Психологи в Крымске⁠⁠

Крымск — город краевого подчинения на юге России, административный центр Крымского района Краснодарского края.

В ночь на 7 июля 2012 большая часть Крымска оказалась затопленной в результате сильнейшего наводнения. По мнению официальных лиц, основная причина катастрофы — небывалые ливневые дожди.

История со страницы http://users.livejournal.com/logos-/139570.html

Психологи в Крымске тоже самоорганизовывались как могли. Моя история началась с того, что мне 9-го числа позвонила якобы из фонда Водяновой некая Глафира и предложила отправиться в Крымск. Я согласился, но эта Глафира динамила меня вплоть до 13-го числа, когда обнаружился борт МЧС, на который можно было попасть через Общественную палату. Палата ничего не знала о Водяновой, но переправила меня в лагерь «Добрый», в котором, в свою очередь, ничего не знали о Палате, зато стояли палатки Водяновой, которая ничего не знала ни о какой Глафире. В общем, совковый бардак.

Зван я был как психолог, но в лагере о психологах не слыхали, зато нужен был народ грузить фуры. Так что пошел я в первый день грузить фуры, про себя решив на следующий день попроситься на развозку гуманитарной помощи по адресам – все-таки работа с людьми. На мое счастье, к вечеру первого дня обнаружились Андрей и Таша Сулимы, и организация психологической работы наладилась.

Андрей и Таша – пара удивительная. Год назад они переехали из Москвы на Кубань. На третий день после наводнения они сели в свою «Буханку» - двадцатилетний УАЗик, закупили на деньги, предназначенные на дом, все, что могло пригодиться потерпевшим, и отправились в Крымск.

Помимо того, что они крепкие профессионалы, они оказались еще и замечательными организаторами: они сколотили группу из бесхозных психологов, нашли общий язык с МЧСовскими девочками-шойгурочками, и нам стали подкидывать адреса, где нужна психологическая помощь. В первый вечер мы сидели в кафе, и Андрей вдруг меня вспомнил – он был у меня на группе по «Фаусту», и у нас оказались общие московские знакомые. Это мне было очень приятно, поскольку сразу структурировало ситуацию – я больше не находился в вакууме.

Работа строилась так: с утра мы распределяли адреса, где по мнению МЧСовцев или волонтеров нужны были психологи. Половина из нас шла по адресам в Крымске, вторая ехала на «Буханке» в Нижнебакановскую (об этой станице расскажу отдельно). Всего нас собралось человек 20, и эта группа действовала на протяжении недели. После обеда основная часть группы продолжала ходить по адресам, а мы с Ташей, Андреем и еще несколькими людьми отправлялись на обход в больницу. С главврачом Таша и Андрей наладили очень добрые отношения, и нас пускали работать с пострадавшими, пока из Краснодара не приехала какая-то комиссия, и нас оттуда не выгнали: чиновники стали брать власть обратно. Все же мы успели поработать со всеми, кто лежал в травматологии, хирургии, детском отделении, а так же с большей частью пациентов неврологии и терапии (после наводнения много инсультов и инфарктов).

День завершался вечерним кругом, где мы делились переживаниями. Вел это мероприятие я, может быть, поэтому коллеги прозвали его «шерингом», хотя, конечно, правила были отличны от правил психодраматического шеринга.

Вообще, я основательно пересмотрел свои представления о психотерапии, рамки расширились. Оказывается, психотерапия не обязательно строится в условиях жесткого сеттинга с его договоренностями о целях взаимодействия, сроках, оплате и проч. Клиент не обязательно должен искать психотерапевта. Психотерапия вполне себе может строиться «на коленке» в парке, больничной палате или во дворе занесенного илом дома с выбитыми стеклами. Из подвластных мне навыков пригодилось разве что активное слушание. Психодрама не пригодилась вообще, разве что знание законов групповой динамики при работе с психологами. Наиболее затребованные техники – из телесной терапии или работа с образами. Многому приходилось учиться у коллег, и в будущем надо будет учиться.

Психологов накрывало в течение недели, максимум, 10-ти дней. Расстройства сна (хотя и так спали мало), агрессия, вялость, расстройства внимания, и более существенные вещи, вроде паранойи. Про себя я понял, что пора уезжать, когда вместо того, чтобы искать себе работу, я стал ждать, когда мне клиентов приведут.

Помимо нашей группы, я знаю еще о работе ППЛовских (Профессиональная психотерапевтическая лига) психологов. Было некое странное взаимодействие: мы встретились на площади в центре города, представительница краснодарского ППЛ потребовала у нас аж восьмерых психологов на ночное дежурство в эвакопункте, мы отказали. На том и разошлись, конфликта, в общем, не было, но и отношения не сложились. А жаль.

Сверхзадачей нашей группы было создание в Крымске группы психологов, которая в дальнейшем могла бы оказывать систематическую помощь. В прямую не получилось, но некоторые наметки есть, через работу с детьми и их родителями. Этим я занимался во второй свой приезд, в детском лагере Натальи Водяновой. Расскажу об этом позже.

Автор текста Леонид Огороднов

(продолжение в следующем посте)