История одной конференции с лулзами и моралью - 4. Советское правительство наносит ответный удар.⁠⁠

Начало:

Предыстория, в которой итальянцы обхитряют организаторов.

Глава первая, в который советские и немецкие дипломаты из отребья становятся героями.

Глава вторая, в который туалет и разведка англичан оказываются нашими союзниками.

Глава третья, в которой за кулисами много курят и требуют, но ничего не могут добиться.

Как мы помним, глубоким вечером 15 апреля 1922 года, после долгих и трудных переговоров на вилле Альбертис, представитель Франции Луи Барту попрощался с советской делегацией следующими словами: "Господину Чичерину нужно со всей ясностью сказать "да" или "нет" по долгам. Особенно по частным долгам наших граждан, интересы которых мы поклялись защищать!".

Наших проводили и Барту с Ллойд Джорджем вышли к осаждавшим виллу журналистам. Ллойд Джордж отпустил пару шуточек про твердолобость большевиков, а Барту слово в слово повторил журналистам сказанное нам на прощание.

Через некоторое время Чичерина пригласили к телефону. В трубке он услышал два слова: "Барту повторил". Георгий Васильевич положил трубку и отдал команду: "Выпускайте Кракена! Телеграфируйте Ленину!"

Когда Ленину на стол положили телеграмму, он сбросил на Париж атомную бомбу.

Но сначала немного предыстории.

Французы нас любили и совершенно искренне. До 1917 года. Причин было две:

- Франко-Русский союз. Франция теперь не одна против германского монстра;

- Царские займы у французских банкиров и, как следствие, беспрецедентные льготы для французского капитала в России. Многие предприятия в стране либо принадлежат французам, либо их акционеры участвуют в распределении прибыли. Французы участвуют в наиболее прибыльных проектах: добыча полезных ископаемых, железные дороги, уральская промышленность и т.д.

Если по первому пункту все ясно, то по второму необходимо добавить следующее. Франция тогда - это страна по преимуществу финансового капитала. Это страна ренты и, соответственно, рантье. Тысячи французских буржуа (один из "столпов нации") являются вкладчиками как самого государства (облигации по большей части), так и французского капитала, который с 1870-х вкладывается в российские предприятия и выплачивает вкладчиком дивиденды из получаемых в России сверхприбылей. Огромное число французов живут за счет этих дивидендов.

В 1917 году мы предали Францию (а в 1918-м еще и в душу ей плюнули) и разорили ее средний класс. Для Франции аннулирование ренты чистого дохода явилось более серьезным ударом, чем для Англии, которая тогда еще жила собственной промышленностью. У Франции бомбит жестче и сильнее всех.

Что происходит в 1921 году. Во Франции знают о Голоде в России. Письмо Горького напечатано во всех крупнейших газетах. На страницах "Figaro", "Le Temps" и других изданий начинается пора жарких споров: помогать или морить тварей? В парламенте доходит до рукопашных. Сознание общества и руководства страны расколото. Франция ловит когнитивный диссонанс: бросить на произвол судьбы голодающих, особенно на фоне начавшейся помощи АРА и Нансена - потерять честь; подать помощь большевикам - опять потерять честь и совесть и нарушить обязательства перед белой эмиграцией.

Уже в сентябре 1921 года во Франции по подпискам и частным инициативам собрали на помощь нам 6.000.000 франков. Эти деньги поступили на счет Французского Красного Креста. ФКК отказался от участия в Нансеновском комитете (не подобает Великой Франции идти в подчинение какому-то норвежскому выскочке) и заявил, что будет действовать самостоятельно. И тут сработал диссонанс. Руководителем ФКК и председателем комиссии помощи голодающим России назначают.... Нуланса!

Это бывший посол Франции в Российской Империи. Один из ключевых организаторов иностранной интервенции в 1918 году. Более ярого антибольшевика трудно представить. Назначить его на эту должность - дать пощечину Советскому правительству.

Нуланс сразу заявляет: "Большевистская диктатура является препятствием ко всякой помощи, направленной к спасению России". Другими словами: пока большевики у власти, ни одного су Россия не получит.

То есть пат.

Во Франции начались волнения: что за хрень - деньги-то собрали, хоть детей там накормите!

Нуланс на это ответил, что вести с большевиками переговоры бесполезно. На Нуланса надавили парламент и левые газеты. В октябре он послал в Москву даже не письмо, а ультиматум - признайте долги и получите помощь. И раструбил, что вот, мол, посмотрите - никакого ответа не будет.

А осень 1921 года в России - это Отчаяние как оно есть.

28 октября Нуланс получил ноту советского НКИД, в которой говорилось буквально следующее: "Советское правительство идет на встречу желаниям многочисленных мелких и частных держателей русских государственных займов, для которых признание царских долгов представляет жизненный интерес". Вернуть заводы и фабрики мы отказались, а вот помочь попавшим на бабки частным лицам согласились.

Нуланс эту ноту попросту убрал в стол.

Зимой во Франции снова сменилась власть, главой Правительства стал Пуанкаре

Решив горящие внутриполитические проблемы, он отправил наконец ФКК в Россию. Но больше скидок большевикам и он не желал делать. Задача Барту на Генуэзской конференции, (помимо аннигилирования Германии, естественно) - выбивание совместно с англичанами и итальянцами долгов из РСФСР. Вот.

Теперь бомба.

16 апреля 1922 года к Пуанкаре пришли специальные люди и положили перед ним ту самую ноту от 28 октября. И сказали, что вечером это будет во всех левых газетах в контексте заявления Барту и в парламенте. То, что новость узнает вся Франция и ее перепечатают газеты всего мира, нет никакого сомнения.

Вряд ли можно представить что-то ужаснее состояния Пуанкаре, когда до него дошло. Коммунисты ладно, но тысячи, если не миллион, буржуа на улицах, жаждущих крови, вопли избирателей "Они нам врали! От нас скрывали!"... Да у него перед глазами встали гильотины и собственная голова на пике!

Франция получила нокаут. Вышла из него только после 20 апреля. Барту лежал "больной".

Французский МИД наконец заговорил с советским НКИД, Париж начал договариваться с Москвой.

(с) d-clarence