"Братишка" из 487 - го...
Часть 1. Часть 09. Часть 17. Часть 25.
Часть 2. Часть 10. Часть 18. Часть 26.
Часть 3. Часть 11. Часть 19. Часть 27.
Часть 4. Часть 12. Часть 20. Часть 28.
Часть 5. Часть 13. Часть 21. Часть 29.
Часть 6. Часть 14. Часть 22. Часть 30.
Часть 7. Часть 15. Часть 23. Часть 31.
Часть 8. Часть 16. Часть 24. Часть 32.
Часть 33. Часть 37.
Часть 34. Часть 38.
Часть 35. Часть 39.
Часть 36. Часть 40.
В полку только что закончилась весенняя контрольная проверка за полугодичный период обучения. Да, хоть мы и принимали участие в боевых действиях на Северном Кавказе, и большинство летчиков реально применяли и оттачивали свои навыки в боевой работе, сопряженной с риском для жизни, но обучение экипажей в пункте постоянной дислокации не прекращалось. Моя эскадрилья только что успешно закончила полеты по плану летно-тактического учения и защитилась по всем параметрам. Группа офицеров комиссии, проведя разбор, убыла на аэродром, а подразделениям дали отдых. На дворе был апрель, тепло, вода еще не совсем прогрелась, но карасик уже поклевывал. Я решил рвануть на речку, благо удочки в машине, а червячок на сеновале набрать недолго. Через час я уже с увлечением сидел на берегу и с рыбацким терпением смотрел на поплавки. Поклевки были нечастыми, но были, и я уже выудил несколько карасей с ладошку, которые сейчас плавали в садке - на «жареху» уже хватало. После напряженных дней проверки сидеть на берегу было любо-дорого. Птицы насвистывали свои мелодии, река журчала, дул небольшой ветерок, раскачивая камыш, светило солнце, которое катилось к горизонту на закат. Впереди вечер еще часик, и можно сматывать удочки, а пока поплавок лениво начал притапливаться: кажется, клюет. Рядом по берегу сидели и с таким же энтузиазмом тягали карасей несколько человек из моего полка. В общем, рыбалка шла своим ходом. Поэтому звонок телефона и отразившийся на нем конфиденциальный номер немного удивили. Я ответил, это был командующий 4-й Воздушной Армией генерал-лейтенант Владимир Горбась.
- Палагин, Горбась, здравствуй, - сказал он.
- Здравия желаю, товарищ командующий, - ответил я, привстав с места и отложив удочку.
- Как эскадрилья, готова к выполнению боевой задачи? - спросил Горбась.
- Так точно, товарищ командующий, готова к получению задачи, - ответил я, внутренне напрягшись. Это было не впервой, за такими экстренными звонками, как правило, следовало вперед, в бой или какая-нибудь иная задача.
- Хорошо, хорошо, успокойся, а теперь слушай: Указом Президента Российской Федерации номер … от числа ... вам присвоено звание Героя России. Поздравляю! - закончил он. Я ожидал всего, чего угодно, но эта информация как-то не укладывалась в голове. Командующий молчал, ожидая ответа, он буркнул: «Не понял, Палагин».
- Товарищ командующий, не понял, повторите, пожалуйста, - попросил я, не совсем уяснив информацию.
- Повторяю, Указом Президента Российской Федерации Вам присвоено звание Героя России. Поздравляю, Сергей Вячеславович. И очень рад сообщить об этом, ты его уже давно заслужил и, как никто, достоин этого звания. Поздравляю! - закончил он.
- Служу Отечеству! И благодарю Вас, товарищ командующий, - ответил я. Я знал, что генерал Горбась лично контролировал мой наградной и ходатайствовал за меня. Командующий отключился. Парни, сидевшие рядом, заинтересованно наблюдали за мной, ошеломленным, слышали некоторые фразы разговора. До меня, наконец, дошло, что свершилось. Меня уже восемь раз представляли к этому званию, кто только не представлял, но все время мимо: то ляжет под сукно, то заменят орденом, то вообще не поверят, что такое можно сделать. Радость переполняла, и я поделился ею с рядом сидящими рыбаками из полка.
- Парни, мне Героя России присвоили, представляете? Офигеть можно!
В следующее мгновение меня уже обнимали, тормошили, поздравляли. Через несколько минут позвонил командир полка с поздравлениями. Я только и мог, что благодарить в ответ. Наконец позвонил супруге Ирине и сообщил ей радостную весть, а через час ко мне дамой с поздравлениями нагрянули боевые товарищи и глава администрации города Николай Ляшенко. Добрая весть быстро распространялась по городу, краю, стране. Звонки с поздравлениями неслись из всех уголков: от Хабаровска до Сочи, от Чечни до Мурманска. Страна большая, а тех, кто держит ручку управления вертолетом, не так уж и много.
В конце июня нас с Ириной пригласили в Москву, в Кремль. В скором порядке мне пошили парадный китель; формы на складе не было, а военное ателье в городе отсутствовало. Пришлось экстренно за свой счет шить на гражданском предприятии. Вскоре мы были в Москве. Нас встретили, разместили. На следующий день перед поездкой в Кремль нас принял заместитель главкома ВВС. Во время движения по коридорам штаба ко мне подходили офицеры различных родов авиации и поздравляли с высокой наградой. Некоторые говорили: «Ну, вы прямо легенда». Я не понимал, про какую легенду они говорят, и откуда им вообще известно про меня. Беседа с заместителем главкома проходила в радушной обстановке. Тот расспросил о семье, где сейчас дети, работает ли Ирина и как семейный быт. Поинтересовался, почему я не поступаю в академию. Он был очень удивлен, когда я рассказал ему, что уже несколько раз пытался поступить, сдавал экзамены, физподготовку, вот и в этом мае прошел успешно все вступительные экзамены, но был зачислен в резерв.
- Минуточку, сейчас поинтересуюсь, - с этими словами он поднял трубку телефона. Через минуту ожидания на том конце ответили.
- Скажите, пожалуйста, подполковник Палагин проходил отбор в слушатели? - спросил он. - Успешно, говорите, тогда подскажите, каким образом он оказался в резерве,
У вас что там, Герои толпами стоят в очереди? Если успешно, то зачисляйте слушателем, тем более что заочного обучения. Вот и хорошо, - с этими словами он положил трубку.
- Ну что же, готовьтесь к обучению в академии. Справитесь? - пытливо спросил меня.
- Так точно. Постараюсь учиться на «хорошо» и «отлично», - ответил я. Слово свое я сдержал, окончив академию с золотой медалью.
Через полчаса мы уже спешили в Москву на поданной нам с Ириной «Волге», нас сопровождал офицер управления. И надо же, за период движения произошел курьезный случай: на одном из перекрестков автомобиль заглох и никах не хотел заводиться. Опаздывать нельзя, глава государства и церемония награждения ждать не будут. Скинув парадные кители, вылезли из машины и в беленьких рубашечках айда толкать авто. Протолкав метров пятьдесят нашу «классику», уже взмокли, и «Волга», пару раз выплюнув клубы черного дыма, наконец, завелась.
Дальше уже добрались без приключений. Кремль, залы, знаменитости, артисты, которых я видел только на экране телевизора: Лановой, Пахмутова, Малинин и другие. Все ожидали награждения. Ирина смогла, правдами и неправдами минуя контроль, пронести в зал маленький фотоаппарат в сумочке. И теперь мы могли сфотографироваться на память. Потихоньку, не привлекая внимания, мы сделали несколько фото в залах государственных наград и геральдических знаков. Наконец всех пригласили в Екатерининский зал, который поразил своей исторической красотой. Меня посадили в первом ряду. Слева от меня сидели летчики-испытатели авиационной техники, которая уже стояла на вооружении ВВС и, которой только предстояло занять свое место в боевой линейке. Юрий Михайлович Ващук и Александр Николаевич Комаров готовились получать «Золотые звезды» Героев России. Справа разместился генерал армии Валентин Иванович Варенников. Повернувшись ко мне, он спросил:
- Что получаем?
Я легким кивком головы указал на висевшую у него «Звезду Героя Советского Союза» и просто сказал: - Звездочку, товарищ генерал.
Тот одобрительно кивнул и тут же обронил:
- А я вот орден «За военные заслуги» заслужил.
Я улыбнулся и ответил:
- Тоже достойно, у меня он уже есть.
Варенников повернулся ко мне вполоборота и посмотрел на наградные колодки, и, обнаружив там ленточку ордена, произнес:
-Молодец, сынок! - хотя по возрасту я годился ему и во внуки.
В зал вышел Верховный Главнокомандующий. Он зачитал текст торжественного поздравления, где были слова, обращенные и в мой адрес.
- Прежде всего хочу отметить тех, кто удостоен высшей награды на шей страны - «Золотой Звезды» Героя России. Сегодня она вручается майору Палагину Сергею Вячеславовичу за выполнение боевых заданий в Северо-Кавказском регионе, - говорил Президент России Владимир Владимирович Путин. Услышав свою фамилию, я немного разволновался.
- Вся наша история свидетельствует: граждане России - это люди особой закалки, стойкие и мужественные, люди, способные рисковать собой ради жизни других.
Вскоре приветствие закончилось, и голос ведущей протокола вызвал меня к Президенту России: «Майор Палагин Сергей Вячеславович награждается «Золотой Звездой» Героя Российской Федерации». Я встал с места и двинулся по направлению к Верховному, думая: «Вот те на, разжаловали в майоры». Но ведущая церемонии, обнаружив на моем кителе погоны подполковника, тут же внесла ясность: «Палагину Сергею Вячеславовичу также присвоено воинское звание - подполковник». Теперь все было нормально. Подойдя к Президенту, я представился, тот прикрепил мне на лацкан награду, поблагодарил, пожал руку, фото на память и возвращение к своему месту.
Все прошло как в тумане. Ирина, наблюдавшая со стороны, заметила, что я волновался, я же оправдывался, что просто старался все выдержать по протоколу, хотя, конечно же, волновался. Церемония продолжалась: награжденные выходили, получали награды, выступали. После окончания торжественной части наступил период неформального общения. Периодически мы с Ириной находились, в центре внимания. В какой-то момент, когда рядом оказались Президент России Владимир Владимирович Путин, Министр обороны Сергей Иванов, и кое-кто из награжденных, к нам подошел седовласый ветеран - ведущий конструктор одного из наших авиационных конструкторских бюро. На его гражданском костюме поблескивал только что полученный орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
- Вот скажи, сынок, за что сейчас дают звание Героя России? В мое время, а я фронтовик, летал на Ил-2, за сто успешных боевых вылетов давали Героя. Я вот не дотянул: на восемьдесят седьмом вылете сбили, ранили в ногу, и все, о небе пришлось забыть, - он указал на свою ногу «трость, на которую опирался. - Так за что же?
Рядом стояли его летчики-испытатели, с ними было все ясно, а вот за что мне дали эту награду? Корреспонденты и окружавшие нас с интересом ждали ответ. Что ответить? Что у меня более двух тысяч вылетов я более ста штурмовок на моей «восьмерке», или про эвакуации раненых на грани риска, про посадки в горах ночью? Но перед ветераном, видевшим фронт Великой Отечественной, этим, наверное, не козырнешь. Что ему сказать?
- Вы же летали на Ил-2, ведь это 6ыл танк в воздухе? - спросил я ветерана я, видимо, задел за живое. Тот был реальным летчиком-фронтовиком и несколько минут с упоением рассказывал про «черную смерть», которую боялись фашисты.
- А как Вам наша зенитная установи ЗУ-23-2? - спросил я ветерана.
- О, хорошая машинка, воздушные цели жжет в своем диапазоне, особенно вертолеты. Для наших самолетов это, конечно же, не очень страшное оружие, а вот в войну немецкие зенитки и «эрликоны» ох и доставали же нас. Хоть мы и бронированные, а все же страшно. Меня вот такая зенитка и сбила, - закончил он.
- А как Вам наши вертолеты Ми-8? - снова спросил я седовласого летчика.
- У, надежная машина, творит чудеса как обеспечивающая машина, незаменимая трудяга, если надо эвакуировать раненых, подвезти боеприпасы, но для боя не годится: консервная банка, пробить можно всем, чем угодно, транспортный вертолет. - Как у всех пилотов самолетов, в его речи сквозило немного снисходительное отношение к «винтокрылым».
- «Восьмерка», лобовая атака на зенитку, у меня пулемет ПКТ-7,62, и я ее гашу, - пристально глядя в глаза ветерану, немного жестко ответил я. И вспомнил случай - бой в сентябре девяносто девятого. Тогда у мена уже закончились НАРы, я только что ими «отработал», и тут ожила зенитка. Борт на пикировании, и выходить поздно. Вот тут я и переключил на себя пулемет и бил до последнего патрона в изрыгающую огонь установку. Она замолчала. Со стороны я был в окружении дымовых шапок и исчез за склоном в ущелье, и все подумали, что сбит, но через некоторое время мы вернулись.
Про это я ничего не сказал седому ветерану, летчику Великой Отечественной войны, конструктору, но тот внимательно посмотрел на меня: ему ли не знать, чем могло бы закончиться это единоборство, если бы стоявший перед ним вертолетчик дал слабину и отвернул. Ветеран молча протянул руку и пожал мою, повернулся и пошел по залу. Окружающие не поняли, что произошло, многие и не слышали конца фразы, кое-кто вообще думал, что берут интервью у старого ветерана. И лишь некоторые осознали, что внуки, стоящие сейчас на страже рубежей нашей Родины, тая же, как и их деды, могут выполнять боевые калачи, рискуя жизнью, а если потребуется, то и отдать ее, как бы громко это ни звучало. Именно поэтому в наше «мирное» время на парадных костюмах блестят золотом боевые награды...
В конце июля я получил задачу прибыть на Ханкалу и принять под свое командование дислоцирующийся там вертолетный полк ОГВ(с). Сборы у военного человека недолгие, походный «чемодан» всегда на готове, и вот я уже шагаю по пыльной бетонке Ханкалинского аэродрома. Здесь все известно и знакомо, и через пару часов ужу возникло чувство, что я отсюда и не улетал. Разместившись, прибыл на КП авиации группировки. Полк состоял из двух эскадрилий: первой, основу которой составлял летный состав Буденновского полка, и второй - сборной «солянки» из летчиков других округов, которые уже «лежали» на замене, ожидая прибытия смены - такого же дружного «поппури» из
авиационных частей Дальневосточного округа. В первых числах августа эта группа прибыла на аэродром Моздока и была успешно переброшена вертолетами на ханкалинскую бетонку.
После общего построения и инструктажа выяснилось, что в основой своей массе все здесь были впервые, что не очень радовало.
- Вы приехали сюда не воевать, а работать, разница понятна? - спросил у построившихся летчиков я - командир полка подполковник Палагин. - Удивлять здесь никого не надо, тут уже всего насмотрелись. От вас всех требуется одно: каким составом вы сюда прибыли, таким составом отсюда и вернуться. Остальному обучим, как работать в условиях Чечни. И еще кое-что, спиртное здесь не запрещено, но к алкоголикам и пьяницам я отношусь очень отрицательно. Кто начнет «заливать» трудную фронтовую жизнь, быстренько отправится домой, в расположение своей части и «добрые» руки отцов командиров, с записью в командировочных: «Отправлен из района боевых действий за пьянство». Все, на раскачку, сдачу зачетов и на все про все вам дается три дня, - закончив наставление, я собирался распустить полк для размещения.
Ко мне подошел майор Зайцев, начальник парашютно-десантной службы полка:
- Командир, разрешите поработать с прибывшими несколько минут?
- Конечно, конечно, все по плану, - жестом дал я ему слово.
Александр Зайцев - геройский парень, постоянно на острие поисково-спасательной работы. Мне вспомнилось, как в сентябре 2004 гола экипаж майора Зелизницкого выполнял сопровождение вертолета Ми-8. На семнадцатой минуте полета вертолет майора Зелизницкого потерпел катастрофу. Поисково-спасательные силы были приведены в боевую готовность (первую). Экипаж поисково-спасательного вертолета майора Володи Залитова в составе летчика-штурмана старшего лейтенанта Радика Мадьярова, бортового техника старшего лейтенанта Толи Чернышова и старшего спасательной парашютно-десантной группы майора Александра Зайцева вылетел в район катастрофы. Место крушения обнаружили сразу, его было хорошо видно из-за шлейфа черного дыма от горящего вертолета. При подлете к месту катастрофы стало понятно, что десантировать спасательную группу посадочным способом возле горящего вертолета нет возможности - он лежал в высоком густом кустарнике на краю лесного массива. Ситуацию осложняла информация, поступившая от экипажей вертолетов прикрытия, что в районе горящего вертолета наблюдают несколько человек, которые могли быть из бандформирования и оказать огневое противодействие. Было принято решение о выполнении посадки на небольшом пустыре приблизительно в трехстах метрах от горящего вертолета. Десантировав группу со спасательным снаряжением, «восьмерка» ушла в зону ожидания. Группа приступила к самостоятельным действиям. Умело и мужественно руководя действиями спасательной группы при передвижении к месту катастрофы по, возможно, заминированным зарослям, Саня Зайцев обеспечил подход группы к горящей «двадцатьчетверке» за минимально возможное время. Вертолет горел, но кабины пилотов еще не были объяты пламенем. Майор Зайцев вскрыл кабину летчика-оператора, разбив остекление, и извлек его. Отнеся на безопасное расстояние, оказал ему первую помощь; летчик был без сознания, но подавал признаки жизни. Командир экипажа погиб при столкновении с земной поверхностью. Александр, понимая, что летчику-оператору требуется срочная эвакуация в госпиталь и еще есть шанс его спасти, вызвал по радиостанции поисково-спасательный вертолет майора Залитова. Пока «восьмерка» заходила на посадку, Саня перенес летчика по проложенной уже тропе к месту посадки. Разместив раненого летчика о вертолете, дал команду на взлет. Сам же с двумя спецназовцами из группы прикрытия спасателей остался на месте катастрофы, чтобы выполнить эвакуацию тела командира экипажа. Ноги летчика были придавлены приборной доской вследствие деформации фюзеляжа. Разжать практически голыми руками стальные клещи, сдавливавшие летчика, не удавалось. Нервы были на пределе, жар от быстро охватывавшего вертолет пламени был уже невыносим, но спасатели не сдавались. Запас огнетушителей был давно истрачен, и бороться с огнем не представлялось возможным. Уже начали гореть блоки с неуправляемыми ракетами, появилась угроза взрыва. Но вот металл поддался. Тело летчика смогли извлечь и перенести в безопасное место. Вертолет горел, взрывались боеприпасы. По возвращении поисково-спасательного вертолета майора Залитова тело летчика эвакуировали. Поисково-эвакуационные работы были закончены. В ходе данной поисково-спасательной операции майор Александр Александрович Зайцев проявил мужественность, профессионализм и хладнокровие, выполняя свою работу, в результате которой экипаж погибшего вертолета был эвакуирован.
Вспомнилось, как Сашка в нескольких вылетах со мной проявил свое мастерство. Вначале 2007 года разведывательная группа 691-го отдельного отряда специального назначения, выполнявшая поисковые действия в горном лесном массиве южнее заброшенного населенного пункта Жаркой, попала на минное поле, установленное боевиками. Один из разведчиков, рядовой Бадмаев Е.А., подорвался на замаскированной мине и был тяжело ранен (минновзрывное ранение правой ноги), в результате большой кровопотери его жизнь подвергалась серьезной опасности. Обстановка осложнялась тем, что группа не могла быстро рассредоточиться и занимала позиции на заснеженной тропе небольших размеров в сплошном лесном массиве на склоне холма, и что их ждало под этим снежным покрывалом, было неизвестно. Нужна была срочная эвакуация. Помощь запросили у вертолетчиков. Командование Авиации ОГВ(с), само собой, скинуло эту задачу на командный пункт вертолетного полка. Командир палка полковник Евгений Федотов кинул взгляд на меня:
- Ну что, Сергей, сходишь, проветришься?
- Без проблем, командир, за раненым хоть в пекло.
Записав задачу на магнитофон, получив координаты, я, экипаж и Зайцев отправились на борт. Летчик-штурман старший лейтенант Владимир Архипов, бортовой техник старший лейтенант Евгений Щенников, старший спасательной парашютно-десантной группы майор Зайцев вылетели в район нахождения разведывательной группы. Прибыв на место, осуществили поиск группы, которая обозначала себя ракетами и дымом. Обнаружив место ее нахождения, мы выполнили заход на эвакуацию раненого. Угроза обстрела спасательного вертолета боевиками требовала от Сашки четких и быстрых действий, чтобы уменьшить время нахождения вертолета, неподвижно зависшем в воздухе. Как только «восьмерка» зависла над группой, Александр лихо, как частенько пишут, проявляя высокий профессионализм и мужество, покинул борт вертолета и сквозь ветви деревьев спустился на лебедке вниз, доставив на землю необходимое для эвакуации спасательное снаряжение. Осмотрел раненого - с ногой там был бардак - и, выполнив необходимые действия по его размещению и закреплению, Александр подал команду на подъем. После подъема на борт вертолета, принял все меры к сохранению его жизни - этому их учили, этим он в полете и был занят. В результате тяжелораненый разведчик был спасен и доставлен в госпиталь.
А буквально через пару недель, в конце января, разведывательная группа 551-го отдельного гвардейского отряда специального назначения в составе четырнадцати человек выполняла разведывательно-засадные задачи в горной лесистой местности в десяти километрах южнее Бамута. При передвижении по вершине горы двое разведчиков, командир группы лейтенант Майборода Р.В. и заместитель командира группы прапорщик Ромащенко А.В., подорвались на заложенном боевиками в грунт фугасе, получив очень тяжелые ранения. Чтобы сохранить жизнь раненых, требовалась срочная госпитализация. Разведчики запросили срочную эвакуацию. Сразу стало ясно, что выполнить посадку там нет возможности. Работать можно было только на висении с использованием лебедки. Сашка с огромным энтузиазмом откликнулся на выполнение этой задачи. Со мной в район предстоящей эвакуации раненых вылетали тогда: летчик-штурман старший лейтенант Шарафутдинов, бортовой техник капитан Дмитрий Клековкин, ну и, конечно, Зайцев, как старший спасательной парашютно-десантной группы. Обнаружив место нахождения группы, в сплошном лесном массиве на высоте 908,6 м, экипаж выполнил заход на эвакуацию. После зависания вертолета над группой Санька, в очередной раз проявив высокий профессионализм и мужество, спустился сквозь деревья к месту нахождения раненых. Легко сказать, спустился - поболтайся на тонком тросике под бортом вертолета над сорокаметровой бездной. Доставив на землю спасательное снаряжение, оценив обстановку, он определил очередность эвакуации раненых. Разместив раненого с неповрежденными руками, способного удерживать свое тело в спасательном кресле он подал команду на подъем. Пока шла эвакуация первого разведчика, Александр зафиксировал в подвесной системе от спасательного парашюта второго. У него были тяжелые ранения верхних и нижних конечностей. Закрепив за подвесную систему карабин лебедки, Зайцев подал команду на подъем второго раненого. Затем поднялся на борт вертолета сам, после чего принял все меры к сохранению жизни тяжелораненых, оказав им посильную помощь. В ходе данной поисково-эвакуационной операции он проявил себя как мужественный человек, как офицер. Результатом стало спасение тяжелораненых разведчиков, которые были вовремя доставлены в госпиталь.
«За смелые, решительные и мужественные действия, совершенные при исполнении воинского долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, майор Александр Александрович Зайцев достоин награждения орденом Мужества», - так я написал в наградной реляции на него. Но наверху почему-то в очередной раз отфутболили наградной лист на парня. Получается, что металла в грудь им не жалко, а вот на грудь - не допросишься.
Через три дня все летчики второй эскадрильи уже поднялись в чеченское небо, и потекла обычная боевая работа, которая шла на этом аэродроме еще с 95-го года с небольшим перерывом. Задачи были обычные и привычные, хотя августовская жара накладывала свой отпечаток на боевую работу.