Игрывыгры. Финал⁠⁠

Они нашли друг друга. Разница в возрасте не помеха, ведь дело не в жаркой возне в кровати, от которой только проблемы. Борис и Жанна подсели на адреналин. Это вставляло гораздо круче, а утехи плоти могли разрушить очарование момента. Два счастливо встретившиеся игрока с судьбой, они – как два межзвездных крейсера в полном вакууме, как два кита среди планктона: резвись, сколько угодно, пока второй прикрывает спину. Шикарный дуэт. Переход отношений в горизонтальную плоскость не даст ничего нового, как бы о том иногда ни мечталось. А как не мечтать, когда перед носом торчат две гладких коленки, чуть выше – две другие не менее привлекательные возможности смешать покой с адреналином во взрывоопасный коктейль. Если Жанна делает что-то, то перед этим сто раз подумала, и если надела прозрачное белье, а затем его нарочно продемонстрировала…

Она сделала ход и ждет ответного? Возможно. Даже – скорее всего. Но жизнь – не шахматы, партия не заканчивается матом, очередность ходов не закреплена правилами, и никаких правил, собственно, не существует. Человек дела сам пишет правила, под которые подстраиваются окружающие. Жанна это знает. Чего же добивается мелкая пакостница, создавая вид, что соблазняет начальника? Игры в секс мелки, для нее это средство, а не цель. Выведывать у него информацию тоже не с руки, оба играют за одну команду. Остается подталкивание игр на новый уровень, где гибнут государства, гаснут звезды, зато адреналин течет ведрами, только черпай.

Опасные игры. Но кто лучше их двоих знает, как привлекательна и маняща опасность?!

– Интересно девки пляшут, – обронила девушка где-то слышанную присказку, до этого надолго утонув в задумчивости. – Все думают, что все кончилось… а оно не кончилось? Чего же я не знаю?

– Ты знаешь все, но тактический выигрыш приняла за безоговорочную победу. Не обижайся, это свойство присуще всем. Битву при Бородино русские празднуют, как свою победу, а французы как свою.

– Если вернуться от французов к нашим логическим баранам… куда ведешь на этот раз? В какую западню для уставших извилин?

– Все просто. С переменным успехом и временным условным перемирием серьезные игры продолжаются. Я выиграл одну не много значащую партию местного значения. Уже замышляется другая. Затем начнется следующая. Интуиция подсказывает: тот «крот» вряд ли был единственным.

– О, как! Почему так думаешь?

– Элементарно, Ватсон. Я давно в этом непростом бизнесе. До сих пор жив, здоров, свободен. Почему? Исключительно по причине, что подобное спинным мозгом чую. Кто-то тем ретивым ребятам основательно помог с информацией прежде, чем засланный казачок приступил к работе у нас.

– Кто? – Тонкие пальчики забарабанили по коже межкресельного бокса.

– Не знаю. На подозрении каждый. Этот второй, если существует, зарылся очень глубоко. На подобные планировавшейся «операции» мелочи он не разменивается, ему нужно что-то другое.

– Что – другое? – Бокс остался в покое, изящные ладошки принялись разглаживать юбку и топик. – Ты о чем?

– Если бы я знал…

Некоторое время оба молчали. Каждый о своем. И в то же время об общем. Увидев, что Борис высказался до конца и ничем любопытным больше не порадует, Жанна поинтересовалась, причем в тоне проскользнула жесткость:

– А не боишься сообщать об этом мне?

Борис на миг насторожился. Всего на миг, большего не требовалось, чтоб понять абсурдность версии.

– С чего бы это?

– Вдруг я проболтаюсь?

– Ты? – Ненадолго ушедший в мысли, он вновь посмотрел на обволакивающую белизну бедер и не дающую покоя грудь, вопящую о своей аппетитности и вылепленную специально под мужские ладони, такие, как у него. – Ты не проболтаешься.

– Почему?

Она сыграла обиду: неужели существует нечто, на что не способна?

– Если сыграешь в эту игру хотя бы раз, тебя больше не позовут играть в другие, – максимально доходчиво сформулировал Борис, – а вся твоя жизнь – игры в игры.

4

– Игры в игры?

Шеф попал в точку. Без игр внутри игр существование теряло смысл, Жанна не могла жить без этого наркотика действия. Но знал ли уважаемый начальник, предпочитающий стратегические успехи тактическим, что стратегии делятся на уровни?

Чтобы скрыть эмоции, в голос пришлось напустить немного задумчивости:

– Ты, оказывается, неплохо меня знаешь. Игрывыгры. Можно взять девизом. И не только мне. – Скакнувший на Бориса взор на миг повеселел. – Племени игрывыгров прибыло. Как думаешь, новый игрывыгр достоин старого? Прости, матерого?

На пару секунд край юбки вновь пришел в движение, создавшийся ветерок пошевелил опутавшие грудь локоны и скрывшую глаза челку. Ни один мужчина, если он мужчина, не мог не уронить взор в развилку на притворявшиеся бельем кружева. Юбка в сложившейся позе давно не имела значения, как ни одергивали и не укладывали ткань на место старательные ладошки – особенно в некоторые, тщательно просчитанные, моменты. Яркая сеточка призывно торчала, но Жанна себя не обманывала – шеф был шефом, он знал, что она играет, так же, как она знала, что он это знает, а он знал, что она знает, что он это знает, и она знала, что он знает, что она знает, что он знает, что она знает, что он знает… продолжать можно долго. Шефу такие игры как пятикласснику песочница. Чувственные завлекаловки – инструмент типично женский, но если б шеф, с высоты опыта, решил сыграть с Жанной во что-то подобное на том же поле – то есть, заранее определил цель, построил дерево решений, просчитал варианты, продумал план, подключил необходимую массовку и создал ситуацию – она не заметила бы, как печень или гланды уже расшаркивались бы с новым приятелем. Вопрос в другом. Этот вопрос – «зачем». До мозга костей оба были прагматиками и частный выигрыш не путали с глобальным. Пирровы победы отталкивали последствиями, несмотря на то, что большинству казались победами.

Шеф был мужчиной, и еще каким. На правах человека, что всегда рядом и прикрывает от возможных напастей, которых могут не заметить дюжие ребята-телохранители, Жанна знала это в силу профессии. Охранники стараются не допустить потенциальную угрозу и мгновенно реагируют на возникшую. Но угрозу далекую и гипотетическую, к которой ведет поведение или мысли хозяина, они предотвратить не в состоянии. Жанна могла проделать и это. Ход мыслей начальника был ей известен, он сам дал ключ, простой, но не каждому заметный: шеф не разменивается на мелочи, ему нужно все. Без исключения. И это не было бредом, оба знали: если что-то кажется невозможным, то у человека нет либо времени, либо желания. Шеф шел к своей мечте, Жанна активно помогала.

Потому что у нее тоже была мечта.

Переиграть гроссмейстера, думающего на сто шагов вперед, почти невозможно. Почти. Хорошее уточнение. Для этого нужно лишь продумать на один ход больше. И однажды игрывыгры сыграют в последнюю игру. Когда придет время. А пока…

Пока играем по правилам того, кто думает, что правила устанавливает он. Жанна расслабилась, ладошка стерла потные следы пальцев с бокса.

– Скажи… – Шеф замялся, прежде чем продолжить, чем вызвал повышенный интерес. – Когда ты вот так ненароком соблазняешь кого-нибудь… Как, например, Михаила…

Стесняющийся начальник – что-то новенькое. Как же только что упомянутое: планы, варианты, дерево решений? Неужели мэтры тоже попадают в простейшие ловушки? Или Жанна переиграла саму себя, и выглядевшая детской ловушка оказалась с двойным дном и глубокой настолько, что поймала зверя, считавшегося неуловимым? С одной стороны это здорово, с другой – в ловушку размером с бездонную пропасть можно свалиться обоим. Яме все равно, кто ее вырыл.

И все же…

Невероятное любопытство заставило замереть в ожидании дальнейшего.

– Когда раздеваешься перед ним… – На миг оставленный без присмотра сознания взор Бориса машинально уехал вниз, и ему пришлось прокашляться. – Когда делаешь все, что бы он не смог думать ни о чем, кроме твоего такого близкого и желанного тела… Ты сама – хочешь его?

– Вот ты о чем. Конечно. Еще как. По-другому быть не может. Потому что иначе будет неправда, фальшь, которую противник сразу почувствует.

– Противник?..

– Или партнер. Когда как. К их личностям отношение может быть самое разное.

– А к телам, значит…

– Да, – спокойно объявила она, чуточку раздвигая бедра для улучшения вновь произведенной сверху вентиляции.

– А я? – В нее, словно в заигравшуюся в охотника жертву, воткнулся взгляд, редко виданный даже недругами, несущий кому смерть, кому жизнь, а Жанне – безмерный прямой вопрос. – Я для тебя как мужчина – противник или партнер?

– Ты? – Она улыбнулась, как улыбаются закадычному другу или старому знакомому. – Ты мой начальник.

Подол резко опустился на место.

– Как личность?

– Да.

– А как тело?

5

В гнетущем ожидании Борис замер, сам удивляясь, что дошел до столь мерзкого состояния. Чертовка, до чего довела солидного человека. И если она сейчас пойдет навстречу… Ох, как он отыграется на сметанных выпуклостях за эту минуту позора!

– Как тело ты очень даже ничего, – звонко рассмеялась юная вредина, будто не понимая, куда клонится разговор.

Не понимая? Как бы не так. Красивая женщина чует подобное за версту, а умная поймет с полуслова. Жанна была очень красивой и не менее умной.

«Что же ты делаешь, болван, – морально хлестал себя по щекам Борис, – как потом с ее отцом объясняться? Куда лезешь? Женской ласки не хватает? Не при таких деньгах и возможностях говорить. Только руку протяни – набегут, задавят. Значит, тоже по маленькой ведьмочке с ума сходить начал?..»

Но что-то в нем стало сильнее его. Не все в мире меряется деньгами или карьерой. Когда внутри просыпается пещерно-дремучее нечто, рассудку лучше заткнуться. Во избежание. Потому что наплевать. Потому что тишина должна быть в библиотеке!!!

Рука властно легла на девичье колено (оно даже не дрогнуло) и сразу с поглаживанием переползла выше, на вкусное податливое бедро. Голос налился злой решимостью:

– А если мы с тобой…

Девушка напряглась, но ни одна мышца не дрогнула на ее теле – ни внутри, ни снаружи.

– То, что ты предлагаешь… – Она застыла на мгновение. – Это – работа?

– А что? – Ладонь продолжила сжимать отзывчивое лакомство.

Мозг всколыхнулся, словно толпа болельщиков, требуя от судьи предъявить игроку желтую карточку. Или красную. Лучше вообще удалить. Однако, Рубикон перейден.

– Если да, – не теряя самообладания, деловито проговорила Жанна, – то ты должен предложить нечто очень интересное, где можно приложить голову… не ухмыляйся, пошляк!.. и получить удовольствие от игры. А затем от результата, который у меня всегда на высшем уровне. Еще необходимо заранее оговорить гонорар. Возможно, такой комплект при правильном наполнении меня устроит.

Она умолкла.

Борис тоже молчал, в нем жили только руки и глаза. И сердце, устроившее переполох по поводу ухода крови с пути истинного.

В воздухе висела недосказанность. Увидев, что Борис к выражению мнения временно не готов, Жанна закончила логическую цепочку:

– Если же не работа… Прости, тогда только по любви.

– Понятно.

Он убрал руку.

Она с облегчением выдохнула.

– Жанна, я тебя люблю! – совершенно искренне сообщил повеселевший Борис.

Вскинутые на него ресницы не долго изображали комара, что попал под струю распыленного лака. Под ними, в глубине бурлящих кратеров, возникло понимание: это не намек на глупый развод, речь о другой любви. Этой фразой Борис как шеф оценил замечательные качества сотрудницы, так прекрасно применяющиеся на практике для достижения нужных целей.

– И я тебя люблю, – призналась Жанна с удовлетворенной улыбкой.

И было видно, что она имела в виду то же самое. И оба порадовались такой чудесной и ни к чему не обязывающей беспроблемной любви, ничего общего не имеющей с той, от которой одни заботы и мучения.

– Ну что, в офис?

– Поехали.

Тон у обоих вновь стал деловой и привычно ироничный.

– Остался невыполненным последний пункт рискованного плана. Затянувшуюся эпопею нужно завершить к нашему удовольствию, сделать неприятелю тот самый удар под дых, о котором я говорил.

Жанна с любопытством наблюдала за начавшимися манипуляциями. Борис выудил из бардачка какой-то посторонний телефон, не подходящий к внушительному имиджу, включил его и принялся рыться в меню.

– Все, что было до этого момента – затишье перед бурей, – говорил он, щелкая кнопками. – Судьба нашего с тобой существования и будущего успеха зависит от того, в какую сторону грянет гром и метнутся молнии. Кого накроет градом. И кнопка управления погодой – вот она!

Борис вошел в меню сообщений.

– Все затеяно ради этого момента. Все передряги, все события и последствия, от первого до последнего. Не для обиженного жизнью Михаила, о чем он даже не подозревает, и уж тем более не для считающей себя пупом земли дорогой сестрицы. Вот для этого. Долгожданного. Еще никто не выиграл. Мы сорвали операцию силовикам и не попались им, но я просто выровнял ситуацию в свою пользу. Всего лишь чуточку. Увернулся от беды, когда капкан собирался защелкнуться. Вынул голову из одной петли. Не больше. Пока.

Борис улыбнулся краешками губ – радостно и при этом зловеще, опасно, удовлетворенно-воинственно. Как откопавший топор войны ирокез, убежденный в своей безнаказанности.

– Сейчас мы с противником идем на равных, как лошади в забеге, кося друг на друга взмыленными мордами, – с жадностью в искрящих сваркой глазах продолжил он объяснения. – Последнее действие, которого я ждал столько времени, изменит ситуацию. Я в один ход ставлю противнику шах, а, возможно, и мат. Делаю так, чтоб игра перетекла на его половину поля, к его воротам, и чтоб надолго осталась там. Ради чего, собственно, и вязались эти кружева на воротнике взявшей за горло судьбы. Тэк-с, вот они. – На экране высветились нужные сообщения. – «Мама, мне сейчас некогда», «Мама, у меня все о кей», «Мама, у меня все в порядке». Как человек любил маму, а? Даже жаль его становится, такого хорошего сына. Не переживай, с ним все в порядке, к маме и прежней, которая до нашей, работе он вернется в свое время, иначе нас все-таки взяли бы за жабры. Сейчас «крот» в командировке в местах, где сотовая связь вызывает ассоциации исключительно с бортничеством, а интернет является ругательством. Живет в свое удовольствие, не понимая, почему не убили. Свобода сходить к волкам и медведям ничем не ограничена, даже зарплата идет, чтоб статью о похищении человека не приплели. Его последнее сообщение служило отменой штурма, значит…

Борис выбрал «Мама, мне сейчас некогда», клавиша «Отправить» от приложенного усилия познакомилась с телефонной начинкой.

– Готовься к бесплатному представлению. – Приоткрыв окошко, он выбросил аппарат и повернулся к Жанне. – Пьеса по моему сценарию, акт последний. Декорации давно выстроены, актеры заждались, сцена подметена и вычищена так, что не подкопаешься. Осталась заключительная часть с вторжением глупой массовки, бездарное вооруженное маски-шоу с укладкой всех заслуженных актеров лицом в пол и победными взглядами: «А-а, попались, голубчики-смертоубийцы!»…

Он отвлекся на миг, заводя двигатель и стартуя, затем последовало продолжение:

– И закономерный финал: извинения сквозь зубы… и бесконечные разборки на высшем уровне с зачинщиками невиданного самоуправства, посмевшими без причин потревожить известного бизнесмена. Которого (как им укажут) после такого вселенского конфуза – больше ни-ни! Даже не смотреть в мою сторону! А то погончики-то с плеч – полетят, как утки на юг…

Жанна не ответила. Она смотрела вдаль, ее груди равномерно и желанно вздымались, бедра расслабленно ждали очередного звездного часа в новой игре со множеством неизвестных. Борис отвел взгляд.

Некоторое время ехали молча.

– И все же зря ты отказалась, – шутливо продолжил он будто и не прекращавшуюся словесную баталию, когда сзади послышался вой нагоняющих сирен.

– От чего?

Девушка даже не повернулась на быстро окружающую светомузыку.

– От моего незатейливого проникновенного предложения.

– А что, разве было предложение? – Непробиваемая озорница, хмыкнув на слове «проникновенного», хитро сощурилась. – Ничего делового в твоих последних утомительных увертках я не усмотрела. Сплошной воинствующий эгоизм и понижение мыслительного процесса ниже уровня пояса. Если так дело пойдет и дальше, как в шефе я в тебе разочаруюсь.

Красно-синяя иллюминация из окон залила лица обоих.

– И все же, – насмешливо продолжил он, по требованию полицейского «матюгальника» тормозя и прижимаясь к обочине, – могла бы чему-то новому научиться.

– У тебя?!.. – С непередаваемым ехидством Жанна выпучила глаза. – Научиться?!

– Всем выйти из машины! – раздалось снаружи.

Словно горох из простреленной банки, высыпал, оцепляя машину, бронированный спецназ, серые фигуры быстро занимали позиции вокруг. Десяток готовых плюнуть свинцом вороных стволов уставились в лица и сердца седоков. Но сердца лишь задорно стучали, лучась от счастья, а лица продолжали улыбаться.

– Скорее наоборот, – не переставая говорить, девушка легко отворила дверцу и выставила наружу правую ножку, отчего подол невеликой юбочки вновь невозмутимо задрался. – Но я бесплатных уроков не даю!

– Лицом к машине!! Руки на капот!!

– Поверь, не все в этом мире меряется деньгами, – небрежно ответил Борис с другой стороны машины, упираясь ладонями в горячую сталь, раздвигая ноги под направляющим действием чьего-то приклада и через капот благожелательно глядя на улыбающуюся собеседницу. – Ладно, закончим с этими клоунами – и вернемся к любопытному разговору, прерванному на таком интересном месте…

The end.