Колпак Шренца⁠⁠

Лязгнул засов, открылась невидимая дверь. Тяжёлая рука толкнула мистера Симмера в спину. Он сделал пару шагов и остановился. Сердце бешено колотилось, связанные руки затекли. Кто-то срезал верёвки и сорвал с головы мешок. В глаза ударил яркий электрический свет. Мужчина прищурился, растирая онемевшие запястья. За спиной гулко хлопнула дверь и прозвучал знакомый уже звук засова.

Кроме мистера Симмера в круглом помещении было четверо мужчин разного возраста. Они сидели на низких деревянных лавках вдоль кирпичной стены. Конусообразный потолок добавлял сходства с цирковым шатром. Яркий прожектор светил из-под купола точно в середину арены, где располагался стол, накрытый грубым полотном. Пятна на ткани и контуры тела под ней навевали мрачные мысли.

Осознав, что все присутствующие смотрят на него, мистер Симмер откашлялся и произнёс:

— Добрый… д-день?

Неряшливый тип, сидевший слева, ближе всех к выходу, ухмыльнулся:

— Куда уж добрее!

Одежда выдавала портового грузчика, но хищный взгляд и татуировки на руках намекали, что занимается он не только честным трудом.

— Тоже убийца? — тихо спросил седой мужчина в церковной рясе, сгорбившийся на скамейке справа.

— Что значит «тоже»?! — отозвался светловолосый юноша в белой рубашке с кружевным воротом, лицо которого показалось мистеру Симмеру знакомым. — Я её пальцем не трогал!

Новоприбывший не находил слов, усиленно соображая. Наконец он выдавил из себя:

— Что это за м-место?

— Долго были в колониях? — спросил взъерошенный молодой человек в замшевой куртке с цепким и пристальным взглядом. 

— Полгода, — ответил мистер Симмер, удивлённо поднимая брови.

— В королевстве многое изменилось. Вы либо всё проспали, либо находились в дальних странах. Мы с вами под «колпаком Шренца». Нас всех обвиняют в одном преступлении. И у нас два часа, чтобы выяснить правду. Или просто выбрать виновного.

— Разве этим не должны заниматься к-компетентные люди? — мистер Симмер потирал лысину, пытаясь взять себя в руки и подавить нервное заикание. — Как же следствие? Суд? Я ведь всего лишь д-доктор.

— А я журналист, — улыбнулся собеседник. — Большего нам знать друг о друге и не нужно.

— Актёр, — склонил голову сидевший рядом юноша.

Мистеру Симмеру показалось, что он видел парня на сцене.

— Доктор, газетчик, театрал, священник и…

— Билли! — расплылся в улыбке грузчик.

— И Билли, — обречённо кивнул мистер Симмер. — Как мы сможем докопаться до истины?

— В суде присяжных истины не больше, — развёл руками журналист. — Случайные люди решают судьбы и оправдывают убийц… Чем мы хуже? К тому же есть сильная мотивация. Либо один из нас отправится на виселицу, либо все мы — на каторгу. «За препятствие правосудию»…

— Господь посылает нам испытание! — неожиданно перебил священник. — Война, банковский кризис, восстания колоний… Вам, вероятно, повезло оказаться в той, куда волнения не докатились?

— Когда людей косит малярия, им не до революций, — грустно улыбнулся доктор.

— А здесь началась эпидемия преступности и греха! — священник махнул в сторону накрытого тела. — Что оставалось властям? «Колпак Шренца» — грубый, но необходимый эксперимент.

— Это сраная охота на ведьм! — прорычал Билли. — Я в жизни никого не замочил!

Доктор Симмер медленно подошёл к столу и заставил себя приоткрыть полотно.

— Фрина Драгис, — мрачно констатировал он. — Аристократка из Даинг-Хилл. И моя пациентка. Выходит, мы все с ней знакомы?

— Верно, — улыбнулся журналист. — Видите, какая-никакая логика у полиции осталась.

— Ну что ж… — мистер Симмер резко сдёрнул полотно с обнажённого женского тела.

С тканью в дрожащей руке, высокий и полный, с круглой лысеющей головой, он напоминал мясника на рынке. Священник и актёр отвернулись. Билли сплюнул через плечо, но продолжил глазеть на бледные холодные округлости. Журналист с интересом наблюдал за сокамерниками.

Доктор сделал глубокий вдох и начал осматривать тело.

— Да Боже мой! — спустя несколько минут не выдержал священник. — Что вы такое творите!

— Пытаюсь разобраться, святой отец. Помогите перевернуть.

— Ни за что!

— Господин актёр?

Худощавый юноша нерешительно подошёл к убитой и положил руку на голень. Тут же резко побледнел, отбежал к стене и выплеснул поток рвоты на пол.

— Билли?

— Нашли дурака! — отмахнулся грузчик. — Чтобы пальчики мои на ней остались?

Журналист тихо засмеялся и подошёл к столу:

— «Пальчики» на коже? Едва ли. Да и проверять никто не станет. Всё правосудие вершится здесь и сейчас.

Вдвоём мужчины перевернули покойницу и осмотрели синяки на плечах и шее. Кроме того, всю спину убитой покрывали шрамы разной степени свежести, словно от плети. Доктор уверенно ткнул пальцем на запёкшуюся кровь в спутанных светлых волосах:

— Убита ударом по голове!

— Как и в отчёте с места преступления, — журналист подобрал с пола исписанный чернилами лист бумаги. — А вот о синяках и шрамах там ни слова.

— Легавые… — усмехнулся Билли. 

Мистер Симмер устало опустился на лавку рядом с ним, вытирая руки носовым платком.

— Синяки и шрамы, — заговорил он, — я наблюдал у госпожи Драгис неоднократно. Уверен, муж бил её, хоть она и не признавалась.

— Можете это подтвердить? — спросил журналист, поворачиваясь к священнику.

Тот вскочил и отошёл к дальней стене, скрестив на груди руки:

— Тайну исповеди я не нарушу!

— Нам тут рудники светят, — недобро оскалился Билли. — А святоша знает что-то и ерепенится! А если я начну ему пальцы ломать?

Лицо священника исказила гримаса холодной ненависти.

— А если сломанным пальцем я укажу на вас? — прошипел он. — И другие тоже! Мы все тут приличные члены общества. За одним исключением.

— Почему бы и нет? — неожиданно поддержал мистер Симмер. Он поднялся и перегородил путь плечистому, но невысокому Билли. — Один на виселицу или все на каторгу? Мой выбор очевиден.

Угроза драки нарастала, но напряжённую тишину вдруг взорвали громкие аплодисменты. Это журналист решил переключить внимание на себя.

— И никто, кроме меня, не хочет узнать правду? — спросил он.

— Я хочу, — тихо отозвался бледный актёр.

— Тогда ничья, господа! — объявил журналист, кладя руки на плечи оппонентов. — Двое хотят крови несчастного Билли, но столько же против. Придётся разбираться.

Мистер Симмер махнул рукой и вернулся на лавку:

— Говорю вам, это муж! Так бывает чаще всего. Почитайте полицейские хроники!

— Я их пишу, — развёл руками представитель прессы. — И вы правы, супруги убивают друг друга довольно часто. Я вам больше скажу. Госпоже Драгис неприлично было о таком упоминать. Её муж — из низших чинов полиции.

Все присутствующие шумно и насмешливо выдохнули.

— Кто бы сомневался! — покачал головой доктор. — Поэтому мы здесь вместо него…

— Но! — журналист поднял палец. — Заявляю как человек, давно следивший за четой Драгис в поисках… сенсаций… Муж госпожи Фрины ни в чём предосудительном не замечен!

— А как же побои? — прищурился мистер Симмер.

Журналист повернулся к священнику, который продолжал стоять у стены со скрещенными руками:

— Расскажете?

— Не понимаю! — отрезал седой мужчина.

— Ну же, отец мой! Тайна исповеди ни при чём. Госпожа Драгис приезжала к вам вечерами. Вы закрывались в церкви и проводили там долгое время. Говорите как есть.

— Святоша-то не промах! — ехидно засмеялся Билли.

— Тут другое, — покачал головой журналист. — Я знаю, насколько набожной была данная леди. Но приходила она не за исповедью, верно? За наказанием?

— Шрамы! — доктор хлопнул себя ладонью по лбу.

— Церковь не одобряет, — пожал плечами священник. — Но иногда страждущим надо дать то, что им необходимо. Иначе они себя не простят и…

— В петлю, — усмехнулся грузчик. — Но за какой грех вы её пороли?

— Да вот за этот, — журналист указал на актёра, который снова побледнел.

— Любовник! — оскалился Билли.

— Сын, — тихо ответил актёр.

Повисла долгая тишина. Доктор, спохватившись, вскочил со скамьи, подобрал с пола ткань и накрыл мёртвое тело. Пробормотал, обращаясь к юноше:

— Простите! Если бы я знал, кто вы…

Он вернулся на лавку и в какой-то прострации уставился себе под ноги.

— Итак, что нам известно? — журналист начал загибать пальцы. — Аристократка сорока лет. Социально неравный брак. Убита ночью в своём доме ударом по голове. Подозреваются: лечащий врач, духовник, незаконнорожденный сын, вынюхивающий журналист и… Билли, а что насчёт вас?

Все уставились на грузчика, который поднял руки:

— Просто гулял. Увидел открытое окно. Проверил, всё ли в порядке.

— Часто гуляете ночью мимо поместий? — холодно спросил доктор.

— Тебе что за дело? — огрызнулся Билли. — Ну прихватил пару вещиц из кабинета. Услышал разговор и сбежал.

— Или хозяйка застала вора врасплох, и он её ударил! — воскликнул мистер Симмер, вскакивая с лавки. — Прав был святой отец, вот кому место на виселице!

В руке Билли неожиданно возник маленький самодельный нож. Все замерли. Через секунду ворюга уже корчился на полу, выплёвывая остатки зубов, а покрасневший мистер Симмер стоял над ним, держа нож за лезвие. С его пальцев на земляной пол капала кровь.

— Ловко! — подметил журналист.

— В колониях на востоке научили.

— Там, откуда вы сегодня вернулись? — неожиданно сказал священник. — Но восточные земли восстали первыми. Нашу миссию эвакуировали три месяца назад.

— На что н-намекаете? — спросил доктор, чувствуя, как снова поддаётся панике.

Журналист склонился над Билли:

— С кем разговаривала хозяйка? С мужчиной?

— Чёрт его знает, — прохрипел вор. — Заика какой-то.

Мистер Симмер обернулся и успел увидеть, как в его переносицу летит тощий кулак актёра.

— Слышали? — крикнул журналист куда-то в купол. — Дело закрыто!


***


Отложив перо и бумагу, констебль Шренц устало потёр глаза. Он так и не стал мужем, которого жена-аристократка могла бы не стыдиться. Но она его любила. Настолько, что не могла простить себе ошибку молодости. А он нашёл убийцу Фрины. Доктора, ставшего когда-то этой самой ошибкой. А теперь, после бегства из колоний и трёхмесячного запоя, решившего завести «настоящую семью». И не принявшего отказа…

Констебль Шренц не сделал блестящей карьеры. Всего лишь придумал метод быстрого следствия. Жестокий и циничный. Но порой весьма работоспособный.