Новая ось
Луч желтого света падает на окно. Свет очень тусклый, рассеянный темнотой снаружи и медленным туманным дождем, который падает с неба, погружая мир в дымку. Свет исходит от единственного уличного фонаря на расстоянии примерно двадцати метров, как раз рядом со стоянкой, где одиноко стоит черная машина, с которой стекают тонкие струйки воды.
Внутри адмирал Келли лежит за столом, положив голову на руки, умиротворенно посапывая. Она заснула на груде заявок на финансирование и черновиков политических речей, написание которых она отказывалась поручать кому-либо другому. Ее волосы выбились из обычно пучка и окружали ее голову, словно перья ворона.
Едва различимая в свете уличных фонарей печать коалиции "Неофедерация" едва видна в правом верхнем углу большинства документов, на которых она лежит. Именно эта партия поддерживает ее предвыборную кампанию на пост президента, они обеспечивают финансирование, в то время как она обеспечивает их лицом.
Ради этой позиции ей пришлось отказаться от многих вещей, которые она любила, и, откровенно говоря, адмирал Келли никогда не хотела быть президентом и до сих пор не хочет, но правда в том, что когда хорошие люди не занимают важные посты, это создает вакуум, позволяющий проникнуть в систему людям недобросовестным. Это было очевидно в политике на протяжении тысячелетий: правительство появится, нр хорошие люди не захотят руководить. Прекрасным примером является Джордж Вашингтон, первый президент того, что когда-то было Соединенными Штатами Америки. Он не хотел руководить нацией, но был принужден к этому своими соотечественниками, и во время своего пребывания на посту президента он высказал мудрость, к которой многим мировым лидерам стоило бы прислушаться.
Не вмешивайтесь в международную политику, если можете.
Не создавайте партийную систему.
Не разделяйтесь, держитесь вместе.
Но потом он покинул сей мир, и с годами число хороших людей сократилось. Конечно, у всех у них были свои недостатки, никто не идеален, но все же вначале все было не так плохо. Вначале хорошие люди МОГЛИ стать президентами, но к концу коррумпированные политики создали систему, которая позволяла приходить к власти только жестоким и богатым, тем, кто врал, воровал, брал взятки, был элитарным, наивным, тупым, жадным, жаждущим власти мужчиной, а, в конечном счете, и женщиной. Они довели свою собственную страну до разорения на спинах хороших людей, слишком обремененных горечью и разочарованием, чтобы что-то с этим поделать.
Адмирал Келли не претендовала на совершенство, черт, она даже не знала, была ли она “хорошей”, но она в это верила, а также в глубине души боялась, что следующие выборы либо создадут новый, прекрасный мир, либо разрушат тот, к которому она так привыкла. Несмотря на то, что она является частью Неофедерации, многие называют ее партию по-другому.
Часто народ называл их просто сторонниками альянса, против которых выступала Всемирная Народная Партия, ныне известная как изоляционисты.
Конечно, помимо них в выборах участвовали и другие партии, но эти две были самыми влиятельными.
Она ненавидела баллотироваться в партии, но если она хотела чего-то добиться, ей нужно было финансирование, и, основываясь на их прозвищах, все понимали, какие у новых партий принципы. Изоляционисты хотели держаться подальше от межгалактической политики, думая, что Земле и ее колониям будет безопаснее, если они будут держаться особняком, в то время как ее партия утверждала, что именно прочные союзы с Галактической Ассамблеей защитят их от межгалактических угроз.
Она действительно в это верила, и данное утверждение ощущалось особенно правдивым сейчас, учитывая все, что они знали о Бездне, Творцах и обо всем остальном.
Адмирал Келли считала своим долгом возглавлять альянс и держать своих людей в воздухе.
Потому что, если докопаться до настоящей причины, все это касалось ее людей. Она отказалась от другого корабля и стала кабинетным адмиралом, чтобы разработать политику, которая помогла бы ей закрепиться на земле, помогла бы всем служащим ККОН работать в максимальной безопасности, и когда политики встали у нее на пути, она решила стать одним из них, а когда этого стало мало, и она решила стать президентом, потому что только так она могла получить полный контроль над вооруженными силами.
Адмирал Келли отказалась от своей мечты, чтобы стать женщиной, руководящей мужчинами, ведущей их из тьмы к свету, и будь она проклята, если кто-нибудь встанет у нее на пути.
Однако сейчас она спит на своем столе, устав после целого дня утомительной бумажной работы, телефонных звонков и конференций.
На ее письменном столе стоят драгоценные фотографии ее семьи, ориентированные таким образом, чтобы во времена разочарования и усталости она могла отвести взгляд от осточертелых бумаг, увидеть их и вспомнить, ради чего она все это делает.
Она скучает по ним, и она знает, что они скучают по ней, но она не может остановиться.
Она просыпается, когда гаснет свет.
Адмирал Келли сражалась во время паназиатской войны, в основном летая на изящном истребителе над тем, что когда-то было Вьетнамом, Камбоджей, Лаосом, Таиландом, Тайванем и южным побережьем Китая, имеющим себя Объединенными Восточноазиатским альянсом. Однажды ее самолет даже сбили, и она оказалась в тылу врага, где ей пришлось избегать вражеских солдат, которые были известны своим крайне расплывчатым пониманием таких вещей, как “Женевские конвенции”.
Четыре месяца — вот сколько времени ей потребовалось, чтобы выбраться из того ада, но она выбралась, и если и было что-то, чему она научилась за это время, так это спать вполглаза.
Адмирал Келли поднимает голову со стола, пристально вглядываясь в темноту.
Она моргает, и ее взгляд становится острым и настороженным, как будто всего несколько мгновений назад она не пребывала в мире грез. Ее рука уже медленно тянется к антикварному пистолету 45-го калибра под столом, принадлежавшему ее прапрапрапрадедушке.
На другом конце комнаты сгущаются тени, и ей кажется, что… несмотря на темноту, она все еще может... видеть.
Трудно описать такое странное ощущение - зрение без зрения.
— Генерал Казна, полагаю, — говорит она ровно и четко, ее не пугают сияющие золотистые глаза, которые смотрят на нее из темноты. — Кажется, мы официально не знакомы.
Ее голос остается спокойным, как будто она ведет беседу о погоде или слушает, как родственник рассказывает об особенно неприятной родинке, расположенной в особенно чувствительном месте.
Золотые глаза моргают, глядя на нее из темноты, и тени немного отступают, открывая высокую темную фигуру, стоящую в своих великолепных темных доспехах и держащую огромное черное копье, такое темное, что оно, кажется, поглощает свет.
— Чего ты хочешь? — спрашивает Келли пренебрежительно, как будто у нее есть дела поважнее, чем разговаривать с этим монстром, хотя, вероятно, так и есть. Она может перечислить множество дел поважнее.
Работа с бумагами.
Сон.
Ковыряние в носу.
Поход в туалет.
И это только начало.
— Я здесь просто чтобы поговорить, нет необходимости в оружии, которое ты прячешь под столом.
Пальцы адмирала Келли сжимают рукоятку пистолета, и хотя она не достает его из-под стола, она не отпускает его.
— И я должна тебе верить, потому что...
— Потому что, если бы я хотела убить тебя, я бы убивала тебя, а не разговаривала.
Это был логичный аргумент, и, судя по тому, что она знала о матери Святой Чалан, она явно не была склонна к монологам.
— Что ж, тогда почему бы нам не перестать тратить время впустую. Я уже знаю, зачем ты пришла, и меня твое предложение не интересует, так что можешь убираться из моего кабинета.
— Видимо, Вир тебе рассказал, — отвечает Казна, не двигаясь с места.
— Ты правда думаешь, его друзья и члены семьи не рассказали бы ему, что жалкое существо, которое когда-то смело называть себя матерью одной из его лучших друзей, пыталось переманить их всех на темную сторону, как какой-нибудь лорд Ситхов.
Черт возьми, он что, заразный что ли? Теперь и она стала делать отсылки к "Звездным войнам".
Вместо того чтобы обидеться, Казна усмехается.
Это выводит Келли из себя:
— Какой идиоткой нужно быть, чтобы попробовать что-то подобное? На Томасе? на лорде Авексе? Ты угрожаешь душе его отца, а потом ждешь, что он склонится перед тобой. Нет Казна, селзексы объявили войну Бездне.
— И это должно меня напугать? Пара меховых шариков с ядерным оружием, что они сделают? Начнут тени взрывать? — Казна разводит руки в стороны. — Не знаю, заметили ли вы, но космос — одна сплошная тень. Я могу быть где угодно, в любое время, вы никак не сможете навредить мне. Я просто даю вам всем возможность спастись.
— Зачем? — спрашивает Келли, вставая со своего места. Она оставляет пистолет, потому что знает, что Казна честна с ней хотя бы в этом плане. Если бы генерал хотела ее смерти, она бы уже была мертва. Чего бы она ни хотела, это явно не кровь. Возможно, она просто хочет позлорадствовать, посеять в них семена сомнения и страха, но если это так, то она пришла не по адресу и уж точно не к тому человеку.
Адмирал Келли обходит свой стол, который до сих пор служил барьером между ними.
Она пересекает комнату тремя мощными шагами, пока не оказывается прямо перед дрэв, которая на добрые полтора метра выше ее. Ей приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на темного генерала, но это ее не беспокоит.
— Забирай свои мерзкие тени, и свое запугивание, и свои угрозы и убирайся на хрен из моего кабинета, а в следующий раз, когда ты вздумаешь запугивать друзей Адама, хорошенько подумай и пойми, что мы не из тех людей, которые боятся таких, как ты.
К удивлению Келли, Казна начинает смеяться. Смех дрэв звучит странно, что-то вроде низкого чириканья, исходящего из глубины горла. В смехе нет радости, скорее только насмешка, и она смотрит на Келли свысока сверкающими золотыми глазами.
— Ты думаешь, это из-за Вира?
— Хочешь сказать, что это не так?
Казна продолжает смеяться, она даже похлопывает Келли по плечу, как будто они — два старых друга, рассказывающие шутку, которую не поймет никто другой.
— Какие вы люди дерзкие и напыщенные, всегда считаете себя центром вселенной, центром конфликта, но это не так, — она отходит от Келли, поворачивается и смотрит в окно.
Все фонари на улице гаснут, но, посмотрев дальше, Келли обнаруживает, что отключение света произошло по всему городу.
Вдалеке она слышит вой сирен, и впервые, должно быть, за сотни лет, она может поднять глаза к земному небу и увидеть миллионы звезд, заполняющих чернильную черноту неба над головой, покрываемую мутным полотном, которое представляет из себя является млечный путь - простое пятно света за цепочкой звезд, отмечающее один рукав их галактики.
Это внушающее благоговейный трепет зрелище, которое каждый раз умудряется пробирать ее до костей.
— Вселенная обширнее, чем ты можешь себе представить, эта война идет дольше, чем твой крошечный разум может даже постичь, — она усмехается. — И у тебя хватает наглости думать, что речь идет всего лишь об одном мужчине и его несущественной группе друзей, —Казна поворачивается к Келли. — Этот конфликт - капля в море по сравнению со всем, что происходит во Вселенной. Я просто преданный посланник, направленный разобраться с этим конкретным конфликтом, потому что у моих хозяев есть дела поважнее. Вот настолько вы малы, —ее голос становится резким. — Вы настолько глупы, незначительны и несущественны, что они вытащили меня из тюрьмы и заключили со мной сделку только для того, чтобы им не пришлось пачкать руки о таких, как ты и тебе подобные. Вы для них НИЧТО, вы для них меньше, чем ничто. Болезнь была лишь непреднамеренным побочным эффектом вашей собственной глупости, а не актом открытой войны, —она усмехается, и ее золотистые глаза вспыхивают. — А адмирал Вир, этот маленький ублюдок, имеет наглость думать, что он важнее всех. Ну с чего бы у него была хоть какая-то важность? Потому что он нравится нескольким инопланетянам, и у него есть космический корабль, потому что ваш маленький альянс считает его важным? — она снова смеется. — Потому что он разговаривал непосредственно с творцами?
Келли наблюдает, как ее довольные глаза прищуриваются от раздражения.
— Единственная причина, по которой адмирал Вир имеет хоть какое-то значение, заключается в том, что ему удалось по глупости вклиниться в ось всего, что происходит в вашем дурацком маленьком кусочке Вселенной, но, в конце концов, он просто человек, ничего особенного, ущербный несовершенный человек который, как и все остальные, погибнет во время потопа.
Келли смотрит на Казну, приподняв бровь:
— Если он не так важен, то почему ты преследуешь его друзей... Это из-за того, что он женат на Санни?”
Она видит, как глаза генерала вспыхивают ненавистью.
— Мне плевать, кому Чалан позволяет осквернять ее.
Келли ясно, что Казне далеко не плевать. Выражение отвращения на ее лице настолько пронзительно, что, кажется, заполняет всю комнату.
— Верю, - сухо говорит она. — Полагаю, что осквернения там происходит много... Возможно, даже прямо сейчас. Они ведь только поженились.
Казна испепеляет ее своим яростным взором, и Келли понимает, что подстрекать ее, вероятно, было ошибкой, но по крайней мере, это было приятно. Она сохраняет спокойствие, несмотря на уверенность, что Казна снесет ей голову здесь и сейчас:
— Ты не ответила на мой вопрос.
Казна сдерживает себя, но с трудом:
— Он – маленький винтик в механизме, но все же винтик, который я могу сломать, и любой его союзник, которого я сломаю, ослабит механизм.
— Этот винтик тебе не по зубам
— Понимаешь, адмирал Келли, Вир может быть осью прямо сейчас, но если ты выиграешь выборы, именно ты станешь новой осью, ты будешь вращать винтики этого маленького механизма, поэтому я буду откровенна с тобой так, как не была откровенна с остальными. Я предлагаю сотрудничество. Работай со мной, и я помогу тебе выиграть, и как только ты станешь той самой осью, больше не будет ни войн, ни конфликтов, галактика склонится к твоим ногам. Ты можешь обезопасить всех, кого любишь и о ком заботишься.
Келли пристально смотрит на Казну, в комнате на долгое время повисает тишина.
Теперь настала ее очередь усмехнуться
— Ты, должно быть, меня за идиота держишь. Я знаю, чего хочет бездна, она хочет хаоса, она хочет уничтожить все. Ты не можешь обещать мне защиту, потому что это противоречит всему, во что верят твои хозяева. Так что советую взять свою бочку дёгтя с ложкой меда и засунуть ее себе в задницу, где ей самое место, а теперь убирайся из моего кабинета.
Казна смотрит на нее с выражением, почти граничащим с жалостью.
Она качает головой и, не сказав больше ни слова, исчезает.
Келли приходится поднять руки, чтобы прикрыть глаза, когда уличные фонари снова загораются. Огни города опять затмевают звезды, и она остается одна в своем кабинете. По коридору раздаются быстрые шаги, и ее дверь распахивается, когда в комнату вбегает молодой лейтенант. Его волосы представляют собой полный беспорядок, а глаза широко раскрыты от беспокойства:
— Адмирал, с вами все в порядке?
— Нормально, что происходит”.
— Электричество отключилось по всему восточному побережью, никто не знает, чем это вызвано, вице-президент уже в эфире, пока все пытаются выяснить, что только что произошло. Одни говорят о террористах, другие - о нападении инопланетян.
— Нет, не террористы и не инопланетяне, Восточное побережье невозможно отключить все сразу, поскольку его участки разделены на части.... Нет, это было нечто гораздо, гораздо хуже.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: