Об изоляции⁠⁠

Я постепенно открываю для себя одну из граней того, что часто называют экзистенциальной изоляцией (то есть ощущения собственной отделенности от других людей и от мира в целом). Разглядываю фотографии космоса с его невообразимыми расстояниями и пустотой, в которой нет сознания, нет другого разумного существа, которое могло бы тебя встретить и обнять. Бесконечная молчащая чернота, иногда озаряемая вспышками сверхновых. По крайней мере, таким мне видится тот Космос, который окружает нашу планету - мне как атеисту и человеку, далекому от эзотерики.

И вот о чем я думаю. С самого рождения мы живем в мире, в котором "над нами" всегда есть кто-то, кто лучше знает. Лучше понимает эту жизнь и правила, по которым мы живем. Имеет возможность оценивать нас - как мы продвинулись, насколько заслуженно мы получили что-то (идея справедливости - она же одна из центральных в мире людей). Мы растем, прислушиваемся к этим людям, спорим с ними и, отталкиваясь от их мнений и взглядов, пытаемся сформулировать свои. Но всегда есть кто-то, кто на шаг впереди и кто может сказать с высоты своего положения: "да, ты по праву находишься там, где ты сейчас". Или наоборот - "нет, не заслужил" (и тогда вечный синдром самозванца - ведь некто очень важный не поставил свой "штамп"). Есть кто-то, кто знает траекторию правильного пути, кто продвинулся по ней дальше меня – и поэтому может судить о моем прогрессе как человека. Для верующих людей эта конечная инстанция, перед которой ты держишь ответ - Бог.

А я, вглядываясь в эту черноту Вселенной, в какой-то момент вдруг ощутил - вот и все, нет этого "некто", кто на шаг впереди и перед кем мне нужно держать ответ, чтобы получить его вердикт. Безусловно, есть люди, которые много чего знают и умеют лучше меня. Они могут что-то подсказать мне в той области знаний, в которых преуспели. Но не им мне предъявлять себя в стиле "вот я, Господи, перед тобой, и скажи - тварь я дрожащая, или право имею быть там, где я сейчас". Никого там, впереди, нет, Илья. Ты оказался в этой точке пространства и времени, на этом витке своей жизни не потому, что «правильно» вел себя (или наоборот, сбился с верной траектории). Ты просто что-то делаешь, как можешь, барахтаешься в этой непонятной жизни, принимаешь решения, которые, в сочетании с чужими решениями или вовсе слепыми веяниями судьбы, выносят меня на какие-то все новые и малознакомые берега. Нет внешнего верховного судьи с весами, измеряющего грехи твои или достижения, Вселенная не раздает наград или наказаний. И поэтому вопрос про дрожащую тварь не имеет смысла в принципе. Люди могут иметь любые мнения относительно меня, но никто из людей никогда не сможет быть тем самым Судьей, которым когда-то в раннем детстве был родитель. Ты вырос. Родителей НАД тобою нет. Никто не подскажет, правильные ли ты сейчас принимаешь решения, или нет. И размывается такая категория как «заслужил – не заслужил». Что сделал, что взял – то твое (если сопротивление среды позволяет). И нет ни у кого бОльшего права на то место в жизни, которое ты сейчас занимаешь. Ты просто здесь – и всё.

Это ощущение – надо мной никого нет – очень одинокое, с одной стороны. Нет проторенных путей, единственный «компас» - твоя собственная совесть (а на нее трудно бывает смотреть – периодически она указывает совсем не туда, куда идет большинство – и идти в направлении своей совести просто страшно). С другой стороны – свобода. Кто угодно может иметь мнение о том, что я веду себя неправильно, что не заслужил того, что имею – но это не вердикт Судьи, в который я верю безоговорочно…

А от других людей начинаешь хотеть не указания пути, не одобрения – а чтобы просто немного посидели рядом, погрелись у общего костра, рассказали какие-либо хорошие истории. А потом мы снова разойдемся каждый в свое вселенское одиночество без прямых и правильных дорог, по своим компасам. Может, еще встретимся. И наши родители и другие авторитеты – точно такие же временные попутчики, со своими повествованиями и путями (и нередко с них сбившихся). И в итоге наша жизнь – это пестрое полотно, сотканное из накладывающихся друг на друга линий чужих и моих решений, поступков, слов. Сложный узор, непрерывно ткущийся Мойрами или Норнами, а не прямая линия с четко установленными вешками на пути, с которыми можно сверяться.

Отсюда