Бар Чеширски Первое дело 2.2 глава⁠⁠

Похороны

Ни у него, ни у неё не было родственников. А потому зверей, собравшихся на похороны, было немного. Ведь это лишь у полицейских почетный караул, который выписывает мэрия. У обычных граждан ничего подобного нет, только несколько гражданских, которые участвует во всём этом мероприятии. Священник, двое рабочих с лопатами, да пару служащих от похоронного бюро, лично наблюдающих всю работу своих подчинённых. Бар оттянул галстук, дышать было очень тяжело.

Джереми, Портко и Алия. Вот весь почетный караул, который провожал его девочку. Больше, наверное, никого и не нужно. Но с ними лучше, чем без них, иначе всё воспринимается как какой-то сон. А так, ты точно понимаешь, что не спишь. Всё наяву.

Бар выдохнул. Несмотря на лето, утро было холодное. Он снова поправил галстук, все же непонятно, почему была такая духота. Ведь утро-то холодное. Он почувствовал, как начинает задыхаться.

– Все нормально? – спросил Джереми.

– Да, все нормально.

Бар отпустил галстук, и тот безжизненно повис на его крепкой шее. А затем священник докончил свою речь, и наступила тишина. Бар поднял ком земли и бросил на гроб. Пришло время закапывать.

– Пошли, я знаю одно место, там можно неплохо нажраться, ведь, как я вижу, ты уже не непьющий?

Бар кисло улыбнулся и кивнул. Джереми как всегда был прав. Просто идеальный план для идеального вечера.

– Пошли! Портко, ты с нами?

Джек посмотрел на Бара. В отличие от него, он нисколько не страдал от своего туго затянутого тонкого галстука, последнего модного хита в этом сезоне. Впрочем, это же Портко, он всегда выглядел с иголочки. Ещё раз, посмотрев на могилу, он кивнул.

– Трое лучше, чем двое, – философски заметил Джереми и задумчиво посмотрел на росомаху.

Бар сразу же покачал головой.

– Даже не думай.

– Но она же с нами, я так понимаю. В нашей лодке.

– Это уже потом, без меня. Кажется, я недооценивал твою бесстрашность, – улыбнулся Бар. – Куда поедем?

– В «Чероки».

– В «Чероки», так в «Чероки». Главное – подальше от сюда, – сказал Бар и тут же почувствовал, как внутри снова всё сжалось, снова это странное чувство, как будто душа ищет что-то и ничего не находит, сжимая бестолковые большие коробки, некогда наполненные чем-то важным.

Он посмотрел на небо. Так странно. Оно было синим, с красивыми белыми облаками, красиво плывущими по нему. Ей больше всего нравилось именно такое небо. Чистое, легкое, летнее. Он медленно пошёл к машине. Джереми был прав, следовало как следует напиться. Возможно, даже до беспамятства.

«Чероки» хоть и назывался как племя индейцев, внутри же был чисто английский паб. Ни нормальной мясной закуски, ни мяса, ничего такого, за что мог ухватиться звериный клык, лишь алкоголь да сухари.

Деловито сев за стойку, Джереми, подмигнув бармену, заказал три стакана виски.

– Ну что, девочки, поехали? – хрипло сказал он, когда стаканы наполнились.

– Да, давай, за память, – кисло улыбнулся Бар.

– За память, – сказал Джек в свойственной ему изящной манере и аккуратно поднял стакан. – Дрогнем.

Не чокаясь, они осушили разом все три стакана. Причмокнув, Джереми сделал бармену знак, и тот снова пополнил их.

– Оставь это тут, приятель, – сказал он и положил сотню на стойку, прямо под бутылку виски.

– А знаете, я очень давно так вот не пил, – задумчиво сказал Джек, рассматривая бутылку.

– Я вообще удивлен, что ты когда-то пил. Извини, конечно, но ты явно не из наших мест, не так ли?

– Калифорния – наш дом, – улыбнулся Джек.

– Пляж, девочки, отдых. Так? – не унимался Джереми.

– Да. Все так. Более того, в средствах я был не стеснён ни тогда, ни сейчас.

– Мажор?

– Истинный.

– Я часто приглядывал в свое время за некоторыми вашими товарищами, особенно, когда писал статью о растратах губернатора Дженстона. А точнее, о тратах его пасынка, который снял целый клуб в Калифорнии. Пришлось даже просадить там кучу денег, чтобы получить необходимый компромат.

– Тяжелая работа, – покачал головой Портко.

– Да он у нас вообще зверь деловой, – сказал Бар, поднимая стакан.

После второго залпом высушенного бокала Бар, наконец, почувствовал, как понемногу начинает мутнеть разум, и это был долгожданный момент. Он отстранённо улыбнулся, затем посмотрел на барсука. Всё же хорошо, что он пригласил его сюда. Больше всего на свете ему не хотелось возвращаться домой. Ведь там его ждала пустота.

– Так вот, Дженстона посадили из-за меня, – продолжил Джереми, облокачиваясь на стойку. – Моя статья погубила его карьеру.

– Вероятно, но неправдоподобно.

– Твое появление здесь тоже мало похоже на правду, элитный мальчик.

– Да, с этим я соглашусь. И всё же, если губернатор, державший в страхе всю Калифорнию, сидит из-за простого журналиста, то почему этот журналист ещё жив?

– Из-за того, что он крайне смышленый.

– И скромный.

– У хорошего журналиста это называется профессиональная этика.

– За профессионализм! – поднял стакан Бар. – За качество работы.

Джереми задумчиво посмотрел в его сторону и поднял бокал. Всё же не получалось у барсука выглядеть полностью безучастным, глаза показывали его жалость. Бар улыбнулся и привычно опрокинул бокал с виски. О да, снова эйфория, снова долгожданный полет в никуда, где нет абсолютно ничего, кроме медленно расплывающихся картинок реальности. Неужели все, что надо в такой ситуации, это просто нажраться? Наверное, да. Только так.

– Пойду, освежусь, – сказал Бар и, прихватив пальто, пошёл на улицу.

Ему хотелось пространства, свободы и тишины. Так как память о Жанни, это чувство болезненной утраты снова сковало его, не давая ни дышать, ни наслаждаться пьянкой. Словно вирус, оно снова сумело приспособиться к его защите, обойдя и Джереми, и Портко, снова проникнув в его сердце. И вот уже даже в их обществе он снова ощущает это сжимающее сердце одиночество.

Дождь. Снова чертов дождь. Схватившись за фонарь, он не удержался и упал в лужу, прихватив ртом грязной жижи. Отплевавшись, он посмотрел на сжимаемую в лапу бутылку виски. Нет, наверное, лишь алкоголь сможет помочь ему. Так как единственный способ забыть её – это отключиться. Ни друзья, ни работа, ничего не спасет его. Только отключение.

Засмеявшись, Бар сел на задницу и лапой стер грязь с лица. Страх, боль, отчуждение и отчаяние. Всё разом, всё как надо. Вздохнув, он поднял голову. Странно, но он совсем не ощущал холода небесной воды.

– Я скучаю, малыш, – тихо сказал он.

Затем поднялся и, шатаясь, направился к переулку. Как хорошо, что он сумел прихватить бутылку со стола. Теперь не надо идти обратно и пытаться её спереть. А через несколько минут из дверей вышли Джереми и Портко. Увидев Бара, Портко было бросился за ним, но Джереми остановил его.

– Пусть идет, сейчас ему надо побыть одному.

Джек посмотрел на исчезающую спину Чеширски. Широкая, коричневая, мокрая, она так подходила к облику этого города. Казалось, что он пожирает её, что переулок, как глубокая глотка, в которой исчезает абсолютно все.