Глава XX. Пятая часть «Мемуаров Бретёра» (продолжение)⁠⁠

Начало главы тут: Глава XX. Пятая часть «Мемуаров Бретёра»

Он едва слышно что-то прохрипел сухими бледными губами, но разобрать смысл не выходило. Я стал оглядываться по сторонам в тщетных попытках найти что-то, чем можно перевязать раны и остановить кровь, но чердак мрачного особняка выполнял только те функции, что предусматривал замысел архитектора. Никаких пышных гардин, воздушной кисеи или хотя бы простецкого ситца в интерьере: лишь дерево, камень и металл. Караваев всё продолжал хрипеть, я счёл необходимым призвать раненого поберечь покидающие его силы:

– Павел Степанович, при всём уважении, я не могу разобрать и слова. Не тратьте силы и воздух попусту, скоро прибудет помощь.

– …достань, – едва слышно прошептал старик, указав дрожащим перстом на своё сердце, рядом с которым оттопыривался внутренний карман его пиджака.

– В кармане? Да, да, сейчас! – принялся я расстёгивать пуговицы тяжёлого от воды жакета. Не знаю, что я хотел там найти: бинты, флакон чудодейственной панацеи или вторую жизнь этого несчастного мужчины. Он тратил на этот жест последние капли воли, это ведь не может оказаться что-то бесполезное?

Скользнув рукой за лацкан, я нащупал во внутреннем кармане что-то тяжёлое и стальное. Аккуратно держа двумя пальцами пока ещё неизвестный предмет, я вытащил его и положил на подставленную ладонь пожилого оружейника. В ладонь его лёг изящный двухзарядный пистолет, который впору прятать в дамской сумочке или среди бумаг на столе дипломата. Мне раньше не доводилось видеть столь тонкой работы – лишь тяжёлые дуэльные пистолеты попадали в мои руки. Готов спорить, их хозяева чаще страдали сами, нежели причиняли кому-то ущерб, а вот это чудо оружейной техники выглядело смертельно опасным. Судя по гравировке, пистолет изготовлен в Британии или Пруссии, лишь тамошний инженерный гений мог породить столь компактное и действенное орудие.

Караваев вложил пистолет мне в руку и прохрипел изо всех сил:

– …только две пули. Одну – мне, вторую – ей…

– Нет, вы что, я не стану стрелять в вас! Скоро придёт помощь, будьте уверены!

– ...тогда дай, я сам, – взмолился оружейник и попытался отобрать у меня пистолет, однако я споро спрятал его в свой собственный карман.

– Нет, ни в коем случае! Зажмите рану! – я стянул с себя ненавистный halstuk и вложил в простёртую ладонь Павла Степановича. – Я поищу что-то получше. Держитесь!

Сопроводив напутствие неуместным подбадривающим толчком в плечо, я устремился к лестнице вниз. Да, там уже мог оказаться кто-то из преследователей, но сейчас требовалось спасти жизнь умирающего оружейника. Я сбежал по крутым деревянным ступеням вниз, в просторный коридор третьего этажа, но устроить беглый обыск сдаваемых в наём комнат не успел. Прямо в меня упёрлись два немигающих чёрных глаза, в которых бушевали адские огни. Прямо под ними в жуткой ухмылке расплывался кривой рот, продолжавшийся шрамами от уха до уха. По мою душу пришёл Савка-весельчак, собственной персоной.

– СТОЙ! СТОЙ! СТОЙ! – бандит не размыкал губ, но я слышал его утробный рёв в своей голове, будто бы Савка проник куда-то в глубины моего сознания и голосил именно оттуда. Однако странным образом я всё равно сумел удержать себя в руках и изгнать посторонний голос прочь, чем нимало удивил прислужника Легиона. Он скривился в нарочито уважительной гримасе и развёл руками: – Ба, да ты видящий! Так даже интереснее…

И пошёл в мою сторону, косолапо подшаркивая своими непропорционально длинными ножищами. Что-то противоестественное было в том, как он двигался, как хищно улыбался своим широким ртом, как тянул в мою сторону свою длиннопалую руку. Будь Савка хотя бы на пару сантиметров повыше – выступать бы ему в цирке уродцев, фраппируя впечатлительную публику.

Моей излюбленной тактикой для бретёрских поединков было выбежать первым на линию огня, заставить противника принимать решение второпях, без изготовки, но сейчас я сам оказался на месте снедаемого страхом соперника. Моя рука сама собой потянулась к карману редингота, где лежал крохотный пистолет Караваева. Я вскинул оружие и, не прицеливаясь, тут же выстрелил – в левую часть груди, чуть ниже сердца, если таковое у этого монстра в человеческом обличии имелось. Однако полученная рана лишь заставила одержимого остановиться на секунду, он почти не обратил внимания на пулю, которая наверняка прошила его насквозь.

Воспользовавшись лёгкой заминкой преследователя, я устремился обратно на чердак. Сбежать из узкого коридора всё равно бы не вышло. Поднявшись наверх, я сразу же опрокинул крышку люка, а после сбросил на неё стоявшую рядом кучу мешков с чем-то сыпучим и тяжёлым, в надежде, что эта преграда если не остановит Савку, то хотя бы немного замедлит.

Однако одержимый не спешил догонять меня. Я слышал его шаркающие шаги там, внизу, но он лишь приближался к лестнице и вновь немного отдалялся от неё, расхаживая по коридору взад-вперёд как часовой на посту. Уверен, ему бы ничего не стоило подняться на чердак и тут же раздавить меня как жалкое насекомое, преследуй он подобную цель.

Бросившись к лежавшему на грязном полу мастеру Караваеву, я понял, что более мужчина в моей помощи не нуждался, отныне судьба его лежала совсем в других руках. Он замер, чуть приоткрыв рот, глядя на небо через открытые створки чердачного окна. На его лице застыло удивлённо-разочарованное выражение, будто он попал в иной мир, но оказался недоволен тем, что увидел. В правой руке он сжимал скомканный чёрный платок, который я вложил в его ладонь несколькими минутами ранее.

Я решил выглянуть в чердачное окно и оценить обстановку – может, всё-таки можно куда-то сбежать отсюда? Но путь оставался один – прямо вниз, на залитую паводковой водой мостовую.

Несколько томительно долгих минут прошли под стук шагов Савки-весельчака, бьющих об пол с монотонностью и неотвратимостью секундной стрелки на циферблате. Я метался по чердаку, пытался найти иной проход или тайный лаз, но тщетно. Оставалось лишь надеяться, что помощь нагрянет – в конце концов, Евгений же помнил, какое напутствие мне дал.

Когда я уже смирился со своей участью, шаги Савки вдруг прервались, а потом к ним присоединилось ещё несколько пар ног, приближавшихся к чердаку. Снизу до меня донеслись неразборчивые приглушённые голоса, принадлежавшие, очевидно, разным людям. После раздался звериный рёв, и огромная когтистая лапа сначала с кошмарной силой ударила по люку, выбив его и разбросав лежавшие на нём мешки, а потом схватилась за обломки люка и рванула их вниз, совершенно освобождая проход. Но первым на чердак поднялся не кошмарный Савка – лёгкой поступью по ступеням взошёл злой гений этого пандемониума, купеческая дочка Татьяна Караваева.

Эта изящная невысокая девушка казалась сейчас громадной и страшной. Глаза её были светлы и ясны, узкие капризные губы растянулись в неуместной улыбка, а на лице красовалось алое пятно свежего ожога. Безобразная ссадина ещё не успела затянуться коростой и потому представляла собой лоскуты кожи, сходящие слоями с бледного лица. Тянулась рана от правой брови к подбородку.

Девушка перешагнула тело отца, будто то был не давший ей жизнь человек, а куль с мукой, брошенный небрежной кухаркой на пол. Она лишь мельком взглянула на него, но лицо её никаких чувств не выразило.

– Чудесно, – неожиданно мягко начала она. – Вот, значит, кого теперь берут в Эгиду… Что, восторженные юноши без головы в нашем городе кончились?

– Не понимаю, к чему вы клоните… – честно ответил я.

– Вопрос был, скорее, риторический, отвечать на него необязательно, – Татьяна остановилась шагах в четырёх от меня, за спиной у неё стали появляться один за другим её соратники по тайному ордену, один другого гротескнее. Последним на чердак поднялся Савка, вытиравший руки какой-то жёлтой тряпкой. Приглядевшись, я узнал в ней шарф того бандита, что смертельно ранил Павла Федоровича.

– Закончил с ним? – обратилась к своему телохранителю Татьяна. Одержимый лишь коротко кивнул ей. – Отец был важен мне, – пояснила девушка свой вопрос. – Не как родитель, разумеется, а как жертва. Для того, чтобы призвать демона, нужен кто-то близкий тебе, хотя бы по крови. Теперь мне придётся искать кого-то ещё на эту роль.  

– И что же, много кандидатов? – спросил я чуть дрожащим голосом.

– Всего один, – недобро улыбнулась Татьяна. – Да не бойся, бумагомарака, не ты.

Меня слегка напугала такая осведомлённость девушки моей деятельностью, но, сказать по правде, обрадовала новость, что новой жертвой предстоит стать не мне.

– А кто же? – несмело спросил я, надеясь немного потянуть время.

– Вариантов мало, если быть откровенной, – пожала плечами Татьяна. – С братьями я никогда не была близка, да и в Петербурге они давно не живут. Мать ушла в Инферно, когда я появилась на свет, оставался лишь отец. Кажется, никого больше нет, кроме одного мужчины, который действительно был мне небезразличен, хоть и много лет назад.

– Неужели… – прошептал я испуганно.

– Да, мой названый жених, – подтвердила опасения Татьяна. – Я ведь влюбилась в него девчонкой, но он серафим, это вполне естественно. Они у всех вызывают чувство приязни, признайтесь, Бретёр. Вы ведь и сами успели подружиться с ним, несмотря на то что знакомы, сколько, сутки-двое?

– Примерно, – ответил я уклончиво, чтобы не тешить самолюбие злодейки.

– Понимаю вас, сама верила честным голубым глазам как последняя дура, – добавила она с обидой. – Но те времена давно позади. Поездка во французский университет охладила мои чувства. Стоит вам выйти из-под власти их чар, как становится очень противно от осознания, сколь мерзкие силы имеют эти создания, серафимы.

– Тогда вы познакомились с Ментором? Когда учились во Франции?

– А вот это уже явно не вашего ума дело, – раскусила мой план Татьяна. – Вам в спасении мира уготована роль статиста. Ведь и Евгений думает, что подружился с вами, потому в беде оставить не сможет.

– А если он не придёт? Что будете делать?

– Тогда в качестве жертвы использовать придётся вас, – мрачно добавила девушка, вытащив из рукава короткий клинок с лезвием из металла тёмно-серого цвета, который почти не отражал света. – Само собой, это не лучший вариант, но, авось, сгодится морскому дьяволу и такое подношение. Пускай вы не дороги мне, но зато такая знаменитость в узких кругах! Заодно и поквитаюсь за шрам…

Тут с нижних этажей раздались крики, топот и залпы ружейных зарядов. Часть группы, проследовавшей за Татьяной на чердак, принялась торопливо спускаться вниз, получив короткий безмолвный приказ от Савки. Сам одержимый остался подле своей атаманши, но отвернулся ко входу, надеясь таким образом предупредить угрозу.

– Вот видите, я же говорила, стоило только… – собралась что-то рассказывать девушка, как вдруг её голос заглушил жуткий рёв, раздавшийся снаружи дома у меня за спиной, а следом последовал страшной силы удар, проломивший крышу дома. Длинная чёрная когтистая лапа сгребла меня в охапку так, что затрещали рёбра, и потянула наружу.

Я не мог понять, от чего же мне больнее – от дьявольских объятий поперёк себя или от обломков крыши, через которые протащил меня монстр. Понять, где небо, а где земля, было решительно невозможно. Вселенная вновь обрела для меня ориентиры, когда когтистая лапа отпустила меня, и я рухнул в воду вниз головой.

Вынырнув и сделав первый долгожданный вдох, я с трудом огляделся. Я стоял на ступенях особняка по пояс в воде, слева от меня был один из тех львов, благодаря которым дом Лобанова-Ростовского приобрёл своё имя. Напротив же – отряхивалась от воды ещё не до конца обретшая человеческий облик Сонька.

– Вы? Откуда?! – воскликнул я, силясь перекричать бурю, ревевшую вокруг.

– Рада видеть тебя, шулер! – как всегда весело отреагировала одержимая. Однако лицо её было бледным, а поза неестественной. Кажется, в бою на фабрике Караваевых ей повредили спину или ногу, а то и всё вместе. – Евгений аж с ног сбился, так хотел тебя спасти. Сам через главный вход пошёл, а меня сзади отправил. Только, боюсь, я на сегодня отвоевалась, мне бы передохнуть чуток. Дальше пусть граф сам разбирается… – девушка едва стояла на ногах от усталости и ран. Я бросился ей на помощь, но она остановила меня, властно взмахнув рукой. – Не время, надо уходить…

– Как уходить, а Евгений? – удивился я. – Мы что, его бросим?

– Он сам такой план составил, я его ни к чему не принуждала! Да и потом, что нам делать? Я стою-то с трудом, а ты… Краплёные карты тут не помогут.

– Вообще-то я – видящий, – обиженно проговорил я.

– А я – еврейка по папе, – саркастично парировала Софья. – Как это поможет нам остановить наводнение, которое устроила эта несостоявшаяся графиня Эссен? Нет уж, давайте оставим бывших будущих супругов решать свои дрязги без посторонних.

– Кабы они были там вдвоём, я бы счёл это дельным предложением, – ответил я, приосанившись. – Но сейчас там наверху целая банда культистов, а Евгений совсем один. Нет, я помогу ему. Вы полезайте на льва, думаю, царственное животное не оскорбится. Хоть непогоду переждёте. А если мы вскоре не спустимся – уходите.

– Ну, хозяин – барин, – пожала плечами Сонька и положила руку на каменную лапу, покоившуюся на пушечном ядре. – Только сама я сейчас не залезу, подсадишь меня? Только того, лапать не смей! Как приду в себя – руку вырву и вместо головы к шее прилажу, понял? – пригрозила мне бандитка, неуверенно подходя к гранитному постаменту.

– Не беспокойтесь, я уже неплохо представляю, на что вы способны, Софья, – наклонился я для того, чтобы помочь девушке взобраться на статую. – Умереть раньше сроку я не желаю.

– Вот в этом-то и приходится сомневаться, – прокряхтела одержимая, взбираясь на спину царя зверей. Чуть выпрямившись на своём скакуне, она потянулась к подолу длинной цыганской юбки и вытащила из-под неё недлинную деревянную палку, казавшуюся, на первый взгляд самой обычной: в палец толщиной, в полтора фута длиной, чёрная и кривая, как моя собственная судьба.

– Что это? – искренне удивился я.

– Это «гром-дерево», растёт в Инферно на полях сражений, серый такой кустарник с красными листьями. Сломаешь пополам – и громыхнёт так, что мама родная... Ценная штука, потому и дорогая, берегла для себя, на сейчас не до запасов, – пояснила мне Сонька. – Сломать будет непросто, так что не переживай, случайно не рванёт.

– Благодарю, – ответил я, пряча странную ветку под полу редингота. – Ждите здесь.

– Да куда я денусь… Давай, там новая волна идёт, смотри, чтоб не смыло! – погнала меня Сонька прочь, испуганно глядя вперёд, выше по течению взбесившейся реки.

Меня колотила дрожь, но то было, скорее, от страха. Я искренне не знал, к чему стоило готовиться, и полагаться приходилось лишь на один-единственный патрон в пистолете, да на подарок Соньки, силу которого я покамест представлял мало.

В дом я попал ровно за мгновение до того, как новая кошмарная волна ударила по стене дома так, что весь он загудел. Я лишь надеялся, что одержимая, оставленная мной на спине каменного льва, сумела этот удар стихии вынести.

На первом этаже повсюду виднелись следы боя: плавали в паводковой воде, пробравшейся сюда из подвала, деревянные щепки разбитой мебели, тут и там лежали тела прислужников Татьяны, разбросанные как от выстрела небольшой кулеврины, в стенах виднелись дыры от пуль. Шум доносился лишь с верхних этажей, где, кажется, всё ещё кипел бой. Туда я и отправился.

Вновь поднимаясь по ступеням, я замечал то следы крови, то разрушенный декор доходного дома. Чем ближе я подходил к заветному чердаку, тем тише становился шум, доносящийся сверху. Само собой, сражаться с сумасшедшими культистами и одержимыми бандитами я не слишком хотел, но боязнь опоздать заставляла меня всё быстрее и быстрее отбивать шагами по гранитным ступеням чечётку в такт своему беспокойному сердцу.

На верхнем этаже меня встретил всего один противник, сам Савка-весельчак. Правда сейчас он не казался опасным бандитом, скорее избитым и раненым бродягой, оставленным умирать в центре разрушенного зала. Он лежал на полу, едва дыша от боли, и смотрел в сторону входа. Когда над лестницей показалась моя голова, одержимый жутко заулыбался и попытался встать.

– А, ты… Что, пришёл, когда веселье уже позади, да? Думаешь, ваша взяла? Ничего, ужо она из него дурь-то выбьет, – хрипел натужно он, приводя себя в сидячее положение. – Ты не смотри, что она на вид хрупкая… На деле-то она поопаснее меня…

– Сомневаюсь, – протянул я несмело. – Вы бы тут вряд ли лежали, если бы Евгения было так просто остановить.

– Твоя правда… Значится, сейчас и сам рядом ляжешь, – Савка рывком поднялся на ноги и медленно пошёл в мою сторону. Каждый шаг давался ему с большим трудом, но одержимый явно умел держать удар.

Я дёрнулся за пистолетом, но остановил себя, вспомнив о том, что в прошлый раз свинцовая пулька не оставила и следа на теле одержимого. Это движение не укрылось от его взгляда.

– Что, опять стрелять хотишь? Ну, давай, попробуй, – угрожающе проговорил он и стал преображаться в свою демоническую форму.

Пришла пора опробовать в деле подарок Соньки. Я вытащил из-под полы загадочную деревянную палку, и заметил, как изменился взгляд Савки – он враз растерял весь боевой настрой и остановил своё наступление. Преисполнившись решимости, я сломал «гром-дерево» пополам, отчего проклятая палка треснула ровно посередине, издав при этом такой звук, что во всех окнах разом повылетали стёкла, вздыбился волнами паркет, а всё, что не было надёжно прикреплено к стенам, тут же разлетелось в разные стороны. К счастью, Весельчак тоже отлетел назад, выбил головой окно и вывалился наружу, оставив о себе лишь воспоминание в виде нескольких кровавых следов на полу. Меня этим потусторонним взрывом тоже отбросило назад, но пострадал я в куда меньшей степени.

Когда я поднялся, то услышал знакомые голоса наверху, на самой крыше особняка:

– …и чего ты добьёшься? Власти или денег? Но у тебя было и то, и другое, – вопрошал мужской голос, явно принадлежавший Евгению.

– Так ничего ты и не понял, – горестно заметил женский голос, обладательницей которого, очевидно, была Татьяна. – Ну, что ж, дураком и помрёшь…

Когда я выбежал на крышу, то застал Евгения, держащим Татьяну за правую руку, в которой та сжимала проклятый кинжал, занесённый для удара. Молодому графу не составило бы труда справиться с хрупкой девушкой, но он явно не желал нанести ей вреда, потому не сжимал её руку в полную силу – лишь насколько то было необходимо. Сама несостоявшаяся невеста, оскалившись в зверином рыке, пыталась дотянуться клинком до руки графа Эссена, надеясь, видимо, что хотя бы капли его крови окажется достаточно для того, чтобы призвать демона водных пучин. Он и она застыли в неловких позах, будто непогода застала их посреди некоего новомодного танца.

Моё появление стало неожиданностью для обоих. Евгений и Татьяна повернули головы в мою сторону, на миг забыв друг о друге, однако вероломная дочка оружейника решила воспользоваться моментом – она достала из кармана крохотный пистолет, наподобие того, что вложил мне в руку её покойный папенька, и выстрелила графу в живот. На чёрной ткани костюма стало проступать ещё более тёмное кровавое пятно, а сам серафим скривился от боли и на момент ослабил хватку. Девушка высвободила руку с клинком и занесла её для удара, но тут уже вмешался я. За долю секунды я достал пистолет из кармана, вскинул его и, почти не целясь, нажал на курок.

Когда ветер разогнал облако порохового дыма, я увидел, как девушка неловко пятится назад, нетвёрдо ступая по скользкой черепице. Проклятый клинок выпал из её руки и покатился куда-то вниз, а освободившейся рукой Татьяна зажимала рану на шее. По тонким пальцам и изящному запястью стекала кровь, раскрашивая бледную кисть багряными линиями. Третий неловкий шаг крохотных сапожек стал последним, и девушка рухнула навзничь. Она сделала пару попыток сделать вдох, но очень быстро ослабла и замерла.

Евгений с ужасом смотрел на тело девушки. Левую руку он прижимал к животу, хотя, судя по безучастному выражению лица, рана его мало беспокоила.

– Я не хотел, – принялся я бестолково бормотать. – Я не хотел её убивать.  

Учитывая, что путь мой в этой истории начался с убийства соперника на дуэли, вам может показаться наигранной моя реакция, но замечу, что буйный гусар явно угрожал моей жизни в тот злополучный день, я лишь защищал себя, а сцена на крыше виделась мне чем-то диким и противоестественным, чего не должно было происходить. Не знаю, что двигало девушкой, но она явно хотела что-то доказать всему миру, может, даже сделать что-то хорошее, но стремления её души кто-то влиятельный и жуткий направил по кривому пути.

– Я тоже, – мрачно заметил Евгений. – Я тоже всего этого не хотел…

Тупое молчание двух невольных убийц нарушил нетвёрдый женский голос, раздавшийся откуда-то со стороны чердачного окна:

– Стоило уйти, как вы принялись стрелять во всё, что движется! – кряхтела Сонька, едва волочившая ноги по ступеням. – Я как услышала взрыв гром-дерева, так тут же полезла наверх. Евгений, ты ранен?

– Да, брось, ерунда, – отмахнулся вышедший из оцепенения Евгений. – Нужно что-то срочно делать с артефактом Татьяны. Через него она общалась с демоном. Может, его нужно уничтожить?

– Только где он? – Сонька взглянула сначала на Евгения, а потом на тело девушки. – Ежели не при ней, то пиши пропало, придётся мастерить плот…

– Евгений, поищите? Боюсь, я не смогу к ней притронуться, – ответил я, выпустив пистолет из рук. Очень хотелось сесть, пусть даже на мокрую скользкую крышу, всё равно одежда пропиталась водой насквозь.

– Хорошо, – коротко ответил серафим и стал бережно обыскивать карманы тёмного плаща Татьяны. Ему тоже это занятие не приходилось по душе, но долг для него был превыше чувств.

– Не дрейфь, поэт, – хлопнула меня по плечу Сонька, присев рядом. – Княжна совсем из ума вышла. Не ты, так её кто иной убил бы.

Тут Евгений резко вскочил, сжимая в правой руке что-то круглое и металлическое. Видимо, тот самый компас! Но вместо радости на лице его застыли испуг и беззвучный крик.

– Что с тобой?! – бросилась к нему одержимая, но граф Эссен тут же вытянул руку в останавливающем жесте.

– Не надо… Это связь… Я вижу его! Его! – хрипел он, вцепившись в артефакт иного мира побелевшими пальцами.

– Надо помочь ему, вырвать эту штуку из рук, – вновь ринулась к юному графу бандитка, но тот оттолкнул девушку прочь от себя с такой силой, что она вновь приземлилась на крышу рядом со мной, тяжело рухнув на черепицу всем телом.

– Нет, я должен сам… – Евгений сипел так, будто это его сейчас сжимала в кулаке дьявольская буссоль, выдавливая из лёгких весь воздух. Молодой граф сделался бледен лицом: ни то призрак, ни то мертвец, ни то ни сё. – Я вижу его, Морского дьявола, он говорит со мной!

– Как говорит? – переспросил я, не в силах поверить в происходящее.

– Не знаю… Он не произносит слова, он просто… Здесь, – силился подобрать слова Евгений, слабеющий на глазах. – Он в гневе, что его призвали, не предоставив жертвы, он хочет забрать свой дар из мира людей обратно на дно! Здесь сыро и темно, и крики, много криков! Будто бы целый хор воет от боли…

– Брось эту штуку! – взмолилась одержимая, уже не пытаясь подняться с крыши.

– Нет, он обещает уйти! Только есть условие… Какое… Я должен пополнить его команду… И иначе никак… – Евгений принялся пятиться назад, к краю крыши.

– Стойте! – кричал я, вскакивая с места.

– Остановись! – вопила одержимая, с трудом поднимавшаяся на ноги.

– Простите… – отрешённо и холодно сказал Евгений каким-то чужим искажённым голосом и сделал ещё один, последний шаг. Не издав ни звука, он рухнул вниз, в воды вышедшей из берегов реки.

Мы с Сонькой смогли лишь посмотреть вниз на бурный поток, унесший тело юного графа куда-то вслед за собой. Уж не знаю, договорился ли Евгений с морским дьяволом, но вода больше не прибывала, а дождь так и вовсе прекратился. Вскоре за нами пришли из Эгиды, однако от их помощи Сонька отказалась и ушла куда-то, не попрощавшись. Меня же переправили в штаб, на доклад к старому графу Эссену, но в ту ночь всё, что я мог говорить – это беспрестанно извиняться за то, что не сумел спасти его сына. Безутешный Фёдор Сергеевич попытался воспринять эту новость стоически, но все понимали, что вместе с Евгением погиб в ту злосчастную ночь и он сам.

Ближе к утру ударили морозы, сковав затопленный паводком город. Погибшие исчислялись тысячами, пострадавшие от наводнения не поддавались никаким оценкам. Тут же созвали специальный комитет, призванный помочь всем обездоленным, а также не допустить подобных трагедий впредь. Кто-то слал деньги, люди в России и за её пределами собирали продовольствие и одежду, но вернуть мёртвых с того света не смог бы никто. Следующую зиму Петербург жил, скованный льдами, а обычная роскошь дворцов и особняков выглядела неуместными барочными завитушками над могильным курганом.

Тело юного графа нашли на следующий день после наводнения, ближе к вечеру. Тот был мёртв, в руках по-прежнему сжимал кошмарное устройство, через которое с ним говорил дух Морского дьявола. Высшие чины Эгиды так боялись притрагиваться к буссоли, что похоронили юного графа Эссена вместе с нею, крепко сжатой в правой руке. Похоронили почти там же, где обнаружили. При этом высшие чины Эгиды позаботились о том, чтобы могилу Евгения никто из простых смертных не нашёл.

Вскоре старый граф Эссен отошёл от дел. По словам его немногочисленных друзей, это произошло из-за болезни, но мне думается, что сломали его утрата сына и трагедия города, вверенного под его защиту. До меня доходили слухи, что Фёдор Сергеевич уехал доживать свои дни в тёплой Италии, а на его место высший совет назначил представителя другой ветви этого знатного рода, князя Жана-Кристиана Эссен-Австрийского. С европейским усердием он принялся заниматься делами ордена, и, надо заметить, нимало в этом преуспел. Тут можно грустно вздохнуть и сказать «нет худа без добра», но подобного я себе позволить не могу.

Будущей весной, когда сошли льды, повсюду в Петербурге закипела работа, и следующую осень город встретил обновлённым и прекрасным, как и пристало величайшей столице Европы. Роскошные экипажи неспешно фланировали по широким проспектам, бряцала сталью городская стража, кружились пары на балах, лились слёзы безутешных вдов, свистели в небе фейрверки и рассекали ночную тишь пистолетные выстрелы. Город, полный противоречий, принял жертву юного графа, но тут же забыл, оставив позади как дурное воспоминание. Однако я уверен, будь у Евгения второй шанс – он без сомнений отдал бы свою жизнь вновь.

А с меня взяли обещание никогда и никому не рассказывать об этой истории (и о нескольких других, не менее волнительных) под угрозой вечной ссылки. Так что доверить эту тайну я могу лишь бумаге, в надежде, что далёкий потомок отнесётся к ней со всей осторожностью и воспользуется новыми знаниями во благо.

Серия: Инферно Святого Петра
Больше глав в сообществе ВКонтакте: https://vk.com/inferno_of_saint_p
Полная платная версия: https://www.litres.ru/70824964