Еще кусочек про фотографа⁠⁠

…Появляясь, идея начинает обрастать реализующими подробностями, как потерянная в море мина кораллами. Конечно, если море соответствующее. Море не подкачало. Сетевые самозваные Энгры от фотографии иногда соответствовали настроению, но назвать искусством вал похотливой самодельщины не позволяло чувство самоуважения. Профессионал на поприще совмещения приятного с полезным, который всегда держит планку на одном – высшем – уровне, в городе оказался единственным. Возможно, их, таких, много, просто не везло с источниками… Может быть, но поиски вывели на одного – некоего Аристарха Алексеевича.

Встречу организовала работница студии, где временно выставлялись работы мастера. Интерес к снимкам на стенах немолодая приемщица восприняла со стоическим равнодушием, лишь покосилась на палец с кольцом. Возможность знакомства со знаменитым фотохудожником, специализирующемся в стиле ню, обошлась в коробку конфет. Выслушав объяснение Влада, что хочет такое же с женой, приемщица понимающе кивнула.

– Многие хотят, – уверила она голосом человека, много повидавшего в этой жизни.

Сразу о заказе говорить не хотелось. Передав просьбу о паре советов, как лучше фотографировать любимую женщину в присущем автору стиле, Влад получил приглашение ненадолго присесть за столик в кафе, где маэстро изволит ужинать.

– Не стесняйся, это распространенное желание мужей, которым нравятся их жены, – выдал маэстро, указывая на стул напротив.

Гигантом искусства оказался добродушный дядька с легкой небритостью, с некоторых пор ставшей символом эдакого гламурного антигламура. Объем собеседника соответствовал таланту, под ним потрескивал стул с наброшенным на спинку пиджаком, ослабленный галстук прел под навесом двойного подбородка. С Владом Аристарх Алексеевич держался просто, соблюдая, впрочем, определенную дистанцию, которая доказывала, что он мэтр, а Влад никто, и так оно и будет, пока не доказано обратное.

С гениями не спорят. Приняв покровительственное высокомерие как данность, Влад присел – по-деловому, не на краешек, но и не разваливаясь.

Мэтр заговорил. Нет, он вещал. Даже так: возвещал. Начал издалека, как и подобает знающему себе цену вельможному господину от изобразительных искусств.

– Хорошее фото должно не показывать, а рассказывать, в нем обязан быть подтекст. Должны присутствовать как предыстория, так и следствие. Три в одном, включая незаурядное настоящее. Предоставлять глазам, уму и сердцу одновременное удовольствие от истории, которую тебе рассказывают, от характера, который показывают, и от прорисовки деталей, каждая из которых – дополнительный штрих к той самой истории. Умение не увести в сторону – показатель качества и профессионализма. Понимаешь?

– Угу, – потрафил Влад большому художнику.

Хмыкнув в стиле «Что человек вроде тебя вообще может понимать…», маэстро продолжил:

– На снимке должно свершаться чудо. Застывшее изображение обязано оборачиваться повествованием, превращаться в рассказ о чем-то личном, интимном, не для всех – в рассказ, который сообщен тебе как величайшему ценителю, чтобы поражать, звать, преломлять сознание новой перспективой, уносить в грезы и мучить надеждами. При этом нужно, чтобы получилось как бы ненароком, исподволь… Искусство – в этом.

(отрывок из рассказа "Картина, снимок и любовь")