Крымск. Случай Стаса.⁠⁠

Начало

Первой после того, как на дверях детского лагеря, открытого в Крымске Натальей Водяновой, повесили объявление о приеме психологов, к нам обратилась бабушка с внуком. Бабушка рассказала, что Стас (назовем мальчика так) после наводнения все время вспоминает происшедшее и боится оставаться в доме.

Был уже вечер, у меня начиналась группа для подростков, поэтому мы договорились встретиться завтра, однако после группы ко мне подошла одна из волонтеров и сказала, что с мальчиком надо поработать сейчас.

Крепкий мальчик девяти лет находился в паническом состоянии - зрачки расширены, мышцы напряжены, его трясло, он буквально вцепился в мою руку, ладошки были мокрыми. Мы нашли укромный уголок на опустевшей площадке.

Стас рассказал, что он выплыл из затопленной комнаты, когда вода уже дошла до потолка (этот рассказ потом подтвердила бабушка) и теперь боится, что их затопят снова. В случившемся Стас винил «Зверосовхоз» - местечко километрах в 20-ти от Крымска. Его воображению рисовались огромные, в пять этажей, цистерны, полные воды, которую некие злодеи спустили на город. Как оказалось позже, такую фантазию внушила ему бабушка.

Кроме того, само звучание слова наводило его на ассоциации со страшными зверями, рыскающими в чаще непроходимых лесов. По мере того, как Стас рассказывал обо всех этих ужасах, он расслаблялся. Я попробовал поработать с образами, но Стас не мог сосредоточиться. Тогда я предложил ему назавтра съездить в Зверосовхоз, и вместе осмотреть это ужасное место. Стас очень обрадовался, оживился. Я спросил, поможет ли ему бабушка спокойно дожить до завтрашнего дня. Стас ответил, что если бабушка не будет его бить, то он обещает до завтра не бояться нового потопа. Я пообещал поговорить с бабушкой.

Осталось решить вопрос о том, где он будет ночевать – Стас категорически отказывался возвращаться в разрушенный дом, боясь мародеров. (Этот страх, кстати, мог быть вполне оправданным, мародеров в Крымске было немало). Поговорив с бабушкой, я выяснил, что этот вопрос она уже решила: нашла временное пристанище в эвакопункте. Они уже получили ордера на новую квартиру в Анапе, но не могли переехать, пока строительство там не закончится.

Бабушка, которая попросила называть ее Валей, не старая еще женщина, смертельно устала от беготни по инстанциям. Внука она воспитывала с тех пор, как семь лет назад умерла его мать (Стасу было 2 года). Отец Стаса (сын Вали) препоручил мальчика заботам матери, отправился в Сибирь, и с тех пор не появлялся. Валя охотно пошла на контакт с психологом, расспрашивала, как ей вести себя с ним в сложившейся ситуации.

Я рассказал о состоянии Стаса, дал общие рекомендации быть более внимательной и терпеливой. Валя слушала внимательно, рассказала о некоторых проступках Стаса, но согласилась наказывать его. С грустью она сказала, что не умеет толком обнять его и пожалеть, хотя и старается – «Саму никто не жалел, вот и не умею». Мы договорились встречаться через день в течение месяца для психологических консультаций.

На прощание Стас подбежал и крепко обнял меня, потом за ручку с бабушкой они отправились в эвакопункт. Умиленный этой картинкой, я очень гордился проделанной работой.

На следующий день мы со Стасом дождались, пока освободится микроавтобус и отправились в Зверосовхоз. По дороге мы заехали за бабушкой, я осмотрел дом. Дом находился в наиболее затопленной зоне Крымска, в низине возле реки. К этому времени я уже насмотрелся на затопленные дома, но впервые увидел кирпичную стенку, вынесенную волной. Дело в том, что в некоторых домах на юге вместо цемента для крепления кирпичей используется глина, так что стенка выглядит крепкой, но на самом деле она очень непрочная. Тем не менее, зрелище было страшным.

Стас с бабушкой ютились в бане. Место было глухое, опасность ограбления действительно существовала.

Бывший зверосовхоз (уже лет двадцать именуемый станицей Жемчужной) оказался местом прямо-таки идиллическим, к тому же почти не затронутым наводнением. На небольшой полянке стояли качели, пожилой мужчина качал на них внучку. На наше счастье, он оказался разговорчивым, и грубовато (что и требовалось) опроверг домыслы о том, что вода могла придти в Крымск отсюда. Он своими словами изложил официальную версию о ручьях, собиравшихся с гор, напомнив Вале, что и наводнение десятилетней давности имело те же причины. Жуткая картина, преследующая Стаса, испарилась, и во время прогулки по поселку он стал строить новую версию наводнения, в которой не было место скорому его повторению.

Затем мы отправились в поселок Горный, где при святом источнике располагается храм Феодосия Кавказского. К храму ведет каменистая дорога. Пока Валя преодолевала ее, Стас радостно носился вокруг нас. В часовне, куда мы зашли помолиться, я впервые заметил неладное. Во-первых, Стас вел себя слишком шумно. Во-вторых, меня удивило то, что он крестится по-католически: слева направо. Когда свечница показала ему, как надо креститься, он несколько раз перекрестился правильно, но затем опять стал креститься слева направо.

Я мало что помню из детской психологии, поэтому по возвращении в лагерь попросил опытного детского психолога поговорить со Стасом. Мои опасения оправдались: у Стаса обнаружилась легкая умственная отсталость. Бабушка подтвердила этот диагноз, рассказав, что Стас учится в специальной школе и что в диагноз входит значительное расстройство поведения.

Расстройство поведения обнаружилось в тот же день после обеда. Раскрепостившийся Стас стал терроризировать детей, подростков и персонал лагеря. Он отнимал игрушки у малышей, провоцировал драки с ровесниками, дурным голосом орал песни на псевдоанглийском языке и танцевал на эстраде брейк под мелодию вальса. В последующие дни Стас сломал мои очки, перевернул столик с детскими рисунками, сломал доску для объявлений и совершил множество подобных подвигов. Дома он ударил бабушку. В детскую психиатрическую больницу Новороссийска его отправили после того, как он пытался сзади огреть дубиной работавшего с ним психолога. Незадолго до отъезда он слезно просил меня не отправлять его «в психушку»…

Казалось бы, как психологи мы сделали все, что могли. Все, и я в том числе, почувствовали облегчение после того, как лагерь избавился от маленького террориста. И все-таки эта история оставила чувства жалости и горечи. Видимо, мне до сих пор хочется быть всесильным и уметь справляться с любой бедой.

Автор: Леонид Огороднов

Источник