Нюше⁠⁠

Вечер. Я предаю мой покой незначительный
И сбегаю в тот край небылиц,
Где душа, пораженная ядом губительным,
Пред судьбою не падает ниц,

Где царят непостижные противоречия,
Где над смутою жизненных рек
Загораются чувства светилами вечными,
Где прекрасен и чист человек.

Юность свежей груди, не пьянимой усладою,
Охраняет столетний полог, —
Но сухая губа берет стан мой осадою,
Только тронув губы уголок.

Млеет, тает в руках невесомою тягою
Тетивой напряженный живот.
Богатеет земля первобытною влагою
На бугре, где трава не растет.

Эротической встречи земная амброзия
Подслащается горькой тоской.
Ледяная слюна злого многоголосия
Разливается пеной морской.

Над калиткой трухлявой гвоздей перекрестие
Притворяется розой ветров.
Кочегары несутся к далеким созвездиям
На энергии тлеющих дров.

Как любимый мудрец, в будуаре сознания
Водворяется гибельный страх.
Сохраняет школяр тайну кодексов майевых
В кренделях и крючках на полях.

Нотный стан расцветает семью ароматами,
Первым номером стал номер два.
Кошка Эрвина смело играется с атомом,
Хоть она ни жива ни мертва.

Масамунэ кует для крестьянина палицу,
Под ногами распутица быль
Обелисками храмов Агарты вздымается,
Революцией кажется пыль.

Акварельное солнце лелеет акацию,
И тем жарче, чем дальше под сень.
Обнаруженный шулер срывает овацию,
Громом бьет тупоносый кремень.

На свидание с милой кобылой трехногою
В авангард мчится мерин хромой.
Мотыльковые крылышки пламя жестокое
Кроет золотом и бахромой.

На вершине всех слав в ослепительном мраморе
Иссекают тяжелый упрек.
Безымянные стразы колышутся на море,
Пока над морем жгут уголек.

Честь и гордость принцессы небесными красками
Воспевает нетрезвый народ.
Заряженный весной, шоколадом и ласками,
Гуголплексом строчит пулемет.

Как теплеет луно под неслышимой клятвою,
Как нежна живота тетива!
Мандариновый цвет раскрывается надвое
На бугре, где не всходит трава.

Зной медовой груди несъедобной прохладою
Охраняет столетний полог, —
Но сырая губа моя льет серенадою,
Только тронув губы уголок.

Там контрастами пишут картину сюжетную,
Там гремит временной водопад,
Но не может глушить голос чувства бессмертного,
Человек там прелестен и свят.

Утро. Я поминаю в покое бессмысленном
Той страны небывалой приют,
Где огни зажигаются в ранах бесчисленных,
Где не падают ниц, но встают.