Новая цель
— Вы немедленно сообщите, если он свяжется с вами, и вы БУДЕТЕ сотрудничать в любой операции, направленной на его поимку, это понятно?
Председательница выпрямилась, глядя на голограмму. Она хотела провести эту встречу лично, но новый президент Объединенных Наций настаивал на том, что ему не нужно покидать планету.
Он ей уже не нравился.
— Звучит так, будто вы пытаетесь отдавать мне приказы, — сказала она, — что мне кажется довольно интересным, учитывая, что Галактическая Ассамблея не обязана подчиняться какой-либо одной организации.
Лицо мужчины приобрело красноватый оттенок — способность, которую за долгие годы работы с людьми она заметила у людей только со светлым цветом кожи. Было легко понять, что он зол.
— Напомню, что Галактическая Ассамблея и Земля обе заинтересованы в дружественных отношениях. Адмирал Вир совершил государственную измену и представляет опасность для нас обоих. Вы поможете нам поймать его, и если вам это удастся, вы тут же известите нас о поимке, после чего он будет экстрадирован обратно на Землю, ясно?
Она уперлась костяшками пальцев в пол, а затем резко перенесла свой вес на задние лапы, встав прямо, как человек. Это была сложная, почти акробатическая способность, которой она научилась за время своего пребывания в должности. При росте почти в три метра на всех четырех конечностях, она могла прибавить еще метр, балансируя на задних ногах. Ей нужно было обдумать ситуацию.
Лично она не доверяла этому мужчине, он был противником альянса и зарекомендовал себя как вспыльчивый и несговорчивый в большинстве ситуаций. Он был не из тех, с кем она хотела бы работать. Аналитики ее разведывательной службы пытались собрать досье на Ханта после смерти Келли, и было много информации, которая заставляла ее испытывать к нему неподдельную неприязнь.
Не говоря уже о том, что существовала какая-то небольшая связь между ним и одним из покушений на адмирала Вира.
Казалось странным, что он проиграл выборы, но внезапно стал президентом.
Некоторые считали это просто совпадением, но она старалась не полагаться на совпадения в своей карьере.
Чего она пыталась достичь?
ГА находится опасно близко к расколу. И люди, и селзексы угрожают выйти из альянса, как и дрэв.
Если люди уйдут, экономика Ассамблеи, как и многих других видов, скорее всего, обрушиться.
Она надеялась, что президент Хант осознает хотя бы это.
Возможно, он начинал свою предвыборную кампанию как изоляционист, но теперь он, вероятно, начинал понимать, что два последних президента проделали хорошую работу, связав свое политическое благополучие с благополучием всех остальных видов в галактике.
— Мы будем сканировать космос на любые признаки его корабля и начнем слежение за предыдущими контактам, с которыми он может попытаться связаться, — сказала она, довольно дипломатично. Хотя она и намеревалась найти адмирала Вира, но только для того, чтобы поговорить с ним самостоятельно, и заключение мужчины под стражу не входило в число ее первичных стратегий.
Что-то здесь было не так, и она предпочла бы сначала узнать все факты.
— Прекрасно, — мрачно пробормотал Хант, прежде чем завершить звонок.
Если бы это был кто-то другой, она бы сочла такой скупой ответ за грубость, но, честно говоря, президент Хант был невыносим, и она была рада, что разговор наконец закончился. Она опустилась на передние лапы и вздохнула.
Все разваливалось на части.
К счастью, не для рунди или тецраки, но остальная галактика была потрясена новостями о Творцах и утечкой информации о технологических возможностях селзексов. Из каждого угла различные недалекие граждане требовали предать их суду, что было совершенно нелепо, поскольку селзексы были способны взорвать любую звезду, если достаточно сильно постараются.
Она запрокинула голову, чтобы посмотреть в одно из окон в крыше, за которым пролетали клубы синего песка, и на зеленое небо за ним.
— Очень надеюсь, что всему этому есть хорошее объяснение, Адам.
***
Он сидел в своем кабинете на "Знамении", окруженный реликвиями прошлого.
К комнате никто не прикасался с тех пор, как на него повесили ярлык предателя и перебежчика. На стене все еще висели его военные благодарности, по-прежнему висел флаг Объединенных Наций, и даже парадная форма с четырьмя звездами, в комплекте с эполетами, шнурами, перчатками и фуражкой хранилась в стеклянной витрине с климат-контролем. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы снова войти в эту комнату.
В руках он держал фотографию.
Это было старое фото, хотя если бы кто-то другой взглянул на него, вряд ли он смог бы это понять. Цвета были такими же яркими и живыми, как и в тот день в академии, когда он впервые встретился с Келли лично. На снимке они стояли бок о бок и пожимали друг другу руки. У него, как обычно, была глуповатая ухмылка на лице, под стать его долговязому и неуклюжему телу. Келли же, тогда еще на должности капитана, удалось сохранить хладнокровие и собранность, хотя ему казалось, что уголки ее губ слегка приподняты.
Он скучал по ней.
Ее смерть была подобна потере близкого члена семьи. Она была его наставницей, его защитницей, его другом.
Келли всегда поддерживала его в трудные времена, соглашалась с его решениями и создавала условия для работы ККОН, которые были одновременно продуктивными и строгими в идеальном балансе. Она знала, что нужно ее людям, и обеспечивала их всем необходимым.
Из нее получился бы отличный президент
В этом он был уверен.
Но теперь ее нет, а он скрывается от закона.
Подумать только.
Он поставил фотографию в рамке на стол и откинулся на кресле, смотря на нее:
— Жаль, что тебя здесь нет… Может быть, ты бы подсказала мне, что делать.
Он вздохнул и закрыл глаза, пытаясь представить, что бы она ему сказала.
Через мгновение он приоткрыл глаз, глядя на ее фотографию:
— Уверен, ты бы поняла, почему я так поступил… ты бы сказала, что я ничего не могу поделать с прошлым. Что сделано, то сделано, и хотя мы можем извлечь уроки из прошлых столкновений, мы должны думать о том, куда будем двигаться дальше.
Он замолчал и нахмурился.
Прозвучало так, как могла бы сказать Келли.
Звучало по-умному, и она была умной.
Или он просто обманывал себя.
После минутного раздумья он решил в это не верить. Он наклонился вперед, не сводя взгляда с глаз Келли на фотографии:
— Ты бы сказала мне перестать размышлять и с головой окунуться в проблему. На данный момент я – единственное, что стоит между человечеством и бездной, знают они об этом или нет.
Он кивал сам себе.
Прошел почти месяц со дня смерти Келли, месяц, во время которого его терзали горе и гнев, а внутренние кризисы следовали один за другим. Прошлой ночью он не смог уснуть, оставил Санни одну в их комнате и пришел сюда, чтобы привести в порядок свои мысли. Но что-то… что-то изменилось внутри него, он все еще был зол и опечален, но… когда он смотрел на ее фото… он не испытывал знакомого чувства вины, порой часто преследующего его даже по самым пустяковым поводам.
Это была не его вина.
Он сделал все, что мог.
То, что сделала мать Санни, было совершенно неожиданным, и он никак не мог это предотвратить.
Во вселенной было много всего, чего он не мог контролировать.
Черт, большинство вещей во вселенной были ему неподвластны.
Он был одним человеком, а вселенная была огромна, и можно будет считать его везунчиком, если он сможет полностью контролировать действия хотя бы своей собственной команды. Так почему же он постоянно наказывал себя за то, что выходило за рамки его возможностей?
Ответ.
Без причины?
Единственной вещью в этом огромном мире, которую он мог контролировать, был он сам, и вместо того, чтобы делать это, он сидел весь последний месяц и хандрил.
Нет, нет так, опять он винит во всем себя.
Горевать было нормально.
Но пришло время заканчивать.
Он устал горевать, предаваться воспоминаниям и сидеть на месте, думая о том, как все могло бы быть по-другому. Независимо от того, было ли это идеально или нет, теперь у него появилась возможность сделать что-то действительно ценное. Он мог следовать тем идеалам, которые считал правильными, независимо от приказов. Он был свободным, и впервые в своей жизни мог делать то, что хотел, и так, как ему хотелось. Он мог сосредоточиться на том, что было важно, и наплевать на все остальное.
В его кабинете, в компании только фотографии Келли, это внезапное осознание обрушилось на него, как тонна кирпичей, а когда он, наконец, смог выползти из-под завала, то почувствовал прилив внутри себя, внезапную перемену в образе его мышления, как будто все оковы обратились в прах и позволили ему подняться на ноги.
Это было…
Самое освобождающее чувство, которое он когда-либо испытывал.
Он встал, не в силах оставаться на месте, потому что его тело, казалось, теперь переполняла энергия.
Ну конечно!
Там, в этой комнате, он сбросил с себя бремя скорби и вышел в коридор с поднятой головой и улыбкой на лице – выражением, которое давно не украшало его лицо.
Его первое задание?
Завтрак.
Когда он вошел в столовую, то не удивился, обнаружив, что не он один бодрствовал в такое время. Помещение было заполнено множеством членов экипажа, сидящих за столами в небольших группах и тихо разговаривающих. Он подошел к витрине в поисках оладий, когда краем глаза заметил знакомое лицо, стоявшее рядом с ним, делающее вид, что он сам пришел за оладьями, хотя Адам знал, что это не так.
Он повернулся, приподняв бровь и посмотрев на Рамиреса.
Морпех приспособился к жизни пирата намного лучше остальных и воспользовался возможностью, чтобы одеться подобающе.
По крайней мере, так он объяснял свой выбор одежды.
На нем были стандартные военные брюки ККОН с черными боевыми ботинками до икр, и никакой рубашки, хотя он надел какую-то импульсную броню для запястий и одного плеча, как какой-то космический варвар.
Адам не сомневался, что этот спектакль предназначался для того, чтобы продемонстрировать телосложение морпеха, которое заставляло многих думать, что в него вселился сам Адонис.
— Ты бы хотя бы футболку натянул что ли.
Рамирес прищурился, глядя на Адама. За это время он отпустил волосы, позволив своим непослушным локонам расти в каком-то грациозном беспорядке.
Этот образ хорошо выглядел даже в дурацком пиратском наряде.
И Адам с досадой обнаружил, что слегка завидует.
— Я о тебе беспокоюсь, — начал Рамирес.
Адам почувствовал, как уголки его рта начинают подниматься.
Рамирес нахмурился, увидев это:
— У тебя все нормально?
Теперь Адам не смог сдержать улыбку, притянул своего друга ближе и обнял за плечи:
— Честно, лучше некуда, — сказал он, простояв так несколько мгновений, прежде чем отпустить его и сесть за один из столиков.
— Подожди, ты серьезно? — Рамирес не выглядел убежденным.
Их разговор привлек внимание всего зала, и любопытные члены экипажа начали поглядывать в их сторону. Ни Адам, ни Рамирес не славились тихими голосами, поэтому подслушать их разговор было нетрудно.
Но он не возражал, пускай подслушивают.
— Да, у меня все хорошо. Сегодня утром меня осенило.
— Осенило? — любопытство Рамиреса, очевидно, тоже активизировалось,
Адам оглядел комнату, и в глазах своего экипажа он увидел… надежду? Или, по крайней мере, надежду на надежду
То, как они наклонились вперед на своих сиденьях, рассказало ему историю об их унынии и печали, столь же глубокой, как и его собственная. Они надеялись на что-то, что он только что нашел.
Использовав момент, он взобрался стол, привлекая теперь всеобщее внимание. Рамирес удивился, но продолжил слушать.
— Сегодня утром, пока я сидел в своем кабинете, меня озарило, — сказал он достаточно громко, чтобы его голос было слышно на весь зал, — и я надеюсь, вы сможете разделить мое озарение, — он огляделся, устанавливая зрительный контакт со всеми в столовой. — Мы не можем изменить прошлое, и глупо ожидать, что сможем предсказать будущее, но прямо сейчас у нас есть то, чего никогда раньше не было...
Они с нетерпением ждали его слов, наклонившись поближе.
— Свобода, — он позволил слову на мгновение повиснуть в воздухе. — Свобода вести себя так, как мы хотим, и когда хотим, без каких-либо правил. У нас есть возможность выбирать, что для нас важно,, и действовать в соответствии с этим выбором, без правил, без предписаний, без политики, — он почувствовал, как его улыбка становится шире. — Казна, возможно, отняла у нас почти все, но я знаю, что мне она кое-что дала.
Адам позволил тишине на мгновение затянуться.
— Она дала мне цель.
В их глазах он увидел искры.
— Последние пару лет мы чем занимались? Заботились о вселенной в целом и проводили кое-какие исследования тут и там, но ничего больше. Не было никакой цели, никакого стремления, кроме как выполнять приказы и хорошо выполнять свою работу. Что ж, теперь я говорю, что у нас есть настоящая цель, и надеюсь, что вы согласитесь, когда я скажу, что моя цель – найти Казну, засунуть ее тело в Бездну и сыграть получившейся кучей в боулинг в аду!
Его странная и довольно неуклюжая метафора вызвала смех и даже несколько одобрительных возгласов.
— Я буду защищать человечество и эту галактику до последнего вздоха, — его голос повышался.
Многие торжественно подняли кулаки в воздух.
Раздались свист и радостные крики.
Он ухмыльнулся, позволив радостным возгласам утихнуть:
— А раз уж мы теперь пираты, есть несколько правил, которые я хотел бы изменить.
Экипаж притих.
— Крутые пиратские наряды теперь обязательны. Я оставлю их определение на ваше усмотрение, но если мы собираемся быть пиратами, то надо выглядеть соответствующе, и желательно чертовски привлекательно.
Снова свист.
—Кроме того, инопланетные домашние животные теперь полностью разрешены, потому что кто нас остановит.
Еще больше аплодисментов.
— Поскольку мы больше не являемся частью ККОН, я не обязан следовать их правилам и постановлениям, так что отношения между членами экипажа теперь разрешены. Делайте первый шаг или прекращайте прятаться, я знаю, мы все это делали... в основном я, но теперь мне не нужно притворяться, что меня это заботит.
Это определенно вызвало больше радостных возгласов.
Шум привлек других членов экипажа из глубины корабля, и он мог видеть, как они толпились у входов.
Позже он придумает еще какие-нибудь крутые пиратские правила, но пока что хватит, и он спрыгнул со стола под всеобщее торжество. Фигура в стороне привлекла его внимание, и он повернулся, увидев Маверик, стоящую у одной из дверей с легкой улыбкой. На ней были спортивные штаны, безразмерная рубашка с длинным рукавом и вязаная шапка. Казалось, он не видел ее целую вечность.
Рамирес сказал ему, что с ней все в порядке, но он был уверен, что потеря работы далась ей нелегко. Все, что она знала и во что верила, оказалось ложью. Ее должность корабельного священника теперь была бессмысленной. Он понимал, что ей, вероятно, приходилось тяжелее всех.
Адам подошел к ней вместе с Рамиресом, пока остальные праздновали.
— У тебя все в порядке?
— Если твоя грустная морда может пережить кризис, то я и подавно, — сказала она с улыбкой.
Адам протянул руку, и она обхватила его предплечье, позволив ему сделать то же самое.
И тут он почувствовал металл.
Прежде чем она успела остановить его, Адам взял ее руку и перевернул, обнаружив тонкий протоскелет, прикрепленный к ее телу.
СГ2.
На ней была броня "Стальной глаз-2".
Адам посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
Маверик вздохнула и закатала рукава, продемонстрировав похожую на клетку экзоструктуру.
— Слушай, я не была уверена, как ты это воспримешь, поэтому избегала тебя. Но теперь, когда я больше не священник, я подумала… почему бы не стать тяжелой пехотой
Адам открыл рот, чтобы отчитать ее, сказать, что это было безрассудно и глупо, но лицемерие этих слов заставило его замолчать. Тем более он понимал, что для нее СГ2 не имеет того же значения, что для него. У нее не было воспоминаний, связанных с этим с костюмом.
С ней все будет в порядке.
Вместо этого Адам улыбнулся и посмотрел на Рамиреса, который незамысловато изрек:
— Отлично, теперь мы все долбанутые.
— От чего твоя броня подпитывается?
— Она немного объемнее твоей, особенно в ногах и руках. Для подпитки использует кинетическую энергию.
Он кивнул и похлопал ее по плечу, проходя мимо:
— Возьмите себе что-нибудь перекусить, я присоединюсь через минуту, — после чего направился к другой фигуре, притаившейся в дверном проеме.
Подойдя к Санни, он взял ее за руки и встал на цыпочки, чтобы поцеловать ее в щеку. На мгновение он задержался там, прежде чем снова опуститься и посмотреть ей в глаза:
— Доброе утро.
Она сделала инопланетный эквивалент приподнимания брови:
— И тебе доброе.
— Позавтракаешь со мной?
— С превеликим удовольствием.
Он взял ее за руку и повел обратно к столику, где ждали остальные.
Комната наполнилась голосами, новое ощущение целеустремленности медленно распространялось по кораблю.
Она сжала его руку.
— Рада, что ты вернулся.
Он улыбнулся.
— Рад вернуться.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: