Куро-петушки, утко-селезни...⁠⁠

Рассказала бабушка, которая уж лет 20 как почила в Бозе.

Был себе колхоз во время оно. Потом война, немцы пришли. Говорила бабушка та - выжрали немцы живое и мертвое. А потом - Победа. В колхозе бабы да ребятишки, старухи, старики да мухи. Сам председатель - руки нет, ноги нет.... И вот и предложил председатель: виноград уродился, чего вино-то сдавать, надо выгнать чачу. Дороже раза в три выйдет, заживем.

Сход согласился. Заводик стоял на круче над прудом. По весне хозяйки выгоняли птицу к пруду. Метили: кто крылья порежет, кто зеленкой намажет, кто расстрижет плавники на лапках. Птица паслась на пруду, плодилась. Бабы когда-никогда приходили к берегу, утяли (уууути-ути-ути) и гусали(гуууууся-гуся-гуся), кидали отваренную горошистую картоху. Осенью птица шла домой. С приплодом.

И вот выгнали на заводике чачу. Жмых сбросили на кручу.

Утром деревня выла и причитала - берег пруда белел мертвой птицей. Чо делать-то? Кто пытался порубать и посолить, кто плюнул и ушел, а кто и драл пух и перья с утей и гусей. Ну, не пропадать же... Весь день над прудом летали пух и перья и выплакивались несбывшиеся надежды. Ночью варили уху из петуха (уток, гусей), запивали молодым вином, плакали, пели, отвешивали детворе пестюлей....

Наутро пошла бабка Липа на завод, мыть полы. А очки у нее - что те две лупы, толстенные.

-Иду, - говорит,- по заплоту (плотина), - и вижу: чи мущина, чи дивчина. А тело-то человечье!!!!

Орала ж она, перебудила весь колхоз.

Утко-гуси, наклевавшиеся хмельного жмыха и упавшие спать, накануне вусмерть пьяные, к утру отрезвели. Очнулись ощипанными. Замерзли и пиздовали по домам.

Еще пару дней над колхозом стоял вой....