ХОРОШЕЕ ДЕЛО.Глава 1. «Кошмар»⁠⁠

Резко открыв глаза и вскочив с постели, Мел с неимоверной силой сжал свой револьвер и молниеносно направил на пустую стену перед собой. Каждый раз, пока он спал, всегда держал оружие при себе. Выработав привычку не выпускать его из рук, даже когда переворачивался с боку на бок. При таком образе жизни, определенно необходимо быть начеку, даже во сне.

Обведя взглядом на мушке пустую и минималистически обставленную комнату отеля, он немного ослабил хватку и почувствовал как капли пота начали стекать сначала по его руке, потом и лбу. Мышцы моментально расслабились и немного пошатываясь, он обернулся к кровати. На постельном белье остались следы от пота, что почти полностью повторяли очертания тела. Глупая ухмылка поселилась на лице Мела, когда тот пытался отогнать жуткие мысли тупой шуткой в голове из разряда “неплохо так сходил под себя”. Второсортный юмор моментально испарился и оставил после себя легкое чувство стыда перед самим собой, ухудшая состояние после произошедшего во время сна.

Это был один из редких, скорее невозможных моментов, когда ему было по-настоящему страшно — кошмары. Каскад картинок, образы из детства, сменяли друг друга, чередуясь с застывшими видами его жертв, словно фотографии прикрепленные булавками с места преступления на доске у любого детектива, что любит работать по старинке и не пользоваться системой виртуального документооборота.

Почти забытое за хладнокровием, опытом и антипатией к любого рода социальным нормам чувство, снова нахлынуло заполняя каждую клетку тела. Своими вибрациями под кожей, страх возвращал его в далекое детство, когда он боялся задать вопрос по непонятной ему теме на уроке математике, когда он боялся подойти к девочке, что ему нравилась с первого класса, когда он боялся, что его снова изобьют мальчишки из соседнего квартала по полусмерти, после чего он будет месяц находиться в больнице, из которых три дня он провел в коме, когда он боялся проходящих мимо дома патрулей новой военизированной гвардии и как он боялся того осеннего дня, когда этот же патруль расстрелял всю его семью, а Мел, не успев выйти из за угла коридора на своем этаже, слышал как знакомые с младенчества голоса, молниеносно переросли в крики, что секундно были перебиты выстрелами.

В тот день он задержался в школьной библиотеке в поисках той темы по математике, что боялся спросить. Кажется это было что-то про синусоиду.

Мел медленно и аккуратно сел на край кровати. Отточенным движением отщелкнув барабан револьвера и вытряхнул все патроны на ладонь. Один же патрон, он подцепил двумя пальцами и ловким движением, вернул его обратно. Защелкнув, как в старинных фильмах, с легким пафосом прокрутил несколько раз барабан. Дуло уперлось в нёбо, знакомый вкус металла на языке только больше подстегивал закончить всё это побыстрее и раствориться в своем детском страхе, снова вернувшись в те времена, когда вокруг него была семья и надежда на более лучшую жизнь чем сейчас. Медленно возводя курок, его наконец-то покинуло чувство страха, адреналин перестал наполнять мышцы, рассудок снова стал холодным и безэмоциональным. Тяжелая тишина комнаты оборвалась щелчком спускового курка.

— Не сегодня... — томным голосом произнес Мел, — Значит пора за работу.

Теми же четкими движениями, вернув остальные патроны в барабан, Мел положил оружие рядом с собой и мысли снова начали наполнять отфильтрованный перед лицом смерти разум. Он редко ворошил в своем сознании воспоминания, но иногда они прорывались, как одичалый зверь, разрывая спокойствие и хладнокровие, которые выработал за годы его деятельности.

Он вспомнил, как к нему попал револьвер. Нашел Мел его в своем опустевшем доме, через два дня, после того, как патруль без суда и следствия, как оказалось по неправильной наводке о помощи в организации побега, расстрелял его семью. Тогда он вернулся забрать оставшуюся еду и одежду, осознавая, что это последний раз, когда он вернется домой.

Дождавшись, когда после полуночи, очередной отряд патруля минует его многоэтажку, когда случайный пьяница перестанет испражняться перед проходом к пожарной лестнице, когда соседи окончательно разойдутся по своим квартирам и коридор перед до-боли знакомой дверью опустеет, Мел наконец-то смог попасть в свой дом.

Во всех комнатах были разбросаны вещи, перевернута мебель и в полумраке от разбитого стекла отражались тусклые огни соседних домов. Это явно не рук дело патруля, скорее всего после того, как безжизненные тела его семьи были увезены в крематорий, квартира моментально стал целью мародеров, а может даже и соседей, желающих поживиться оставленными деньгами и бытовой техникой.

Первым же делом Мел отправился на кухню, первые сутки прошли как в тумане, ни пить ни есть не хотелось, постоянно тошнило, но после наступления нового дня, голод был неимоверным. Жадно набросились на остатки еды в нетронутом холодильнике и допивая все, что оставалось в еще целых бутылках, сок, минеральную воду и газировку, чувство голода казалось отступало, но пустота и страх после прошедшего всё так же переполняли четырнадцатилетнего подростка.

Закончив с прощальным ужином, он отправился в свою комнату, собирать все необходимое из того, что не приглянулись мародерам. Хоть Мел был еще молод, но он знал, что бежать ему некуда, кроме как за границу города. По слухам, там жили такие же как и он, те у кого отобрали всё.

Сложив всё необходимое в кучу, Мел отправился в комнату родителей, там находился металлический сейф, куда отец всегда складывал свои наборы для рыбалки и походов. Тихо, чтобы не создать лишнего шума, Мел открыл кодовый замок, код был его днем рождения, разложил содержимое сейфа, многочисленные коробки со снастями и прочими принадлежностями. Но ему нужен был лишь рюкзак для вещей и туристический топор. В поисках необходимого, пришлось порыться в вещах, так как в уже давно отец не вывозил семью никуда и все вещи были сложены без порядка, ведь надобности открывать сейф уже не было.

Мел был еще очень маленьким, когда вступило ограничение на выезд из города и выехать на природу было весьма трудным и дорогим удовольствием, которое было доступно лишь привилегированным людям из высшего общества и малочисленным рабочим сельского хозяйства, которое уже было у порога вымирания из за огромного количества на рынке синтезируемых овощей и фруктов. Конечно были и те, кому удавалось пересечь границу города, но в редких случаях они могли бы остаться в живых. Кто-то встречал на пути воздушные отряды военных, кто-то подрывался на минных полях, кто-то же сталкивался с импульсными выжигателями, моментально превращая в горстку праха неудачливого путешественника.

Когда Мелу стукнуло десять лет, уже практически завершилось строительство многокилометровой стены вокруг города и попасть за его границу было уже невозможно, ведь помимо сорокаметровой в высоту глыбы из бетона и металла, на вершине стены находились различного рода излучатели, способные остановить, отключить, взорвать, в общем сделать что угодно с любого рода летательным аппаратом, закрывая доступ к и от внешнего мира.

Официальные источники сообщали, что это было необходимо для централизованной инфраструктуры и предотвращения притока эмигрантов, но все жители знали, что ситуация была полностью противоположная. Тотальная нищета и ужасные условия труда, только обогатила финансовых магнатов и руководителей компаний. Хоть управление города и находилось в руках мэра Корта, но основополагающей, движущей силой контроля было руководство группы компаний «Китеж». За 40 лет существования города, «Китеж» выросло из обычной строительной организации до мега корпорации, в управлении которой находилась вся инфраструктура города от больниц, до зон отдыха, от мелких магазинов, до огромных торговых центров, от мелких охранных фирм, до личного военного подразделения.

Наконец опустошив сейф, Мел нашел старый походный рюкзак отца, в нем же и находился необходимый топор. Уже собираясь покидать подвал, он заметил какую-то странно выпирающую металлическую пластину на дне сейфа, любопытство взяло верх и он решил посмотреть что там. С трудом выгнув пластину в нише оказался черный пакет, замотанный скотчем. Аккуратно вскрыв, в ладонях Мела оказался старинный, но идеально смазанный и на вид ещё рабочий револьвер. К нему прилагались пять коробок с патронами, а к рукояти денежной резинкой была прижата какая-то бумажка с знакомым почерком отца.

“На случай, если что-то случится…

Этот револьвер рано или поздно достанется тебе, надеюсь, я смогу подарить тебе его лично на двадцатипятилетие. Он передается из поколения в поколение еще до начала ядерной войны. Не стрелял он уже давно, все механизмы заржавели, но твой дед сумел восстановить его с помощью новых технологий и модернизировал под современный патрон, добавив модули помощи прицеливания и электромагнитного импульса, опасаясь, что рано или поздно он понадобится.

Сейчас я спрятал его, так как хранить оружие с недавних пор запрещено, но выбросить его я не могу, это наша реликвия.

Хоть это вещь приносящая горе, но это наша история...

Надеюсь, придет время, мы сможем повесить в рамке этот револьвер как семейное достояние…

Надеюсь, ты никогда не будешь его использовать…”

Крик отчаяния и боли разрывал Мела изнутри, но он молчал, чтобы не издавать лишний шум, лишь только слезы покатились по его щекам. Уже не помня как вернулся к себе в комнату, как собирал вещи, как складывал все имеющиеся консервы в рюкзак и как миновав все пролеты пожарной лестницы, Мел уже бежал прочь от своего родного дома. С каждым шагом он ощущал как детство и беззаботное время в кругу любящей его семьи растворяется в обыденном сне людей, что мирно спали в своих квартирах и не догадывались, что где-то сломалась очередная жизнь. Всем было плевать, такое случалось каждый день, очередная трагедия, среди тысяч таких же разрушенных, разбитых и никому не нужных.

Мел догадывался как можно тайком покинуть город. Когда-то в одиночестве, он бродил вдоль стены, и однажды обнаружил небольшой проход, который вероятнее всего, вел из города, но почему-то никем не охранялся. Около получаса он ходил по темным, витиеватым коридорам, как оказалось системы коммуникаций. Вскоре за очередным поворотом, Мел увидел солнечные лучи падающие на пол от боковой стены. Это оказалась обычная решетка, размерами около метра на метр, которая выходила на ту сторону города.

Вдалеке виднелись сухие и поля и деревья, что казались ему чем-то мрачным, сравнимым со смертью. Все это место и решетка казались ему очень странными, такой легкий доступ на ту сторону, когда постоянно доносились слухи, что очередной неудачник пытался сбежать пробуя перелезть через стену или с боем пробиться через охранные подразделения и охранных роботов. Выбить решетку не составило бы труда и ему, высота до земли была около двух метров, не так уж и высоко, когда это твой единственный путь к спасению.

Задумчивое изучение мрачных красот обрубил чей-то истошный крик, который доносился дальше по коридору, Мел минутно опешил, но всё же решил узнать что там происходит, вдруг кому-то нужна помощь. Подкрадываясь по коридору всё сильнее были слышны чьи-то приглушенные вопли и звуки возни, дойдя конца он заметил открытую дверь электрощитовой и заглянув туда увидел ужасную картину. В тусклом свете аварийного фонаря освещающим комнату в красный свет, двое мальчишек держали за руки и ноги, а третий насиловал девушку. Через несколько секунд, Мел узнал в них ребят из соседского двора, а в девушке свою одноклассницу, у которой рот был заклеен чем-то похожим на скотч. Прошло около пяти минут, он всё так же стоял и лицезрел всё это, но не мог ни пошевелиться, ни произнести ни звука, страх и непонимание происходящего наполнял его с ног до головы.

— Если ты сейчас не перестанешь сопротивляться, мы зарежем тебя и будем е****, пока ты не остынешь! — Сквозь зубы прорычал один из насильников, который с трудом пытался удержать дергающуюся на холодном полу жертву.

— Алё, ты там скоро? Или до конца дня будешь? Мы как бы тоже уже хотим. — Так же с агрессией буркнул второй парень, пытаясь совладать с руками и ногами.

— Да я почти всё, завали е***о и держи её! — Ответил задыхающимся голосом уже подходящий к финалу третий участник. С каким-то странным воплем он закончил и немного подергиваясь, встал пытаясь быстро застегнуть ширинку.

— Ох, б****, у нас гости! — Закончив со своими штанами, он повернул голову в сторону выхода и заметил силуэт Мела в дверном проеме.

Последнее, что Мел помнил, как пытался не упасть и не зацепиться в темных коридорах, убегая от преследовавших его ребят с соседнего двора. Почти добежав до выхода, он почувствовал как что-то тяжелое и большое ударило его по голове, он упал и точный удар ногой в голову, вырубил его. После Мел открыл глаза уже только на больничной койке. Мать, что находилась рядом всё время пока он находился в коме, рассказала, что его нашли рядом с тем входом в стену, что если бы промедлили ещё хоть десять минут, он бы уже не выжил.

После того, как Мел более-менее пришел в себя, к нему пришли полицейские, неохотно опросили как выглядели нападавшие, даже не уточнив где, как и когда всё произошло, выслушивать про изнасилование они даже не стали, сказав, что этим занимается другой отдел и это не в их полномочиях, с этого “другого отдела” так никто и не пришел.

Выписавшись из больницы Мел ещё долгое время отходил от произошедшего, единственное, что хоть как-то его подбадривало, это слова отца.

“Хоть и тебе не стоило находиться там, за что ты сам понимаешь, сильно поплатился, но я горжусь тем, что ты всё-таки решил помочь той девушке. Думаю эти твари не оставили бы её в живых, мне рассказали соседи, что она в полном шоке от произошедшего, но в тот же день вернулась домой, жизнь её не будет прежняя, но она будет жить.”

Наверно, это предпоследнее хорошее дело, которое он совершил, последнее же будет, когда патрон в револьвере окажется в нужном положении и вся эта грязная жизнь окажется позади.

— Что-то я снова загнался, — сказал Мел немного осипшим после сна голосом, — Пора собираться, дело не ждет!