Котлета 7⁠⁠

Весь день они провели вместе. Сначала бродили по пустому в утренние часы супермаркету и выбирали продукты. Фёдор то и дело останавливался и хлопал глазами, словно никогда не бродил между высоких стеллажей. Подолгу выбирал мороженое, которое они потом вместе ели прямо на скамейке возле подъезда, потом играли в снежки, помогли готовить котлеты: крутили фарш под строгим взглядом Таисии Петровны, формировали мясные пирожочки и кормили Дуську. После обеда они читали книжку, спали в обнимку, играли в старые дедовские машинки.

Только вечером Галя вспомнила о Шурике, но так и не решилась написать. Усталость сморила и её, едва Фёдор засопел под большим ватным одеялом.

Следующим утром Галя сама хозяйничала на кухне. Внимала замечаниям бабушки и удивлялась собственным метаморфозам. Звонила мать. Осторожно интересовалась делами и отключалась.

Шурик прибыл в обед и тут же попал ловушку женских расспросов. Уверенно лгал про то, как устроил Женю в хостел, как они искали вместе, но не нашли сына Таисии Петровны, как его вызвали на работу, а внучка осталась искать дальше. Благо репетировал всю дорогу и не прокололся, не сбился. Виновато поглядывал на Галю, хлопотавшую на кухне и с удивлением заметил, как быстро жена подружилась с Фёдором.

Решено было пожить у Таисии. Дождавшись пока, все уснут, Шурик поведал Гале о своих злоключениях.

- Надо мальчишку спасать, — прошептала она. – Знаешь, как он вчера плакал.

- Кто?

- Да Федя. С такой мамашей-то.

- Вот в том то и дело. Нагуляла, — поморщился Шурик, – и кто знает какие там гены.

- Детские, — ответила Галя и отвернулась.

Неделю Шурик не находил себе места: переживал и за Женю, и за Таисию, и за Галю. Слишком уж она привязалась к мальцу. «Хороший парень», — думал он, глядя на то, как жена играет с племянником, но прокручивая в памяти поездку, вздыхал и хотел лишь одного – забыть и то как сам был готов на измену, и опустившуюся Женю. Боялся расспросов, которые, так или иначе, будут, но Таисия молчала, словно не было ни Жени, ни поездки.

За месяц всё пообвыкли, притёрлись.

Таисия не находила места. Смотрела на внучку и Шурика исподтишка. Боялась. Знала, скрывают что-то, но что? «Пока нет плохих вестей, все здоровы», — повторяла она и не лезла с вопросами. Давно Таисия мечтала о семье. Вот они рядом, всё на глазах. Днём следила за правнуком, вечером с ним занималась Галя. Лишь ожидание горя, скрытое под маской спокойствия, становилось сильнее.

Таисия не удивилась звонку: позднему и тревожному. В дверях стояла постаревшая невестка и чёрная исхудавшая Женя.

- Сына верни, — просипела она,

- Пройди, негоже на пороге, — отошла Таисия в сторону.

В коридор выглянул Фёдор и спрятался за угол. Бросился к Гале.

- Там мамка и бабка, бить будут, — затрясся он.

- Не будут, — побледнела Галя. – Ты с нами останешься.

- Она мать, — встал с дивана Шурик, понимая, что сейчас разразится скандал.

Вышел в коридор и нарочито громко поздоровался с поздними гостями.

- Некогда нам проходить, — ответила Юля. – Бросил девку в притоне, а теперь проходите.

- В каком притоне? – посмотрела на Шурика Таисия, а затем обратилась к Жене. – Девочка, ты же отца поехала искать, нашла.

- Сдох папаня, не успела она, но напоминькалась так, что чуть трусы не пропила. Вся в твоего сына алкоголика.

Затрещина обрушилась на голову Жени. Юля вошла в раж и принялась колотить дочь. Таисия покачнулась и побледнела. Сзади раздался плач Фёдора и крики Гали.

- Прекратите! Вы пугаете Федю.

- Кто умер? Когда? – смотрела на Шурика Таисия.

- Галюсь, бабусю подхвати, я с этими шаболдами разберусь, — позвал жену Шурик и вытолкнул за двери дерущихся женщин. – Сунетесь, я ментов и опеку приглашу. Пусть они разбираются.

В тот же вечер Таисия слегла и уже не вставала. Через три дня она умерла.

Галя крутила фарш и вытирала слёзы. «Бабушка любила котлеты», — думала она, то и дело бегая к туалету. Ранний токсикоз и внезапная смерть бабушки лишали сил, но она упорно стояла у старенькой мясорубки, словно старалась измолоть и старые обиды, и собственную глупость, кидая время от времени Дуське мясные кусочки. В углу кухни пищали ещё слепые котята.