ИСТОРИЯ ЧУМЫ: три подхода зловещего недуга⁠⁠

Чума была одной из самых страшных и опасных болезней на протяжении многих веков. Она часто появлялась в городах Европы и уносила миллионы жизней. Откуда взялась эта ужасная болезнь в Новое время? Как люди пытались с ней бороться? Как они себя вели, когда понимали, что могут умереть? И как им удалось победить эту болезнь?

Среди множества инфекционных заболеваний, которые на протяжении тысячелетий уносили жизни людей, чума всегда занимала особое место. Её смертоносная сила поражала воображение, и она воспринималась как наказание от богов. Для европейцев XIV–XVIII (14-18) веков регулярные вспышки чумы были пугающей реальностью, и историю Старого Света невозможно понять без упоминания об этой страшной болезни.

Конечно, чума не была единственной массовой убийцей в истории. На протяжении нескольких тысяч лет существования городских цивилизаций человечество сталкивалось с множеством эпидемий. Оспа, корь, сифилис, холера, сыпной тиф, грипп (испанка и другие его разновидности) — все эти болезни опустошали целые регионы, приводили к упадку государств и исчезновению народов.

Оспа (натуральная оспа) — тяжёлая заразная болезнь, которая сопровождается появлением пузырчатой сыпи на коже и слизистых оболочках. Простыми словами, оспа — это инфекция, которая оставляет рубцы.

В 1778 году английский капитан Джеймс Кук открыл Гавайские острова. За семьдесят лет после появления европейцев население архипелага сократилось примерно с полумиллиона человек до 80 тысяч.

Кроме того, в прошлом было немало видов болезней, которые остались неизвестными. Их описания в устных преданиях, исторических хрониках и старинных медицинских трактатах часто слишком расплывчаты и неясны. Поэтому историкам и медикам часто приходится только догадываться, какой именно возбудитель вызвал ту или иную эпидемию, например, «английский пот» (sudor anglicus, English sweat), который несколько раз поражал Британские острова с конца XV (15) до середины XVI века (16).

Среди множества болезней чума всё равно выделялась своей смертоносной силой. Её воспринимали как абсолютное зло, воплощение мора. Её латинское название — pestis — означает «бич», «бедствие», «гибель». Похожие корни и у английского названия plague, происходящего от латинского слова plaga, что означает «удар», «рана», «бедствие».

Эти названия отражают ужас, который вызывала чума — бич, от которого не было спасения.

Три волны

Патогенные микроорганизмы используют преимущества цивилизации. Крупные эпидемии возникают в городах и при интенсивных людских потоках. Торговые пути, существовавшие еще в Римской империи, способствовали распространению чумы из Центральной Азии по Евразии, унося миллионы жизней. Эти вспышки, охватывающие большие регионы, называют пандемиями.

Первая волна

В VI (6) веке в Центральной Азии разразилась первая пандемия, которая охватила значительную часть мира. В частности, она достигла Константинополя — столицы Византийской империи — в период правления императора Юстиниана I. Эпидемия распространилась по всему Средиземноморью, Северной Африке и другим регионам. Вспышки чумы продолжались до середины VIII (8) века.

Сложно определить точное число погибших от пандемии Юстиниана, но, по некоторым оценкам, оно может достигать от 30 до 50 миллионов человек. Однако стоит помнить, что данные для такого далёкого прошлого являются приблизительными и условными.

Вторая волна

В XIV веке чума вернулась. Вторая пандемия, известная как «Чёрная смерть», вероятно, началась в Китае в 1330-х годах и распространилась через Великий шёлковый путь в генуэзский порт Кафа. В 1347 году она достигла Сицилии и, вспыхнув в Италии, в 1348–1352 годах охватила всю Европу, включая Англию, Скандинавию и русские княжества. Чума унесла до трети европейцев, сократив население Англии вдвое. В мире погибло от 50 до 200 миллионов человек.

Джованни Виллани, флорентийский летописец, умер от чумы, не успев завершить свою «Новую хронику».

Чума, опустошив Европу, возвращалась до XVIII века. В Севилье (1649–1650) погибло около 60 тысяч человек, в Неаполе (1656) — более 200 тысяч. На западе эпидемия 1720 года в Марселе, завезённая из Сирии, унесла более 140 тысяч жизней к 1722 году. В Москве (1771) и Стамбуле (1778) также происходили вспышки. В Османской империи чума продолжалась до конца XIX века.

Третья волна

В середине XIX века в Китае началась эпидемия чумы, длившаяся до 1920-х годов. Болезнь распространилась из Азии через корабельных крыс в Индию, Северную и Южную Америку, Африку и Юго-Восточную Азию. Погибло около 12 миллионов человек, что больше, чем от испанского гриппа в 1918-1920 годах (50 миллионов).

Причины и виновные

Эпидемия чумы была масштабной и разрушала общество, не делая различий между людьми. Люди задавались вопросами: что вызывает болезнь и как от неё защититься? В позднем Средневековье и раннем Новом времени врачи, священники и простые люди выдвигали различные предположения о причинах и методах защиты от чумы.

Кара Господня

На протяжении веков эпидемии считались наказанием высших сил за грехи. Церковь учила, что чума — это кара, остановить которую можно только через покаяние, молитвы и заступничество святых. В католических странах главными защитниками от чумы были святые Себастьян и Рох. Себастьян, раннехристианский мученик, по преданию выжил после расстрела из луков императором Диоклетианом.

В древних текстах, написанных на греческом и латыни, а также в еврейских текстах, болезни, включая чуму, часто описывались с помощью метафоры стрел, которые падают с небес на людей. Возможно, поэтому святой Себастьян, который выжил после расстрела, стал в Средние века покровителем от этой болезни.

Однако святой Рох имел более непосредственное отношение к чуме.

По легенде, святой Рох родился в Монпелье в конце XIII века, заболел чумой во время паломничества в Рим и выздоровел, укрывшись в хижине. Собака местного сеньора приносила ему еду. Вернувшись во Францию, Рох был арестован как шпион и умер в тюрьме. Его камера озарилась светом, а ангел написал на латыни: «Eris in peste patronus» — «Будешь защитником от чумы». На изображениях он указывает на бубон на ноге, символизируя свою специализацию.

Зараженный воздух

В XIV–XVIII веках медики считали, что чума вызывается заражённым воздухом, который образуется из-за влияния звёзд и комет, а также ядовитых миазмов из земли. Эти миазмы исходили от разлагающихся тел и гниющих отходов.

Чтобы защититься от болезни, необходимо было очистить воздух или использовать сильные запахи, способные перебить чумную отраву.

В произведении «Декамерон» Джованни Боккаччо описал поведение жителей Флоренции во время эпидемии чумы 1348 года. Он писал, что некоторые из них гуляли по городу, держа в руках цветы, травы или другие душистые вещества, которые часто обоняли. Это делалось для того, чтобы освежить мозг ароматами, так как воздух казался заражённым и зловонным из-за запаха трупов, больных и лекарств.

В XVII (16) –XVIII (18) веках символом чумы стал чумной доктор. Врачи в странных масках с длинным клювом, похожим на птичий, инспектировали улицы заражённых городов. Этот костюм был создан в 1619 году французским медиком Шарлем де Лормом. Он включал в себя плащ из кожи или пропитанной воском ткани, трость, которой врач мог осматривать больных, не прикасаясь к ним, и маску с застёгнутыми отверстиями для глаз и длинным клювом. Это был своего рода противогаз, который наполнялся ароматическими веществами, сухими цветами и пахучими травами. Они должны были защитить от чумных испарений.

Научные и медицинские теории чумы сочетались с религиозными. Разгневанный Бог использовал небесные тела, отравляющие воздух, как орудие правосудия.

Отравители

Страх побуждал искать виновных в чуме. Евреев, прокажённых, колдунов, бродяг, нищих, иностранцев и других считали распространителями болезни. Это приводило к погромам и казням.

В 1530 году в Женеве раскрыли заговор отравителей: начальника чумного госпиталя, его жену, хирурга и капеллана обвинили в создании смертельного зелья под пытками. Через 15 лет казнили 39 человек.

В 1630 году в Милане женщины обвинили брадобрея и комиссара в распространении чумы, размазывая зелья по стенам. Оба были казнены.

Бактерия, изменившая мир

В древности считали, что чуму вызывают невидимые существа. В 1546 году итальянский врач Джироламо Фракасторо предположил, что инфекционные болезни переносятся крошечными «семенами». Доказать это без микроскопа было невозможно.

Бактерия, вызывающая чуму, была обнаружена в 1894 году во время вспышки болезни в Гонконге. Швейцарский и французский бактериолог Александр Йерсен и японский врач Китасато Сибасабуро независимо друг от друга нашли виновницу этой страшной болезни в тканях больных. В 1897 году бактериолог и эпидемиолог Владимир Хавкин создал первую античумную вакцину во время эпидемии в Британской Индии.

В природе чума передаётся через блох, обитающих на грызунах, таких как сурки и крысы. В Средние века основными переносчиками были чёрные крысы. Дикие животные переносят болезнь слабо, домашние грызуны — более восприимчивы, а человек практически беззащитен.

Заражение происходит, когда блоха, укусившая инфицированное животное, кусает нового хозяина, передавая бактерии через слюну. Эти бактерии блокируют желудок блохи, заставляя её голодать и искать новую кровь.

Чума вызывает несколько форм, наиболее распространённая — бубонная. Бактерии проникают в лимфатические узлы, вызывая их увеличение и боль. Без лечения интоксикация организма приводит к смерти.

«В начале болезни у мужчин и женщин показывались в паху или подмышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины обыкновенного яблока или яйца… народ называл их gavoccioli (чумными бубонами); в короткое время эта смертельная опухоль распространялась от указанных частей тела безразлично и на другие, а затем признак указанного недуга изменялся в черные и багровые пятна, появлявшиеся у многих на руках и бедрах и на всех частях тела, у иных большие и редкие, у других мелкие и частые. И как опухоль являлась вначале, да и позднее оставалась вернейшим признаком близкой смерти, таковым были пятна, у кого они выступали. Казалось, против этих болезней не помогали и не приносили пользы ни совет врача, ни сила какого бы то ни было лекарства… только немногие выздоравливали и почти все умирали на третий день после появления указанных признаков, одни скорее, другие позже…»

Джованни Боккаччо. «Декамерон»

При развитии болезни бактерии попадают в лёгкие. Кашель разносит микрочастицы, заражая окружающих. В Средние века легочная чума уничтожала поселения. До антибиотиков бубонная форма уносила жизни 60-70 % заболевших, а легочная была смертельна.

Город в осаде

В охваченном эпидемией городе жизнь становится похожей на осаду. Зараза угрожает изнутри, и каждый здоровый может заразиться от больного. Кварталы, улицы и дома превращаются в крепости, борющиеся за выживание. История эпидемий показывает хрупкость социальных связей. Иногда кажется, что если не обращать внимания на опасность, она исчезнет. В 1599 году, когда чума охватила север Испании, врачи Бургоса и Вальядолида отрицали очевидное, называя болезнь другими диагнозами. Многие бубоны не заживали, и города были опустошены.

Эпидемии часто приходят из других мест, завезённые или специально отправленные. В Лотарингии чуму называли «венгерской» (1627) и «шведской» (1636), в Тулузе — «миланской» (1630). Чума разрушала не только организм, но и общество. Религиозное рвение сменялось разобщённостью, так как незнакомец мог быть убийцей.

Во время эпидемий во Флоренции (1348), Брауншвейге (1509), Лондоне (1664–1665), Марселе (1720) люди бросали близких, дети убегали от родителей, супруги предавали друг друга. В Милане (1630) горожане выходили на улицы с оружием.

Чума нарушала уклад жизни и порядок. Ходили слухи о грабежах чумных инспекторов и могильщиков, которые бросали живых в повозки и хоронили.

«…Бедствие воспитало в сердцах мужчин и женщин такой ужас, что брат покидал брата, дядя племянника, сестра брата, и нередко жена мужа; более того и невероятнее: отцы и матери избегали навещать своих детей и ходить за ними, как будто то были не их дети. По этой причине мужчинам и женщинам, которые заболевали, а их количества не исчислить, не оставалось другой помощи, кроме милосердия друзей (таковых было немного) или корыстолюбия слуг, привлеченных большим, не по мере, жалованьем; да и тех становилось не много, и были то мужчины и женщины грубого нрава, не привычные к такого рода уходу, ничего другого не умевшие делать, как подавать больным, что требовалось, да присмотреть, когда они кончались; отбывая такую службу, они часто вместе с заработком теряли и жизнь».

Джованни Боккаччо. «Декамерон»

В эпидемиях священники и врачи покидали больницы и церкви или оставались, умирая вместе с пациентами. В Перпиньяне из восьми докторов погибли шестеро (1348), во Флоренции из 150 монахов-кордельеров — 78. Архиепископ Карло Борромео в Милане (1575) утешал больных в лазаретах, как и его племянник Федерико 55 лет спустя.

Однако были и те, кто бежал от чумы, оставив своих прихожан.

Близость смерти порождала крайности: апатию сменяло безудержное веселье, траур — разгул. Моралисты осуждали азартные игры и разврат во время эпидемий. В Париже в 1401 году герцоги Бургундский и Бурбонский создали «двор любви» (cour amoureuse) для совместных пиров и литературных упражнений в честь дам, чтобы «проводить время с изяществом» в «тяжёлые времена чумного мора».

Врачи XVI–XVII веков считали, что апатия и страх увеличивают риск заражения. Они рекомендовали развлечения, музыку и чтение как лекарство. В разгар эпидемий городские власти устраивали праздники, чтобы поддержать надежду. После эпидемий начинался свадебный бум: люди стремились создать семью, чтобы забыть о трагедии. Например, в Кельне после чумы 1451 года, унёсшей более 20 тысяч жизней, заключили около 4 тысяч браков.

«Некоторые считали, что умеренная жизнь и воздержание от излишеств помогают бороться со злом. Они собирались в группы и жили отдельно от других, укрываясь и запираясь в домах, где не было больных… Они проводили время среди музыки и удовольствий, которые только могли себе позволить. Другие, придерживаясь противоположного мнения, утверждали, что нужно много пить и наслаждаться, бродить с песнями и шутками, удовлетворять все свои желания, смеяться и насмехаться над всем, что происходит. Они считали, что это лучшее лекарство от болезни. И как они говорили, так и поступали, днём и ночью переходя из одной таверны в другую, выпивая без меры и ограничений, часто устраивая это в чужих домах, лишь бы услышать, что там есть что-то, что им понравится и доставит удовольствие».

Джованни Боккаччо. «Декамерон».

Лондон: от чумы до пожара

Лондон в 1664–1665 годах пережил эпидемию чумы, известную как Великая. Первые случаи были зафиксированы в бедных районах рядом с портом и в приходе Сент-Джайлс, где сейчас находится Британский музей.

Зима была холодной, и болезнь не проявлялась. Весной эпидемия разразилась, разрушив надежды на спасение.

Чума часто посещала Лондон в XVII веке. В 1603, 1625 и 1636 годах она унесла жизни 30, 35 и 10 тысяч человек соответственно. Но Великая эпидемия 1664–1666 годов стала самой разрушительной — 70–100 тысяч лондонцев, или 20% горожан.

Чума проникала в Англию через порты и торговые пути, распространяясь с заражёнными крысами и блохами на кораблях и в товарах.

Многие считали, что болезнь пришла из Голландии, где в середине 1660-х были эпидемии в Лейдене и Амстердаме. Некоторые обвиняли голландцев, с которыми Англия тогда воевала.

В 1664 году в Лондоне вспыхнула эпидемия чумы. Власти закрывали дома с заражёнными и вводили карантин. Несмотря на меры, число жертв росло. В начале 1665 года король Карл II с двором и многие состоятельные горожане покинули Лондон, переселившись в Оксфорд или к родственникам. Простые люди тоже массово уезжали.

Однако лорд-мэр сэр Джон Лоуренс и члены городского совета остались на своих постах.

Перед жителями Лондона, как и перед людьми, столкнувшимися с эпидемиями в других городах и в другие времена, стоял вопрос: бежать или остаться? Ещё в XIV веке Парижский университет советовал бежать от чумы «быстро, далеко и надолго». Однако соседние деревни и города не всегда были готовы принять опасных беженцев. Часто против них выставляли заслоны, а отдельных путников встречали дубинками или ружейными выстрелами.

Потерять всё, но спастись? Бежать немедленно или подождать, пока эпидемия пойдёт на спад? Среди тех, кто решил остаться, были Сэмюэл Пипс, чиновник Морского ведомства, который вёл знаменитый дневник, и Генри Фо, шорник, дядя писателя Даниэля Дефо, автора «Робинзона Крузо». В 1722 году Дефо опубликовал документальный роман «Дневник чумного года». Его текст был написан от лица лондонца по имени H. F. (Henri Foe?), который пережил эпидемию 1664–1666 годов. Возможно, Дефо использовал записи своего дяди (также не исключено, что и Пипс вёл дневник во время чумы).

«Теперь я стал серьёзнее обдумывать своё положение и то, как мне поступить: остаться в Лондоне или запереть дом и бежать, как многие мои соседи.

Мне нужно было учесть два важных обстоятельства: с одной стороны, необходимо было продолжать вести своё дело и торговлю, ведь в них было вложено всё моё состояние; с другой стороны, нужно было подумать о спасении своей жизни перед лицом великого бедствия, которое, как я понимал, очевидно, надвигалось на весь город, и, как бы ни были велики мои страхи и страхи моих соседей, могло оказаться ужаснее всех возможных ожиданий.

И однажды утром, когда я в очередной раз размышлял обо всём этом, мне вдруг пришла в голову совершенно ясная мысль: если то, что происходит с нами, происходит только по воле Божьей, значит, и все мои неудачи неслучайны; и мне стоит подумать, не является ли это указанием свыше и не показывает ли это совершенно ясно, что Богу угодно, чтобы я никуда не уезжал. И вслед за тем я тут же понял, что, если Богу действительно угодно, чтобы я остался, то в Его воле уберечь меня среди свирепствующих вокруг опасностей и смерти…»

В 1665 году эпидемия достигла пика. В газетах еженедельно публиковались данные о смертности: сначала тысяча, затем две, к сентябрю — семь тысяч в неделю. Кладбища переполнились, и умерших хоронили в общих могилах. Лорд-мэр приказал уничтожить собак и кошек, но это привело к росту числа крыс. Для защиты от болезни использовали резкие запахи и благовония: богатые сжигали серу, ладан и хмель, бедняки — старые ботинки, а власти рекомендовали курить табак.

Во время эпидемий города закрывали, а на пути чужаков ставили заслоны. В 1377 году в порту Рагуза на Адриатическом море ввели 30-дневный карантин для прибывающих кораблей из заражённых мест. Для сухопутных путешественников карантин длился 40 дней. Эти меры распространили и на другие порты, а в 1423 году на острове рядом с Венецией создали карантинную станцию с госпиталем для изоляции больных и подозрительных приезжих. Это место стало известно как Lazzaretto, откуда происходит слово «лазарет».

«Сегодня с грустью обнаружил в Друри-Лейн два или три дома с красным крестом на дверях и надписью: „Боже, сжалься над нами“, что явилось для меня зрелищем весьма печальным, ибо прежде я ничего подобного, если мне не изменяет память, не видывал. Тут же стал принюхиваться к себе и вынужден был купить табаку, каковой принялся нюхать и жевать, покуда дурное предчувствие не исчезло».

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
7 июня 1665 года

«Вышел ненадолго пройтись — по чести сказать, чтобы пощеголять в новом своем камзоле, и на обратном пути заметил, что дверь дома несчастного доктора Бернетта заколочена. До меня дошел слух, будто он завоевал расположение соседей, ибо сам обнаружил у себя болезнь и заперся по собственной воле, совершив тем самым

прекрасный поступок».

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
11 июня 1665 года

«Сегодня заканчивается этот печальный месяц — печальный, ибо чума распространилась уже почти по всему королевству. Каждый день приносит все более грустные новости. В Сити на этой неделе умерло 7496 человек, из них от чумы — 6102. Боюсь, однако, что истинное число погибших на этой неделе приближается к 10 000 — отчасти из-за бедняков, которые умирают в таком количестве, что подсчитать число покойников невозможно, а отчасти из-за квакеров и прочих, не желающих, чтобы по ним звонил колокол»  .

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
31 августа 1665 года

Отчаявшиеся лондонцы скупали амулеты для защиты от чумы. Ходили слухи о чудо-докторах с эффективными средствами. Предлагались пилюли, микстуры, укрепляющие средства, лечебная вода и противоядие.

«Встал и надел цветной шелковый камзол — прекрасная вещь, а также новый завитой парик. Купил его уже довольно давно, но не осмеливался надеть, ибо, когда его покупал, в Вестминстере свирепствовала чума. Любопытно, какова будет мода на парики, когда чума кончится, ведь сейчас никто их не покупает из страха заразиться: ходят слухи, будто для изготовления париков использовали волосы покойников, умерших от чумы».

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
3 сентября 1665 года

«Боже, как пустынны и унылы улицы, как много повсюду несчастных больных — все в струпьях; сколько печальных историй услышал я по пути, только и разговоров: этот умер, этот болен, столько-то покойников здесь, столько-то там. Говорят, в Вестминстере не осталось ни одного врача и всего один аптекарь — умерли все. Есть, однако, надежда, что на этой неделе болезнь пойдет на убыль. Дай-то Бог».

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
16 октября 1665 года

В конце осени 1665 года эпидемия чумы пошла на спад. В феврале 1666 года в Лондон вернулся король Карл II. Однако вскоре город столкнулся с новым ударом — Великим пожаром. 2 сентября огонь в пекарне Томаса Фарринера на Паддинг-Лейн быстро распространился и уничтожил больше 13 тысяч домов, 87 церквей и собор Святого Павла. После пожара город реконструировали, увеличив ширину улиц, чтобы предотвратить распространение заразы в будущем.

«Я с лордом Брукнером и миссис Уильямс в карете, запряженной четверкой лошадей, — в Лондон, в дом моего господина в Ковент-Гардене. Боже, какой фурор произвела въезжающая в город карета! Привратники низко кланяются, со всех сторон сбегаются нищие. Какое счастье видеть, что на улицах вновь полно народу, что начинают открываться лавки, хотя во многих местах, в семи или восьми, все еще заколочено, и все же город ожил по сравнению с тем, каким он был…»

Сэмюэл Пипс. «Дневник»
5 января 1666 года

По известной формуле, которую приписывают Наполеону, каждый французский солдат носит в ранце маршальский жезл. Но в том же ранце часто прятались опасные микроорганизмы, которые вместе с армиями и их обозами преодолевали колоссальные расстояния. Вплоть до Второй мировой самыми массовыми убийцами во время вооруженных конфликтов были не стрелы, пули и ядра, а микробы. За войной по пятам следовали ее вечные спутники — голод и мор. Дороги заполняли толпы солдат, беженцев и торговцев, которые разносили болезни, как почтальон — письма. В 1627–1628 годах, во время кампании по усмирению протестантов, восьмитысячная королевская армия пересекла Францию от Ла-Рошели на побережье Атлантического океана до Монфера, недалеко от современных границ Швейцарии и Италии. Вместе с ней по стране разошлись чумные бациллы. За несколько лет, по оценке, которую приводит французский историк Эммануэль Ле Руа Ладюри, страна лишилась более миллиона подданных.

Эпидемии пользуются дорогами, мостами, кораблями, поездами и самолетами, которые мы создаем, чтобы ускорить коммуникации между городами, регионами, странами или континентами. Хорошим примером служит другая смертоносная инфекция — холера.

Она давно была распространена в Индии. Хотя в XVI веке португальцы создали там свои колонии, до Европы болезнь долго не добиралась. Лишь в первой половине XIX века эпидемии вспыхивают в России, Франции, Англии и даже в Америке. Вероятно, дело было в скорости и интенсивности коммуникаций. Вспышки холеры быстро затухают через несколько недель, если у бактерии заканчиваются новые жертвы. Старинные суда шли очень медленно, и инфекция была не способна пережить морское странствие. Более быстрые корабли, построенные в XIX веке, а в дальнейшем изобретение пароходов и открытие Суэцкого канала, связавшего Индийский океан со Средиземным морем, позволили ей путешествовать с полным комфортом. За прогресс приходится расплачиваться.