1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 4⁠⁠

В первой части этой истории рассказывается о том, как я, окончив в 1990 году Пермский госуниверситет, отправился работать геофизиком в Ненецкую геофизическую партию в город Нарьян-Мар: 1990 год. Верхом на вертолёте
Во второй части я делюсь своими воспоминаниями о ловле щук на спиннинг: 1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 2
В третьей части прогуляемся до Кафтанниковых озёр и услышим зов сгущёнки: 1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 3

Встреча на болоте

Проснувшись, я первым делом выглянул в окно: по накрытой утренним туманом брусничной поляне, прямо напротив балка, важно вышагивал глухарь. Время от времени он распушал хвост, вытягивал шею и громко клекотал, явно надеясь на то, что самочки, клюющие ягоды неподалёку, обратят на него внимание. Но тем было некогда: они торопливо глотали бруснику, вообще не обращая внимания на важного кавалера. Но глухаря это мало беспокоило. Склевав пару ягод, он снова распушил хвост и заклекотал с новой силой. Тихонько, чтобы никого не разбудить, я слез с нар и подхватив фотоаппарат подошёл к выходу. Вот только дверные петли, успевшие покрыться ржавчиной в сыром болотном воздухе, издали такой протяжный скрип, что певец вместе со своими подружками тут же исчез в тумане. Утренняя сказка закончилась, начинался новый рабочий день…

Поскольку на две работающие станции получилось аж 4 геофизика, то время от времени кто-нибудь улетал отдохнуть на недельку в Нарьян-Мар, а его в это время заменял другой геофизик. В зарплате, конечно, немножко теряли, зато это очень неплохо компенсировалось отдыхом в семье, что, согласитесь, весьма важно для женатых полевиков. Разве что я никуда не ездил, потому что ездить мне тогда было некуда да и не за чем. Какая разница где спать: в койке в балке или почти в такой же койке в общежитии? В балке мне нравилось гораздо больше.

Яков Карлович возможностью слетать домой пользовался с удовольствием. Вот и сейчас, после неудачного похода на Кафтанниковы озёра, он вылетал домой, гружёный полевыми подарками: грибами и брусникой. Вместо него прилетел геофизик Игорь с рабочим Женей.

Трудно себе представить пару людей, так непохожих друг на друга, как Игорь и Женя. Игорь маленький, подвижный, с вечной ехидной ухмылкой на лисьем личике и круглым пузиком и Женя – большой, толстый, сильный и неуклюжий, но при этом очень спокойный и добродушный. При всей своей несхожести они были приятелями, как говорится, «не разлей вода». Женя, как настоящий стоик, переносил постоянные Игоревы подколки и подначки, ну а Игорь совершенно спокойно относился к тому, что Женя вечно всё ронял и ломал.

Когда-то давно, в прошлой жизни, Женя был Евгением Николаевичем, ходил в костюме с галстуком и руководил цехом на Архангельском целлюлозо-бумажном комбинате. Ездил в командировки в ГДР и Финляндию, что в те времена было весьма серьёзным показателем Жениного статуса. Помимо работы он увлекался волейболом и даже играл за какую-то команду, то ли «Водник», то ли «Бумажник».

Сгубил Евгения враг многих хороших людей – зелёный змей, благо на целлюлозо-бумажном комбинате спирта было хоть залейся. То ли он входил в какую-то технологическую цепочку, то ли ещё что, но прямо неподалёку от Жениного кабинета проходил спиртопровод, в который ушлые работники цеха врезали кран и потихоньку им пользовались. Начал пользоваться им и Евгений Николаевич, да так усиленно, что через год был уволен с работы и загремел в лечебно-трудовой профилакторий. Ну а вышел из него он уже простым работягой Женей, устроился в Ненецкую партию, улетел на заработки в Нарьян-Мар да так и осел там в общежитии. Годы пьянства не самым лучшим образом сказались на его фигуре: Женя погрузнел, расплылся и сейчас с большим трудом можно было представить, что когда-то он был капитаном волейбольной команды.

Игорь же, в отличие от пессимиста Жени, всегда пылал оптимизмом и задором. В молодости он немало покуролесил по стране, за что вполне заслуженно носил прозвище Бродяжка. Половина зарплаты Игоря уходила на алименты во все концы нашей необъятной родины, хотя глядя на его пивное брюшко и длинные пряди волос, которыми он старательно прикрывал здоровенную плешь на голове, я всегда недоумевал – как он вообще умудрялся хоть кого-то охмурить?! Но факт оставался фактом, детей у него, не считая официальных двух, было чуть ли не с десяток, так что его нынешняя жена Галина, водила Игоря по городу только под своим строгим присмотром.

Если половина зарплаты Игоря уходила на алименты, то вторая, по моему личному мнению, уходила на подписки. Бродяжка выписывал просто какое-то неимоверное количество журналов: там была и «Техника-молодёжи» с «Советским воином», и «Смена» с «Ровесником» и какой-то необычный журнал «Киносценарии», я уж не говорю про всякие «Иностранные литературы», «Наши миры» и «Уральские следопыты». Благодаря ему наш балок заполнился огромным количеством журналов, так что по вечерам превращался то в избу-читальню, то в дискуссионный клуб.

Помимо журналов Игорь с Женей привезли три ящика сгущенного молока с истёкшим сроком годности. Сгущёнкой с нами поделились пограничники, которые её списали, но вместо того, чтобы выкинуть, предложили её геологам. Ну кто же от халявы-то откажется! Правда, мы её на всякий случай всю сварили, но в варёная сгущёнка даже вкуснее простой по моему личному мнению.

***

В один из погожих августовских дней мы сидели возле балка и трепались на самые разнообразные темы, как вдруг дальнозоркий Женя сказал:

– Там кто-то есть! – и махнул рукой на простирающееся перед нами болото. Мы с Игорем пригляделись и точно – откуда то с востока к нам приближался какой-то человек. Сначала он казался точкой на горизонте, но чем ближе подходил, тем виднее становилось, что он не просто идёт - он бежит по болоту с посохом в руках!

– Ни фига себе, марафонец! – пробурчал Женя, украдкой пощупав свой выпирающий из-под рубахи живот.

Но вот человек подбежал к нашему балку и стало видно, что «марафонец» тащит за спиной здоровенный короб. А ещё он был очень стар: скуластое лицо и лоб его были изрыты глубокими морщинами. Легко скинув короб со спины старик произнёс:

– Ань доро́во! Иду, гляжу - дом на болоте! Два дня назад был – не было дома! Кто такие, откудова пришли?

Ань доро́во – здравствуйте по-ненецки. Остряки на это приветствие любят отвечать – Ань, привет!

– С неба упали, - в тон ему ответил Игорь. – Нас вчера вертолёт сюда привёз. Мы здесь геофизику делаем.

– А! - протянул дед. – Слыхал вертолёт, мимо пролетал.

В это время Женя вытащил из дома вскипевший чайник и щедрой рукой налил путешественнику полную кружку чая – ничто так не сближает людей, как большая кружка чая. Поблагодарив, дед чинно уселся с кружкой на свой короб и стал расспрашивать дальше:

– Так вы, геофизики, нефть ищете? – спросил он. – Я тут видел нефть, три дня идти надо, нефть прямо в лужах стоит. Бери - не хочу. Могу отвести. Вот домой рыбу отнесу, да и приду.

– Спасибо, дед, да у нас другая работа, - ответил Игорь. – Сам-то откуда, да куда за рыбой ходил?

– На Несь бегал, там нынче рыбалка хорошая – путешественник отрыл свой короб, который оказался забит под завязку рыбой. – Сейчас в Каменку иду, живу там.

Мы с Игорем переглянулись: от нас до Каменки выходило примерно 40 километров, а от нас до озера Несь – ещё не меньше десятка!

–  Ну ничего себе дед, ты на рыбалку ходишь, – удивлённо воскликнул Игорь. – далеко же!

– Утром вышел – вечером на озере! - махнул рукой старый ненец. - Дома сидеть скучно, жена ворчит, вот и хожу рыбачить. Раньше-то, когда штурманом был, весь север объездил, сейчас вот на пенсии - ногами хожу. Хорошо.

Допив чай, дед легко закинул за спину короб с рыбой, подхватил посох, попрощался с нами и побежал дальше.

– Эх, вот бы так на пенсии-то… - вздохнул Женя, тоскливо глядя вслед убегавшему штурману-пенсионеру.

P.S. Некоторые главы пишутся легко, некоторые дольше. Эта глава вообще быстро получилась. Со следующими постараюсь сильно не затягивать.
Пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте (особенно если увидели ошибки в предложениях - очень помогает писать лучше) - я всегда рад пообщаться со всеми вами!