История одного доноса
Сразу предупреждаю, что данный текст не имеет цели что-то доказать, кого-то обвинить или оправдать. Это просто небольшая иллюстрация того ужасного времени, отголоски которого до сих пор раскалывают наше общество.
Я родился и до 8-и лет жил в коммунальной квартире. Три смежные комнаты занимала наша семья (бабушка, её дети и внуки), а в четвёртой комнате возле кухни жила семья наших соседей. Я очень хорошо помню, что отношение моих родных к соседям было какое-то особое, подчёркнуто вежливое, и при этом весьма неприязненное, даже презрительное. Потом, когда я вырос и стал интересоваться прошлыми событиями, бабушка мне рассказала, что в 1946-м году сосед написал на неё донос с целью завладеть квартирой.
Чтобы прояснить суть доноса, предыстория про квартиру.
Мой прадед был типичный гастарбайтер. В 1890 он с женой перебрался из провинциального городка Рудольштадт в блистательный Санкт-Петербург, как мастер по производству бумаги с водяными знаками. Через год испытательного срока он получил российское подданство и звание потомственный почетный гражданин, а чуть позже упомянутую выше квартиру, где в 1898 и родилась моя бабушка. Перед первой мировой, вся семья "переобулась" в православие. Верование тут вообще не при чём. Церковь тогда играла роль ЗАГСа, и это было, как справка об ассимиляции, и заодно способ не попасть под немецкие погромы. Моя бабушка из Терезии-Эмилии превратилсь во вполне русскую Елизавету Фёдоровна, а позже, выйдя замуж, утратила и немецкую фамилию. После революции к ним заявился "Швондер" и подселил упомянутых соседей. В 1942 бабушка с младшими детьми (с моей мамой, в том числе) были эвакуированы по Дороге жизни. А старший сын остался делать танки на Кировском заводе, и дождавшись 18-ти лет отправился на фронт.
В квартире остались одни соседи. Дверь в наши комнаты была опечатана, но они выставив световое окно из коридора, наведывались в наши комнаты, вынося оттуда ценные вещи. Вернуться в Ленинград из эвакуации после Победы было почти невозможно, и соседи уже предвкушали, как квартира целиком достанется им. Однако мои родственники ухитрились выхлопотать разрешение и вернулись, разрушив этим соседский мечты. Тогда сосед, будучи в курсе немецкого происхождения, пошёл ва-банк и накатал донос куда следет, что в квартире живут зашифрованные немцы, а стало быть, лютые враги. Не родился бы я в Ленинграде, если бы мой дядюшка, ушедший в 43-м на фронт. Он выжил, имел два ранения и орден, и после Победы продолжал служить в Германии. Его заслуги перед родиной перевесили нехорошее происхождение семейства.
Морали, как и обещал, не будет.
