Бздуй
Писательская слава пришла к Максиму в брючный карман.
(Ровно в 11.03 по местному времени.)
Емаилом от главного редактора литературного журнала.
На пустой остановке Максим многократно прочитал письмо в телефоне:
«Уважаемый Writer! Редакция журнала «АБВГД» рассмотрела Ваш конкурсный рассказ «Любовь без правил» и считает возможным опубликовать его в ближайшем номере на безгонорарной основе.
Кроме того, редколлегии понравились и остальные рассказы в присланном файле. Предлагаем Вам постоянное сотрудничество на возмездной основе – ведение колонки на 59 странице. С оплатой N рублей за тысячу знаков, но не более 5000 знаков в рассказе.
В случае Вашего согласия, г-н Writer, сообщите подлинное имя, фамилию, платёжные реквизиты для перечисления гонорара. Просим также переслать краткую биографию и фото.
С уважением, главный редактор».
В автобусе № 4, следовавшем по маршруту «Базар – Вокзал», по пути на работу, потрясённый Максим прочитал емаил ещё несколько раз. На своей остановке «Городской лицей» до него дошло главное: он уже приехал и ему хотят платить за рассказы.
Доходная часть Максимова бюджета состояла из одной зарплаты. Совершенно символической. Расходная же - из небогатой белком еды для Максима и богатой белком еды для Бельчика. Сигареты были уже предметом роскоши.
Умножив рубли на печатные знаки Максим повеселел – ого-го!
«Перейду на Winston!» - радостно подумал он. И тут же живо представил радостную морду Бельчика при покупке высокосортной ливерной колбасы.
«Заживём!!»
С настроением выигравшего миллион Максим пришёл на работу.
Работа у Максима была почётная. Он преподавал.
В старейшем (и единственном) лицее города, где растили кадры для народного хозяйства, включая единственную по стране специальность «Печное дело».
Предметы Максим читал гуманитарные - «Основы права», «Экономика», «Обществоведение», «Психология и этика деловых отношений» - и что-то ещё, нужное и важное будущим выпускникам «Печного дела». Что взбрело в голову директрисе Альдегиде Карловне или управлению образования.
В качестве допнагрузки он вел кружок «История родного края» на который ходить было не обязательно. И поэтому - никто не ходил, кроме Максима.
Будущие газоэлектросварщики и плиточники-облицовщики совершенно не интересовались ни психологией, ни этикой, а уж тем более обществоведением. Но не посещать Максимовых часов не могли – директриса лицея лишала талонов на питание в столовой за прогулы. На занятиях лицеисты и Максим мирно сосуществовали: Максиму никто не мешал рассказывать о классовой сущности права или о проживании Диогена в пифосе узамбарским фиалкам на окне. Максим лицеистов уважал, авансом, за будущие тяготы в работе, и ставил всем без разбора «зачёт» по окончании монологов.
Потирая правую ладонь (чешется, верная примета – к деньгам!), Максим рассказывал через окно вороне на берёзе о путях разрешения конфликтов и думал о журнале.
О публикации, колонке, гонорарных деньгах – приятное. И неприятное, о своей фамилии – Бздуй.
Как бы обойтись в рассказах без неё?
Свою фамилию Максим не любил. За трудности ношения. Все тридцать лет жизни с ней он испытывал дискомфорт.
Дед Максима рассказывал семейную легенду о предке-гетмане, родоначальнике гордого рода Бздуев. Мама Максима – об отце: герое полярнике. Лет до десяти Максим посильно верил; и даже искал на картах крайнего Севера землю Бздуя или Бздуев пролив, но потом понял, что Бздуй – девичья фамилия матери. И никакого папы-полярника нет в помине.
Он стал мечтать о смене гетманско-полярной фамилии на любую незаметную: Иванов, Петров или Сидоров. С этой мечтой и жил.
С фотографией в журнал дела обстояли ещё хуже.
Лопоухость и очки на всех Максимовых портретах никак не совпадали с внутренним ощущением себя Джеймсом Бондом.
«Надо поискать хорошо!» - подумалось Максиму точно в момент звонка.
После двух вечеров томительных размышлений в обществе снежного Бельчика Максим послал в редакцию «АБВГД» ответный емаил: благодарственный. Где соглашался со всеми предложениями, кроме фамилии.
В робких, литературных выражениях Максим просил печатать рассказы под отчеством – Иванович.
(Фото Максим выбирал долго, совещаясь с Бельчиком. Анфас не подходил абсолютно – мешали уши; в полный профиль Максим чувствовал себя Гоголем. Но, нашлось фото в нужном, критическом повороте: там Максим с пологими ушами, на фоне книжных стеллажей - себе нравился.
Его и послал.)
После трёх месяцев ведения колонки жизнь Максима стала совершенно великолепной – его, наверное, читали. Но, по крайней мере, печатали. На 59 странице журнала.
«Вот бы книгу издали!» - мечтал вечерами Максим, выпуская колечки дыма от Winstonа в розовый нос разъевшегося на высокосортной ливерке Бельчика. Бельчик возмущённо чихал, а Максим снова садился за рассказы – писать и править, править и писать.
После множества перекроек рассказы у Максима выходили хорошие – смешные и трогательные. По крайней мере – ему нравились.
О публикациях под именем «Максим Иванович» и сигаретно-ливерных гонорарах в лицее Максим никому не рассказал. Не то что бы постеснялся – не смог. Коллектив состоял из тёток обсуждавших в преподавательской мужей, детей, погоду и еду. В совершенно не литературной форме.
Но тут - к Максиму пришла популярность. Общегородская.
Даже, можно сказать, слава.
Корреспондент-аферист местной малотиражки «Заря района» Рыжиков раскопал публикации на 59 странице.
(Кто бы мог подумать, что Рыжиков читает «АБВГД»?).
И тиснул статью про Максима в рублике «Наши люди» на полный разворот. С фотографией автора в пологих ушах и тремя рассказами.
Озаглавив статью «Знакомьтесь – Максим Бздуй».