Дьявол, Бог и антидепрессанты⁠⁠

Часть 4.

В начале июня Алеся Владимировна сама позвонила мне.

- Эля, ты куда пропала – то? Приходи ко мне в понедельник, посмотреть на тебя хочу.

Я была рада снова вернуться в тот приятный кабинет. Я рассказала о том, что бросила пить литий и начала пить антидепрессанты.

- Как чувствуешь себя вообще?

- Лучше.

- А как твои навязчивые мысли?

С этим дело обстояло хуже. Любой выбор ввергал меня в странное состояние – мне казалось, что есть один правильный вариант, одно правильное действие, и если я совершу ошибку – вся жизнь моя пойдет на свалку. Я могла решать в какую урну выбросить бычок – и на фоне всего этого в голове моей разыгрывалась битва. Это изматывало. Это страшно изматывало. Ну и говорить не стоит про то, что руки я мыла постоянно. Мне постоянно казалось, что я вот вот чем-то заражусь. Микробы, микробы, микробы.

- Если не пролечить, то потом ещё хуже будет. Не сможешь уже переступать через себя. Надо видимо пить нейролептики.

Медсестра щанесла в кабинет таблетки, которые Алеся Владимировна протянула мне.

- Пол таблетки вечером. Дня через три отзвонись обязательно. И не пропадай.

Сразу же после выхода из кабинета я, как всегда, почувствовала себя лучше. Прекрасная женщина. Я ещё не выпила таблетку, но навязчивые мысли уже стали отступать – кто-то знающий и опытный знает, как решить мою проблему. Это банально. Это уже не проблема. Всё будет хорошо.

Первые дни таблетки действовали на меня ужасно. Через час после приема я теряла силы и могла лишь упасть на кровать. С утра вставала разбитая, как с тяжелого похмелья.

- Ничего не поделаешь. Перетерпи недельку – сказала мне А.В. – должно пройти. Если не станет лучше – придется отменять таблетки.

Мне действительно стало легче.

С первых же дней приема нейролептиков стали уходить навязчивые мысли. Туман тревоги, окутывающий меня раньше во время необходимости выбора, стал рассеиваться. В один момент я поймала себя на том, что я могу смело встретить эту тревогу. Раньше она заставляла меня бежать – в алкоголь, в вещества, куда угодно, лишь бы не сталкиваться с ней лицом к лицу.

О нейролептиках особо ничего больше не скажешь – пью я их ещё мало. Но действуют они на ура. Навязчивые мысли ослабили хватку.

Часть 5. Что же со мной произошло

Мне лучше. Мне гораздо лучше. Но насколько? И как я осмысливаю сейчас всё, что со мной произошло?

Чем были видения? Откуда во мне взялись некие сверхъестественные переживания?

Тут стоит, наконец, раскрыть одну немаловажную деталь. Я пробовала ЛСД.

Нет, не так. Я обожала ЛСД. С первого же приема я влюбилась раз и… надолго. Использовала любую возможность ее съесть и поговорить «с всевышним». Для тех, кто совсем не в теме – я говорю о психоделиках. Тут – самое время отправить вас в гугл, потому что описывать и пересказывать всё, что известно об этих занимательных веществах – вне рамок этой статьи. Но если кратко – это те самые вещества, использовавшиеся в шаманских ритуалах, древнегреческих мистериях и в Америке 60-х. Вещества, выбрасывающие тебя из своей привычной личности и отправляющие в «духовное» путешествие. Я очень ими увлекалась с марта 2016 и до лета 2017. Под конец я совсем потеряла стыд – ела их просто от скуки, чтобы неплохо провести время. Ела ночью, днём и в любых состояниях. Ела для того, чтобы лучше услышать музыку. Ела для того, чтобы послушать лекцию по философии. С кислотой я была уже не просто слушателем – я была самим знанием, я была музыкой, а не просто человеком в наушниках. Под кислотой я танцевала, пела, писала, читала, слушала, гуляла, стояла на коленях перед небом, обнималась с лошадью – чего я только ни делала.

Один из эффектов кислоты – галлюцинации. Танцуют все узоры. Движется то, что, как говорит нам логика, двигаться не может. Я с кислотой, видимо, перебрала, отчего у меня и случился HPPD - длительное расстройство восприятия, вызванное галлюциногенами. Или hallucinogen persisting perception disorder, если по английски.

Как раз то самое расстройство, когда из-за чрезмерного употребления психотропных препаратов всякие милые иллюзии (вроде моего движения узоров и полов) остаются с человеком и после выведения вещества из организма.

Иллюзии оттуда. Есть ли они у меня сейчас? Сложный вопрос. Скорее да, чем нет. Но тут стоить пояснить.

Во время трипа мир очень, очень сильно меняется. В моем случае – очень сильно менялись краски. Я красочный человек, я обожала все эти переливы и колебания цветов, мне нравилось стоять на балконе и наблюдать, как разноцветные окна соседнего здания танцуют под музыку в моих наушниках. Это была одна из причин, по которой я вообще ела кислоту.

Это был также один из первых замеченных мною эффектов после приема первой марки – я зашла в комнату, где сидел мой сопутешественник по психоделическим мирам, и сразу обратила внимание на его глаза. Они стали больше и оживленнее. И так со всем миром вокруг. Когда ты трипуешь – с тобой трипует весь мир. Комнаты и улицы меняются до неузнаваемости – в моем случае все всегда становилось гораздо красивее, чем до кислоты. Сюрреалистичнее, конечно. И в какой-то момент я просто не вернулась назад.

Мой мир сейчас – мир психоделических красок. Я хожу по улицам и не покидает меня ощущение, что я всё ещё трипую. Всё выглядит так, будто бы в мозгу моем – кислота. Как начало или выход из трипа. Меня это радует. Я не шла к психиатру для того, чтобы это убрать (да и очень сложно это лечится, насколько мне известно, если человек прямо вот хочет от этого избавиться).

Иллюзии случаются гораздо реже – обычно, когда я совсем измотана физически. И то – они гораздо слабее, чем были осенью и зимой. Они вот напрягали, да. И я рада, что их больше нет. Однако цвета остались со мной. Главное изменение – я больше не считаю их проделкой дьявола, как я считала прошлой осенью.

Так, теперь, собственно, к дьяволу.

Здесь главную роль сыграли, как мне кажется, две вещи. Моя ненависть к себе, ну и, конечно, психоделики. Ненависть эта слилась со всем, что я знала о муках ада, с психоделическим опытом и познанием бесконечности – держите и распишитесь – психоз. Представления о дьяволе и вечном мучении. Всё, что я любила – творчество, психоделики, близкие люди – стало казаться мне порочным и ведущим к дьяволу от того, что я не любила себя. Как я с этим справилась? Спасибо антидепрессанты и нейролептики. И спасибо Алеся Владимировна. Сложно переоценить ее вклад в моё выздоровление.

Что насчет видений ада? Вот тут – я не знаю. Возможно, что я действительно его видела. Возможно, что то, во что мы верим, становится реальностью. И, быть может, люди, которые верят в ад и ненавидят себя – действительно в него попадают. А точнее – даже создают.

Понимаете ли, после психоделиков я поверила в божественность и нематериальность мира нашего. Когда ты видишь, видишь своими собственными глазами, что материя распадается и улетучивается, а области нематериальные кажутся реальнее, чем стол, за которым ты сидишь, сложно продолжать придерживаться материально-атеистических воззрений. Ещё летом 2016 я осознала всё это. Что мир – сложнее и тоньше, чем нам кажется. Только нырнула я тогда совсем не в христианство – ближе мне были восточные воззрения на мир. Я заслушивалась Аланом Вотсом, его лекции были проводником в мир восточной философии, и, учитывая, что кое что я слушала именно под кислотой – проникла во всё это я довольно глубоко.

Однако по воспитанию и культуре – то я русская, а это значит – христианка. Ну, родители пытались. У них не очень получилось (слава богу).

Однако все идеи были в моей голове. И об аде, и о дьяволе. Плюсом ко всему прошлой весной ( до всех этих приступов ещё) наткнулась я в интернете на лекции одного замечательного профессора психологии. Сначала он говорил о мифологии и, собственно, о психологии. Однако затем он увлекся мифологией именно христианской и стал выпускать курс лекций «Психологическое содержание библейских историй». Увлекательнейший материал. В комментариях на ютубе в разных формах высказывалась одна и та же мысль «Профессор, я атеист, и никогда не думал, что лекции о библии могут быть настолько увлекательными». Он собирал с этими лекциями аншлаги в публичных залах. Увлеклась и я.

Другой книгой, внесшей вклад в мою патологию, была, разумеется, Роза мира. Самой идеи о том, что таки будет на земле царство дьявола, было достаточно для того, чтобы посеять в моей психике семена страха. Я, к тому же, крайне впечатлительный человек. Если я что-то принимаю, то принимаю близко к сердцу.

Взять всё это + изначальную предрасположенность к неврозам и депрессии + злоупотребление некоторыми веществами – пожалуйста, держите психоз. Расписываться не буду.

Жалею ли я хоть о чём-то? Нисколько. Во-первых – всё это крайне интересно.

К тому же есть такое понятие как кризис исцеления. Именно это произошло со мной. Я слишком долго игнорировала проблемы в своей жизни – и вот они все, дружно взявшись за руки, решили разобраться со мной. Раз я не разбираюсь с ними. Мне было очень плохо, но это было путем к исцелению. Именно сейчас я чувствую, что моя жизнь налаживается. По всем фронтам. Семья, отношения, профессиональная деятельность – всё подтягивается после моего прохождения через этот дикий кризис.

Я стала сильней.

Я не пропагандирую наркотики. Перечитайте статью – все ужасные ужасы, случившиеся со мной, могут произойти и с вами, если будете относиться к веществам с такой же беспечностью, с какой относилась я. Есть случаи смертей после употребления ЛСД – человек просто не мог справиться со всем тем, что получил. Не смог справиться со своей грязью, когда она стала вылезать наружу. Я и сама была на грани суицида.

Кислота подарит вам краски, красоту и эйфорию на грани с блаженством. А потом заточит в подземелье, где придется вам сражаться с самими темными демонами собственного сознания. Не уверены, что справитесь? Даже не лезьте к кислоте.

Stay cool

И не злоупотребляйте веществами)

Элеонора Тарру.