Чак устроил бардак⁠⁠

Ещё одна майянская расписная чаша для питья 7-8 века из Гватемалы. На этот раз её сюжет о богах. Главный герой (фото 1) — стареющий майянский бог дождя Чак 🌧 (Cháak). В левой руке — сникерс церемониальный топор, а правую бог положил на храм, который, предположительно, сам и расколол. Справа от трещины (фото 3) можно рассмотреть «виноградную гроздь» — это означает, что здание сделано из камня.

Голова Чака похожа на какого-то осьминога — это такой головной убор из водной растительности. Вместо ушей у него уже знакомые нам морские раковины — Spondylus. Посмотрите на его живот. Торс бога дряблый, видны складки кожи — так майя изображали пожилых людей. Словно на чоппере, он восседает на завитке дыма, который сам же и извергает. И хотя Чак может показаться самым крупным персонажем в этой сцене, действие сосредоточено на двух фигурах перед разрушающимся храмом.

Слева (фото 2) — юный бог кукурузы 🌽. Его можно узнать по вытянутой голове (в форме початка) с развевающимися волосами и иероглифам на руках. Он ещё как бы танцует. Справа от него (фото 3) сидит несчастный пленник с чёрной краской на лице и связанными за спиной руками. Текст слева от пленника может определять его как ночную версию того же бога кукурузы, но это неточно. Слева от здания различима тёмная мифологическая змея (фото 4), из пасти которой торчит ещё одно престарелое божество (потому что в морщинах).

Направление взглядов персонажей раскрывает последовательность событий (фото 5). Старый бог, вылезающий из змеи, смотрит в спину Чака, бога дождя, разрушающего здание. Бог кукурузы и пленник смотрят в небо, ожидая первых дождей. Ломая крышу здания, Чак, возможно, возвращает бога кукурузы к жизни. По всей сцене разбросаны сгруппированные в группы по два или три круги и капли — вероятно, капли дождя, падающие в результате ритуальных действий Чака.

Текст в верхней части сосуда говорит о «поднятии питьевой чаши» в акте посвящения. Владелец сосуда назван «нападающим», что, возможно, отсылает к Чаку с топором. Возможно, это относится к «нападению» на землю во время сева кукурузы.

Вот так и сходятся в этой мифической сцене добро и зло, рост и упадок, блеск молодости и увядание старости, отражая связь между дождём и кукурузой.