Космический мусор как будущее археологии⁠⁠

Гран-тур по Европе

Европейская традиция «гран-туров» (обозначение, принятое со времён Возрождения для обязательных поездок, которые в XVIII—XIX вв. совершали в образовательных целях сыновья европейских аристократов — ред.), пик активности которой пришёлся на XVIII век, пользовалась особым спросом у молодых путешественников. Как правило, это были состоятельные мужчины, странствующие по континенту и посещающие избитые исторические места. Особо благосклонно они относились к таким архитектурным чудесам, как Пантеон в Риме и Парфенон в Афине, и их туры часто имели ярко выраженный интерес к потерянному величию древности.

Остановка возле заброшенных аббатств, либо полуразрушенных римских акведуков была частью программы. Эти живописные глыбы камней позволяли наглядно понять, на что способен человек, но также и предупреждали, как легко может рухнуть и исчезнуть в песках времени любая цивилизация.

Как полагают историк астрономии Рэндэлл Си. Брукс и защитник окружающей среды Роберт Баркли, гран-туры будущего будут проходить вне Земли и будут включать посещение спутников и заброшенных космических аппаратов — своего рода кафедральных соборов небес.

В статье под названием «Сохранение исторических космических кораблей in situ» из массивного «Справочника космической техники, археологии и культурного наследия» (2009 г.) они специально проводят аналогию с гран-турами, чтобы охарактеризовать свое виденье будущих туристов, планирующих «посетить сохранившуюся космическую технику».

«В XVIII веке существовала мода на путешествия по местам древнего Египта, Греции и Рима», пишут Брукс и Баркли. — «В XIX веке музеи, галереи и исторические места расцветали под влиянием новой волны исторического культурного сознания. В XXI веке мы можем быть уверены, что люди будут посещать исторические места за пределами нашей атмосферы».

Как предполагает заголовок их статьи, заброшенные спутники и прочее космические оборудование будет оставаться in situ (от лат. «на месте» — так называют артефакт, который не был перемещен со своего изначального места расположения — ред.) на орбите планеты или даже вращаться вокруг юпитерской луны (Европы, например — ред.), но уж точно не пылиться за стеклом в каком-то земном музее.

Баркли и Брукс описывают это как «будущее музеев вне атмосферы», куда хлынет поток состоятельных туристов наподобие тех, что когда-то посещали Собор Святой Богоматери и Колизей.

Доктор Космический мусор

Элис Горман — профессор археологии в университете Флиндерс. Также она является заместителем председателя Ассоциации по космической промышленности Австралии. Она полагает, что будущее археологии находится вне земного пространства, а это означает, что «мы должны переосмыслить значимость положения объекта».

Это одновременно и сложно, и необходимо. Горман объясняет, что «необходимым условием для сбора археологических данных является осведомленность о месторасположении объекта». Но привязка к месторасположению теряет смысл, когда объект находится в постоянном движении. «На орбите позиция исследуемого предмета может меняться каждую секунду, поэтому объект приходится держать под постоянным наблюдением», — пишет Горман.

Для археологов, изучающих спутники, эта проблема особенно актуальна, потому что невозможно точно определить историческое «место». В лучшем случае, вы можете составить уравнение для вычисления предполагаемой траектории спутника и дождаться, когда он снова там появится, что-то в духе вспышки «Иридиума» (явление, вызываемое отражением солнечного света гладкими поверхностями антенн спутников системы спутниковой связи «Иридиум» — ред.). Но даже используя геосинхронизацию на космическом оборудовании, вы всё равно будете получать приблизительные данные. Это как раскапывать стены Трои, чтобы на следующий день прийти и обнаружить, что город передвинулся.

Если археологи хотят сохранить данные о том, что находится на орбите, а также продолжать наблюдение за этими объектами в будущем, то им понадобится нечто большее, чем просто карты. Горман полагает, что для этого потребуется переосмыслить археологическое пространство самого по себе, как нечто скорее топологическое, чем географическое.

Горман выступает за исторические исследования в контексте других планет — изучение заброшенных спутников и реликтовых космических устройств in situ — в рамках того, насколько хорошо взаимодействуют эти объекты с гравитацией планет. И дело касается больше траектории их движения, а не места их постоянного пребывания. Как объяснила мне Горман, это может иметь далеко идущие последствия для обнаружения и археологических исследований артефактов, которые расположены на орбитах планет.

Также она отмечает, что такие традиционные археологические методы, как, например, стратиграфия (метод, при котором археологи устанавливают возраст объектов в зависимости от того, на каком уровне осадочных горных пород они был обнаружены) совершенно бесполезны в космосе. Вместо этого она предлагает археологам вернуться к более раннему периоду их деятельности, когда стратиграфия еще не стала общепринятой.

Поскольку спутники вне зависимости от возраста могут находиться на разной высоте орбиты, то вам придётся обращать внимание на дизайн и модель аппарата. Таким образом, не без иронии, космическим археологам придётся прибегать к методам коносьеров и историков искусств XIX века, исследуя визуальные сходства между различными семействами объектов, а затем определяя взаимосвязи между ними, основываясь на физическом сходстве, чтобы восстановить историю космического аппарата. Форма и размер спутника будут иметь большее значение, чем его высота над уровнем моря, так же, как материал, из которого он изготовлен. Сравните, к примеру, сферический корпус Спутника, изобретённого в 50-х, с современным миниатюрным CubeSats.

Конечно, Горман не является единственной создательницей концепции космической археологии. Роберт Баркли, Рэндэлл Си. Брукс, Пи Джей Капелотти, Энн Гаррисон Даррин, и особенно Бет О’Лири из университета Нью-Мексико — вот лишь малая часть людей, которые сегодня посвятили себя исследованию рукотворных космических объектов. Если, как считает художник Тревор Пэглен, геосинхронные спутники действительно способны пережить любые ранее созданные конструкции от пирамид до современных мегаполисов, то археологи отнюдь не зря задаются вопросом, как эти звёздные объекты будут восприняты будущими поколениями.

В путь выйдешь - спутники найдутся

Стоит отметить, что существует ещё один способ исследовать эти артефакты. Воскрешать мёртвые спутники — это намного удобнее, чем изучать их; аэрокосмический предприниматель Деннис Уинго называет этот метод «техно-археологией». Летом 2014 года Уинго и неофициальному сообществу учёных удалось связаться с брошенным спутником — Международным исследователем комет (ISEE-3).

Команда Уинго работала в спонтанно созданной лаборатории, расположенной в неработающем МакДональдсе недалеко от Исследовательского центра NASA на юге Калифорнии. Чтобы связаться со спутником, потребовалось восстановить допотопный язык программирования и методом обратного проектирования воспроизвести давно утерянное руководство по эксплуатации. Это было больше похоже на расшифровку Розеттского камня, чем на современную космическую операцию — что-то вроде астрономической египтологии.

Одной из причин их успеха было то, что, как писала в то время «The New York Times», «спутник никогда не выключался, и хотя Земля не могла с ним связаться, он продолжал работать в ожидании сигнала». И этот сигнал наконец-то был получен из переделанного МакДональдса в Калифорнии.

Пробуждение якобы бездействующего спутника — отличный пример для обсуждения финального аспекта работы Элис Горман. Её второе прозвище — Доктор Космический мусор. Вместо того чтобы удивляться чудесам человеческой инженерии, подобно великим археологическим площадкам Европы, многие называют брошенные космические аппараты просто космическим мусором.

Тем не менее, Горман отмечает, что разница между функционирующим космическим устройством и реликтовым космическим мусором исчисляется в расстоянии нескольких дней или минут. По её словам, «различие между мусором и не мусором» не имеет четких очертаний, что означает, что археологи должны быть готовы изучать и то, и другое.

Конечно, чаще всего в качестве объектов космической археологии мы рассматриваем устаревшие технологии, прибор, который выключился после долгой работы или новый спутник, не сумевший выйти на нужную орбиту.

Но опыт Уинго дал нам понять, что иногда космический мусор способен возродиться. Где-то там в небе над нами парят спящие машины, и мы думаем, что они уже стали реликтами, а на самом деле они лишь ждут сигнала, чтобы снова включиться. Они словно руины, готовые послужить новой цели.

Источник: https://vk.com/rearticle