Мать - сыра земля.⁠⁠

В рамках вот этого конкурса.
______________________________

Одна из могил была разрыта.

Я ускорил шаг, уже не обращая внимания на остальные захоронения.

Покосившийся от времени крест, на котором и даты были еле различимы, валялся в стороне от ямы. Чёрная, блестящая земля, ещё не высохшая под солнцем, говорила о том, что копали ночью, и закончили не так давно.

"Понятно. Значит, когда мы с Михалычем пили да разговоры говорили, тут кто-то и поработал."

Сторожем на кладбище меня, кстати, мой собутыльник и устроил. Михалыч так и говорил: мол, пенсия вроде и есть, а делать-то нечего на ней, иди-ка ты, друг мой, поработай ещё.

Я и пошёл. Удобно - два через два, платят немного, но в срок, да и нужным себя чувствуешь. Мелочь, а приятно.

Я присел на кучу земли возле ямы, вспоминая, происходило ли подобное когда-нибудь.

Нет, на кладбище не было мёртвого покоя никогда. В чудом уцелевшем после войн и революций склепе вечно пытались заночевать бомжи, которых мы с Михалычем беззлобно прогоняли к утру.

Бывало, что люди утаскивали венки и оградки, иногда - даже памятники целиком.

Но раскоп мне не доводилось видеть.

Впрочем, до гроба дойти не успели. Но траншею, напоминающую окоп, выкопали: узкую и довольно длинную - около двух метров, и примерно метр в глубину.

- Это что ж искали-то тут? - прошептал я неразборчиво, пробуя носком кроссовка землю.

Куч земли возле ямы было три - две большие, по краям, и одна поменьше, посередине.

Внутри же яма выглядела... странно, пожалуй. Во-первых, не было характерного признака - отпечатков обуви. Один-единственный след, почти на самой середине - и тот полустёртый, будто копатель выбирался из ямы, слегка коснувшись земли под собой.

Во-вторых, земля на дне была странно рыхлой.

Словно копателя спугнул не сторож, завершающий обход, а нечто, пытающееся выбраться из-под земли.

От этой мысли у меня мурашки по коже побежали.

Подумалось: "Опять все эти страшилки Михалыча".

Истории свои рассказывал он самозабвенно. Мертвецы, восстающие из захоронений, вампиры, живущие в местном склепе, охотники за органами (ей-богу, он так и говорил!), которые рыскали по кладбищу в поисках свежих могил.

В первый раз от них становилось не по себе. Во второй по коже бежал лёгкий холодок.

Работал я с Михалычем уже почти пять лет. Слышал эти истории по пять раз на дню.

Но сейчас, когда передо мной оказалась эта яма, страшно стало, как в первый раз.

Я уже хотел возвращаться к сторожке, когда глаз уцепился за отпечаток ноги, который мне не был знаком.

На нём виднелись олимпийские кольца и конец надписи: "80".

Я обошёл надгробие и схватился за крест, поднимая его.

"Марков Сергей Павлович.

29.10.59 - 05.11.83"

С глухим стуком я уронил деревяшку на землю и рухнул мешком на кучу земли.

Сходилось, всё страшно сходилось. И даты, и рыхлая земля, и бегство копателя могли указывать только на одно: мертвец пробудился, напугал незадачливого копателя, а потом вылез из могилы и отправился восвояси.

Ещё раз заглянув в траншею, я заметил прямо над полустёртым следом несколько в стене - небрежных, торопливо выкопанных. В одной из них даже белел... ноготь?!

"Михалычу, надо сказать Михалычу!" - я резко, до щелчка в суставах, вскочил, охнул, схватился за одно из колен, после чего, прихрамывая, помчался к домику для охраны.

Михалыч был там. Одна рука нежно охватывала почти пустую бутылку с самогоном - белёсым, блёклым. Вторая постепенно просаливалась в пустой банке из-под огурцов.

Подушкой ему служил толстый ломоть чёрного хлеба.

- Михалыч, Михалыч! - под моей ногой, когда я забежал внутрь, хрустнули осколки. - Там мертвец исчез!

Синеватые веки дёрнулись.

- А? Чего?

Я начал трясти его за плечо.

- Марков! Сергей Павлович! Третий участок! Яма там, а на дне - земля рыхлая. Вставай давай, пьянь! - с этими словами Михалыч распахнул глаза, сел неестественно прямо, после чего уставился на меня.

- Денисыч?

Его забила мелкая дрожь.

- Денисыч, Денисыч! Вить, ты давай, приходи в норму. Вот, самогончику... - я протянул было руку к сторожу, но тот отпрянул.

- Денисыч, а какой там участок, говоришь? Третий? А сбегаю-ка я, проверю, что там к чему... - бочком, вкрадчиво, держа бутылку наперевес, Михалыч двигался к двери.

Под его ногой, одетой в новодел - кеды-копии тех, что производили ещё в СССР, тоже звякнули стекляшки.

- Странный ты сегодня, Михалыч. - я снова шагнул к нему, но он попятился, толкнул дверь, рухнул с невысокой лестницы в две ступеньки, вскочил на ноги и помчался в сторону участка, на котором я нашёл яму.

Мне же захотелось есть. На столе ничего путного, кроме банки с рассолом, не оказалось.

Пока я искал съестное, пару раз мне под ноги попалось горлышко от бутылки из-под самогона.

"До дому сходить, может?" - решил я. "Пока сыр-бор, пока приедут, пока следствие начнут, я и поесть успею".

План мне понравился, я даже довольно заурчал.

Скинув с себя грязную рубашку, я начал с довольным видом умываться.

Зеркало было в потёках, поэтому я провёл по нему несколько раз рукой, оставляя земляные разводы.

Бурая от крови рубаха валялась на полу.

Всё сильнее хотелось есть.