Достоеffский FM⁠⁠

Сны

Иван выгуливал сою собаку. Она бегала, счастливая, и ластилась, подбегая. И убегала снова.

- Откуда у меня собака? – подумал Иван.

Подбежала еще собака, побольше. Нет, скорее, огромная. Очень мохнатая и сердитая. Черная. Вокруг засуетились и запрыгали друге собачки, совсем мелкие, модные.

- Мне это не нравится. Обидят сейчас. – подумал Иван, глядя, как недоверчиво и сердито вертелась его питомица.

- Не бойтесь вы. Они знакомятся. Общаются так. – положил Ивану руку на плечо один из владельцев.

Ивану это прикосновение было неприятно, и он бережно, стараясь не обидеть, но уверенно убрал руку с плеча.

- А у нас праздник! – сказал вдруг собаковод. – Новоселье. Вы приглашены! – и посмотрел на него какими-то тусклыми, мертвыми глазами.

В ту же секунду Иван оказался за столом, с бокалом в руке. Все присутствующие: обычные люди, совсем без изысков и претензий на красоту, смотрели на него. Всего человек 10, не более. Все безликие какие-то. В чистой, но довольно ношенной, застиранной, выцветшей одежде. Не сказать, что неприятные, но… Иван держал бокал в руках и, пожалуй, впервые в жизни не знал, что сказать публике. Он уже вдруг раскрыл рот, вспомнив, что его пригласили на новоселье, как где-то в комнатах послышался детский смех.

- Здесь дети? – почему-то самому себе удивился Иван.

- Да, милый. Пойдем покажу. И невесты у нас есть. – из-за стола встала пожилая женщина, полная, в платках и каком-то национальном головном уборе. Ивану она напомнила башкирку или татарку. Цыганку, может быть. Иван немного растерялся и снова удивился своей неуверенности. А еще тому, что сколько живет на свете, не смог понять какой национальности или веры человек перед ним. Он поставил на стол бокал и вышел за хозяйкой стола в кухню. Она распахнула холодильник и наклонилась внутрь:

- Жарко тебе. Сейчас дам холодненького.

- Я не хочу пить… - начал Иван, но услышал сзади:

- Хочешь! Холодного. Чего ты вертишься так?

Иван развернулся на голос и увидел женщину. Средних лет, кривую на один глаз. Тоже в платках и какой-то шапочке. В бешенном сочетании красного, зеленого и золота. Иван с детства не любил это сочетание. Она смотрела на него, прищурившись, и он четко вспомнил давнюю молодость. Как он когда-то, давно, совсем юным, покупал траву у подобной женщины. К нему стала понемногу, нитью, возвращаться его сила и уверенность:

- Мне не нравится здесь. Тут…воздух спертый.

- Воздух? А чем тебе воздух не нравится наш?

Иван повертел головой и правда стал принюхиваться. Поднял взгляд к потолку:

- Люстра! Здесь раньше была люстра! А сейчас лампочка висит. Кто-то…

- Что? – подскочила к нему зеленая с красным, в золоте.

- Кто-то повесился тут. – отчетливо понял и удивился Иван.

- Ну! Зоя! Застращала жениха моего! – заворчала хозяйка от холодильника.

- А где повесился? – женщина в красном и зеленом, в золоте, вдруг сжала кисть в кулак и подняла кверху большой палец, немного вращая его кончик.

– Тут повесился? – присела и вскрикнула она, вращая пальцем почти у пола, под самой лампочкой. Понемногу подняла кулак, выпрямилась, и, все так же вращая кончиком пальца, уставилась на Ивана. Тихонько, медленно, словно боясь упустить из руки что-то драгоценное, шагнула к Ивану и вдруг попыталась коснуться его сомкнутым кулачком.

Иван сердито, молча оттолкнул её руку.

- Зоя! Ну что ты пристала? Пойдем, красивый, с невестами познакомлю. – хозяйка взяла в руку чашку с чаем и распахнула перед Иваном дверь в самую обычную, но довольно интересную швейную мастерскую. По углам стояли манекены. На одних одежда, на других, голых, и совсем не привлекательных своей пластиковой наготой, только парики. Вдоль стены, напротив входа, сидели рядком очень яркие, очень красивые и очень нарядные девушки. Просто на диване, рядышком. Иван осмотрел всех, улыбнулся и засмеялся, обернувшись к хозяйке:

- Мать, девочки хороши, но я…

Дверь была уже закрыта. В комнате остались только Иван и невесты. Он развернулся к ним и растерянно, как-то неловко, словно мальчишка, рассмеялся. Им тоже было смешно и ему стало легче.

- Господи, что я тут делаю? – подумал Иван. И в ту же секунду, нет, раньше… В то же мгновение, как он это подумал, за окном грянул гром. В комнате погас свет.

- Опять… - сердито пробурчала одна из девушек. Он слышал, как она встала с дивана и прошелестела платьем по полу. – Сейчас…

Она зажгла свечу. Поставила её на стол, прыгнула обратно и вместе с подружками, очень восторженно и с любопытством, уставилась на Ивана.

- Что за день-то сегодня? – озадаченно и смущаясь подумал старик. Он, как всегда в раздумьях, поднял руку потереть рубиновый крест на груди. Но его там не было.

- Танцевать хочу! – вдруг воскликнула какая-то миниатюрная, худенькая и смуглая невеста, за его спиной, в углу. Иван со входа даже и не заметил её.

- Конечно, конечно… - извиняясь, пожимая плечами и смущаясь под взглядами нескольких пар жарких и требовательных глаз с дивана, засмеялся Иван.

Владелица комнаты мелькнула куда-то, что-то нажала и заиграла музыка. Какая-то молодежная, дурацкая, но Иван постарался припомнить молодость, захотел покрепче взять за талию миниатюрную девушку, из темного угла, которая очень хотела танцевать, уже сделал шаг, но в ужасе отпрянул – вместо девушки в его руки упал манекен. Иван отшвырнул куклу в сторону.

Невесты расхохотались. Грянул гром. В комнате снова стало темно.

- Смотри, старик. Такого ты не видел!

В темноте комнаты, щурясь, старик рассмотрел какую-то маленькую фигуру. К нему словно приближалась марионетка. Фигура, размером с ребёнка, двигалась к нему дергано и неестественно. Инстинкты взяли верх над разумом. Иван испытал такой ужас, от этой, неторопливо, но механически двигающейся к нему фигуры маленького человека, что последним усилием воли удержался, чтобы не пнуть ЭТО от себя подальше, ногой, в голову.

- Ну ты чего, старик? – заметила его страх одна из невест, с дивана. – Это дочь моя. А говорили, что ты святой.

В комнате вспыхнул свет, и Иван увидел, что перед ним обычные школьницы, в маскарадных костюмах, собрались на Хэллоуин. Одна из них, в испуге, прижимала к себе хнычущую малышку, тоже в каком-то костюмчике. Ивану стало так неловко, что он почувствовал, как волосы зашевелились на голове, от прилившей к лицу крови стыда.

- Простите меня, дети. Правда, простите меня. Дай мне дитя свое.

Иван протянул к малышке руки, мать передала ребенка ему. Но прежде, чем он развернул дитя к себе, Иван увидел отражение лица ребенка в четком как зеркале, на фоне грозы, окне. И закричал. Тихо, как кричат только во сне. Когда изо всех сил, а получается мычание какое-то. Стон…

- Иван! Учитель! Что с тобой?! Иван! – тормошил Ивана Андрей, в испуге.

- Аааа!!! Охххх…. – Иван наконец-то сделал жадный вдох и выдох. Он понял, что на протяжении всего сна длился затяжной, медленный и глубокий выдох. Воздуха в легких почти не осталось. Андрей спас его. Словно из глубины вырвал.

- Что с тобой, Иван?

- Ох, Андрюша, ох… Как же дышать хорошо… Как тепло в келье…

- Что случилось, учитель? Я так испугался!

- Я тоже, Андрюша. Я тоже, мальчик мой. Всё хорошо.

- Правда?

- Надеюсь, Андрюша. Спи. Ох…

Они приехали в скит примерно 6 месяцев назад. Отдохнуть от всего пережитого за последнее время. Бродили по лесам. Собирали грибы и ягоды. Иван кормил белок с руки. Молились ночами и Иван вел долгие, задушевные разговоры со своим другом, основателем скита, пили крошечными серебряными стопками Кагор.

Этой ночью Иван очень испугал Андрея, видевшего рядом с ним всякое. Искренне напугал. Мертвым своим сном. Андрей выхватил из рюкзака запрещенный в ските сотовый:

- Я звоню Семёнычу!

- Успокойся, Андрюша. Что ты ему скажешь?

- Всё скажу. Ты ДЕМОНА видел опять. Пора за работу.

- Андрей, успокойся. У ребят дел без нас по горло. Мне просто приснился сон.

- Не просто. Иван, не просто! – Андрей вдруг сел на свое ложе и заплакал. – Не просто, Иван! Никогда с тобой такого не было!

- Успокойся, мальчик мой. Ложись спать. Вот смотри: я уже сплю… - Иван откинулся на подушках и закрыл глаза. Он провалился в сон разом, мигом. Андрей укусил рубашку, чтобы не выть и поплакал. Потом подышал, подняв лицо к потолку. Судорожно и жадно. Выпил воды. Поправил ноги старика, укрыл его и пошел в часовню, на дворе, молиться. Там и сам уснул, на полу. Утром его разбудил один из обитателей скита. Протянул метлу. Андрей встал с пола, машинально взял в руки метелку и пошел махать с крыльца листья и веточки, нанесенные ветром за ночь. Потом опомнился, встряхнул головой, отбросил метлу и побежал проведать Ивана.

Конец 1 части