Миры (7) Патока⁠⁠

В целом, Мире нравилась учёба. Было интересно слушать преподавателей, влюблённых в свой предмет так сильно, что их энтузиазм заражал даже самых беспечных студентов. С ними можно было спорить, обсуждать, задавать глупые вопросы, разбирать гипотезы — и всё это без страха за зачётку. После таких дискуссий оставалось приятное послевкусие, словно от хорошего фильма или интересной книги, когда мысли ещё долго крутятся в голове.

В институте у Миры была подруга. Лёгкая, почти воздушная брюнеточка, которая ломала стереотипы своей рассеянностью и наивностью. Ольга могла забыть, где оставила телефон, а потом обнаружить его в холодильнике. Могла прийти на пары в разных носках и утверждать, что так и было задумано, эдакая новая модная тенденция. Но чего у неё было не отнять, так это доброго сердца и приторного жизнелюбия, которое порой казалось нереальным, словно сошедшим со страниц вдохновляющего романа.

Они подружились почти сразу.

Ольга, как и Мира, стала жертвой модной специальности и амбиций родителей. В тайне от них девушка училась рисовать. Часами могла рассказывать о новых тенденциях в анимации, в компьютерной графике, о том, каких персонажей придумывает и как хотела бы учить детей рисовать всем подряд — от угля до акварели. Глаза её при этом горели так, что даже самый скучный день становился чуть теплее.

— Я стану учителем рисования в младших классах, вот увидишь! — Твёрдо говорила юная художница, рисуя что-то в своём блокноте, пока преподаватель зачитывал лекцию.

Но пока она послушно ходила на любимую её родителями учёбу и строила планы саботажа «карьеры мечты».

Ольга не любила банальностей и всегда находила способ украсить день какой-нибудь незначительной мелочью. Вот и сегодня она решила сделать обычное приветствие немного особенным.

— У тебя когда дома лимоны закончатся? — Спросила подруга, появляясь рядом с Мирой в коридоре института и протягивая стаканчик кофе.

— Да никогда, они мне прям в руки сыпятся от мироздания. Буквально полчаса назад один поймала, а что? — Мира приподняла брови, принимая стаканчик любимого капучино с корицей и расплылась в улыбке. — Ты всегда знаешь, как спасти мне жизнь, спасибо.

— Да ерунда, — подмигнула девушка. — Просто у тебя каждое утро такое лицо, будто ты глаза не открываешь, пока не съешь пару-тройку лимонов.

Ольга немного отступила к стене, пропуская шумную компанию.

— Умные люди говорят, — продолжила она, пародируя духовного наставника, какими их показывают в сериалах и ток-шоу, — если жизнь подкидывает тебе лимон, сделай из него лимонад!

Мира хмыкнула и с прищуром посмотрела на подругу поверх стаканчика.

— Очень остроумно. А эти умные люди не говорят, где для этого лимонада сахара раздобыть? Только не начинай про то, что сахар есть в каждом из нас… — Передразнила подругу Мира.

— Ну, вообще-то… — Ольга хитро улыбнулась. — Я собиралась предложить сходить за сладким в буфет. Но раз ты хочешь пофилософствовать…

— О нет, спаси меня от этого, я и так на грани того, чтобы уйти жить в бочку на улице.

— Какая ты пессимистка! — Ольга махнула рукой и тут же встрепенулась, будто вспомнив о важном. — Кстати, вчера снова твоя мама звонила…

— Ох, прости… — Мира устало прикрыла глаза. — Мне кажется, она уже настолько во мне разочаровалась, что набирает сразу тебя. Вечно забываю про режим «без звука» после учёбы.

— Да ерунда! Я сказала, что ты моешь посуду и не можешь говорить. — Девушка посмотрела в окно. — Опять по аллее гуляла?

— Ага. Те странные кусты всё ещё цветут. Представляешь? Ума не приложу, что это за растение, но я называю их твоим именем.

— Что?! — Ольга рассмеялась, запрокинув голову.

Где-то в конце коридора грохнула дверь, опоздавшие торопливо заскакивали в аудиторию.

— Ну а что? — Невозмутимо пожала плечами Мира, прислонившись плечом к прохладной стене. — В такую погоду только у тебя и этих растений хватает сил сохранять цветущий вид при всём окружающем безумии.

— Ну ты скажешь тоже… — Ольга покачала головой, но Мира заметила, как краешком губ подруга продолжала улыбаться.

— В этом же нет ничего сложного! — Весело продолжила она. — Нужно просто больше у-лы-бать-ся! — Она театрально растянула губы в широкой улыбке, вызвав ответную улыбку на лице Миры.

«Вот ради таких моментов стоит посещать занятия.» — Подумала девушка и допила кофе.

Мира куталась в мягкий шарф и сжимала в руках уже едва тёплый стаканчик. В здании было душно, воздух пропах пылью, влажными куртками и чем-то сладким — видимо, кто-то снова тащил в аудиторию булочку из буфета.

За окнами было пасмурно. Мелкий дождь смазывал стекло, превращая пейзаж за ним в серую акварельную кляксу. Студенты сновали по коридорам — кто-то поспешно перелистывал конспекты перед парой, кто-то громко обсуждал последний, вышедший в прокате, фильм.

Девушки прошли в аудиторию, где уже собирались одногруппники, а помещение наполнял ровный гул голосов и шелест страниц.

— Слушай, а хорошее каре тебе сделали, — вдруг переключилась Ольга, разглядывая подругу. — Я вспомнила, кого ты мне напоминаешь! Матильду из Леона.

— Хотелось бы… — протянула Мира, прикладывая стаканчик к губам. Хоть напиток уже закончился, но приятный запах оставался и скрашивал атмосферу. — Хрен с ним, с цветком, дайте мне киллера, для него есть работёнка.

— Ну, не знаю, куда ты собиралась поступать, но экономисты могут угробить жизнь куче народу, пристрелив одну сущность — экономику.

— Ха-ха. — Мира покачала головой. — Но перед этим им придётся иметь дело с моим отцом. Он просто без ума от этого общественного явления.

— Ага, мой тоже, — Ольга вздохнула. — Все эти стратегии, планы, показатели... Мне кажется, в детстве я слушала всё это вместо сказок на ночь.

Они обе рассмеялись, а за их спинами кто-то нервно листал конспект, бурча себе под нос определения.

— И, в принципе, могу их понять. Полезная штука. — Мира пожала плечами. — Хотя мне всё же милее архитектура.

— И как же тебя занесло сюда? Ты мне так и не рассказала. Баллы на вступительных не набрала?

— Как же. Всё набрала. — Мира улыбнулась, крутя пустой стаканчик в руках, только сейчас она заметила маленькое кривенькое сердечко, явно в спешке, нарисованное от руки. — Но мать решила, что подготовительные курсы, на которые я накопила с подработок, и сданные экзамены в архитектурный недостаточно показывают мою «решимость». А раз я, по её мнению, так и не определилась с профессией, они с отцом забрали документы. И вот я здесь! Похоже, за эти пять лет ничего не изменилось. Она не смогла смириться с тем, что мои пятнадцать прошли, у меня появились своё мнение и, о ужас, цели.

— Ну и ну… — Протянула Ольга. — А я даже пикнуть не успела, как отец мне студенческий вручил. — Ольга подняла глаза к потолку, будто пытаясь отстраниться от каких-то воспоминаний. — Причём даже без экзаменов. Говорит, что я в школе так хорошо училась, что меня без лишних заморочек взяли.

Мира сочувственно посмотрела на подругу.

— Как ты это пережила?

— Купила набор маркеров и три дня подряд отрисовывала злые комиксы про обезумевшего студента, — гордо заявила Ольга.

— Так это была ты?! — Мира вспомнила карикатуры, висящие на доске объявлений. — Я знала!

Ольга хитро улыбнулась.

— Ага. Самым популярным оказался тот, где «обожающий экономику студент» хочет сбежать в лес и построить свою «Лесную империю».

Мира покачала головой, но удержаться от улыбки не смогла.

Дверь, которая вела в каморку преподавателя и находилась рядом с доской, открылась. Из неё вышла пожилая женщина, с тугим пучком волос на голове и голосом, не терпящим возражений, произнесла:

— Рассаживаемся по местам, хватит балагана!

Суровая женщина любила показательно спустить очки на нос и смерить студентов взглядом, от которого, по её мнению, должна была стыть кровь в жилах. Однако эффект это имело не больший, чем в сотый раз брошенное замечание.

Ольга осмотрелась, легкомысленно улыбнулась, садясь рядом с Мирой и прошептала:

— Если что, я всегда готова сбежать в лес, чтобы строить «Лесную империю».

— Держи меня в курсе. — Усмехнулась девушка.

Читала лекцию Евдокия Петровна очень сухо и сложно. Образ «железной леди» давался не просто, хотя имел свои преимущества — вряд ли кто-то осмелился бы назвать её бабушкой.

Бухгалтерский учёт был частью её личности. Казалось, если заглянуть в толковый словарь, то напротив этого термина будет красоваться фотография этой женщины. Она знала этот предмет лучше, чем кто-либо, и, кажется, могла читать лекции про дебет и кредит даже во сне, но… у неё была одна слабость. И эта слабость стояла в каморке — небольшом кабинете, заваленном документами, книгами и прочей преподавательской атрибутикой.

Бывало, её дыхание говорило о том, что на завтрак было принят напиток явно крепче чая, но студенты её не сдавали. Возможно, считали, что сдавать экзамены у Евдокии Петровны будет проще, когда она пребывает в хорошем расположении духа. А коллеги и руководство закрывали на происходящее глаза, так как понимали: лучшего преподавателя по бухгалтерскому учёту за такие деньги им не найти. Да и в целом, сложно найти знатока бухгалтерских дел. Даже федеральный розыск не всегда справляется.

Мира едва сдерживала зевок, поглаживая стаканчик с кривеньким сердечком. Ольга рядом привычно строчила что-то в своём блокноте — то ли набросок, то ли план побега с этой лекции в очередном мини комиксе.

Позади раздался шёпот.

— Ты смотри, Сова снова под мухой… — Захихикал один из парней с задних рядов.

— Уймись, — негромко, но твёрдо бросила Ольга, даже не оборачиваясь.

Она не терпела издёвок и всегда вступалась за тех, кто не мог защитить себя.

— С вами по-другому не выжить, — добавила она, перевернув страницу в блокноте.

Сашка, тот самый остряк, только скорчил рожу, передразнивая её.

— «Сфами по-дрюгому ни вижить» — пропищал он нарочито тонким голосом, после чего сам же хихикнул.

Но большего себе не позволил. Он знал, что Ольга может дать отпор, причём так, что мало не покажется, ведь за словом она, как правило, в карман не лезла. А особо ретивых могла прославить на весь институт своими зарисовками на тему, которые были достаточно популярны у студентов.

Мира же смотрела на всё с отстранённым интересом. Учёба ей была нужна ровно настолько, чтобы получить диплом, и ни каплей больше. Она считала, что тратить силы на ненужное занятие, за исключением каких-нибудь единичных, особо интересных лекций — верх глупости.

Именно от такого отношения среди родных за ней давно закрепился статус «глупышки».

Периодически её жалели, вздыхали и приговаривали: «И не таких на работу брали» или «Да замуж и вовсе без образования выходят» …

Она положила голову на руку, слушая ровный голос преподавателя, объясняющего, какие цифры в какую из двух колонок нужно заносить и как они будут влиять на будущие расчёты.

Ещё одна пара. Ещё один день.

Ещё один шаг в ненужную сторону, к моменту, когда это всё наконец закончится.

День тянулся словно патока.

После лекции по бухгалтерскому учёту была ещё одна пара — не менее скучная и однообразная. Затем ещё одна. Потом обед и битва в буфете за право урвать что-то съедобное, а следом снова пары.

Одна тема сменяла другую, страницы конспектов заполнялись небрежными записями, преподаватели методично твердили о важности предмета. Одни студенты вяло слушали, другие беззастенчиво спали, спрятав лица в капюшонах.

В аудиториях было душно.

За окнами то моросил дождь, то проглядывало солнце и всё это — только серый фон, временное ожидание, которое длится слишком долго.

Ольга периодически появлялась рядом, перескакивая с темы на тему — показывала новый рисунок в блокноте, пыталась утащить Миру в буфет за чем-то сладким или возмущалась несправедливостью системы образования. А после они углублялись в аудиторию и разговор затихал под тяжестью очередной лекции.

К концу дня все разговоры слились в один сплошной гул. Голова налилась тяжестью, а мысли путались словно наушники в кармане. Мира просто ждала. Когда прозвонит последний на сегодня звонок. Когда можно будет встать, забросить в рюкзак общую для всех предметов тетрадь и выйти на улицу.

Как время ни старалось остановиться, последняя пара закончилась.

Студенты облегчённо потянулись, начали вставать, задвигая стулья с характерным скрипом. Все спешно собирали вещи. Кто-то уронил ручку. Несколько парней уже подходили к дверям, обсуждая планы на вечер и договаривались о встрече в кафе.

Мира молча вышла в коридор, помахала вслед Ольге, умчавшейся по своим делам. Наверное, засядет в какой-нибудь аудитории или библиотеке, дорисовывать эскизы.

Воздух снаружи был свежим, влажным, с примесью сигаретного дыма. Кто-то курил на крыльце, дожидаясь, пока соберётся вся компания.

«Наконец-то прогулка.» — Мира сделала глубокий вдох.

Запахи мокрого асфальта, осенних листьев и свежести после дождя казались слишком реальными после затхлой, душной атмосферы бесконечных аудиторий.

Она поправила лямку рюкзака, спустилась вниз по ступеням и направилась в сторону парка.

Солнце скрылось за плотными облаками. Улицу залил мягкий, рассеянный свет. Осенний ветер лениво толкал упавшие листья и оставлял их лежать у бордюров.

«Не дорога из жёлтого кирпича, конечно, но тоже неплохо.» — Заключила девушка, глядя на яркое и шуршащее обрамление тротуара.

По пути домой Мира всегда старалась пройти мимо одной особенной пекарни. Здесь пекли хлеб не по утрам, как везде, а вечером, чтобы уставшие после работы люди могли взять его горячим, ароматным, прямо с противня. Девушка замедлила шаг и остановилась недалеко от витрины. Густой аромат дрожжевого теста, ванили и хрустящей корки тёплой волной выливался в приоткрытую дверь. Он манил, обволакивал, предлагая забыть обо всём, остаться здесь и просто дышать.

Уставшая девушка сделала вид, будто что-то ищет в телефоне, чтобы люди не смотрели косо. Мало кто понимает, что можно просто стоять на улице и вдыхать воздух, только что вышедший из горячей духовки, вместе со свежими буханками.

Здесь принято торопиться: на автобус, в магазин, домой...

Однажды Мира уже узнала, что происходит, если позволить себе быть искренней. Когда приехала в родную деревню, чтобы навестить бабушку.

Она была так счастлива снова оказаться среди этих тихих улочек, как это было в детстве, что просто ходила и улыбалась каждой мелочи. Наслаждалась запахом скошенной травы, близким лесом, который давал кров большому количеству самых разных птиц, радующих большим количеством самых разных песен. Даже навоз не ужасал, а тонко подчёркивал деревенский колорит.

Однако уже вечером она услышала, как соседки шепчутся с бабушкой: «Что-то с девочкой не так. Всё ходит по улице, улыбается. Может, принимает чего не то?»

Тогда Мира ещё не знала, что простая радость — это нечто подозрительное. А теперь... Теперь и она прятала эту радость за поиском вещей в рюкзаке или бесцельным перебором приложений в телефоне.

Пекарня была частью длинной дороги, которая петляла, кажется, через половину города и частенько вела через уютную аллею, зажатую между двух дорог. Здесь не было суеты центра — только редкие прохожие и одиночные машины, неторопливо катившиеся по мокрому асфальту.

По обе стороны аллеи, через дорогу, стояли старые, но ухоженные домики с высокими крылечками, цветными фасадами и черепичной крышей, будто взятой из игрушечного набора. Некоторые окна были приоткрыты, из них лился тёплый свет, звук телевизора и приглушённые голоса. Где-то на подоконнике виднелась кошка, которая уютно свернулась клубком и лениво наблюдала за миром.

Мира шла медленно, наслаждаясь вечерней прохладой. В этом году здесь высадили странные, но красивые кусты с крупными белыми и розовыми соцветиями. Они выглядели необычно среди опавших жёлтых листьев, словно лето забыло забрать их с собой.

Она слегка коснулась одного из соцветий, ощущая под пальцами прохладные лепестки.

— Забавные, всё-таки, растения. Начало октября, а они всё цветут.

В такие моменты серость ненадолго отступала, а в сознание пробивались краски и светлые мысли, позволяя вспомнить, как маленькая девочка Мира могла часами рассуждать за что ей нравится осень. Казалось, если вернуться домой прямо сейчас, можно будет найти самые красивые листья, засушенные между страницами книг.