Жду новый пост

Серия «Просто Катя»

Вы помните Катю? Конечно, вы помните Катю! Для Лиги лени и рада бы изложить вкратце историю, но не знаю даже, с чего начать — со сжигания моей кожаной дубленки, ухода в монастырь или потери полумиллиона рублей? Короче, меня просили рассказать о дальнейшей судьбе этой девушки, так я рассказываю.

Свадьба с потерявшим голову от любви женихом прошла в штатном режиме. Катя перестала работать в магазине и осела дома создавать семейный уют. И все бы ничего, теперь этот цветок не наша проблема, но Катерину переклинило на почве вакцинации. Если раньше она порывалась сжечь паспорт из-за «числа зверя», давайте догадаемся с одного раза, вступила Катя в стан сторонников или противников вакцинации. Иии… Вы угадали! Чипирование не пройдет. Коронавирус это выдумка для тотального контроля над всей планетой. Неизвестно, что там в этой вакцине намешано. Русский народ медленно травят. От гриппа и ДТП больше людей умирает, и вакцинация не помогает.

Как водится в историях про прекрасных, но недопонятых барышень, Катя встретила возмутительный протест против своих убеждений. Оказалось, что ее муж — идиот и предатель. В то, что он идиот, мы всей семьей искренне верим, так как нормальный на Кате бы не женился, но вот насчет предателя есть сомнения, ибо его вероломство заключалось в том, что он вакцинировался. Сказал, что ездит по многим регионам, часто бывает в Москве, и не хочет рисковать.

Катин муж позвонил мне и говорит:

- Салли, ты такая умная, можешь мне сформулировать какой-нибудь аргумент, который успокоит Катю? Она уже неделю со мной не разговаривает.

- Витя, - отвечаю я, - у меня есть прекрасный аргумент, который успокоит Катю: «Не согласна — пиздуй в деревню к маме».

- Салли, ну давай не так радикально! Я ведь ее люблю, я не хочу разводиться.

- Витя, я знаю Катю все двадцать лет ее жизни. И поверь, единственное, что может ее угомонить, - это твердое «нет» на все ее закидоны. А все эти попытки дискутировать, почему пандемия реальна и смертельно опасна, - пустое бисерометание. Не хочет — пусть не вакцинируется, а другим не мешает.

Катин муж еще попытался вытянуть из меня какие-нибудь волшебные слова, которые дошли бы до Катиной бездонной души, но мне казалось, что я и так выдала все волшебство, на которое способна, и на том мы распрощались.

А второй удар Катерине нанесла остальная ее семья. Оказалось, что и родители, и братья с семьями тоже записались на вакцинацию, а некоторые уже и сделали первый компонент. Катя позвонила матери и припугнула, что ноги ее не будет в родном селе, если семья «чипируется» и этим вымостит себе дорогу в ад. «Рожу ребенка — а вы внуков увидите только на фото, да и то не факт!» - заявила девушка с крепкими убеждениями. Мама что-то лепетала в оправдание. Когда же она донесла Катин ультиматум до мужа, Катиного бати, Катин батя позвонил дочери и сказал без лишних предисловий:

- Не хочешь — не приезжай. А учить меня не вздумай. И внуки у меня уже есть, им больше клубники достанется.

У Катиного отца весной от коронавируса умерли сразу два друга с разницей в месяц (один в моногоспитале, другой от последствий болезни), и он это очень сильно переживал, а по рассказам знал, как мучительно проходит болезнь, как люди по 10 дней не могут получить тело умершего близкого, а потом еще очередь на копку могилы, поэтому для него никаких вариантов не было — только прививаться. Да и вообще каждый, думаю, насмотрелся на истории знакомых и знакомых знакомых (дай бог, чтоб не на примере своих близких), которые не смогли пережить новый вирус. А Катерина, которая с Нового года не работает, имеет 56 друзей в соцсетях и общается только в группах антипрививочников, убеждена, что вируса нет, — она же не заболела!

Одним словом, после отцовской отповеди она звонила матери, братьям и всей прочей родне с рыданиями, что отец от нее отрекся. Сколько мозгов там было выклевано, сколько нервных окончаний окончено, я не знаю, но предполагаю, что много охуллионов. Но поскольку родня далеко, а муж рядом, ответил за всех как раз муж. В один прекрасный день он вернулся домой из командировки, двадцать часов ехал за рулем без остановок, чтобы скорее встретиться с любимой, — а его не пускают. В его же, на минутку, квартиру (Катя в своей жизни если что и заработала, то знатных пиздюлей, правда, ей их почему-то все никак не выдадут). Короче, ключ не подходит, Катя дверь не открывает. Из-за двери прилетела смс-ка: «Чипированным вход воспрещен».

Катин муж опять звонит мне:

- Салли, ты можешь ей позвонить и убедить меня впустить?

- Витя, тебе нужна помощь, чтобы войти в собственную квартиру? Ты слесаря вызвать не можешь?

- Она написала смс, что если я зайду, она вены вскроет!

- Не вскроет, заходи спокойно.

- Что мне ей сказать, чтобы она успокоилась?

- Скажи: «Если что-то не нравится — пиздуй к маме в деревню».

- Салли, если с ней что-то случится, я себе никогда не прощу!

- Так вызывай сразу слесаря и психиатрическую скорую! Вены она, конечно, не вскроет, но в истерике побьется долго. Я давно подозреваю, что ее надо лечить.

- Салли, неужели ты совсем не любишь ее? Это же твоя племянница!

Люблю ли я Катю? Сложный вопрос. С одной стороны, все члены семьи, если не разругались и не разбежались, чувствуют привязанность друг к другу и готовность помочь, даже если они не особенно близки. К кому-то привязанность сильнее, к кому-то слабее, но она есть в любом случае. Я вот встречу каких-нибудь моих не сильно близких родственников, о которых даже не вспоминаю никогда, увижу в них знакомые черты — бабушки, деда, мамы моей — и как-то теплеет внутри, потому что мы одна кровь. С другой стороны, если я вижу, что одна из моих родственниц выросла человеком гаденьким, должна ли я наступать на горло собственным представлениям об этике просто потому, что невежественная эгоистичная Катя дочь моей двоюродной сестры?

В общем, Катин муж побился в дверь с мольбами, уговорами и смс-ками длиной с рулон обоев еще часа два, был впущен, облит презрением и новыми аргументами, почерпнутыми из вещающих истину групп в соцсетях.

А Катин батя через Катину маму единственной и любимой дочурке передал: уйдет от мужа — в родительский дом со своими истериками пусть даже не суется, тут ее проповеди никому не интересны. Но я бы, конечно, еще посоветовала поменять замки.

Вроде сейчас и не до пустяков, а вспомнишь вдруг что-нибудь в обеденный перерыв — и бомбанет. Поменяешь стул на новый, наденешь вольфрамовый подгузник, и застрочишь...

Есть у меня двоюродная племянница, девушка-персик. Назову ее Катя. С детства избалована — во-первых, из-за своей неземной красоты кому-то в нашем роду должна была она достаться, вот племяшке и досталась сразу за всех, во-вторых, из-за крайне истеричного характера, когда чуть что не так — начинается крик, визг, а в детстве так доходило до судорог и вызова «скорой». А потом родители отпиваются корвалолом (там еще разобраться, на чьи судороги надо врачей вызывать), а дитя хлопает ресницами и взлетает — ангел, а не ребенок. Я с ней общалась лишь эпизодически, потому что в моей жизни и так есть кому вызывать судороги, припадки и прочие родственные чувства.

Но, надо отдать ребенку должное, истерики продолжались лишь до подросткового возраста, а там девочка созрела и получила в семье другую характеристику - «себе на уме». Если она делала что-то не то — например, ночью зимой в одних летних кедах уезжала на попутках в другой город погулять — родители особо ее вразумлять не пытались, боясь, что, встретив порицание, она что-нибудь с собой сделает или вовсе сбежит из дома навсегда. Лично я считаю, что настолько любящие себя красавицы скорее других доведут до петли или дурдома, но с собой ничего не сделают. Но вмешиваться в чужую семью — недайбох, еще потом виноватой окажусь. Так что мир вашему дому и любитесь как хотите.

Однажды ее мама просит меня помочь девочке (ей на тот момент было лет 17-18) — в семье денег очень мало, а девочка хочет прилично выглядеть, когда поедет учиться в колледже из райцентра. У меня барахла в шкафу полно, и большинство вещей — универсальные, типа джинсов и свитшотов, то есть юной барышне можно надеть и при этом не состариться. Приезжает этот бутончик. Что ни наденет — хороша безумно. А я и рада стараться. Распотрошила все закрома, чтобы ребенок смог прилично приодеться. Пока Катя наряжалась, ей то один юноша звонил, то другой, то она с кем-то эсэмэсилась — в общем, светская жизнь с обширным кругом знакомств.

Я напихала ей несколько сумок вещей — от кофточек-маечек до курточек и даже один тулупчик заячий новую укороченную дубленку с натуральным мехом, которую купила от жадности на распродаже. Ребенок приоделся и аж слезы на глазах: «Спасибо тебе, Салли, у меня такой крутой одежды никогда не было! Я хоть на девушек из журналов стала похожа, а не на село неасфальтированное». Тут у меня и вовсе произошло замыкание, и я отгрузила юной нимфе несколько кожаных сумок и отсыпала косметики — из тех средств, которые были еще не распакованы.

Прошло месяца три-четыре. Интересуюсь в соцсетях у Катиной мамы, как ребенок учится в областной столице. А ее мама мне отвечает: «А ты не знаешь разве?» - и рассказывает, что спустя пару месяцев жизни в городе Катя решила начать новую жизнь. Совсем новую. В процессе ее старой жизни в колледж приходили уведомления из полиции, что учащаяся была доставлена в отделение ночью в пьяном виде в компании таких же веселых ребят и девушек, так как нарушала общественный порядок.

И вот Катя сказала: «Хватит. Меня старой больше нет. Есть я новая». Сходила церковь, крестилась. И привезла в родное село всю подаренную ей одежду и косметику плюс дубленку и кожаные сумки, но не чтобы раздать тем, кому нужно (это она могла и в своей общаге сделать). Все это она торжественно сожгла в железном баке у дома. Ибо это все греховное. А сама она теперь с сестрами и братьями по вере поедет в паломничество по святым местам. Откопала в секонд-хэнде юбку до пола, повязалась платком по самые брови, стала блюсти пост, а в колледж ходить перестала. Ибо там нужны паспорта, а в них — число зверя.

Надо сказать, что и священник той церкви, куда Катя зачастила, и другие прихожане по большей части оказались людьми вменяемыми. Насчет «сатанизма» паспорта священник девушке сразу объяснил, что это чушь собачья, документы в стране нужны, и отказываться от них нельзя. Катя покивала — но мнения своего не изменила. А прихожане жаловались священнику (а тот звонил Катиной маме и вздыхал в трубку), что они Катю боятся, так как даже у них такие суровые фанатичные девицы крайне редки. В своих мрачных длинных одеяниях и платке, из-под которого были видны только глаза и нос, она больше напоминала террористку-шахидку, а не православную христианку.

Так по святым местам в поисках праведной жизни Катя шароебилась где-то год. Похудела килограммов на десять, хотя и так была модельных параметров. Работала трудницей при монастыре. Втирала родителям, что скоро конец света, в мире пропадет все железо и нужно запасаться. Уговаривала отказаться от паспортов. Пыталась выйти замуж за семинариста, будущего батюшку, — священник не благословил, ибо у Кати кавалеров в предыдущей греховной жизни было много, а матушка должна быть непорочной девой. «Какого-то молодого попа Бог спас», - философски заметил Катин папа.

Через год с незнакомого номера мне приходит смс: «Привет! Я возвращаюсь в город. Можно у тебя взять немного одежды? Моя стала совсем старенькая... Катя». И такой смайлик в виде грустного котика. От души выматерившись про себя, пишу ответ: «К сожалению, только недавно излишки раздала». (Примечание. Да, мне реально жалко. Я не говно из нафталина доставала, а очень хорошие фирменные вещи, многие с бирками - для того, чтобы доставить другому человеку радость от их применения, а не чтобы их через пару месяцев показательно сожгли, тем более новую дубленку и замшевую итальянскую сумку в идеальном состоянии. Кто-то скажет: зачем отдавала, если жалко. Я отвечу: мне на хорошее дело не жалко, а на хуйню - да, жалко. Все, минутка плавки вольфрамового подгузника закончена.)

Вернувшаяся Катя куда-то дела свои цыганские юбки и черные платки (возможно, сожгла в том же железном баке), устроилась на работу продавцом в магазин (паспорт все же не сожгла), вела себя как обычная девушка, без особых закидонов, а спустя еще очень непродолжительное время объявила, что выходит замуж за мужчину с очень радикального Кавказа. Мол, они совпали во взглядах на жизнь, ему нужна скромная девушка с твердыми моральными принципами, а она, Катя, как раз такая, к тому же, она поняла, что в жизни надо что-то менять, а горный воздух для здоровья очень полезен.

Тут уже мать забилась в судорогах и вызвала себе «скорую», но билась недолго: еще до начала подготовки к свадьбе горец дал Кате пощечину то ли за то, что не дала посмотреть смс в своем телефоне, то ли за то, что не так ответила. Катя, которую в жизни никто пальцем не тронул, позвонила отцу в слезах. Катин батя тут же приехал из села и сказал горцу, что за дочку убьет как нехер делать, потому что он не агроном и не учитель, а старый охотник с семью классами образования, который такой хуйни не понимает. А еще у него найдется как минимум несколько десятков друзей и знакомых, тоже охотников, которые обязательно приедут его поддержать, если его простые слова не будут поняты. Горец вежливо извинился перед батей за свое недостойное поведение и объявил, что расторгает помолвку.

Катя продолжила работать в магазине и встретила другого мужчину, лет на 15 старше, который безумно в нее влюбился. Мужчина оказался при деньгах и уже через полгода знакомства предложил Кате руку и сердце и - чтоб два раза не вставать (это как раз было на ее 20-летие) - подарил ей энную сумму для покупки не дорогой, но и не дешевой машины. Сумма была в красивой коробочке, в пачечках пятитысячных купюр — так эффектнее, решил мужчина, потому что если кинуть деньги на карту, то уже не то пальто. Подарил и уехал в командировку. А девушка решила не ждать, когда он вернется и поможет выбрать ей авто, и поехала смотреть машины в салон сама. С коробочкой. Которую оставила в такси. Таксист, конечно, развел руками: ничего такого не было, попробуй в другом месте поискать. И тогда Катя сказала: «Бог дал, Бог взял». А когда вернувшийся жених вытаращил глаза на эту голубиную кротость, взмахнула бесконечными ресницами и добавила: «Дурачок, я же полюбила тебя не из-за денег».

Свадьба у них, как Рождественский пост закончится, будет скромная. Потому что пандемия.