О материальности слов⁠⁠

У народа паталанган, обитающего на Яве, популярны заклинания, придающие красоту. Местные модницы (и модники) произносят их по утрам, перед тем как выйти на улицу.

Вернее, они их накладывают – точно так же как румяна и прочий макияж, это буквально называется одним и тем же словом. Чарами замазывают недостатки внешности, добавляют коже сияния, а глазам блеска.

Если кто-то заболел, и его болезнь, как предполагают, вызвана враждебным колдовством, паталанган говорят, что «его ударило слово» – слова проклятий бьют ничуть не хуже стрел.

Ну а в качестве лечения такому больному дают опять же заклинания – и эти слова входят в тело точно так же, как вещественные лекарства.

Короче говоря, волшебные слова считаются у паталанган материальными.

Казалось бы, современные эзотерики тоже постоянно говорят о материальности слов и даже мыслей – но имеют при этом в виду нечто иное.

Для них это значит, что всё сказанное, помысленное и представленное немедленно воплощается – вначале на невидимом тонком плане, а затем и в физической реальности. Особенно если повторять много раз, представлять ясно и чётко, а думать изо всех сил.

Иногда обходятся даже без тонкого плана. В этих теориях слова и мысли – вполне материальные вибрации, которые расходятся от тебя по всему миру и вызывают резонансы. Но суть та же – то, что ты «вибрируешь» в мир, становится правдой.

Вся магия, таким образом, сводится к дисциплине. Береги сознание от ненужных мыслей, не болтай лишнего. Реализуй лишь то, что тебе действительно нужно.

При таком подходе естественно возникает представление о личной силе. Чем она больше – тем громче ты звучишь, тем более сложные и масштабные вещи можешь «манифестировать». Слабенькое сознание еле-еле способно изменить ближайшие события, тайная организация богоравных чародеев может направлять ход истории.

Ну а волшебные слова – не более чем способ сфокусировать сознание и направить на нужную цель. Их сила полностью зависит от силы того, кто их использует.

А для человека традиционной культуры слово – буквально вещь. Да, словом нельзя забить гвоздь или зашить дырку на одежде, ну так и у разных вещей разные применения.

Слова принадлежат не Той Стороне, а этой. Слово может стать волшебным, точно так же как статуя может стать идолом, а картина – чудотворной иконой. Для этого в него должна войти сила.

Японцы называют это «котодама» – душа слова. Впрочем, можно сказать и «душа вещи», ведь «кото» значит и то, и другое.

Но чтобы у твоего слова появилась душа, её нужно откуда-то взять.

Поэтому бесполезно повторять заклинания, которые ты просто где-то услышал. Сила передаётся через контакт. Сильное слово можно только перенять у того, кто уже им обладает.

Как это происходит – возможны два варианта. В одних традициях магия подобна воде: сколько налил другому – столько у тебя убавилось. В других она подобна огню: неважно, сколько светильников ты зажёг от своего – у тебя не станет меньше.

У волшебных слов есть собственное соображение и воля. Они могут «не даться» тому, кого сочтут недостойным. Они деятельны и постоянно требуют работы: стал колдуном – будь любезен каждый день колдовать, иначе плохо будет. Они не дают своему хозяину даже умереть, пока он не передаст их преемнику.

Иногда это работает и в обратную сторону: верят, что знахарь умрёт, как только отдаст кому-нибудь свои заклинания, даже если до того был здоров и крепок. Ранним антропологам их собеседники порой говорили что-то вроде «Я уже стар, мне в любом случае немного осталось, так что могу рассказать всё, что знаю».

У жителей Тробриандских островов заговоры – не частная, а коллективная собственность. Они передаются внутри материнского рода – от матери к детям. У каждого рода – свои предки и, соответственно, свои особые слова для общения с ними. Для чужаков эти слова будут бесполезны.

Обоснование такому правилу весьма простое: живые люди – те же самые духи, просто временно воплощённые в телах. После смерти они вернутся обратно в невидимый мир, а через некоторое время снова появятся на свет в том же самом роду. Заклинания же позволяют предкам проявиться прямо сейчас и чем-то помочь живым.

Поднимаясь на самый высокий уровень невидимого мира, мы оказываемся в царстве богов. И там всё то же самое. Имя бога – такое же его изображение, как идол или икона, и потому точно так же бывает чудотворным.

Можно даже сказать, что имя любого бога – заклинание, а любое заклинание – имя бога.

В буддизме Махаяны есть отдельный вид божеств – видьяраджа (переводится как «владыки знаний» или «сияющие владыки»). Каждый из них – олицетворение определённого заклинания. В Индии и Тибете эти заклинания имели вид длинных текстов, состоящих по большей части из тарабарщины. В Японии и Китае некоторые из них сократили до звучных мантр в три-четыре слова.

Среди православных монахов Афона в начале 20 века распространилось учение «имяславия». Суть его выражалась фразой «Имя Бога есть Сам Бог» (иногда ещё добавляли «но Бог не есть имя»). Имяславцев прокляли как еретиков и выгнали с Афона, причём пришлось даже применять против них военную силу. Однако, как видим, они лишь следовали традиции, которая куда старше христианства.

Если уж устное слово материально, то письменное – тем более. И легенды о волшебных книгах появились примерно тогда же, когда и сами книги.

Магическая книга – не просто сборник заклинаний, а волшебный предмет, источник силы. Заклинания, написанные на её страницах, содержатся в ней, и потому только из этой книги их и получится «кастовать».

Откуда берутся новые книги – на этот счёт разные легенды дают разные версии. «Киприановы гримуары», согласно прилагающемуся к ним мифу, изначально писал сам дьявол, используя вместо пера собственный коготь. У других книг аналогичное потустороннее происхождение.

Однако почти все сходятся на том, что обладатель волшебной книги может сделать с неё копию, и это отдельный ритуал. Может потребоваться, например, писать своей кровью вместо чернил – только так каждая строчка наполнится силой.

Если подумать, в массовой культуре материальность – главное отличие магии от суперспособностей.

Способности супергероев – в первую очередь действия. Герой может совершать что-то такое, чего обычному человеку не дано: читать мысли, летать, управлять погодой, выстреливать паутиной из рук, не бояться пуль и огня. Все эти действия исходят от него и без него не существуют.

А вот заклинания магов существуют и действуют как бы отдельно. У них есть форма, цвет, положение в пространстве. Другие маги могут видеть их, ощупывать, корректировать или разрушать. Чтобы их творить, иногда требуется особый артефакт или книга. Будучи однажды сотворёнными, они держатся долгое время – возможно, даже после смерти своего создателя.

Поэтому Джин Грей, она же Тёмный Феникс – супергероиня, а Алая Ведьма Ванда Максимова – собственно, ведьма. В сериале «Гримм» все Существа обладают суперспособностями, но только Хексенбист (ведьмозвери) умеют по-настоящему колдовать, за что их боятся даже остальные Существа.

Даже Зелёные Фонари, способные материализовать всё, что представят – герои, а не волшебники. Их конструкты не умеют действовать самостоятельно, это всего лишь инструменты или продолжения самого Фонаря.

Разумеется, из этого правила полно исключений. Однако оно встречается достаточно часто, чтобы быть именно правилом.

И тут есть над чем подумать.

Источник