Глава такая-то. Приятно обнаружить бабушку в добром здравии⁠⁠

Когда Лёва открыл ключом дверь и вошел в квартиру, то первое, что он увидел в полумраке коридора – это незнакомая серая куртка, нахально выпирающая из шкафчика, а затем, на полу у стены – чужие разношенные ботинки большого размера, с вывернутым на раструбах коричневым мехом и бесцеремонно распущенными по полу шнурками.

Раздевшись, он с некоторой опаской прошел на кухню. За обеденным столом в пол-оборота к нему сидел сутулый широкоплечий парень, коротко стриженный, но с запущенной щетиной на щеках, в странной кофте – без рукавов, но с капюшоном на спине. Он напряженно вглядывался в какую-то раскрытую подставку для книг и беззвучно барабанил пальцами по столу.

– Привет, – осторожно произнес Лев, чтобы не напугать пришельца, увлеченного своим занятием и ничего не замечающего вокруг себя.

Парень на это никак не отреагировал.

Лёва кашлянул и сказал, уже громче и дружелюбнее:

– Привет! Это кто здесь?

Опять никакой реакции.

Лев осмелел и, подойдя поближе, аккуратно выглянул из-за спины, чтобы посмотреть на то, что так притягивало взгляд незваного гостя. На подставке располагалась небольшая черная рамка, в которой за стеклом виднелись строчки текста на английском и непонятные знаки с цифрами.

Он вытянул руку и попытался слегка постучать по плечу незнакомца, полагая, что тот, может быть, инвалид по слуху, ну бывает же такое. Другое объяснение не приходило в голову. Но пальцы, не встретив никакого препятствия, прошли сквозь изображение.

Однажды Лёва еще ребенком скрытно пробрался с друзьями на сцену дома культуры перед началом какого-то праздничного мероприятия. Неожиданно для них вдруг погас свет, с потолка медленно опустился белый экран с привязанной к нему по нижнему краю металлической трубой, и раздвинулся занавес. Затем включили кинопроектор и начался показ французского фильма с Бельмондо в главной роли. Ребята увидели на обратной стороне экрана, который был весь в мелких дырочках, как от прокола иголкой, цветные силуэты сидящих за столом людей, а откуда-то сбоку, из темных углов сцены до них доносился громкий, но малоразборчивый диалог киногероев с непривычно затянутыми паузами. Тогда он, точно так же, как сейчас, пробовал дотянуться до изображения, создаваемого пыльными лучами в воздухе за просвечивающим экраном.

Несмотря на всю фантасмагоричность ситуации, Льва это нисколько не испугало, а только позабавило. Надо же, такое вспомнить, – подумал он, ностальгически растроганно улыбаясь, затем произнес вслух, – я не мешаю?

***

Я зашел на кухню с тарелками в руках и, увидев на столе поднятый экран ноутбука, спросил: «Не мешаю?».

Сергей машинально ответил, не поднимая головы: «нет», – и добавил, все так же не глядя, механическим голосом:

– Ой, тебе же тут надо, давай пока в туалете посижу.

Он закрыл свой ноут, помассировал рукой плечо и, прихватив табурет, отправился в санузел.

– Ты кошку завёл? – раздался удивленный голос Сергея из-за двери.

– Кота. Ну как – завёл. Он сам завёлся. Скорее, он меня завёл. Да и это не точно.

Мне захотелось рассказать о загадочной истории с котом, но не услышав ответного отклика, я решил, что не стоит пытаться докричаться через закрытую дверь.

Ещё предстояло помыть посуду и протереть пол для Серёгиного спального мешка, который он притащил с собой на случай ночевки.

Когда кухня была приведена в надлежащий порядок, я позвал Сергея и с гордостью показал сияющий чистотой пол.

«Годится», – оценил он результат моей работы и снова устроился за кухонным столом с ноутбуком. Затем, словно вспомнив о чем-то важном, но, по-прежнему не отрываясь от экрана, начал медленно рассказывать, делая паузы между фразами:

– Да, слушай. У меня приятель уехал на днях. В другую страну. Во-от. Я тоже скоро уеду.

– Ты уже говорил, – напомнил я ему.

– Он машину оставил здесь. Тесла, «трёшка».

Сергей, наконец, оторвался от ноута и посмотрел на меня в упор:

– У тебя же есть права? Не сочти за труд, присмотри за тачкой. Заодно –покатаешься. Она просто управляется, ты быстро освоишь. Доверенность и страховка будут на тебя. Если не против, конечно.

–  Да я не против, – подумав пару секунд, согласился я с Серёгиным предложением. – Тем более, у меня уже есть кое-какой опыт.

То, что, по большей части, мой опыт состоял из поездок на правом сиденье, а машиной управлял персональный автопилот «Ирина Евгеньевна», мне уточнять не хотелось.

– А свою машину куда денешь. За ней тоже присмотреть?

Сергей грустно улыбнулся:

– А свою я уже продал. Не нужна она мне теперь.

– Жаль, – пошутил я, – а то бы с удовольствием сравнил бензиновую и электрическую.

– Тесла вне конкуренции, – пришлось признать Сергею. – Вопрос в деньгах. Мы все в долгах, как в шелках. Кто за машину, кто за квартиру… Человек, разделавшийся с ипотекой, вызывает… изумление. Это как… – Он на секунду замолчал в поисках подходящего сравнения, и продолжил, – это как пришелец из будущего! Слава богу, я успел свою продать. Теперь свободен, как птица. Такая песня, кажется, есть у Битлз.

– А как же твой товарищ? Он бросил дорогую машину и уехал.

– Он еще заработает. С его-то мозгами. А во-вторых, Тесла остается в надежных руках, – Сергей хитро прищурился, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

– А ты не думал? – продолжил он с удивлением, как будто эта мысль посетила его только-что, – что всё это не случайно. Чтобы не возникало желание остановиться и подумать.

– Странно это всё, – согласился я с Серёгой. – У нас по факту как бы две несовместимые модели. Это как телега с двумя разными колесами. Одно – большое круглое, другое – маленькое квадратное.

– Бедная лошадка, – подхватил Сергей с иронией, – ей не позавидуешь.

– Особенно, если эта лошадка – мы с тобой.

– Кстати, если у телеги два колеса, то это арба, и тащит её не лошадь, а ослик. Так что мы с тобой – два маленьких ослика. – Сергей рассмеялся и, неожиданно, вздохнул:

– Пока мы шутим, мы живём.

– «Пока я помню, я живу», – поправил я его. Песня такая была, кажется, у Муслима Магомаева.

– У кого? – удивился Сергей.

– Не важно.

– Опять какой-то могиканин из прошлого? – он уже набирал запрос в Ютубе.

– Ну что, имеешь право, – Серёга, наконец, вынес свой вердикт после двухминутного прослушивания.

– На что?

– На воспоминания, – улыбнулся он.

– Какие воспоминания?

– Не важно, – с видимым удовольствием Сергей вернул мне мою снисходительную реплику.

***

Наутро, когда я проснулся и вышел на кухню, Серёгиного спальника уже не было, да и всех его остальных вещей тоже. На столе лежали записка и конверт, придавленные брелоком с ключами. В конверте оказались документы на Теслу, о которых он вчера упоминал, а в записке несколько слов с благодарностью за ночлег и короткий список советов по управлению машиной с местом её парковки.

Это была потеря, о которой задумываешься постскриптум.  Товарищ уехал в неизвестность, бросив всё, оставив за спиной налаженную, размеренную жизнь со своими, не замечаемыми на первый взгляд, приятными или рутинными обязанностями и привычками, нехватку и ценность которых осознаешь только с их исчезновением.

То же самое я мог бы сказать себе и с отъездом Сергея, которого до вчерашнего дня считал просто коллегой по работе.

«Свободен, как птица…» Мелодия Битлз зазвучала в голове симфоническим оркестром:

«…Whatever happened to

Так что же случилось

The life that we once knew?

С той прежней жизнью, что мы когда-то знали

Always made me feel so free…

И которая всегда давала мне ощущение свободы…»

Но прочь сантименты. Где-то ждала волшебная Тесла, и мне не терпелось посмотреть на неё вживую и опробовать на ходу. Я быстро оделся, достал из нижнего ящика серванта водительское удостоверение, хранимое в одном пакете с дипломом, сунул в карман документы, брелок и выскочил на улицу.

Машина изысканно черного цвета стояла во дворе, там, где и должна была находиться по описанию из Серёгиной записки.

К дверным стеклам порывом ветра прибило несколько желтых листиков, а отливающая глянцем крыша была усыпана драгоценными сияющими капельками воды.

Передняя левая дверь щелкнула и приоткрылась.

Я забрался на водительское сиденье, осмотрелся и с удовольствием ощупал все рычажки и кнопки. Затем настала очередь дисплея с его сложным и запутанным меню. Наигравшись с бортовым компьютером, я откинулся на спинку сиденья, наслаждаясь тишиной и таинственными видами двора, который сейчас казался незнакомым и загадочным сквозь затененные стекла.

Спустя минуту я c удивлением услышал вежливое приветствие, произнесенное голосом своего автопилота, и не смог сдержать улыбки: ну а как иначе. Всё правильно. В памяти проявились слова, сказанные Женькой в ответ на просьбу оставить мне Ирину, как помощника.  «Она и так с тобой всегда. Насколько это возможно физически».

– Как тебе машина? – решил я подшутить над Ириной Евгеньевной, чтобы ненароком не раскрыть то теплое чувство, которое возникает от неожиданной встречи со старым другом. – Не приходилось на такой ездить?

– Приятно обнаружить бабушку в добром здравии, – отозвалась Ирина с едва заметными, как мне показалось, нотками сентиментальности в тоне. Я по привычке продолжал истолковывать голосовые модуляции электронного ассистента с человеческой стороны восприятия.

– Однако, ты не слишком вежлива с юной красавицей, обозвав её старушкой, – мне стало немного обидно за Серёгин подарок, отданный мне во владение, пусть и на время, но всё же подарок, иначе я его поступок расценить не мог.

– Не старушкой, а бабушкой. В переносном смысле – прародительницей всех автопилотов.

– Ах, простите, – спохватился я, в показном рвении пытаясь исправить свою оплошность. – Вы ведь приходитесь ей внучкой? Или правнучкой?

– И да, и нет. В моем коде и сейчас присутствуют некоторые элементы автопилота, разработанного много лет назад программистами Теслы.

Общаясь с Ириной, мне иногда хотелось похлопать себя по щекам.

В боковое стекло неожиданно постучали. Осторожно, но настойчиво. Такой стук трудно оставить без внимания, притворившись, что не услышал. Так стучат, когда твердо уверенны в отклике. Всё мое дурашливое красноречие быстро улетучилось, уступив место настороженной готовности встретить реальность, какой бы она ни была.

Я обернулся и увидел незнакомого, сильно пожилого человека в черном осеннем пальто с поднятым до подбородка воротником и такой-же черной круглой вязанной шапочке, натянутой на уши. Он вглядывался внутрь салона, прижав козырьком обе ладони ко лбу. Пока я шарил рукой по дверной панели в поисках подходящей рукоятки или кнопки, стекло плавно опустилось, ровно настолько, чтобы образовалась широкая щель, достаточная для общения.

– «Доброе утро, Сергей Станиславович», – произнес старичок звучным дикторским голосом, изобразив сердечную морщинистую улыбку. – У вас найдется 30 - 40 копеек?

– Надо дать, – тихо посоветовала Ирина.

Я достал бумажник, отстегнул клапан и высыпал на ладонь мелочь. Не считая, сжал кулак и просунул руку в приоткрытое окно.

– Благодарю, – на его худом лице с обвисшей, желтовато-серой с пятнами, кожей, добавилось еще больше счастливых складок. Он подставил подрагивающие, сложенные вместе руки с длинными пальцами, словно собирался набрать воду из-под крана. Поймав упавшую из разжатого кулака горсть монет, спрятал их в кармане пальто и вытащил какую-то мятую бумажку.

– А это вам, – и осторожно просунул в окно уголок затертого серого конверта.

Я, все так же, молча, двумя пальцами вытянул его из окрепшей, порозовевшей на глазах руки старичка и положил на правое сиденье.

Когда я обернулся, «почтальона» уже не было.

Только сейчас мне удалось сглотнуть слюну, накопившуюся во рту, и как следует вдохнуть воздуха. Я завертел головой по сторонам, но ни спереди, ни в зеркалах заднего вида не смог отыскать фигуры в черном пальто.

На меня вдруг напала зевота. Я открыл конверт и, не переставая зевать, достал пустой листок белой бумаги. Повертел в руках и засунул обратно. На конверте так же не нашлось никаких надписей с наименованием адресата.

«Пора ехать», – произнесла Ирина своим уверенным, спокойным тоном, вернувшим меня в привычное состояние.