Друг мой, Колька⁠⁠

Мое раннее детство прошло в подмосковных Мытищах, куда мы с родителями возвратились из африканской Гвинеи после двухлетней папиной командировки.

Это было прекрасное советское время, из окон хрущевок доносился звон посуды и запах борща, на лавочках сидели наши бабушки, а в прохладных подъездах пахло краской и котами.

Там у меня появился друг Колька. Мы жили в одном подъезде и он был младше меня почти на год.

Сказать, что мы были «не разлей вода», мало. Мы с Колькой были единым целым.

У нас не случалось разногласий. Стоило у меня родиться какой-нибудь идее, мы тут же ее слаженно реализовывали. В нашей «банде» я была голова, а он - мой идеальный соратник.

Это распределение ролей произошло естественно, и я не помню, чтобы Колька когда-нибудь со мной спорил. Мы просто действовали и все. Как человек, который взбирается в гору – голова подумала и ноги пошли.

На фото 👆 наша банда. Я слева «продумываю, что бы еще придумать», Колька изображает силача, валящего дерево. На заднем плане девочка Ира, она старше нас на пару лет, ее маленький брат Женя позже погибнет в яме с кипятком на стройке «за домом», куда нас с Колькой не пускали гулять.

У нас было полное взаимопонимание и общие интересы. Все, что нравилось мне, нравилось Кольке. Когда я что-нибудь рисовала или лепила, первым делом торопилась показать Кольке. Когда взрослые угощали нас чем-нибудь, мы просили еще, чтобы принести друг другу. Потом уже все привыкли и, угощая, давали «для Кати» и «для Коли».

Практически, мы не расставались, но, когда это случалось, очень скучали друг по другу. Помню, я заболела ветрянкой и его бабушка рассказывала моей на кухне, что Колька все это время просидел дома. На предложение его бабушки погулять с Инной (красивой девочкой с нашего двора), Колька отказывался со словами, что в ней «нет изюминки, как у Кати». Я тогда впервые услышала это выражение).

Несмотря на разницу в год и мой авторитет, все же были вещи, в которых Колька разбирался лучше меня. Мы были маленькими, примерно одного роста, и катались на трехколесных велосипедах. И вдруг на очередное лето Кольке покупают двухколесный Орленок с рамой! Я тогда еще только осваивала езду на Зайчике с парой задних приставных колесиков, а он уже гонял на Орленке под рамой (ноги не доставали до сиденья). Для меня это было недосягаемое мастерство.

При этом у Кольки даже мысли не возникло обозначить свое превосходство. Он не то, что не кичился своим умением ездить под рамой взрослого велика, а даже старался скрыть его, когда нам двоим приходилось выходить во двор с велосипедами. Он так старался не задеть мое самолюбие, что однажды даже сказал, что на его велосипеде сдулось колесо и он пойдет пешком, пока я ехала на своем Зайчике.

Хорошо помню этот момент: колеса на моем велосипеде очень тяжело вращались по размокшей весенней земле, и чтобы сдвинуть его с места приходилось толкать. Колька весь измазался тогда, держась за велосипедную ось.

Сейчас я, будучи взрослым человеком, понимаю, сколько такта и благородства было в детских Колькиных поступках.

По моей инициативе нам не раз приходилось делать недозволенные вещи. И он никогда меня не сдавал взрослым. Если его бабушка обнаруживала нас «за домом», куда ходить нам было запрещено (как потом стало ясно, обоснованно, там была опасная стройка и позже в котловане с кипятком погиб шестилетний мальчик, младший брат нашей подруги), Колька молчал или брал вину на себя. И в очередной раз, когда я подбивала его на запрещенные авантюры, он все равно шел со мной, хотя и знал, что ему влетит за это.

В детстве всё окружающее нас кажется само собой разумеющимся. И только с высоты прожитых лет я понимаю, какой это был подарок судьбы.

У меня с самого начала был настоящий друг и настоящий мужчина. Он не только стоял за меня горой в наших детских компаниях и держал всех в благоговейном трепете передо мной. Но он даже наедине поддерживал во мне состояние звезды и королевы (хотя от королевы я отказывалась, поскольку разбитые коленки и рваная одежда не очень вязались с титулом).

Его детское молчаливое благородство можно ставить в пример современным взрослым. И благодаря ему у меня сформировался именно такой образ мальчика, друга и мужчины, который сейчас часто описывают, как идеализированный и нереальный. У меня не было других примеров, и я считала, что все мальчики (а позднее мужчины) только такие. И что удивительно, мне всю жизнь встречаются только такие парни. Сколько я живу и слушаю рассказы моих знакомых, какие им попадаются негодяи, каждый раз удивляюсь, где они их находят. Потому что мне встречаются только такие герои, как Колька.

Ближе к школе я переехала к родителям в другой город и навещала бабушку с дедом только на выходных. С Колькой мы первое время друг по другу очень скучали. Потом школьная жизнь захватила нас, появились новые друзья и заботы. Несколько раз мы пересекались с ним уже будучи 3-4-классниками у наших бабушек, но «под тяжестью» своего «взрослого» положения и новых увлечений чувствовали себя вдвоем немного неловко. Насколько помню, в одну из таких коротких встреч меня озадачил необычный Колькин вид рослого пацана с ломающимся голосом.

Мы виделись и еще один раз, последний (крайний, как говорят пилоты).

Нам было лет по 18-19. У меня умер дедушка (бабушка умерла уже давно на тот момент) и мы встретились на поминках в нашей квартире в Мытищах. До этого я там давно не была, т.к. мы уже жили в Москве, а после смерти бабушки дед женился на другой даме и мы старались часто их не беспокоить.

Я очень горевала по деду, само мероприятие для меня было грустным и ни на чем другом я не могла сосредоточиться. Хотя, мне кажется, Колька был ошарашен моим видом (почти 10 лет прошло с последней встречи, когда мы были детьми, и мы сильно изменились, я уже была такая "московская штучка" ), пытался как-то со мной пообщаться, но встреча вышла скомканной. Смутно помню, что он был высокий, худой и совершенно не похожий на того маленького Кольку, моего друга, которого я знала.

С тех пор мы больше не встречались. Я не знаю, как сложилась его судьбы. Жив ли он сейчас.

Но для меня это не имеет никакого значения.

Я не то что вспоминала его время от времени. Нет. Я его никогда не забывала. Где бы я ни была, с кем бы, что бы я ни делала, первое школьное время особенно, да и с годами все чаще – я всегда чувствовала его присутствие, как в детстве. Когда мы еще были маленькие и его не было рядом полдня, я ждала только утра, чтобы снова увидеться и рассказать о накопившихся за вечер событиях.

Первое время я особенно часто мысленно к нему обращалась, рассказывала о своих победах и разочарованиях. В разговоре с родителями, которые знали и любили его, «Колька» звучал регулярно.

Потом его план сместился, но не на последние позиции, а наоборот. Приобрел образ некой стены или опоры, которая не дает мне ослабнуть, засомневаться в себе. За мной всегда стоят мои основополагающие молчаливые хранители. Колька, мой настоящий верный друг, один из них.

Я до сих пор храню два подаренных им золотистых шарика с новогодней Колькиной елки, с петлями из шерстяных ниток, которыми вязала его баба Тоня. Каждый новый год улыбаюсь, натыкаясь на них в коробке, и вешаю на елку.

До сих пор на протяжении всей своей жизни я благодарю судьбу, Колькиных родителей и бабушку с дедом, которые его воспитывали. Благодарю Бога, давшего мне Кольку в самом начале жизни, заложив основу моего мира и понимания людей.

И я благодарю Кольку, моего первого и настоящего друга, который, я знаю, что бы ни случилось, где бы мы не были, всегда со мной, всегда в моем сердце. И он всегда крепко держит меня за руку. Как в детстве.