Одержимые (Шедим)-2⁠⁠

Шедим - 1 (1\2)

Шедим - 1 (2\2)

От автора.

Доброго времени суток, друзья!

Время летит незаметно, и кое-что поменялось.

Хвороба-недуг изглодала плоть, так что пришлось отложить написание повести. Название я решил поменять, так как концепт изменился. Первоначальная задумка трансформировалась в нечто иное, хоть и сохранила общий настрой. Публикаю на ваш суд))

Из приятных новостей: три недели назад вышла очень приятная озвучка Болотницы.
(ссылка сверху поста: БОЛОТНИЦА)

Часть 2.

Нью-Йорк, 1961 год.

Прием психотерапевта доктора Освальда Грина подходил к концу, оставался лишь один последний на сегодня пациент. Внутренне он уже предвкушал семейный ужин в новом доме, недавно купленном в Квинсе. Кэролин обещала приготовить мясной рулет. Хорошо бы сегодня купить ей цветы, а близнецам Алексу и Саре на восьмилетие – велосипеды, раз обещал.

В кабинет вошел, вежливо постучавшись, высокий стройный мужчина с темными густыми волосами с легкой проседью и пронзительными голубыми глазами. Узкое породистое лицо зачем-то уродовали пышные вислые усы. Запоминающаяся внешность. Но явно создана искусственно.

Освальд сразу узнал его: достаточно убрать эти нелепые усы и перекрасить волосы. Глаза – да, их просто так не спрячешь. Но пациент перед встречей с врачом снял затемненные очки, и этим выдал себя полностью.

Затряслись руки. Чтобы не показать этого, Освальд прокашлялся и закурил. Зачем-то пошуршал бумагами и подвигал ящиками стола, делая вид, будто что-то ищет.

- Добрый вечер, мистер Бэйкер! Проходите! – самообладание вернулась. А он был уверен, что проработал эти травмы до конца.

Вошедший мужчина в темном костюме-тройке кивнул и присел на кушетку.

- Курите, если хотите, - разрешил психотерапевт, показывая на квадратный темный стеклянный столик рядом, увенчанный массивной хрустальной пепельницей. – Вы первый раз на приеме у специалиста?

Скотт Бэйкер неожиданно чихнул, когда его ноздрей коснулся табачный дым, и виновато улыбнулся.

- Да, впервые, - ответил он сильным звучным голосом. «Привычным отдавать команды», - подумал Освальд. – Не совсем представляю, как это будет.

Пациент извлек из кармана пиджака изящный серебряный портсигар и достал тонкую сигарету без фильтра. Прикурил от небольшой круглой зажигалки – дорогая стильная вещица бросалась в глаза.

- Мы просто побеседуем. Для начала уточните, какие у вас жалобы, чтобы я знал, с чем мы работаем. Потом поговорим – в удобной для вас форме. Как правило, посетители ложатся на кушетку и рассказывают о себе. При этом я нахожусь вне поля их видимости. Некоторые, напротив, предпочитают общение лицом к лицу.

- Хм, жалобы? Проблемы со сном, пожалуй. Бывает, кошмары снятся. Потом долго не уснуть. Тревога беспричинная. Всё это начало мешать работе.

Мистер Бэйкер разлегся на кушетке и зевнул.

- С чего начнем? Рассказать про детство?

- Нет, это стереотип. Начните произвольно. С чего сами пожелаете. Расскажите про сны, например. Или как прошел день.

- Хорошо, я понял.

- Schönes Wetter heute! – неожиданно произнес доктор Грин.

- Простите, что вы сказали? – откликнулся, как ни в чем не бывало, Скотт Бэйкер.

- Сегодня хорошая погода, - ответил доктор. – Вы не против, если я поставлю пластинку? Это поможет вам снять напряжение.

- Конечно.

Освальд Грин воспользовался возможностью, чтобы, не вызывая подозрений, встать из-за стола, из отделения которого он уже успел достать шприц. Лекарство он держал на всякий случай, вдруг кому-то из пациентов станет дурно или возникнут нежелательные реакции. Сейчас аминазин (1) пригодился как нельзя кстати.

Укол в шею для мистера Бэйкера стал полной неожиданностью. Он было дернулся с кушетки, но сильные руки врача удержали его на месте.

- Не волнуйтесь так, герр Хоффманн, - жестко сказал Грин по-немецки, продолжая удерживать затихающего клиента. – Послушайте лучше музыку.

Спеленав Хоффманна ремнями, доктор Грин включил проигрыватель. Едва послышалось ритмичное пение тибетских монахов, как пациент слабо задергался в путах.

- О! Вижу, вы узнали запись? "Ом-ваи-гав-шуи-яуф-яу-диу-джаи-пхат" (2) – произнес Грин тибетскую мантру, подпевая монахам. – Но не узнали меня, герр оберштурмфюрер Ганс-Ульрих Хоффманн! Я, как и вы, сменил имя, и был всего лишь одним из многих евреев подопытных – зачем меня запоминать, не правда ли?

Фальшивый мистер Бэйкер беспомощно застонал.

- Кстати, не представляете, каких трудов и денег мне стоило разыскать эту пластинку, пришлось прибегнуть ко всем связям!

Доктор Грин приблизился к плененному немцу и внимательно, не мигая, посмотрел тому в глаза.

- А сейчас вы уснете, герр Хоффманн. – Освальд Грин щелкнул пальцами, погружая немца в транс. – Я познакомлю вас с еврейской магией. Плохой сон вам больше не грозит. – Изменив голос на более грубый, он начал произносить заклинание: - Меонен Менахеш Мехашшеф Хобхер хебхер Шоел обх Дореш эль хамметим эль Шед аль Шедим…

Из носа оберштурмфюрера потекли тонкие струйки крови, а тело стали сотрясать конвульсии…

***

- То есть, вы утверждаете, что доктор Грин ввел вас в транс, заставил сойти с ума с помощью гипноза и упек сюда? – детектив МакГрегор остро взглянул на сидящего на кушетке тощего высокого мужчину с  блеклыми голубыми глазами, с синяками под ними и осунувшимся лицом. – Просто так, ни за что?

- Да! Он настоящий псих! Он пичкал нас наркотиками, бил током и бог знает что еще!

- И вы не имеете никакого отношения к СС? Вы нацист, мистер Бэйкер?

- Я немец, и что с того? По происхождению. – Пациент упрямо взглянул на детектива. - Я теперь американец (3).  Да, работал пекарем в концлагере (4), но не более того! Но я сотрудничал с вашими властями! Время было такое, поймите! Все там, в Германии, такие были, у нас выбора не было! Да вот хоть спросите… - Бэйкер прикусил язык и беспомощно заводил взглядом по стенам, будто видел их впервые. -  Я бы хотел поговорить со своими родственниками и кем-нибудь из властей!

Детектив, от внимания которого не укрылся взгляд, брошенный Бэйкером на директора клиники - в нем читался ужас, согласно кивнул.

- Ну, это я вам устрою, но пока оставайтесь здесь…

- Здесь?! Но…

МакГрегор вопросительно взглянул на директора. Тот покачал головой.

- Можем только перевести временно в другое отделение. Ремиссия может быть временной.

- Я здоров! – воскликнул пациент, пытаясь встать на ноги.

Санитар помог ему сесть обратно.

- Пришлю к вам доктора, не переживайте, - успокоил Бэйкера директор.

13-этажное здание в неоклассическом стиле, куда детектива привел директор Джеймс Литтлби, произвело мощное, но тягостное впечатление. Трудно было представить, сколько тут побывало людей и через что им пришлось пройти. Психиатрия едва-едва осваивала фармакологические методы, холодным металлом лоботомии испоганив тысячи жизней. Жестокие «вязки», когда буйных пациентов пеленают по рукам и ногам, заставляя страдать от беспомощности, холодные ванны и многое другое – всё это было. Воистину черны страницы психиатрии, и многое скрыто навсегда в подвалах клиник.

Внутри их встретили охранники, чтобы сопроводить в подвал. Чернокожий санитар по дороге к офису рассказал, что под комплексом хватает подземных ходов.

Но после спуска по относительно чистой лестнице, детектив и представить не мог, что его ждет. Двойные запираемые двери со звукоизоляцией, решетки, еще один пост охраны и - другой мир.

В ноздри ударила вонь немытых тел, запах испражнений и то особенное зловоние безумия, спертого воздуха, застиранного потного постельного белья, что характерно для подобных отделений.

Отовсюду слышались нечленораздельные крики. Многие пациенты свободно разгуливали по коридору, натыкаясь друг на друга. Совершенно безумные и потерянные лица, напрочь лишенные человеческого присутствия. С пустыми глазами, с текущей слюной. Некоторые непроизвольно дергались. Другие совершали однообразные движения руками, качали головой из стороны в сторону без перерыва.

За дверьми камер рычали, стонали, мычали и бредили обессмыслившиеся тела тех, кого при всем желании уже невозможно именовать людьми. Хуже животных. МакГрегора затошнило. Недавний бренди пополам с желчью встал у горла.

Профессор Литтлби жестом позвал медсестру. Низенькая крепкая креолка (5) средних лет, улыбаясь, тут же подскочила к ним.

- Сестра, - обратился к ней директор, - проводите нас с детективом к психовзводу.

- А доктор Грин?..

- Нет, - перебил её Литтлби. – Он сегодня не появится. Дело в том, что он умер.

- Ой!

- Да!

В конце длинного изгибающего коридора оказалась еще одна запираемая дверь. После неё показался еще один короткий коридор. Здесь, в основном, находились лежачие больные.

Для психвода была выделена отдельная палата на 14 коек, одна из которых пустовала. В углу на краешке кровати, застеленной грязным бельем, сидел тощий высокий пациент с длинными почти полностью седыми волосами. Голова его свисала ниже уровня плеч. Он вздрогнул, когда скрипнула дверь.

- У него  ремиссия? – спросил Литтлби медсестру. – Как его зовут, напомните?

- Скотт Бэйкер.

- Мистер Бэйкер, - обратился директор клиники к пациенту. Тот поднял взгляд исподлобья на вошедших. – Это детектив МакГрегор. Он хотел бы задать вам пару вопросов.

Глаза Бэйкера тут же сверкнули, наполнившись смыслом и надеждой.

Детектив Эндрю МакГрегор обернулся к медсестре.

- И позовите пару санитаров, пожалуйста. Нужно осмотреть лежачих больных.

Он с отвращением посмотрел на остальных обитателей подземной палаты, не видевшей ремонта со времен основания в прошлом веке. Часть из них лежала, бессмысленно глядя в потолок. Иные застыли в характерных для ступора позах (6). Как отсюда можно было сбежать? В ноздри ударила вонь непроветриваемого помещения и неухоженных людей. Присутствовал еще какой-то запах, вдруг напомнивший детективу тот, что он учуял в доме профессора. Будто где-то тут забыли на несколько дней мешок с грязным мокрым бельем.

Внимание привлек старый патефон на тумбочке. Видимо, арт-терапия тут была в ходу.

Джеймс Джей Литтлби кивнул креолке, давая разрешение.

- Итак, мистер Бэйкер, - обратился к пациенту детектив, - расскажите мне, что с вами случилось…

Когда они вышли наружу, Энди с наслаждением закурил и покрутил головой, пытаясь успокоиться. До этой минуты он держал себя в руках, но сейчас дал выход стрессу. У троих пациентов обнаружились характерные для СС татуировки на руках.

- Это просто… - он не нашел слов, чтобы завершить свою мысль.

- Ад? – участливо спросил Литтлби. Он попросил у детектива сигарету.

Оба они подставили лицо редким падающим снежинкам. Метель давно закончилась, но белые небеса продолжали иногда сыпать снег.

- Да.

- Я предупреждал. Такова неприглядная изнанка цивилизации. Думаю, в вашей работе тоже хватает всякого, что шокировало бы меня?

МакГрегор постепенно успокоился и закурил вторую сигарету.

- Что есть, то есть, - он криво ухмыльнулся. – Что ж, проводите меня в кабинет профессора Грина?

- Конечно.

Рабочий кабинет профессора Грина производил впечатление не только своими размерами. Одна стена была полностью отдана под знаки отличия и «королевские регалии». Для кого-то, подобно стене славы в детской комнате, коллекционирование знаков и символов за выдающиеся заслуги становится навязчивой идеей. Детектив внимательно осмотрел все грамоты и сертификаты, только сейчас поняв – особенно на фоне того адского отделения в подвале, - какого нужного для общества человека убили. Уж этого не отнять.

Выделялся сертификат совета по психиатрии от Американского совета психиатрии и неврологии (ABPN) в золотистой рамочке. Освальд Грин также значился как адъюнкт-профессор неврологии и психиатрии в Медицинской школе Нью-Йоркского университета, пожизненный член Американской психиатрической ассоциации и Нью-Йоркской медицинской академии; пожизненный член Нью-Йоркской медицинской академии; член Консультативного комитета по злоупотреблениям при Медицинском обществе Нью-Йорка; пожизненный член Американской ассоциации содействия развитию науки; член Американской медицинской ассоциации, Американского общества медицинской психиатрии, Общества биологической психиатрии, Нью-Йоркского неврологического общества, Нью-Йоркского общества клинической психиатрии и Международной лиги борьбы с эпилепсией; лечащий психиатр и член медицинского совета Психиатрического Центра Кингс Парк. И так далее, от самого пола до потолка.

И это не считая памятных фотографий с различных съездов и конференций, на которых, очевидно, были запечатлены известные люди, непосредственно знакомые профессору.

Закурив сигарету, Энди МакГрегор невольно усмехнулся. Интересно, как часто старина Освальд любовался этой стеной, или показывал её кому-либо?

Помимо двух стеллажей со спецлитературой и делами пациентов, мебельного гарнитура в светлых тонах, пальмы в углу и широкого письменного стола внимание привлекала новейшая стереосистема Philips, сверкавшая хромом на рукоятках настройки звука. Проигрыватель для винила, радио, эквалайзер, кассетный проигрыватель, а также мощные акустические системы.

И пять одинаковых пластинок без обозначений в специальном отделении для винила.

Детектив не поленился включить систему и поставить все пять пластинок. На каждой оказалось одно и то же скучное протяжное пение каких-то молитв. Он выключил проигрыватель и собрал грампластинки.

А после приступил к работе, проверяя все доступные записи в кабинете: дневники, рукописи, записки; выгреб из ящика стола набор микрокассет Grundig для диктофона.

Всё это, детально описав, – необходимо было предоставить копию списка изъятого материала директору, - детектив сложил в большую картонную коробку, найденную тут же в платяном шкафу, где висела пара белых халатов.

Времени такой труд занял прилично. Когда полицейский, наконец, смог выдохнуть и закурить, стоя у окна, на улице смеркалось. Парк освещали редкие фонари. На дорогах и среди деревьев было пусто.

Отдав список ожидавшему его Джеймсу Литтлби, и приняв в ответ копии дел психовзвода, детектив попрощался и покинул здание. Он порядком устал и проголодался.

В одиночестве прошелся до парковки, где кроме его Форда стояли лишь пару автомобилей, и покинул Кингс-парк.

В участок Эндрю заезжать не стал, а завернул в винный магазинчик, где купил несколько пачек сигарет и бутылку виски.

Дома его ждала свиная отбивная с зеленой стручковой фасолью и спящая супруга.

***

Утром 1 ноября Энди проснулся от ароматов кофе, жарящегося омлета и тостов. В кои-то веки Саманта решила побаловать его завтраком?

За столом полицейский неожиданно улыбнулся супруге. И она ответила тем же.

- Как у тебя дела? Ты поздно вчера приехал?

- Да, необычное дело расследую, - ответил Энди. И в общих чертах поведал про смерть профессора.

- Сегодня тоже припозднишься?

- Как получится.

Саманта кивнула. МакГрегор замер, ловя нужную мысль за хвост.

- Купить бутылочку вина на ужин, Сэми?

Ответом ему была широкая улыбка.

Первым делом детектив посетил дом Освальда Грина, где его встретила Роза Арельяно.

- О, сеньор детектив! А Сара с Алексом уже поехали в участок.

- Ничего. Я ненадолго. Хочу кое-что глянуть в кабинете доктора Грина. А также заберу все записи.

- Конечно.

Наверху МакГрегор переписал в блокнот зацепившую его цитату (заложенную закладкой и сильно подчеркнутую) из Тибетской книги мертвых Бардо Тхёдол: «И тогда один из Палачей-Мучителей Бога Смерти набросит тебе на шею петлю и повлечёт за собою. Он отсечёт тебе голову, вырвет сердце, вывернет чрево, высосет мозг, выпьет кровь; он пожрёт твою плоть и изгложет кости, но ты не сможешь умереть. Хотя тело твоё будет разорвано на мелкие части, оно оживёт вновь. И так будет повторяться снова и снова, причиняя тебе ужасную боль и муку». А также приписку профессора от руки: «Этими мучениями описывается реальный смысл опасности — расчленения целостного тела Бардо, представляющего собой нечто вроде «тонкой материи», которая образует оболочку психического «я» после смерти».

Уже прощаясь с домработницей, он спросил её про детей Освальда Грина.

- Близнецы, - пояснила Роза. - Доучиваются в Массачусетсе, в Гарварде.

- Как они восприняли известие о смерти?

- Расстроились, конечно. Родни-то больше нет, считай. Только со стороны покойной матери.

- Понимаю.

По дороге в участок МакГрегор думал о мотивах убийцы. Откуда вообще у него взялась уверенность в том, что это убийство? Мало ли бывает странных смертей? Однако детектив нутром чуял, что это не несчастный случай. В их деле на первом месте логика и факты, но и доверять интуиции умели все хорошие полицейские. В конце концов, что такое этот голос на задворках сознания, как не замеченные ранее детали, которым не придали нужного значения вовремя? К тому же, опыт подсказывал, что умирающий от естественных причин человек последним делом будет стремиться оставить послание своей кровью. Если бы Освальд просто почувствовал себя плохо, куда как вероятнее стал бы звать на помощь домработницу.

Вряд ли убийцы дети. Что им от смерти отца? Судя по рассказам домработницы, в семье всё было благополучно. Родственники покойной жены? Если бы они конфликтовали, Роза знала бы и сообщила.

Далее, это и не сама Арельяно. Конечно, сначала нужно ознакомиться по приезду с отчетами экспертов, не было ли яда, но и так понятно, что ответ крылся в профессиональной деятельности Грина. Сдается, что мексиканка – едва ли не последний человек, кому выгодна смерть профессора. Да, мысль об отравлении всё еще не оставила детектива. Устроить так, чтобы на кухне оказалась, скажем, банка какао, начиненная медленно накапливающейся в организме отравой, очень просто. Правда, тогда  Освальд Грин жаловался бы на ухудшение самочувствия. А этого, по словам Арельяно, не было.

Мог быть это, конечно, либо беглый пациент, - а тут миллион вопросов, - либо родственники больных. Мог профессор проводить незаконные опыты и эксперименты на пациентах, не желая их возвращать родне, при покрывательстве рыжего директора? Да. Более чем. Не просто же так Бэйкер ужаснулся, прикусив язык? Может, зря он оставил его в клинике? А что делать было? Забрать психа в участок или выдать родственникам? На каких основаниях? Косого взгляда и голословного обвинения Грина в доведении до сумасшествия через гипноз? Очевидно, что придется привлекать сторонних психиатров – пусть проверяют диагнозы. Остается  одно, что мотив может быть только у родственников кого-то из пациентов. Они могли подкупить охрану и медсестер и убрать доктора, который никак не хотел выпускать их близких. Тот факт, что все они, скорее всего нацисты, ничего не меняет. Насильственное удержание – преступление. В их прошлом пусть копается хоть бы и Нюрнбергский трибунал.

Главная связка: мотив – убийца. А это означало большую работу. Да что уж там! Если речь о родне психовзвода, то это десятки подозреваемых. Дело, похоже, может получиться очень громким, если правда об удерживаемых в подвалах клиники нацистах всплывет.

Возле 103-го участка МакГрегора поймал знакомый репортер из газеты The New York Times и попытался что-то вызнать.

- Энди, ты мой должник, - напомнил он детективу.

Что есть, то есть. Информация – это оружие. Выпустить громкую статью или придержать на время – это кое-что да значит.

- Ты же знаешь, Ник, что я не могу ничего тебе сказать официально.

- Скажи так, приватно, - ухмыльнулся проныра. – Направь хотя бы. Первый раз, что ли?

- Ладно. Не буду спрашивать, кто тебе слил информацию о смерти профессора. Но дело мутное.

Детектив поделился кое-какими подробностями, не упоминая, впрочем, нацистов.

- Но учти: я тебе ничего не говорил!

- Само собой, Эндрю, само собой! – осклабился репортер.

Внутри здания вокруг стойки дежурного царила обычная суета. Толкались просители, полицейские вводили внутрь ругающихся преступников в наручниках. Там же толпились родственники.

Наметанным глазом МакГрегор сразу выделил близнецов. Похожие друг на друга, они отличались чистотой, молодостью и той особой потерянностью, что выдает людей, впервые столкнувшихся с грубыми реалиями жизни.

Он поздоровался с детьми профессора, но, по сути, сказать им пока что было нечего.

- Мы работаем, но прошло еще слишком мало времени. Жду результатов экспертизы.

- Я верно понимаю, что его убили? – прямо спросил Алекс.

- Не исключено. Скажите, у него были враги? Может быть, отец упоминал кого-то?

Алекс задумался. МакГрегор обратил внимание, что дети больше похожи на мать. У профессора Грина была довольно блеклая невзрачная внешность. В отличие от жены.

- Нет, ничего такого он не говорил.

- А о своём прошлом он рассказывал?

- А что с ним не так? – спросила Сара. – Он только рассказывал, что эмигрировал из Германии в 45-м. Очень не любил вспоминать.

- Понятно. – Детектив замолчал, давая понять, что на вопросы отвечать не намерен.

Тогда к нему обратился Алекс Грин.

- Когда можно забрать тело? – юноша потупил взор, стушевавшись. – И как вообще это всё делается?

МакГрегор задумался. В конце концов, взяв у дежурного карандаш и листок бумаги, написал телефон.

- Позвоните сюда, скажите, что от меня. Вам всё устроят. С хорошей скидкой. Будут сложности, или что-то вспомните, звоните в участок. Завтра я к вам заеду.

Алекс поблагодарил и увёл растерянную сестру. Ещё вчера это были дети, учащиеся престижного учебного заведения, перед которыми был открыт весь мир. Если им не помогут родственники со стороны матери, дальше им придется всё делать самим.

МакГрегор проследовал в следственный отдел, который представлял  собой помещение,  состоявшее из лабиринта  столов неопределенного цвета, заваленных бумагами, фотографиями, картонными коробками. Высились груды ящиков и папок, место возле одной стены занимали серые металлические шкафы. На другой стене были развешаны заметки и записки. В отделе стоял характерный рабочий шум. Полицейские разговаривали по телефону, шуршали документами, писали на печатных машинках, иногда ругались вслух. Пахло табаком и кофе.

На своем столе МакГрегор обнаружил кипу протоколов и отчетов. Но вместо того, чтобы начать их изучать, он принялся названивать Сандре Дево.

- Что скажешь, Сандра?

- Ты читал отчет о вскрытии? – в голосе женщины отчетливо слышалась усталость.

- Нет, хочу от тебя услышать.

Эксперт хмыкнула в трубку.

- Обнаружены следы ЛСД и ДМТ.

- Отлично, напомни, что такое ДМТ?

- Диметилтриптамин. Эндогенный психоделик, в нервной системе человека выполняет функцию агониста серотониновых рецепторов, также алкалоид многих растений, сильнодействующее психоактивное вещество. По химической структуре ДМТ схож с серотонином. Он также вырабатывается в небольших количествах человеческим организмом в процессе нормального метаболизма. В ряде теорий, предложенных разными исследователями, делается предположение, что эндогенный ДМТ, производимый человеческим мозгом в определённых психологических и нейрологических состояниях, используется организмом для индуцирования визуальных эффектов в процессе естественных сновидений, переживаний клинической смерти и  преагональных состояний мозга, а также других переживаний мистического толка.

- То есть, у нас наркоман, который сам себя травил? Да и вообще, если честно, это многое объясняет.

- Ты о чем?

- Да так… Кое-что, связанное с работой профессора.

Дево снова хмыкнула в трубку.

- Наркотики не объясняют того, что случилось с телом, никак вообще. Вообще!

- А что тогда? – спросил детектив, закуривая. Он также бросил взгляд на стойку со стеклянным  электрическим кофейником. В нем ещё оставалась почти половина.

- Биопробы еще изучают, но это точно не геморрагические лихорадки, такие как марбург, эбола, денге. Точно не рак и не какая-то редкая болезнь.

- А что по ядам?

- Ну, полную картину я тебе сейчас не расскажу. Экспресс-тесты провели, чтобы исключить очевидное.

- Например?

Сандра вздохнула. Но знала привычки МакГрегора. Тот не любил читать отчеты, предпочитая живое общение.

- Исключили гематические яды, нейротоксины и гемотоксины. И так далее. Исключили изотопы и неорганические яды. Не вдавайся, старина. Тебе это ни к чему.

- Тогда что? – говоря это, детектив бросал тревожные взгляды на кофейник, возле которого толпились люди.

- Точно не скажу, но похоже на действие электромагнитного излучения или ионизирующего, но не снаружи, а как бы изнутри.  Но всё равно требуются более тщательные исследования. Но хочешь, я тебе скажу свою версию? В него будто кто-то залез, и это полностью разрушило внутренние органы и мышечную ткань. Чушь? Да – говорю сразу.

МакГрегор вздохнул.

- Так что  мне сказать лейтенанту, Сандра? И чтобы без маленьких зеленых человечков?

- Ждите конца экспертизы! – в голосе Дево появилось раздражение. – Я работала вчера почти до полуночи. Случай далеко не рядовой.

- Ну, а пока-то  что сказать? Что это, всё же, - убийство или случайность?

Эксперт уже не скрывала злости. Очевидно было, что она устала.

- Я написала в конце отчета. Возможная причина смерти: направленное электромагнитное излучение. Больше мне пока что сказать нечего. Энди, сколько раз тебе говорить: сначала прочти отчет, а потом уточняй, а не наоборот!

- Ладно, спасибо, Сандра! – поблагодарил детектив, но ответом ему были гудки.

Голова закружилась. Надежды на то, что криминалисты укажут на причину смерти, развеялись как дым.

Наконец удалось разжиться кофе. МакГрегор откинулся на стуле, закурил и принялся за отчеты. Но его отвлек полицейский Том Ковальски.

- Энди, тебя лейтенант зовет (7).

Поблагодарив коллегу, МакГрегор только сейчас удосужился снять плащ, оставшись в сером костюме, и направился в кабинет начальника.

Там, помимо лейтенанта Филипса сидел незнакомый мужчина, среднего роста брюнет с короткой прической и открытым располагающим лицом, лет 25-30.

- Познакомься: детектив 1-го класса (8) Эд Ричардсон, - представил незнакомца Филипс. – Натаскаешь пока парня, введешь в курс дела. Познакомишь, с кем надо.

МакГрегор кивнул и протянул руку, чтобы поздороваться.

- Где работал, Эд? – спросил он тут же.

- После академии 5  лет патрульным в Бронксе, потом сдал экзамен и зачислился в Управление по борьбе с наркотиками, - спокойно ответил новый сотрудник, и глазом не моргнув. Не хвастался, а просто давал понять, что далеко не новичок. – Теперь вот к вам, опыта набираться.

Ответ Ричардсона понравился МакГрегору. Он протянул ключи от автомобиля, назвав номера.

- Отлично! Мне как раз нужен помощник. Принеси пока коробку из багажника и неси всё в 11 кабинет. Да, и захвати с 15-го магнитофон. Я скоро подойду. Нам с лейтенантом нужно поговорить.

Ричардсон кивнул и вышел. Лейтенант тут же набросился с вопросами на МакГрегора.

- Что у тебя, Энди? Что удалось накопать? Что говорят эксперты? Отчет о вскрытии?

- Не успел ещё прочитать, заезжал с утра домой  к покойному, нужно было кое-что проверить. Но Дево сказала по телефону, что четкой конкретики нет. Вероятно, профессора Грина поджарили как кота в микроволновой печи.

Филипс внимательно посмотрел на МакГрегора, пытаясь понять, не шутка ли это?

- А что с психушкой?

- А вот тут самое интересное.

Рассказ о пациентах доктора Грина не занял много времени.

- Понятно, - протянул задумчиво лейтенант. - Я тогда сейчас к капитану. Боюсь, Энди, дело уйдет ФБР. Это нам не по зубам.

- Да, еще. Парнишка сейчас принесет дела пациентов. Сделаю запрос. Но, уверен, что все они нацисты. И нужно будет отправить патруль по адресам, где может скрываться  сбежавший пациент Генрих Шнайдер.

МакГрегор устало вздохнул.

- Паршиво выглядишь, Энди, - заметил Филипс. – Это всё нужно было сделать еще вчера!

- Да, Фрэнк, - ответил детектив, еще раз тяжело вздохнув, - это моё последнее дело. Старею. Пойду, всё же, на пенсию (9). Хочу с супругой побыть, пока это возможно. И выспаться. – Он криво усмехнулся. – А один беглый псих нам погоды не делает, тут всё посерьезнее. Не хочется впутывать ФБР, но пока есть время, попробую разобраться, что к чему.

- Ладно, Энди, да, давай, - сказал Филипс. -  Нельзя упускать инициативу. Разберись. Вечером жду отчет.

МакГрегор завернул к кофейнику, наполнив кружку свежесваренным напитком. Закурив, сделал пару звонков, захватил отчеты и только после этого проследовал в 11 кабинет, где Ричардсон уже успел удобно расположиться за широким столом. Занят он был тем, что раскладывал документы из коробки.

- С чего начнем? – спросил он вошедшего детектива.

- Все бумаги нужно разделить для начала на две стопки: всё, что касается работы, и личное. Потом прослушаем записи, - ответил МакГрегор, усаживаясь на свободный стул.

Прежде чем взяться за отчеты, он рассказал Эду всё, что пока успел узнать об этом деле. Ричардсон округлил глаза и покачал головой. Однако с энтузиазмом взялся за работу.

Как он и подозревал, доктор Грин оказался не совсем тем, за кого себя выдавал. Настоящее имя Освальд Грюнберг, заключенный  концлагеря Заксенхаузен. Окончил университет в Цюрихе. Родственники погибли. Эмигрировал в США в 1945-м году. Получил второе образование, женился.

Отчеты экспертов Энди прочитал особо внимательно, но ничего нового для себя не узнал. Самую суть ему уже успела поведать Дево. Остается дождаться результатов более тщательной экспертизы.

Пробежал он также информацию, полученную от патрульных. Но зацепиться было не за что. Никто из соседей ничего не видел и не слышал. Получается, что какой-то призрак проник в спальню профессора и поджарил того электромагнитным излучением. Да так, что кожные покровы остались чистыми. МакГрегор усмехнулся. Что ж, дело, очевидно, возьмет ФБР – вот пусть они голову и ломают. А пока официально этого не произошло, он попробует распутать это убийство.

К вечеру, после того как детективы просмотрели все бумаги профессора Грина и прослушали записи, перед ними проявилась картина прошлого. Но это только больше запутало следствие.  Слишком всё выглядело фантастическим.

В кабинете из магнитофона слышался скрипучий голос Освальда Грина, рассказывающего о своем прошлом – голос призрака, голос мертвеца: «Все мы тогда увидели ворота с надписью «Arbeit macht frei» (10) и осознали жестокую иронию ситуации. Всем вновь прибывшим в трудовой лагерь вскоре стало понятно, что за труд и свобода нас ждут».

Одержимые (Шедим) - 3 (1\2)