Брадобрей⁠⁠

Давным - давно, в Урюпинске, совет старейшин запретил всем мужикам бриться самостоятельно, но при этом обязал урюпинцев ходить чисто выбритыми. Бриться им надлежало у брадобрея....тоже урюпинца.

Звали того брадобрея Пахом, он был законопослушным гражданином, поэтому тоже ходил всегда чисто выбритым.

Однажды, за бутылочкой горячительного, старейшины Урюпинска подняли Вопрос:

– А кто бреет Пахома?

Вопрос поднялся, икнул, попросил налить ему еще, затем опрокинул рюмаху, и рухнул безмолвным на пол. Мимо шла Глаша, увидела "уставшего спорщика", и заботливо прикрыла его циновкой – закрыла Вопрос.

Спустя какое-то время, о ключнице Глаше прознал один иностранец – Бертран Рассел, и решил взглянуть на единственного человека в мире, закрывшего Вопрос о брадобрее:

– Кто бреет Пахома? – поинтересовался Рассел, проставившись шнабсом перед старейшинами Урюпинска.

Вопрос встрепенулся, поднялся из под циновки, и попросил на пробу заграничного шнабсу.

Ему налили. После возлияний, Вопрос снова рухнул на пол, и снова Глаша заботливо прикрыла его циновкой. Закрыла Вопрос.

– Любит она его, – прокомментировал один из старейшин, – хоть и стар и неказист, и нравом дурен, но Любовь – она такая. Парадокс, да и только.

Тогда Рассел задумался:"А кем приходится Вопрос Пахому, и за что все-таки Глаша любит Вопрос?

После долгих расспросов Глаша призналась иностранному гостю, что Вопрос ей брат, а любит она Пахома, и защищает его от закона, спаивая брата.

Тогда Рассел запер Глашу в курятнике, и явился к старейшинам с новой бутылочкой шнабса:

– Кто бреет Пахома?

Старейшины молчали, а Вопрос, лежавший на полу и прикрытый циновкой, не шевелился.

– Глафира куда-то запропостилась, – наконец объяснил один из старейшин, – вот без женского присутствия разговор и не клеится – некому разбавлять мужские беседы женской логикой...

– Аа, – догадался Рассел, – тут работает четырех значная логика. Это когда есть истинное утверждение, ложное, некорректное и неопределенное!

Старейшины насупились, почесали затылки, и хором объявили:

– Ну, раз ты такой догадливый, тебе и идти к курятнику – отпирать Глафиру.