Антонина
"Арбитражный суд города Москвы слушает дело номер" голос судьи звучал издалека, в голове было гулко , как в пустой трёхлитровой банке, которая стоит в пустом погребе на пустой полке. Может быть дело было в понедельнике, а может быть в том, что все силы уходили на то, чтобы оставаться спокойным.
"Представитель департамента!"-голос судьи выдернул его из волшебной пустоты.
Хм, ну да, он представитель департамента, одного из многочисленных департаментов города. Юрист на государственной службе, если совсем точно, то его должность называлась: консультант отдела судебного представительства по имущественным спорам. Вот так. Городской чиновник.
Правда, внешне наш герой никак не походил на чиновника, ни костюма, ни портфеля, ни солидной медлительности или наоборот суетливой беготни.
Рост чуть выше среднего, массивная, плотно сбитая фигура, более всего походила на мощный древний валун, покрытый мхом. На лице щетина, пытающаяся стать бородой и стрижка практически под ноль.
Свободный и скромный стиль в одежде, не лишенный смелого полёта мысли. Это мог быть и классический пиджак с футболкой или вязаным свитером, и строгие ботинки с веселыми разноцветными носками. Впрочем, учитывая гранитную внешность, декорированную татуировками с цитатами из древних философов, желающих комментировать и тем более критиковать вкус нашего героя почему-то не находилось.
Завершал образ большой чёрный рюкзак, постоянно забитый документами или судебными делами. В сочетании с зарождающейся бородой, это производило впечатление разбойника или Деда Мороза в межсезонье.
Внешность была обманчива, это был добрый и милый человек, отличный друг, примерный семьянин, в общем, обладатель массы достоинств.
Звали его Александр Алексеевич Рулетов.
От коллег по работе его выгодно отличало незыблемое спокойствие. Казалось, что ничто на свете не может вывести из себя этого человека.
Ничто. Кроме Гусевой.
Антонина Гусева, женщина неопределенного возраста и совершенно заурядной внешности. Не худая и не толстая, не высокая и не маленькая, с пресным малоподвижным лицом. Пройдёшь и не заметишь. Пока она не заговорит. Ее оружием был голос. Немного гнусавый и бесконечно тягучий голос делал Антонину противной до отвращения, даже когда она молчала, а молчала она редко. Со стороны могло показаться, что смыслом жизни Антонины была борьба. Почти как у Гитлера. В принципе ничего такого. Дело житейское.
Тем более, что боролась она за правое дело. Этим правым делом были постоянные суды с органами исполнительной власти города, а конкретно с департаментом, в котором трудился наш герой.
Судилась она за подвалы и всякие технические и не очень помещения в жилых домах, как бы защищая жителей. Тоже ничего особенного.
Если бы не сам процесс. Во время судебного заседания Антонина обволакивала всех присутствующих своим голосом, извергая поток обвинений в воровстве, коррупции, противозаконных действиях и прочих милых шалостях, перемежая все это комплиментами в адрес своих оппонентов.
Заткнуть Антонину было невозможно. Никому. Она перебивала, не давала выступать и постоянно несла такую неописуемую околесицу, что судьи как под гипнозом выносили решения в ее пользу.
В суд она всегда приходила в сопровождении свиты, состоящей видимо из отставных вахтёрш и продавщиц с каких-нибудь уездных рынков, было там и несколько особей мужского пола, по виду находящихся в постоянном впадении в маразм. В общем, более или менее стандартный набор увядших борцов за правду.
Нужно ещё добавить, что Антонина и ко очень любили от души пожелать своим оппонентам ещё в коридоре таких санкций, которые не снились никакому Евросоюзу. Впрочем, в самом судебном процессе они тоже не особо стеснялись.
"Вор, коррупционер и быдло"-это стандартный набор эпитетов для представителя городских властей. Если, на свою беду это был представитель женского пола, то к перечисленному добавлялась "проститутка".
Очевидно, что желающих оказаться в одном процессе с Антониной было мало.
Точнее, совершенно не было.
Характер Александра оказался весьма кстати. Неизменная невозмутимость и мощь сделали его постоянным противником Антонины в суде. И надо сказать успешно. В течение года тональность ее выступлений снизилась от победного грома, до мышиного попискивания со слезами о тяжкой доле и возрасте.
Обычные средства не действовали на Александра совершенно. Он одинаково равнодушно выслушивал как обвинения в коррупции, так и замечания относительно своей внешности и умственного развития.
Даже когда в местечковом журнале вышла статья Антонины, о том, что представитель города Александр Рулетов фашист, это не принесло нужного результата. Знакомые и коллеги смеялись, втайне завидуя внезапной популярности, судьи стали посматривать на Антонину уже не так сочувственно, из борца за правду она вдруг превратилась в корыстную изворотливую интриганку, не стесненную в выборе средств для достижения целей.
Все нападки разбивались об Александра как Титаники об айсберг, не причиняя никакого вреда.
Но это была лишь внешняя сторона.
Он давно ненавидел Антонину и всю ее шайку. От спокойствия и выдержки не осталось и следа.
Каждый раз Александр сдерживал себя, чтобы банально не разогнать пинками всех этих борцов за общее благо, не взирая на их возраст и пол.
Он совершенно не представлял, сколько ещё сможет держать себя в руках.
"Представитель Департамента!!!!"-судья повысила голос.
Разумеется, он прослушал вопрос. В этот момент он вообще ничего не смог бы услышать из-за шума крови в ушах, вызванного непреодолимым желанием запустить стулом в Антонину, сидящую в другом конце зала суда в окружении своей ветхой свиты.
Пришлось встать, изображая напряженную работу мысли, и в темпе соображая, что от него хотят.
Антонина, никогда не упускавшая момента вставить слово, немедленно затянула свою обычную гнусавую волынку: "Вот видите, уважаемый суд, он молчит, сказать же нечего, понимает, что вор, теперь не знает как выкрутиться, пусть ответит нам, зачем он пришёл? Вот скажите, зачем вы здесь?????"
Волна гнева раскаленной лавой обожгла мозг Александра, глаза невольно зажмурились, дыхание пресеклось, а в голове даже что-то зашипело.
Он судорожно вдохнул внезапно холодный воздух, наполненный густой и резкой свежестью зимнего леса. От неожиданности глаза открылись, но дыхание снова перехватило. И было от чего.
Во-первых, он стоял на лесной поляне. Мощный хвойный лес, более всего напоминающий "дремучий лес" из сказок. Причём и лес и поляна были в снегу. Зима значит.
Во-вторых, поляна была не пустой. На ней было капище. Однозначное капище, судя по торчащим из утоптанного снега идолам, вырезанным из цельных стволов дерева. Идолы таращились оскаленными недружелюбными мордами и были покрыты полустертыми рунами и засохшими потеками жидкости. В стороне от идолов можно было разглядеть приземистое строение, напоминающее сказочную избушку бабы-яги, только без курьих ног, сложённое из неотесанных брёвен, очень старое на вид, но крепкое. Все это обнесено мощным заострённым частоколом. Ворот в частоколе не было, лишь неширокий проход, через который он видимо и попал внутрь.
В-третьих он сам. Произошли кардинальные изменения во внешности.
Явно в соответствии с сезоном, Александр оказался облачен в меховую куртку и шапку и меховую же обувь странного фасона вроде как унты, но он в жизни не видел настоящих унтов и совершенно не представлял как они могут выглядеть. Штаны правда были не из меха, а из какой-то ткани, неизвестного происхождения. Пояс перетянут широким ремнём из кожи грубой выделки. На ремне слева висел короткий прямой меч в деревянных ножнах, а в правой руке Александр привычно (привычно?????) сжимал древко топора с хищно изогнутым лезвием.
Оказалось, что на поляне он не один. Прямо перед ним стояла женщина неопределённого возраста, закутанная в чёрный балахон, скрывающий фигуру. Ещё три явные старухи тоже в чёрном тряпьё злобно зыркали на него, от двери в избушку.
Женщина опиралась на длинный кривоватый посох, украшенный черепом какого-то мелкого животного, свободная рука была вытянута в сторону Александра.
Видимо она что-то вещала. Он перестал рассматривать себя и прислушался.
"...сюда не звали! Сотни лет ведьмы нашего клана владели этими землями! А кто ты такой? Наёмник ! Безродный пёс! Продаёшь свой меч за деньги, тому кто больше заплатит! Что тебе здесь нужно, наёмник?"
"Вы убиваете детей!"- он не успел ничего подумать, а фраза сама сорвалась с губ.
"Не убиваем, а приносим в жертву!"- гнусаво перебила ведьма. На миг задумалась и вдруг ее тонкие губы растянулись в улыбке. "Аааааа, вот оно что, тебя наняли родители той девчонки. Послушай, наёмник, мы все равно заберём её. И принесём в жертву нашим темным богам. И никто не в силах помешать этому. А потом мы нашлем проклятье на эти земли. За то, что посмели противиться нашей воле. И этим ничтожным людишкам придётся отдать всех своих детей, чтобы вымолить наше прощение! А теперь, наёмник, пошёл вон!"
"Я не наёмник"-начал он.
"Да какая разница!"-перебила ведьма. "Ты все равно ничего не сможешь противиться нашей воле! Ты здесь один! Просто тупой кусок мяса!"
"А может нам просто съесть тебя? Что скажете сестры ?"-она зашлась визгливым смехом.
В животе Александра взорвалась глыба льда, замораживая все чувства и освобождая силу.
Он резко вскинул вверх согнутую в локте левую руку, как раз в тот момент, когда ведьма отвернулась.
Визгливый смех оборвался. Из груди каждой сестры торчала длинная стрела, а сами они валились на снег мертвыми кучами тряпья.
Старшая ведьма бешено обернулась, занося посох и выкрикивая какое-то заклинание, но Александр неожиданно для себя скользящим шагом качнулся вправо, взмахнув топором.
Голова ведьмы покатилась по снегу, а сухое тело осело, как куча золы. Крови не было.
"Я охотник на ведьм, и я не один"-закончил он начатую фразу. Александр оглянулся, со стороны леса уже набегали его воины с зажженными факелами.
"Сжечь здесь все!" -привычно приказал он и прикрыл глаза, вдыхая смоляной дым факелов.
"Представитель департамента!"-голос судьи хлестнул по ушам.
Он вздрогнул и открыл глаза. Поймал неприязненный взгляд судьи и мерзкую улыбочку Антонины. Видимо он снова задумался.
"Представитель департамента, у вас будут ходатайства?"-не скрывая раздражения спросила судья.
"Ходатайств нет"-начал он. Посмотрел на Антонину. Она поймала взгляд, тяжёлый и острый как лезвие топора. Улыбку вдруг смазало с ее лица, Антонина сжала горло рукой, словно вдруг заболела ангиной и села на своё место.
"Мы готовы рассматривать спор по существу"-спокойно закончил он и сел.
Снова закрыл глаза и увидел как снегопад в зимнем лесу прячет пожарище под свежими холмами сугробов.