Жду новый пост

Серия «Крипота»

Привет! Я принес новую историю. К сожалению, весь текст не влез, пришлось разделить. Вторая часть: https://pikabu.ru/story/khorist_22_6165206.

Приятного чтения.

Обитаю здесь: https://vk.com/lostsummonertales (моя группа, куда я тоже выкладываю истории, некоторые из них на Пикабу не появлялись; группа активная; не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются. Приходите в гости.

***

Как-то я пропустил тот момент, когда Псиная яма появилась прямо под окнами моего дома. На том месте, где еще утром была детская площадка. Вернее, она и сейчас имелась, только качели, горка и разноцветные скамейки находились в Яме.

Возможно, мне показалось и просто тут затевается стройка, потому таким нехитрым образом старую площадку снесли, весьма неаккуратно обращаясь с радостями местной детворы.

Я бы принял Псиную яму за любую другую и даже прошел бы мимо, не очень-то заостряя на ней внимание, да только отличительной чертой Ямы было то, что из нее всегда несло гнилью. Возле меня, как из ниоткуда, появился мальчишка.

- Воняет,- тихо буркнул мальчишка. Я посмотрел на него.

- Воняет,- повторил он полушепотом. Одежка до пят, волосы грязные. Сам весь перекособоченный, не дает как следует себя рассмотреть, старается отвернуться или приложить к лицу ладони, будто сейчас заплачет.

Когда мальчишка толкнул меня в яму, даже толком закричать не получилось. Кричал кто-то другой.

Я упал на что-то мягкое, потом меня обняли длинные руки.

- Ну, вот ты и дома.

***

Будильник верещал так, словно я накануне выкрутил громкость на полную и положил его прямо под подушку. Я открыл глаза и, дотянувшись с кровати до будильника, швырнул его об пол. Отвратительное состояние, спина начинает ныть. Впрочем, чему я удивляюсь? На календаре - понедельник, это значит, что такой день должен не задаться с самого утра, если не с полуночи.

Вместо завтрака у меня полпачки обезболивающего, начавшего страшно горчить, пока я наливал воду в стакан. Практически каждый день начинался с этого ритуала. Практически - потому что боль в спине иногда отступала. У меня складывалось впечатление, словно она играет со мной в кошки-мышки. В вечер субботы вломлю тебе по самое не могу, а утро воскресенья отдохни уж, поскольку в понедельник вообще покажу ад на земле. Больше всего в этой боли меня пугало два факта:

1) врачи не могли мне помочь, хотя очень старались;

2) в один не самый прекрасный день таблетки перестанут помогать.

По дороге на работу уже унявшаяся боль, взялась за меня с новыми силами. Я стиснул зубы, попытался устроиться поудобнее, выставил громкость музыки в плеере на максимум. За запотевшими окнами автобуса проносились огоньки других машин. Если сконцентрироваться и попробовать включить воображение, что на фоне боли работало не ахти, то можно представить, что находишься не в автобусе. В, скажем, подводной лодке с панорамными окнами, которая предназначена для экскурсий. Вода молочно-белая, в ней туда-сюда снуют неведомые существа, огоньки - их глаза.

Не помогает. И я бьюсь лбом о спинку сиденья передо мной. Есть такой трюк: одна боль может переключить внимание с другой. Лоб саднит, горит, на меня ругается человек, сидевший спереди. Он подпрыгнул от неожиданного удара и громко, во всеуслышанье, попросил больше так не делать.

***

В курилке почему-то коллеги решили рассказать мне о том, как хреново я выгляжу. Мешки под глазами, бледный.

- Ты спишь вообще?- спросил кто-то.

- Между прочим, ночной сон очень важен для организма.

- Если плохо засыпается, то могу посоветовать хорошее снотворное.

Я молча курил, чувствуя, как внутри всколыхнулась злость. Такая же сильная, как и боль в спине. Снова стиснул зубы, докурил, подавляя желание посворачивать шеи советчикам, которые теперь обсуждали безтаблеточный способ отправиться в царство снов. Мол, комнату проветривать нужно, не пялиться в экран телефона и свести к минимуму просмотр телевизора.

- Почитай книгу.

- Слушай, я еще читал про ароматерапию. Покупаешь эфирные масла…

- Ерунда, лучше выпить теплого молока и отрубаешься за считанные минуты.

Сизый дым режет глаза, я моргнул и мне показалось, что у входа в курилку стоит тот самый мальчишка. Он прижимает руки к лицу и снова не получается его разглядеть. Моргнул еще раз. Никого там нет, только моё собственное отражение на стеклянной поверхности двери.

***

- Привет,- па обнял меня, едва я повесил пальто на крючок у двери. Ма мялась позади него, молча улыбалась. Первая пошла на кухню, заняла свое привычное место в уголке.

- Заче-е-ем?- вырвалось у меня, когда я увидел накрытый стол.

- Садись, садись,- суетился папа. Честное слово, будто год к ним не приезжал и потому такой прием. Передо мной - тарелка наваристого супа, нарезанный хлеб. На плите тушилось мясо с овощами.

- Как дела?- спросил я, взявшись за ложку. Па пожал плечами.

- Да как обычно.

Мама все так же улыбалась. Одними губами, потому что у нее почти не было зубов.

Ма поглаживала шерстяной платок, которым обвязала поясницу.

- А ты как, мам?- поинтересовался я. Мама смотрела мне за спину, словно в коридоре находился кто-то еще. Уже привычно, не страшно.

- Спит плохо,- шепотом поделился папа,- кричит, приходится вставать и идти успокаивать.

- И это у тебя “как обычно”?- улыбнулся я, глядя в пустые глаза мамы. Я видел эти пустые глаза всю свою жизнь, потому что в аварию мама попала уже будучи беременной. Привет, травма головы и сразу после родов отец получил второго младенца, по сути. Не знаю вообще как он со всем этим справился.

Будучи ребенком, я любил проводить время с мамой. Она никогда меня не обижала, гуляла со мной во дворе под бдительным присмотром папы с балкона. Обожала рисовать и рисунки у нас получались одинаково корявыми. Но всегда молчала, старалась свести прикосновения к минимуму, сама никого не трогала и не давала трогать себя, избегала даже случайных касаний. Потому родители спали по разным комнатам и новых зубов у ма не появилось: никаких прикосновений, особенно от посторонних. Впрочем, за гигиеной она следила самостоятельно, как и не забывала менять одежду. Па рассказывал, что до аварии она была совершенно другим человеком и то, что сейчас осталось от того человека, больше напоминало бледную тень. Улыбчивую, немую и неуклюжую. Домашними делами занимался папа, потом я подрос и стало куда легче.

Надо отдать папе должное: он никогда не повышал голоса, не расстраивался и старался разрешить неприятные ситуации спокойно, не теряя самообладания. Терпение во плоти, хотя я знал, что ему из нас троих приходится хуже всех.

***

Па уговорил меня остаться на ночь и поехать утром на работу от них. Боль в спине уже как-то отошла на второй план, а после еще одной дозы обезболивающего вообще затихла. Про спину я не стал рассказывать, не хотел портить вечер. Мы с отцом сидели на кухне, допивали чай, тогда как мама находилась в гостиной перед телевизором. Я точно знал, что не смотрит, но, возможно, хотя бы слушает.

- Ты сам-то нормально спишь?- спросил папа, пододвигая ко мне чашку с чаем. Я почувствовал раздражение, но попытался присмирить его.На папу злиться незачем, он ведь и вправду заботится, спрашивает не просто так.

- Ну, такое,- неуверенно протянул я,- нехорошие сны приходят.

- Насколько нехорошие?- па устало улыбнулся, пригладил седеющие волосы. Я отпил немного чаю, помолчал.

- Помнишь Псиную яму?

Папа резко нахмурился, помрачнел.

- Помню.

Как не помнить, если он же и учил меня остерегаться этого места. Мы тогда жили в старом районе, где большая часть соседей состояла из алкоголиков и наркоманов. За многоэтажками начинались частные дома, а за ними - что-то вроде парка, но слово “вроде” здесь ключевое. Там и находилась Псиная яма. Кому пришло в голову ее вырыть - ума не приложу. Из нее всегда несло гнилью, вокруг валялся разный мусор. Немногочисленные адекватные взрослые запрещали детям туда соваться, а все из-за одной байки, которую кто-то когда-то рассказал. Но в нее взяли и поверили. Дети тоже верили, меня не обошло стороной. Однако если взрослые говорили, что там нередко бездомные хоронят своих почивших друзей, находят трупы пропавших людей, то детям нужно было сходить и убедиться. Никаких трупов, понятное дело, мы не обнаружили, проторчали только долго, пусть и несло от Ямы так, что глаза слезились. Зато вернувшись домой, я впервые увидел, как папа плачет. Он обзвонил всех знакомых, несколько раз обошел дворы. Когда я сказал, что ходил к Псиной яме, папа резко замолчал, побледнел и осел на пол. Единственное, что я от него услышал, было:

- Не ходи туда больше никогда в жизни, пожалуйста.

Выражение его лица в тот вечер отпечаталось у меня в голове на долгие годы. Мне даже показалось, что он резко постарел на несколько лет. И теперь, сидя напротив папы на кухне, я снова видел того моего отца, который просил забыть дорогу к жуткому месту.

- Ну вот Яма и снится,- осторожно произнес я, наблюдая, как лицо отца вытягивается. Он молча встал, достал из шкафчика бутылку коньяка, налил себе в чай немного. Предложил и мне, но я отказался, не хотел мешать с таблетками.

- Пацан еще снится,- продолжил я, когда папа вроде немного пришел в себя.

- Что за пацан?- едва слышно спросил отец. Я пожал плечами.

- Не знаю, лица не могу разглядеть. Он отворачивается, закрывается руками, а потом толкает меня в Яму. Ты в порядке?

Па был совершенно точно не в порядке. Он не смотрел на меня, уставился в свою чашку.

- Па?

Он вздрогнул, поднял на меня такие же пустые глаза, как были всегда у мамы. Будто забыл, что на кухне не один и моё присутствие для него стало сюрпризом.

- В чем дело-то?- уже сердито спросил я. Папа тряхнул головой, рассеянно улыбнулся.

- Задумался, извини.

***

Лежа в постели, в своей бывшей спальне, я снова и снова прокручивал в голове вечер, когда мы с другими ребятами пошли к Псиной яме. Вспоминал тех, с кем дружил, был ли среди них тот мальчишка, которого вижу во снах. Память угодливо подкидывала размытые лица, но никто из ребят их от меня не прятал. Перевернулся на бок, потом снова на спину. Спать не хотелось, да оно и к лучшему.

В комнате прохладно. Я натянул одеяло до подбородка, прикрыл глаза, пытаясь воспроизвести в деталях ту прогулку. Нас было пятеро, кажется. Пятым, причем, за нами увязался младший брат одного из мальчишек. Всю дорогу до Ямы, я думал лишь о том, что тоже хотел иметь брата. Мне казалось, что люди, у которых есть братья или сестры, куда счастливее тех, кто рос один. Стоя перед Ямой, я не почувствовал ничего, кроме одиночества и зависти. Мы обошли Яму по кругу, вернулись, сделали еще круг. Потом решили расходиться по домам. Ни с кем из нас не произошло ничего ужасного, даже спустя время. Ну, если не считать ужасным то, что некоторые из этих приятелей потом сторчались или до сих пор беспробудно пьют.

В детстве я часто спрашивал у отца появится ли у меня братик или сестренка, конечно же, до конца не понимая всей ситуации с мамой. Потом я подрос, но чувство гнетущего одиночества никуда не делось. Оно есть и сейчас, правда, теперь его глушит боль в спине.

Стоило только про нее вспомнить. Я включил лампу на прикроватной тумбочке, чтобы встать и принять еще таблеток, как увидел, что на пороге спальни стоит мама. В ночной рубашке, волосы растрепаны. Глаза широко распахнуты и такие же пустые. Сердце ушло в пятки от ее внезапного появления. Вообще не слышал шагов.

- Ма, ты меня напугала,- выдохнул я,- не делай так больше.

Мама подошла к кровати, села на краешек. Улыбнулась и мне стало дурно: она впервые на моей памяти разомкнула губы. В верхнем ряду только два зуба, внизу их нет совсем. Мама протянула ко мне руку, ласково погладила по голове.

- Ну, вот ты и дома,- сказала она. Я оцепенел от ужаса, а ма продолжала гладить меня по волосам. Затем она встала и бесшумно вышла из комнаты. Я вскочил с кровати, закрыл дверь в спальню на замок.

***

Утром я проснулся от того, что мне мокро. Поворочался в постели, сунул руку под одеяло, провел ею по простыне. Все еще мокро. Лицо тут же залилось краской. Приехали, в таком возрасте и обмочиться. Спина ныла, но не так сильно, как бывало до этого. Я вытащил руку, мельком взглянул на нее и меня затрясло: ладонь и пальцы в крови. Откинул одеяло. Кровь на простыне, на нижнем белье. Ощупал себя. Нет, глаза не врут, никаких ран. Спереди.

Я начал ощупывать спину и похолодел. Внизу спины что-то топорщилось. Кое-как встал, доковылял до настенного зеркала, повернулся, стянул нижнее белье. Заорать не получилось от сильного шока. Если глаза не обманывали, в чем я сомневался, то у меня начал расти хвост.

Трясущимися пальцами я набрал номер своего начальника, предупредил о том, что заболел и нужно обратиться к врачу. Точно заболел, не может же у здорового человека быть таких галлюцинаций. Но разве галлюцинации можно потрогать?

Я наспех помылся, прилепил поверх все еще кровоточащей раны повязку, зафиксировал пластырем, быстро оделся. Хорошо, что родители спали. Написал записку о том, что срочно нужно уехать, оставил ее на столе в кухне, пулей выбежал из квартиры.

Врач, к которому я попал, осматривал меня очень долго. Что-то бормотал себе под нос, хмурился, морщился.

- Вы знаете, такое бывает,- выдал, наконец он, поправляя очки,- редко, но встречается. Почему только сейчас озаботились этой проблемой?

Он сел за стол.

- Потому что раньше у меня её не было,- пробормотал я. Врач, наверное, не расслышал. Он говорил про детей, которые рождались с такой же проблемой и этот атавизм весьма успешно убирался хирургическим путем, но лучше обращаться пораньше, конечно. В голове была такая каша, что я просто кивал молча. Странно. Боль в спине не беспокоила.

***

Папа курил в открытое окно, то и дело поглядывая на меня, будто боялся, что отведет глаза и я исчезну. Я размазывал по лицу слезы, стараясь не слишком поддаваться эмоциям. Мама сидела в гостиной, доносился голос ведущего кулинарной передачи.

- Ну, это легко убрать операцией,- шмыгнул носом я. Отец затушил сигарету, закрыл окно, сел напротив меня. Положил руки на стол, сцепил пальцы в замок.

- Первый так и убирали.

Я не поверил своим ушам.

- Что?

Папа поджал губы, отвел глаза в сторону.

- Слушай.

- Слушаю.

Голос ведущего из гостиной стал как-то тише. У меня создалось впечатление, что мама убавила громкость, чтобы слышать о чем мы разговариваем.

- Я молился о том, чтобы ты этого никогда не узнал,- дрожащим голосом сказал отец,- мой день начинался и заканчивался молитвой. Молился за твою маму, за тебя. За себя никогда не просил, надеялся на собственные силы.

Я не понимал к чему он клонит. Он разгладил бороду, кашлянул, снова провел ладонью по бороде.

- Скажи, что не прекратишь со мной общаться из-за сраного хвоста,- нервно усмехнулся я, пытаясь как-то разрядить обстановку. Па посмотрел мне прямо в глаза и на долю секунды показалось, что вот-вот разрушится привычный мир.

- Ты не мой сын.

Меня словно ударили молотом по лбу. В ушах зазвенело. Если бы я стоял, то непременно сполз по стенке. Я мотнул головой несколько раз, опасаясь снова смотреть ему в глаза.

- Как же это… Такого не может быть, па, что ты говоришь?- криво улыбаясь, сказал я, но понял, что он не шутит. К горлу подступил комок, снова защипало глаза. То самое одиночество, которое неотступно следовало за мной всю жизнь, шаг за шагом, сомкнуло руки на моей шее.

- Не очень смешная шутка, если честно,- по щекам снова полились слезы, а внутри все начало раскаляться от нарастающей злости. Но па молчал. Он не сказал ни слова, пока я вслух пытался убедить себя самого и его заодно, что все сказанное - бред.

- Когда мы с твоей мамой только поженились и въехали в ту старую квартиру,- начал папа, но потом замолчал. У него заблестели глаза, будто он тоже сейчас расплачется.

- Квартира досталась мне от бабушки,- продолжил он,- ужасный район, ужасные люди. Но делать нечего, всю жизнь мотаться по съемным не вариант.

Он встал, налил воды в стакан, залпом выпил, сел обратно.

- И там была она. Псиная яма. Нам соседка про нее рассказала в шутку, говорила, мол, местная достопримечательность. Возле Ямы всегда собирался всякий сброд, часто находили трупы. Её Псиной-то назвали, потому что много тел было будто собаками обглодано. Ходили и другие слухи.

Мне хотелось биться головой об стол. При чем здесь Яма?

- О ком-то тёмном, нехорошем.

Па сжал пальцы так, что его костяшки побелели.

- Твоя мама ушла на прогулку и не вернулась. Её не было несколько дней. Я поднял на уши всех. И твою маму нашли.

Ему трудно говорить. Голос ведущего из гостиной почти совсем затих. Мама слушала, определенно слушала.

- В Яме. У нее на теле живого места не было, сплошь укусы, царапины,- отец сморщился,- не было зубов. Пока ее вытаскивали, она смотрела нам за спину, как будто там кто-то стоял.

Я закричал. Закричал так громко, что отец прижал ладони к ушам.

- ХВАТИТ!

- Послушай…

- Нет!- я резко вскочил,- НЕТ!

- Не кричи!

- Ты врешь! Ты врешь!

- Пожалуйста, сядь, прошу…

На мой крик прибежала мама. Она встала передо мной и единственное, что заставило меня заткнуться, был ее взгляд. Осознанный, не пустой как раньше. Она смотрела и видела по-настоящему.

- Ну, вот ты и дома,- пролепетала она,- ты дома, ты дома.

Я отшатнулся от нее, отец подорвался с места, увел мать в ее комнату, а она так и повторяла “ты дома, ты дома”. Я метался по кухне, стараясь хоть как-то прийти в себя. Хотелось перевернуть все вверх дном. Взгляд упал на пачку сигарет. Я выхватил одну, настежь распахнул окно, закурил. Затем еще одну. И еще. Немного отпустило.

Отец вернулся на кухню с выцветшим снимком. Он протянул его мне, бросил виноватый взгляд, сел за стол.

- Что это?- спросил я. На фото - человек, которого я называл отцом всю свою жизнь и мама. Ма держит на руках мальчика. Ему года три, не больше. Он насупился и сердито смотрит на фотографа. У мальчика ножки обмотаны покрывалом. И па держит на руках мальчика. Он тоже недоверчиво смотрит в объектив. Мальчик в синей футболке с роботом и простых шортах. На ногах сандалики. За спиной у мамы стоит черная тень.

- Подожди,- промямлил я,- но это моя футболка.

Я внимательно вгляделся в лицо мальчишек. Это две маленьких копии меня.

- Кто это?- я поднес фото к лицу отца и ткнул пальцем в мальчика в покрывале.

- Твой старший брат. Ну, старший на несколько минут. Вы близнецы.

Я ошарашенно уставился на отца. Или как мне его теперь называть?

- Твоя мама лежала в больнице, после того… После Ямы. И медсестра сказала мне, что несмотря на произошедшее, я все равно стану отцом,- па потер лоб,- якобы ребенок в порядке.

Я отвернулся к окну, потому что подозревал, что он скажет дальше.

- Она не была беременна до Ямы.

- Да откуда ты знаешь?!- ощерился я, яростно желая проснуться, потому что это - кошмарный сон.

- Если когда-нибудь захочешь завести ребенка, то есть по-настоящему, всем сердцем, поверь, ты точно будешь знать. У нас имелись трудности и твоя мама часто ходила к врачу.

Лучше бы он этого не говорил. Потому что история и так казалась мне бредом сумасшедшего, теперь же я в этом удостоверился. Но оставались вопросы.

- Где мой брат? Он жив?

Отец тяжело вздохнул и я понял, что самое удивительное мне еще предстоит услышать.

***

Брата отослали в какой-то захолустный городок и на попечение его взял крайне понимающий и заботливый священник. Мальчик рос агрессивным и главной причиной такой ссылки послужило то, что он проявлял много жестокости к животным, начал кидаться на людей, пытаясь укусить или хотя бы поцарапать. Успокаивался он только тогда, когда слышал как молится отец. Па сказал, что молитва вводила его в состояние, которое обычно добиваются бешеной дозой успокоительного. На мой резонный вопрос о том, что можно было никуда не отправлять, а регулярно читать молитвы, отец как-то криво улыбнулся. И я понял, что на словах поведение брата еще можно принять, но в реальности дела обстояли куда хуже. К тому же у него имелись большие проблемы с ногами, а священник, откликнувшийся на просьбу о помощи, рассказал о целебных свойствах той местности, куда в итоге отправился брат. Мол, излечится, с того света вытаскивали, что уж про ноги говорить.

Ночь после тяжелого разговора не принесла никакого утешения или покоя. Я сидел возле окна в спальне, смотрел на дом напротив. Хвост перестал кровоточить, но мне показалось, что он удлинился. Хотя, возможно, я просто слишком глубоко погрузился в происходящее и мнительность увеличилась.

В голове билась мысль о том, что у меня есть близнец. Далеко. Вот почему я чувствовал себя одиноким и брошенным, несмотря на заботу отца и его старания дать мне полноценное, счастливое детство, насколько это вообще было возможно при сложившихся обстоятельствах. И данное чувство никуда не делось, когда я стал старше. Давным-давно я читал о том, что у близнецов существует незримая связь, какой не бывает у других членов семьи. Возможно, брат ощущал то же самое.

Но как быть с тем, что я совсем не помнил брата? Ведь фотография сделана в том возрасте, когда хоть какие-то воспоминания остаются с тобой до конца жизни. Задавать этот вопрос отцу я не стал, почему-то больше доверия вызывали различные форумы в интернете, которые я пролистывал, сидя у окна. Как теперь вообще доверять этому человеку, если вся моя жизнь состояла из обмана? На форумах писали о гипнозе и просто о том, что память вытесняет ненужную информацию.

Выходит, никакой аварии не было, если то, что мне рассказали, является правдой. Страшной, идущей вразрез убеждениям и привычкам, но правдой. Больше всего меня теперь пугал тот факт, что мама не давала себя касаться. Что же с ней творили в Яме, что она до сих пор не терпит касаний?

Я слышал, как мама кричит во сне, слышал бормотание отца, который пришел ее успокоить. И ненавидел их обоих. Глупо, конечно, ведь па воспитал меня, помогал и выслушивал, всегда вставал на мою сторону. Но я ничего не мог с собой поделать в тот момент.

Однако, теперь разъяснились некоторые аспекты моего существования. Домашнее обучение до определенного возраста. Наверное, отец наблюдал, буду ли я проявлять такую же агрессию, как мой брат. И после решил все-таки не лишать меня необходимой социализации и отправил доучиваться в обычную школу. Странно, но па не препятствовал моему общению с детьми, живущими по соседству. Меня прошиб холодный пот, когда я подумал, что, теоретически, все эти дети могли быть моими братьями и сестрами по настоящему отцу. Бред, конечно, разве такое может тоже оказаться правдой?

Может. Если весь рассказа отца позиционируется как правда, то почему и моя версия не имеет шансов. О том, кем мог оказаться мой настоящий отец, я старался не думать. Или чем.

Когда на небе забрезжил рассвет, я поставил перед самим собой очень важный вопрос: хочу ли я встретиться с братом? И что я ему скажу при встрече? В общем-то, появление второго вопроса дает положительный ответ на первый.

За завтраком я попросил па дать мне адрес того места, куда отправили брата. Па резко побледнел, в глазах без труда читался первобытный ужас.

- Что такое?- буркнул я,- почему я не могу его увидеть?

Па поджал губы, с трудом унял дрожащие руки, кое-как донес тарелку с тостами и арахисовым маслом до стола.

- Можешь, конечно,- он часто-часто моргал,- только нужно ли это тебе? Честно говоря, я даже не знаю жив ли он.

- А с чего бы ему умирать, если живет в местности целебной?- процедил я сквозь зубы.

- Мы ходили с ним по врачам и из-за, кхм, особенного строения ног, никто не давал гарантий, что он проживет долго.

- Что с ногами-то?

- Больные,- отрезал отец и отошел к холодильнику, ясно давая понять, что разговор окончен.

- Молодой человек, подождите, пожалуйста!

Паули повернулся и увидел, что за ним неуклюже семенит пожилая женщина. Она тащила за собой тяжеленную сумку, но, видимо сил не хватало.

- Помогите в вагон затащить,- дребезжащим голосом попросила женщина,- не откажите уж бабушке.

Прямо-таки бабушкой Паули бы ее не решился назвать. Волосы, кончено седые, да и лицо немолодое. Однако, по мнению Паули, бабушки так не выглядели. Они хрупкие, с морщинистыми узловатыми руками. От них пахнет выпечкой и чем-то еще таким приятным и домашним. Этот запах Паули часто ощущал, когда приходил вместе с сестрой в магазин на углу дома, где продавалась пряжа и всевозможные инструменты, вроде спиц, иголок, булавки всякие. Паули в этом мало что понимал, потому просто ходил с сестрой за компанию, чтобы развеяться и глаза отдохнули от бледного свечения монитора.

Пожилая же женщина, которая просила Паули о помощи, на бабушку ну никак не тянула. От нее пахло так, как пахнет в магазинах косметики, но не как в магазине с пряжей. Про аромат выпечки и говорить не приходится. И вместо теплой вязаной кофты на женщине красовался модный пиджак с иголочки.

- Конечно,- Паули подошел поближе и легко подхватил сумку, хотя ему не слишком-то хотелось. Настроение не очень, совсем не очень. Внутри сумки что-то звякнуло и от этого звука женщина как будто замерла на месте, но потом украдкой бросила взгляд на Паули, увидела, что он не обратил на звук ни малейшего внимания. На ее лице как будто промелькнуло облегчение.

Паули поставил сумку рядом с сиденьем, на которое уселась женщина. Поезд тронулся. Молодой человек достал из внутреннего кармана куртки старенький плеер, начал распутывать наушники. Он держался за поручень, почему-то отойдя всего на несколько шагов от пожилой женщины. Обычно он старался вообще встать ото всех подальше, насколько это позволяло количество пассажиров в вагоне метро. Сосредоточенно глядя на провода наушников, Паули думал о том, что неплохо бы также расправиться с долгами в университете и помириться с девушкой.

Когда музыка только заиграла, Паули подергали за рукав. Он повернул голову. Женщина, которой он помог с сумкой, протянула к нему зажатый кулак.

- Совсем забыла я,- она улыбалась. При тусклом освещении в вагоне, она выглядела намного старше, чем до этого. Паули почему-то задержал взгляд на ее губах, накрашенных отвратительно-яркой алой помадой. Женщина растянула улыбку шире и обнажила мелкие желтоватые зубы. Помада оказалась и на них. Женщина потрясла кулаком, приподняла тонко выщипанные брови, мол, поскорее поднеси руку.

- О чем?- спросил Паули. Наверное, отблагодарить за помощь хочет. Молодой человек все смотрел на губы, на тонкие морщинки вокруг них. В эти морщинки попала помада и теперь контур губ выглядел нечетким.

- Сказать вам спасибо!

У Паули сложилось впечатление, что зубов в улыбке стало еще больше. Он машинально подставил раскрытую ладонь и в нее упала длинная, толстая игла с немного заржавелым ушком. Молодой человек нахмурился. Обычно за помощь конфеты какие-нибудь суют, яблоки там, по сто раз просто спасибо скажут. Но иглу ему вручали впервые.

Он присмотрелся к игле повнимательнее. Самая что ни на есть обычная, старая только. Ну и что с ней прикажете делать?

Паули продолжал разглядывать иглу. Можно сестре отдать, она же игрушки разные шьет иногда, ей вполне пригодится.

В ушах зашумело. Помимо голосов других пассажиров и шума метро, Паули показалось, что кто-то свистит. Даже не кто-то. Чайник. Так свистит закипающий чайник.

Молодой человек тряхнул головой и вынырнул из своих мыслей. Все верно, свистел чайник. На фоне без умолку трещала сестра.

- Ты чего такой бледный? Не заболел? - донеслось до Паули. Он повернул голову к сестре, ошарашенно глядя на нее.

- Я не помню, как я добрался до дома,- пробормотал молодой человек, разглядывая себя. Домашние штаны, футболка, тапочки.

- Приехали! - усмехнулась сестра,- на метро, потом мы с тобой у продуктового встретились, купили то, что мама просила, после - за пряжей зашли.

Паули мотнул головой, пытаясь восстановить в памяти выпавший кусок событий. Бесполезно, голова только заболела.

Он пошел в коридор, щелкнул выключателем и встал напротив зеркала в полный рост. Придвинулся поближе, внимательно посмотрел на свое лицо. И правда, бледноват. Паули уставился на футболку с пятном от кетчупа. Собственно, из-за этого пятна, она и стала домашней. Молодой человек глупо улыбнулся отражению, пожал плечами. Просто высыпаться нужно. Он теперь попробовал улыбнуться ободряюще самому себе, сунул руки в карманы штанов и ойкнул. В правом лежала длинная, толстая игла со слегка заржавелым ушком.

Паули вернулся в кухню. Нужно было приготовить суп и как раз сегодня его очередь. Мама приедет только утром, заступила на дежурство, а папа придет как раз к тому моменту, когда суп приготовится. Сестра играла роль несмолкающего радио, которое рассказывало о новых отношениях подруги, о грядущих распродажах и о новом сезоне любимого сериала. Паули слушал вполуха, нарезая овощи и бросая их в кипящую воду. Игла в кармане не давала ему покоя.

***

- Тебе случайно такая игла не нужна?- Паули зашел к сестре, которая увлеченно пришивала пуговичные глаза тряпичному медведю.

- Покажи,- сестра не глядя вытянула руку и Паули вложил ей в ладонь иглу. Сестра поднесла ее к глазам, смотревшимся ужасно нелепо из-за толстых диоптрий очков, как-то брезгливо сморщилась.

- Не, не надо. Где ее взял вообще?

Паули вкратце рассказал о том, что получил иглу от пожилой женщины в метро. Перед глазами моментально возник этот омерзительный оттенок красного и желтоватые заостренные зубы. Стоп. Паули сел в кресло. Почему заостренные, были же обычными?

- Все ок?- поинтересовалась сестра. Молодой человек неопределенно кивнул, снова силясь вспомнить дорогу до дома. Тщетно.

- Пойду в душ. Да, у тебя шнурка какого-нибудь не найдется?

Сестра выдвинула верхний ящик стола, покопалась в нем, извлекла тонкий кожаный шнурок, протянула его Паули. Тот поблагодарил и, сжимая в руке иглу, пошел по коридору в ванную. Он не обратил внимания на оклик отца из гостиной, который поинтересовался темно-синим, почти что черным синяком на задней части шеи сына.

Стоя перед зеркалом в ванной, Паули стянул футболку. Шнурок он продел через ушко иглы и повесил самодельное украшение на шею. Зачем? Чтобы не уколоться еще раз, коснувшись ее вслепую в кармане.

Паули прикрыл глаза и вот перед ним потолок над его кроватью. На Паули пижама, чистые носки. В голове - ноль понимания того, как он снова все пропустил мимо себя. В комнате темно, только свет фонаря пробивается через щель между плотными шторами. Паули полез под подушку за телефоном, который обычно клал туда. На экране половина первого ночи. То есть, он успел помыться, что-то поделать и уже, наверное, немного поспать.

Непрочитанное сообщение мигало в углу дисплея белым конвертиком.

“Какой же ты упертый. Не пиши мне тогда больше”

Паули подскочил на кровати, провел пальцем выше. В истории сообщений оказалась долгая переписка с девушкой, с которой они поругались на пару дней назад. При этом, в переписке она пыталась с ним помириться. А Паули почему-то отказывался. По спине молодого человека пробежали мурашки. Он набрал номер девушки, но она, видимо, его заблокировала. Молодой человек почему-то схватился на шнурок с иглой на шее, будто проверяя на месте ли он. На месте.

Паули положил телефон на пол возле кровати, повернулся на правый бок и вот он уже сидит на холодном металлическом стуле. Вокруг такая темнота, что хоть глаза выколи. Ноги касались ледяного пола, потому Паули тут же их поджал. Из-за тихого смешка где-то там, в густом мраке, молодой человек понял, что в этой темноте он не один. С одной стороны, это обнадеживало. С другой же мало ли кто там ходит. Он почувствовал, как нервы натянулись до предела и он нервно улыбнулся. Паули ненавидел эту свою реакцию. Всегда улыбался, когда вокруг происходит что-то неприятное.

- Кто здесь?- позвал Паули, вцепившись пальцами в коленки, пытаясь стереть с лица улыбку. Никак. Мышцы будто одеревенели.

- Эй!- Паули все еще надеялся, что ему ответят. Только эта надежда исчезла после одной неприятной мысли о том, что там, вдалеке, на него смотрит совсем не человек.

- Эй?- прилетело к нему обратно, сказанное тоненьким голоском. Снова смешок и “ау” повторилось несколько раз. Паули поджал губы, силясь разглядеть хоть что-то.

Да почему не человек-то сразу? Паули попытался отмахнуться от этого, да только не очень-то получилось. Мысль росла, ширилась. И вот там, в темноте, уже ходит приличных размеров чудовище.

- Я - одноухая старуха,- глухо донеслось из-за спины. Паули обернулся. Никого.

- Эй!

Снова смешок, торопливые шаги. Паули попробовал встать со стула, но не получилось. Как будто прирос.

- Э-э-эй?

Неразборчивое бормотание и снова топот. Смешок. Топот. Вокруг стула как будто водили хоровод.

- Прыгаю по полотну! - раздалось так звонко и чисто у самого уха, что Паули аж подпрыгнул на месте. Первый голос сильно отличался. Молодой человек чувствовал, как те, кто ходят хороводом, сужают свое кольцо вокруг него.

- И нитку длинную из уха,- теперь же это едва уловимый шепот.

- Э-э-эй?- несколько удивленное и протяжное.

- Это несмешно!- выкрикнул Паули, ерзая на стуле. Встать все никак не получалось.

- Как паутину, я тяну! - гаркнул низкий бас, а перед лицом Паули возникло множество ладоней и в каждой из них лежало по толстой, длинной иголке. Паули дернулся, попытался отодвинуться, но руки без иголок намертво вцепились ему в лицо. Несколько пальцев держали его веки так, чтобы он не смог закрыть глаза. Иголки теперь не лежали на ладонях, их держали на манер маленьких копий.

- Ч-что…

- Э-э-эй!- завыло где-то вдалеке.

Паули не успел ничего сказать, как иглы воткнулись ему в глаза. Все одновременно. Молодой человек кричал, вокруг снова водили хоровод и загадка повторялась по кругу.

***

Паули распахнул глаза. В комнате светло. Кто-то раздвинул шторы, впустив морозный солнечный день в его спальню. Молодой человек сел на кровати, переваривая неприятный сон. Потер глаза. В них как будто песка насыпали. Паули свесил ноги с постели, нашел тапочки и, зевая, побрел сразу на кухню.

- Ну наконец-то,- мама разогревала суп, который Паули сварил вчера. Она повернулась к сыну и улыбка сползла с губ.

- Что такое?- нервно усмехнулся Паули.

- Тебе пора завязывать с компьютером,- пробормотала мама.

- Да в чем дело-то?

Мама взяла с подоконника зеркало, вручила его Паули. Молодой человек охнул, едва увидел свое отражение. Склеры глаз из белых превратились в красные, будто у него за ночь полопались все сосуды сразу.

- Возьми капли в аптечке,- сказала мама, разливая по тарелкам суп,- и сходи к окулисту.

В кухню вошли папа и сестра. Увидев глаза Паули, папа приоткрыл рот, а сестра брезгливо сморщилась. Точно так же, как вчера, при виде иглы. Игла, кстати. Паули машинально протянул руку к кожаному шнурку. На месте. Не самая удачная затея с подобным украшением, ведь можно сильно пораниться.

Мама вручила Паули ложку, нарезала хлеб и села по правую руку от отца.

- Всем приятного аппетита,- пожелала она и первая приступила к завтраку. Паули нахмурился. Суп на завтрак. Как правило, были вареные яйца и хлеб с маслом, ну или хлопья и блинчики. А тут суп.

Паули зачерпнул ложкой немного супа, отправил ее в рот, начал пережевывать кусочки овощей. Что-то хрустнуло и Паули почувствовал, как у него заболели десны. Он застонал от боли, выплюнул все изо рта обратно в тарелку. Губы в крови, как и подбородок. Паули потянулся за салфеткой, торопливо вытер кровь, поковырялся ложкой в тарелке и обмер: пятьдесят процентов супа, который он собственноручно приготовил, составляло битое стекло. Паули затошнило.

- Вкусно,- произнесла сестра. Паули поднял глаза на нее и родителей. По их подбородкам стекала кровь, но они продолжали есть, разжевывая стекло. С удовольствием хрустели им, глотали, зачерпывали ложкой еще. Хруст. Скрип. Черп ложкой. Хруст. Проглотили. Паули бросился в ванную, где его стошнило.

Он прополоскал рот и стал внимательно рассматривать свой рот в зеркале. Все почти в порядке, если не считать небольшой кусок стекла, застрявший между верхними зубами. Паули вытащил этот кусок и его снова стошнило.

Когда он вышел обратно, папа обувался в прихожей. Он слишком широко улыбнулся, демонстрируя изрезанные десны. Даже не сменил рубашку.

- Ты не заболел ли?- в коридор вышла мама, подошла к Паули и приложила прохладную ладонь к его лбу. Сын мотнул головой.

- Сегодня есть важные занятия?

Паули кивнул. Десны болели так, что хотелось выть. Но молодой человек понял: у остальных членов семьи все вроде было в порядке, потому начинать разговор про стекло он не решился.

***

Кое-как Паули добрался до университета. Побоялся ехать на метро, решил отправиться на автобусе. Ему не хотелось снова увидеть ту пожилую женщину, потому что именно после встречи с ней голова Паули отказывается работать нормально. Он пока не думал о том, чтобы обратиться к врачам, пообещав себе, что если все это не пройдет через несколько дней, тогда можно бить панику.

Во рту постоянно был привкус крови и Паули казалось, что она снова течет по подбородку. Десны теперь не то чтобы болели, они ныли и словно чесались. Но на улице, как и в автобусе и университете на него никто не обратил внимания. Значит, все нормально. Правда, у него было такое ощущение, что из него за ночь выкачали если не всю, то большую часть энергии. Паули чувствовал себя дряхлым стариком, с трудом передвигающим ноги и непонятно что забывшим в университете.

Первой пару поставили лекцию по истории. Пока Паули стоял возле расписания, ему казалось, что остальные студенты водят вокруг него хоровод. Вспомнился сон и руки с иглами.

- Э-э-эй!- донеслось издалека. Раздался приглушенный смех. Паули дернулся, нервно заозирался по сторонам. Что за дерьмо?

Он поднялся в лекционную аудиторию, сел подальше от всех, накинул на голову капюшон толстовки. Паули пытался воспроизвести загадку, которую ему озвучивали голоса во сне, но без толку.

- Ваш преподаватель заболел,- послышался звонкий и громкий голос,- потому я, одноухая старуха, веду сегодняшнюю лекцию.

В голове что-то щелкнуло. Паули замер, услышав знакомую фразу. Втянул шею в плечи, опасаясь поднять взгляд на замещающего. Вдоль спины побежали мурашки. Голос ни мужской, ни женский.

- Тема лекции…

Паули собрался с духом, посмотрел на лектора и доску, на которой мелом, от руки записано то самое, что он силился вспомнить. Паули схватил свой рюкзак и выбежал из аудитории. Надо было оставаться дома.

Он спустился в столовую, где за одним из столов собралась стайка девушек с другого курса. Они о чем-то весело болтали, радостно улыбались и время от времени кокетливо поглядывали в сторону Паули. Он даже немного расслабился, взял себе чаю, надеясь, что это не усугубит ситуацию с деснами. Ему по-хорошему отправиться бы к стоматологу, но боль почти унялась да и стоит ли терять столько времени на визит к врачу? Паули почему-то показалось, что мысли про откладывание медицинской помощи на потом принадлежат не ему, что кто-то их подбрасывает Паули в голову.

- Если хочешь, то садись с нами,- радушно сказала одна из девушек. Почему бы и нет, Паули подтащил стул и сел между рыжеволосой и блондинкой. Он силился вспомнить их имена, потому что точно знал: молодой человек с ними знакомился и здоровался в коридорах.

Рыжеволосая достала из сумки красные яблоки, положила их в центр стола. Яблоки были прямо-таки глянцевыми, будто девушка специально наполировала их.

- Угощайтесь,- предложила рыжая, глядя в упор на Паули. Он потянулся за одним из яблок, но засомневался, вспомнив утренний суп. Вдруг внутри тоже имеется сюрприз. И он очень скоро обнаружился.

Блондинка откусила кусок яблока, разрезав язык обычным лезвием, которое использовалось для бритвенных станков. Кровь попала на столешницу, девушка же проглотила кусок и откусила снова. Каждая из девушек взяла по яблоку.

- Не ешьте их, пожалуйста,- только и смог выдавить из себя Паули, чувствуя, как к горлу снова подкатывает тошнота, а ноги становятся ватными. Оторвать взгляд не получалось и он жадно смотрел на уголок лезвия, выглядывающего из мякоти яблока в руках блондинки. Кровь уже капала на стол. Девушки удивленно посмотрели на белого от ужаса Паули и каждая откусила от своего яблока. Паули почувствовал, как у него сводит желудок.

Последнее, что увидел Паули, перед тем, как потерять сознание, была залитая кровью столешница и глянцевые, страшно красивые красные яблоки.

***

Снова темнота и холодный стул, с которого невозможно встать.

- Не надо иголок, пожалуйста,- почти что проскулил Пули, вглядываясь во мрак. Оттуда, как и в первый раз, донесся смешок. Хотя бы топота не слышно, уже хорошо. Никто не аукал, не бормотал. Паули похлопал себя по щекам. Он точно знал, что сейчас он либо снова уснул, либо что-то еще произошло. Нужно просто побыстрее выбраться из этого места и оказаться в своей комнате, как это вышло в прошлый раз.

- Ждёт меня подружка,- прошелестело у самого уха и Паули дернулся, словно его обожгло. Топот вернулся. Снова водили хоровод. Только теперь Паули различал танцующих. Они ускоряли темп, повинуясь неслышимой музыке, время от времени поворачиваясь к Паули, снова вцепившемуся пальцами в коленки. Молодой человек почти что заплакал.

- Что тебе нужно?!

- На макушке - ушко!

Толпа танцующих расступилась и от них отделилась хрупкая фигурка совсем юной девушки с длинными волосами до пола. Она подошла вплотную и Паули разглядел на ее губах отвратительный оттенок красного и мелкие желтоватые зубы, появившиеся в неестественной улыбке. Затем она высунула надвое разрезанный язык, будто дразнилась. Кровь с языка шлепнулась на ледяной пол с неприятным звуком.

- Ч-то тебе нужно?- просипел Паули. У него в горле пересохло. Девушка держала руки за спиной, просто стояла и смотрела.

- Отпусти меня, пожалуйста,- выдавил из себя молодой человек,- отпусти!

Девушка наклонила голову вбок, а танцующие подступили ближе.

- Если танцевать пойдет,- девушка вытянула шею вперед и шире улыбнулась. Еще немного и ее улыбка растянется до самых ушей.

- ВСЕХ ЗАШТОПАЕТ, ЗАШЬЁТ! - грянул хор голосов и девушка вытащила из-за спины руки. В правой она держала длинную, толстую иглу с продетой в нее грубой ниткой.

Руки, множество рук вновь вцепилось в лицо Паули, растягивая его губы насильно, складывая подобие улыбки на его лице. Он пытался отбиваться, но хоть бы хны. Хватка стальная.

Девушки стояла уже совсем рядом. Она занесла иглу и начала зашивать рот Паули. Хор голосов стенал и уже не издавал едва различимые смешки. Голоса заливались смехом, гоготали, выкрикивали какие-то ругательства. Но Паули слышал только звук, с которым нить протаскивалась сквозь его губы. Видел лишь красную помаду прямо перед собой.

***

Паули пришел в себя в коридоре, не дойдя пары шагов до своей комнаты. Он лежал в ботинках и куртке. Попытался встать, только ноги не подчинялись. Паули чувствовал себя грузным, неподъемным. Правда, с третьей попытки встать все же получилось. В квартире почему-то очень темно и неуютно, будто Паули очутился в точной копии своего дома, но все же это был не он.

Он скинул ботинки и куртку, побрел в ванную, чтобы умыться и снова посмотреть на свое лицо. Полопавшихся сосудов в глазах будто стало больше, хотя куда еще больше. Губы синие, даже немного черные в уголках.

- Что-то ты рано сегодня,- из своей комнаты выглянула сестра, когда Паули вышел из ванной.

- Неважно себя чувствую,- Паули поплелся на кухню попить воды. Сестра последовала за ним, медленно, будто с трудом волочила ноги. Он старался не смотреть на нее, ведь у нее до сих пор лицо в крови, как и футболка.

- Офигенный суп ты сварил,- сестра сел на стул, принялась болтать ногами,- недавно пообедала вот. Э-э-эй, ты меня слушаешь?

Паули захотелось заплакать, забиться головой об стену. Ну неужели она не чувствовала никакой боли, не слышала хруста стекла, пока ела?

- Такое дело,- он отставил стакан с водой, повернулся к сестре,- мне нужно с кем-то поговорить.

- О вашей ссоре с Эми?- сестра подперла подбородок ладонью. Точно, ссора. Паули вспомнил, что они так и не помирились. Хуже того, поссорились еще сильнее.

- Не о ней,- Паули сел прямо на пол, опершись спиной о холодильник,- конечно, это покажется очень странным…

Губы слиплись и оставшуюся часть предложения Паули промычал. Сестра недоуменно смотрела на него, ковыряясь в ухе. Взгляд пустой-пустой. Как будто не сестра это вовсе. Паули принялся бить себя по губам, чтобы продолжить разговор. Паули зарычал, поскольку губы так и оставались склеенными, а потом захныкал, как маленький ребенок.

- Паули,- сестра встала со своего места, подошла к молодому человеку, села рядом,- ты как-то прямо посерел. Может, “неотложку” вызвать? Ведь проводник довольно прыткий, за которым лезет нитка.

Паули словно оглушили. Он посмотрел на сестру, отполз в сторону. Девушка же придвинулась.

- Что ты сказала?- переспросил Паули, ошарашенно глядя на сестру и не зная куда деться. Она хмыкнула.

- Я говорю, что ждет меня подружка,- четко произнесла сестра,- на макушке - ушко.

Паули моментально вскочил, бросился в коридор, накинул на плечи куртку, сунул ноги в ботинки и кинулся прочь из квартиры.

***

Паули сидел на скамье и смотрел на вагоны поездов, глотающие и выплевывающие пассажиров. Краем глаза он видел, что к стенам жмутся тени, иногда вытягивая шеи, чтобы рассмотреть Паули получше. Молодой человек пришел на ту самую станцию, где повстречал пожилую женщину, подарившую ему иглу. Игла!

Паули достал иглу из-за пазухи, порвал шнурок и бросил иглу на пол. И почему он вообще носил ее на себе? Какой бред.

Иголка со звоном откатилась к краю платформы и замерла перед носами туфель молодой девушки. Она подняла ее, внимательно поглядела на находку и расплылась в улыбке.

Паули хотел было крикнуть, что иглу лучше бросить, но слова застряли в глотке, потому что молодой человек увидел длинные волосы девушки. До самого пола. Она растянула губы, накрашенные красной помадой, и сделала шаг к Паули, высунув разрезанный надвое язык.

Молодой человек вдруг понял, что вокруг стало очень-очень тихо. Он огляделся по сторонам. Люди повернули к нему свои головы, встали в круг, взялись за руки. Лампы замигали и платформа погрузилась в темноту. Такую густую, что хоть глаза выколи.

Тени, которые жались к стенам, теперь подобрались поближе.

- Нет, нет,- прошептал Паули. Круг стал плотнее и Паули заорал:

- Пожалуйста, не надо!

Откуда-то донесся смешок. Девушка сделала шаг по направлению к Паули.

Оглушающую тишину прорезал стук колес, а темнота рассеялась от света фар прибывающего поезда. Паули вскочил на ноги и, разорвав круг, ринулся к краю платформы. Машинист не успел затормозить.

***

- Молодой человек, подождите, пожалуйста!

Парень в красной толстовке обернулся и увидел прехорошенькую девушку, кое-как тащившую за собой тяжеленную сумку.

- Помогите в вагон затащить,- звонким голосом сказала незнакомка и растянула красные губы в улыбке,- не откажите уж девушке.

____

Обитаю здесь: https://vk.com/lostsummonertales (моя группа, куда я тоже выкладываю истории; группа активная; не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются. Приходите в гости.

“Продается дом всего в тридцати минутах езды от города”.

Я пролистал фотографии. Двухэтажный современный коттедж с огромными окнами. Плюс: отличный вид на лесок и небольшую речушку. Минус: соседние дома находились не так уж и далеко, а судя по фото занавесок в доме не имелось. Зато имелась мебель. Территория дома, правда, казалась несколько неухоженной, да и забора нет. Впрочем, цена с лихвой компенсировала все недостатки. Были и другие варианты, но, если честно, еще ни один не нравился мне настолько сильно.

Я бросил взгляд на часы. Три часа ночи. Ого, пора завязывать с ночными бдениями и восстанавливать режим сна. Прямо с завтрашнего дня нужно начинать, вернее, с сегодняшнего. Я встал, подошел к окну, приоткрыл его. Морозный воздух тотчас забрался под футболку и я поежился, однако все равно решил покурить. Выдыхая дым в окно, я смотрел на заснеженную улицу, на редкие огни окон, мерцающие в темноте студеной ночи.

Дом мне хотелось купить давно. Быть может наложились воспоминания из детства о бабушкином доме, где я проводил каждое лето. Возле ее домика был небольшой сад, где росли яблони и вишневые деревья. Прямо под окнами бабушка сажала разную зелень, вроде укропа или петрушки, чуть поодаль находились грядки с помидорами, огурцами и сладким перцем. Дом продали сразу после смерти бабушки, хотя я уговаривал не делать этого, а все так же проводить там каждое лето. Ведь для меня, тогда ребенка, были неведомы различные проблемы, связанные с сохранностью дома за городом, в то время, когда ты сам живешь в городе. Ведь воров и разных неприятных бездомных личностей вряд ли остановил бы просто замок на двери, через забор перелезть тоже не проблема.

Риэлтор, с которым я созвонился, когда проснулся ближе к обеду, согласился показать дом сразу на следующий день. Сообщил адрес, время. Ну отлично.

- Привет,- раздался сонный голос Груши после нескольких гудков,- чего хотел?

- Ты занят завтра?- спросил я, заваривая чай. День выдался замечательный. Окно открыто для проветривания. В кухню заглядывало зимнее солнце. Небо синее-синее, на улице орут дети. Мне это не мешало, поскольку я, слушая звонкие голоса, будто сам переносился в детство на время. Лай, ворчливый голос чьей-то бабушки, которая отчитывала какого-то мальчика за то, что он умудрился выйти во двор без варежек.

- Вроде нет,- Груша зевнул.

- Поедешь со мной дом посмотреть?

- Ага, все-таки созрел,- в голосе Груши я чувствовал улыбку.

- Ну да как сказать,- пробормотал я,- может быть, я его и не куплю, но посмотреть-то хочется. Я тогда заеду за тобой в два.

- Давай.

Груша меня уже ждал возле подъезда. Увидев мою машину, он радостно помахал мне. Когда автомобиль притормозил, он плюхнулся на сидение справа от меня, снял вязаную перчатку и пожал мне руку. Груше тяжело жилось зимой из-за плохой переносимости холода, потому перед выходом на улицу он надевал футболку, затем рубашку, сверху свитер, обматывал шею толстенным шарфом, под джинсы натягивал термобелье. Две пары носков, шапка, пуховик. Все это делало упитанного Грушу только больше в размерах. Помогало ли спастись от холода? Ну, он говорил, что да. Однако при длительном нахождении на улице, у него все равно синели губы и через какое-то время он начинал пританцовывать на месте, чтобы согреться.

- Оп, новая шапка,- сказал он, шумно вдыхая носом воздух,- я угадал?

- Ну почти новая,- я ждал, пока Груша пристегнет ремень безопасности, что давалось нелегко,- купил ее где-то года два назад и не носил.

- Неплохо. Так-с, что за дом?

Пока мы ехали, я вкратце рассказал про коттедж, местность вокруг. Особое внимание уделил огромным окнам, потому что они продолжали меня беспокоить. В каждой комнате в квартире я повесил плотные шторы, чтобы не находиться на обозрении у любителей попялиться в окна с улицы. Первый этаж, как никак. Стимулом к покупке штор еще стало признание одного моего бывшего знакомого, что у него имеется небольшое хобби: фотографировать людей в окнах первых этажей, возвращаясь вечером с работы. Собственно, именно по этой причине мы и не общаемся. Больной ублюдок.

Далее Груша начал рассказывать про то, как у него складывается личная жизнь. Ее можно описать одним словом: никак. Девушки мало обращают внимания на полноватого медлительного парня, считая его непривлекательным и вообще фу, неужели сложно купить абонемент в спортзал, привести себя в порядок и лишь потом уже пытаться заводить романтические отношения? Груша бы рад выполнять все рекомендации несостоявшихся возлюбленных, да только слабое здоровье не позволяет сильно ударяться в занятия спортом. Потому он и Груша. Ну еще и потому, что мы в детстве воровали груши в соседском саду, а мой друг застрял в отверстии в заборе при побеге и получил солью в задницу.

Риэлтор приехал незадолго до нас. Высокий молодой мужчина посмотрел на меня сверху вниз, улыбнулся, однако улыбка получилась несколько с оттенком брезгливости. Да, если Грушу все называли Грушей, то меня иначе как Хоббитом не величали.

- Здравствуйте,- елейным голосом произнес он,- собственно, прошу.

Он повел рукой в сторону дома, который в реальности выглядел куда лучше, чем на фотографиях, и этому я несказанно обрадовался. Бывали случаи, когда рассматриваешь фото, тебя все устраивает, здорово. Приезжаешь, а вместо обещанного дворца, стоит халупа с выбитыми стеклами.

Риэлтор достал из кармана ключи, открыл входную дверь, любезно пригласил нас войти.

- Ничего себе,- присвистнул Груша, стягивая шапку и и поправляя очки, стекла которых делали его глаза в несколько раз больше.

- Согласен,- риэлтор, казалось, был доволен не только домом, но и собой, мол, посмотрите какой лакомый кусок у меня, возможно, получится вам предложить. Он рассказал, что на первом этаже находились гостиная, кухня, небольшой кабинет и санузел для гостей, тогда как спальня, просторная ванная и гардеробная располагались наверху. Высокие потолки, добротные полы, мебель практически в каждой комнате. Не знаю почему, но когда люди оставляют в продаваемых квартирах или домах большую часть мебели, лично меня это наводило на мысль, что хозяева очень куда-то торопились. Кончено же, во многих случаях, хозяевам было просто лень заморачиваться с перевозкой нажитого добра, потому вот вам, новый владелец, кровать, диван и куча табуреток. Если не надо, ну тогда сами от них и избавляйтесь.

- Кабинет есть, ого,- бормотал Груша, слушая сладкие речи риэлтора: прекрасный современный коттедж с потрясающим видом на лес и реку, меблированные комнаты, хоть сейчас заезжай и живи. Я-то это все уже прочитал на сайте, но почему бы еще раз не повторить, правда?

Груша восторженно осматривал уютную кухню. Он очень любил готовить, потому для него было немаловажно обустройство рабочего пространства. Заодно и мне подскажет, если там что-то не так. Раздался тихия щелчок и включилось радио. Женский голос запел смутно знакомую песню. Мы с Грушей переглянулись, а риэлтор, нервно усмехнувшись, в два шага очутился у радиоприемника и выключил его.

- Постоянно барахлит,- вздохнул он и продолжил нахваливать столешницы кухонных островков, сделанные из какого-то там супер прочного материала. Никаких следов от ножей, легко моется, эксклюзивно для этой кухни делали.

- Вот, кстати, насчет кабинета,- подал голос я, потому что риэлтор заливался соловьем как будто ради Груши. Возможно, просто он задавал вопросы, а я молчал в основном.

- Да-да?- отвлекся риэлтор.

- Где он?

- Сейчас выходите из кухни, минуете гостиную и вуаля, найдено.

Я кивнул и пошел искать нужную комнату.

Кабинет был не слишком просторным, зато из него имелся отдельный выход на улицу, что меня не обрадовало. Но в комнате оказалось достаточно тепло, хотя дверь была французской: сверху и по бокам от нее небольшие стеклянные вставки, да и в ней самой они тоже присутствовали. Пока я разглядывал книжный шкаф, из которого даже не потрудились забрать книги, боковым зрением я заметил какое-то движение за дверью. Я нахмурился, повернулся. Ничего.

Стоило вернуться к изучению книжных корешков, как глаз снова уловил мельтешение. Ничего. Я, конечно, не из пугливых, но неприятно замечать что-то подобное.

Я взял в руки книгу в красно-черном переплете, открыл ее ради интереса. Надпись на обложке гласила: “Чем отличаются люди и черти: анатомическое пособие”. Первая страница пуста, вторая и все последующие, только окрашены в черный. И лишь на последней странице, до которой я долистал принципиально, красовалось краткое “ничем” и изображение непонятного существа с выпущенными внутренностями. Рядом с ним вырезанный из какого-то, очевидно, учебника, мужчина в разрезе, так сказать, Стало немного не по себе, сложилось впечатление, что меня с головой макнули в грязь. Я поспешил поставить книгу обратно на полку, повернулся и увидел, что за дверью на улицу кто-то стоит. Подойдя поближе я разглядел невысокого парня, который стоял спиной ко мне и туда-сюда двигал детскую коляску. Парень был одет не по погоде.

- Что за хрень,- пробормотал я и распахнул дверь. Он совсем не чувствует холода, стоя на морозе в толстовке и джинсах? К тому же, зачем забредать за чужой дом?

- Добрый день,- протянул я. Парень не ответил, продолжая покачивать коляску. Я нахмурился.

- Добрый день?- донесся до меня приглушенный голос, показавшийся мне очень знакомым. Но исходил он не от парня, а из коляски. Я сделал шаг в сторону, чтобы разглядеть ребенка. Но так ничего и не увидел, кроме темной кучи тряпья.

- Добрый день?- повторил голос, исходящий от коляски. Мой голос. Это был мой голос. Я замер на месте.

- Добрый день? Добрый день? Добрый де-е-ень! До-о-обрый!

Куча тряпья задергалась, словно то, что скрывалось под ней, захотело вылезти из коляски. Парень повернулся ко мне. И у него не было лица. Просто гладкая кожаная поверхность. Мне в голову тут же ударила кровь, а желудок сделал сальто. По спине и затылку побежали мурашки.

- Мать твою,- выдохнул я, отшатнулся, захлопнул дверь и со всех ног побежал обратно на кухню, где снова играло радио, а риэлтор пытался его выключить. Удалось только после того, как он вытащил штепсель из розетки. Мужской голос, рассказывающий о полезности вареных свиных копыт умолк.

- Э-э, покупать дом я не буду,- выдал я, а Груша удивленно посмотрел на меня. Наверное, видок оставлял желать лучшего, потому что его глаза медленно становились еще больше, чем были до этого.

- Почему же?- поинтересовался риэлтор и я рассказал то, что произошло в кабинете.

- Ах, это,- махнул рукой молодой мужчина,- не обращайте внимания. Это просто вроде безобидного развлечения. Напугай до ужаса потенциальных покупателей.

Груша, сильно побледневший после моих слов, проблеял:

- Кто, будучи в здравом уме, так развлекается?

- Мои конкуренты, например,- фыркнул риэлтор нарочито небрежно, хотя я заметил, что у него затряслись руки.

- Почему вы сразу не предупредили о таких шутках?- я потер лоб, озираясь по сторонам. И сколько еще фокусов заготовлено в программе? Однако, хоть я и перенервничал, теперь начинал понемногу успокаиваться. Отличная штука: объяснение, которое вписывается в рациональную картину мира.

- Я не думал, что именно сегодня все станет повторяться,- расплылся в улыбке риэлтор,- пойдемте, покажу вам гостиную. Ну-ну, меньше нервов, что ж вы так распереживались.

Он похлопал меня по плечу.

Гостиная была весьма милой, с камином и мягкими диванами, стеклянным кофейным столиком.

- А зачем из кабинета сделан прямой выход на улицу?- спросил я, рассматривая рисунок на бежевых обоях.

- Предыдущий хозяин курил,- отозвался риэлтор,- чтобы не дымить в помещении и не тащится на улицу через весь первый этаж, он сделал для себя дверь.

- Не проще ли окно открывать?- задумчиво произнес Груша, ощупывая обивку диванов. Риэлтор развел руками.

- Не могу знать.

Он рассказывал о напольном покрытии, о ковре, который привезли из другой страны специально, чтобы он вписался в интерьер комнаты. Раздумывая над дверью в кабинете и услышав про ковер, я подумал, что предыдущий владелец не искал легких путей.

- Смотри-ка,- Груша дернул меня за рукав куртки. Он указал пальцем на окно, возле которого кто-то стоял. Кто-то во всем черном и снова без лица, прижавшись гладкой кожаной поверхностью вплотную к стеклу. Я сглотнул, Груша натужно улыбнулся трясущимися губами.

- Видимо, вам очень хотят помешать,- промямлил я, показывая риэлтору увиденное. Стоявший за окном царапал стекло, бился головой об оконную раму. Риэлтор охнул, но тут же взял себя в руки и как ни в чем не бывало, сказал:

- Привет, идиот,- он помахал стоявшему за окном и тот отзеркалил его жест. Риэлтор довольно ухмыльнулся. Стоявший за окном склонил голову набок, будто желая нас получше рассмотреть. Только нечем же.

- Вот видите до чего доходит желание насолить другим людям, просто потому, что они успешнее и быстрее продают дома.

- До чего же?- Груша завороженно смотрел в окно. Теперь тот, кто находился за ним, отошел подальше, начал прыгать и выделывать различные трюки. Это все походило на какой-то странный танец. Причем, достаточно жуткий.

- До кривляния в маске на морозе,- риэлтор брезгливо скривился. Мы быстрым шагом покинули гостиную и возвратились на кухню. Едва мы туда вошли, как радио снова ожило. Этоне то чтобы не понравилось, а заставило встать волосы дыбом. Я же сам видел как риэлтор вытаскивал штепсель из розетки. Жизнерадостные голоса из приемника вещали о том, что лучше всего для поддержания молодости и красоты внутрь принимать детские пальцы. Я с непониманием уставился на радиоприемник. Что за дела?

- Это насколько же вас должны ненавидеть, чтобы проворачивать такое и мешать работе,- процедил сквозь зубы Груша, пытаясь восстановить дыхание.

- Умоляю вас, давайте закончим осмотр дома,- как можно спокойнее сказал риэлтор,- разве вы зря сюда приехали?

- Нет, спасибо,- я помотал головой,- могу ли воспользоваться туалетом, перед отъездом?

- Без проблем,- риэлтор совсем поник,- лучше только на втором этаже, гостевой санузел временно не работает.

- Отлично,- цокнул языком Груша,- то есть мало того, что мы видели, еще и с этим проблемы.

Я поднялся на площадку второго этажа, где прямо возле окна стоял огромный шкаф, больше похожий на гроб, если честно. Старинный, с не закрывающимися дверцами. Кое-где будто опаленный огнем. Не совсем вписывается в интерьер дома, но, видимо, бывшего хозяина это не напрягало. На площадку выходило три двери и пока я открывал каждую поочередно, чтобы найти ванную, я услышал скрип. Тихий, но очень отчетливый и мне точно не могло показаться. Я резко обернулся.

Одна из створок шкафа открылась нараспашку. В шкафу кто-то находился. Головы не видно, только шея и все остальное туловище.

- Что-то вы, ребята, немного перестарались,- я усмехнулся. Открылась вторая створка с таким же скрипом, как и до этого. Усмешка медленно сползала с моего лица. Тот, кто находился шкафу, не двигался, он словно просто чего-то выжидал. Я не стал выяснять чего именно и на ватных ногах бросился вниз по лестнице. Вслед мне понесся протяжный скрежет, от которого у меня кровь застыла в жилах. Как будто чем-то жестяным проехались по стеклу.

- О, вы так быстро,- риэлтор убрал телефон в карман, я же кинулся мимо него прямо на ко входной двери, но заметил, что то-то не так.

- Где мой друг?- спросил я у риэлтора, чувствуя, как дрожит голос. Из головы никак не шла картинка с парнем и детской коляской, а в ушах все звенел “добрый день”.

- Он вышел подышать свежим воздухом.

На кухне снова ожило радио. Приемник зашипел, как рассерженный кот, защелкал, перебирая волны. Сквозь обрывки старых песен, до меня донесся отрывок из кулинарной передачи. Ведущий монотонно рассказывал про разделку мяса и как проще всего отделить от него кости.

- Что за херня здесь происходит?!- я подскочил к риэлтору и толкнул его изо всех сил. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди. Молодой мужчина не ответил, он просто часто-часто дышал, стараясь не смотреть на меня.

- Я никак не могу продать этот дом,- пробормотал он. Радио снова зашипело.

- До-о-обрый де-е-ень?- мой голос, доносившийся из приемника, растягивал слова, засмеялся. Риэлтор спрятал лицо в ладони.

- Я никак не могу продать этот дом!- гневно выкрикнул он,- после сраного пожара вот это все началось! Мрази, проваливайте отсюда!

Радио защелкало.

- Сегодня мы выясним, чем же отличаются друг от друга люди и черти! - бодро выдал голос молодой женщины,- у нас в гостях автор анатомического пособия…

Приемник захрипел.

- НИЧЕМ!

От голоса, прорвавшегося сквозь помехи, у меня похолодело все внутри. Он раздался не из приемника. Он звучал из кухни. Я прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Главное, не поворачиваться и просто выбежать на улицу.

Риэлтор сполз по стене, начал о чем-то причитать. Молодой мужчина говорил кому-то уходить, оставить дом в покое и дать ему просто сделать свою работу.

- ТАК ЧЕМ ЖЕ ОНИ ВСЕ-ТАКИ ОТЛИЧАЮТСЯ?

Я медленно двигался к выходу, ощущая спиной, что на меня смотрят.

- НИЧЕМ!

На кухне что-то загрохотало. Нервы совсем сдали, и я в два прыжка очутился у двери, дернул ручку и оказался на улице.

Отдышавшись, я огляделся. Груши, вышедшего подышать воздухом,снаружи не оказалось. Я попытался позвать друга по имени, но издал непонятное сиплое “ты где”. Я обернулся на дом и заметил, что возле порога лежала шапка Груши и его очки. Наверное, надо бы собраться с духом и обойти всю территорию дома, однако воспоминание о стоявшем за окном гостиной и парне с коляской у двери кабинета, остановило. Я смотрел на огромные окна и понимал, что у меня начинают трястись коленки. Ладно, нужно забить на увиденное и искать друга. Чувствуя, как от напряжения все тело вытянулось струной, я медленно двинулся к торцу дома. Никого и ничего. Кроме, разве что, каких-то следов на снегу. Я подошел поближе, чтобы рассмотреть их внимательнее. Следы вели дальше за дом. Поджав губы, я пошел по ним.

Под окном гостиной лежала варежка. Она принадлежала Груше, я этот дурацкий узор на всю жизнь запомнил. Снег вокруг варежки стал багровым. И я понял почему, когда поднял ее с земли. Из варежки торчала оторванная кисть руки. Левая. Громко выругавшись, я отбросил варежку. Краем глаза я заметил какое-то мельтешение, но находка настолько выбила меня из колеи, что мне на тот момент стало сильно плевать на новые фокусы.

- Добрый день,- донесся мой приглушенный голос,- до-о-обрый!

Валить, валить отсюда. Я со всех ног помчался к машине, на ходу вытаскивая ключи из кармана. Только оказавшись перед автомобилем, снова посмотрел на дом.

У окна на втором этаже стоял знакомый силуэт упитанного молодого человека. От сердца отлегло.

- Поехали отсюда!

Я махнул другу, подзывая к себе. Груша медленно поднял правую руку, склонил голову набок и отзеркалил мое движение. Меня затрясло.

- Поехали!

Снова махнул и снова мое движение повторили. Меня прошиб холодный пот, а щеки стали мокрыми. От страха потекли слезы.

- Спускайся, что ты там забыл?!

Силуэт припал к стеклу, вдавившись в него головой. Я открыл дверь машины, забрался на водительское сидение, заблокировал все двери, пристегнулся. Плевать, что там станет с риэлтором, достаточно того, что вероятно стало с Грушей.

Пока я ехал, то мне все время казалось, что среди деревьев, стоявших вдоль дороги, несся кто-то большой и серый. То припадая на четвереньки, то распрямляясь. Я не хотел поворачивать голову и рассматривать что именно меня преследует и преследует ли. Вдруг я тронулся умом, пока находился на осмотре дома, и теперь мне просто видится погоня, а на самом деле ничего и нет.

На пути к дому я купил много алкоголя. Когда я вошел в квартиру, закрыв дверь на все замки, достал из пакета одну из бутылок, отвинтил крышку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. И ничего не почувствовал. Потом я разделся, пошел на кухню, где первым делом зажег свет, лампу на подоконнике, лампочку на вытяжке над плитой. Включил ноутбук. Меня снова начинало трясти. Пришло осознание всего произошедшего. Я посмотрел на дрожащую руку, которой поднимал изгвазданную в крови варежку, и на пальцах все еще оставался красноватый след. Куда обращаться? У кого просить помощи? Снова затрясло. Хотелось выть, рыдать в голос, но все что я смог, это просто тихо заплакать.

Наверное, нужно было вызвать полицию прямо к дому, дождаться, не заходя в дом. И что я бы сказал? Приезжайте, пожалуйста, здесь парень без лица и куча тряпок в коляске, что говорит моим голосом? Да, они бы приехали, вместе с теми, кто потом меня бы упек в дурдом.

Проснулась совесть, которая навязчиво напомнила о том, что я бросил риэлтора в доме. Так, он говорил про пожар.

Поиск хоть какой-нибудь информации про дом в интернете привел меня к небольшой заметке сколько-то летней давности. Раньше на том месте стоял другой дом, который практически полностью исчез в пламени пожара. Источник возгорания не установили. Жильцы дома погибли во сне, потому что пожар произошел ночью и они просто задохнулись. В доме жила молодая семья с маленьким ребенком. Глава семьи - врач, его супруга - хореограф.

Пепелище потом расчистили и новый владелец участка возвел для себя коттедж, который теперь продавался. Все. Больше ничего.

Пока я пил на кухне, глядя на фотографию семьи, погибшей в пожаре, думал о том, что я конченый трус. Надо было пройтись по всей территории дома, подняться на второй этаж, проверить жив или мертв Груша. Я ругал себя, вспоминая то, как друг стоял на у окна, повторяя за мной взмахи руки. Но я также вспоминал и гладкие лица, без каких-либо намеков на глаза, нос или рот. Коляску. Нечто, кривляющееся за окном. Шкаф. Где-то в голове засела мысль о том, что, в общем-то я правильно сделал, свалив оттуда, пока не случилось по-настоящему страшное. Я гнал эту мысль прочь, продолжая корить себя.

Давясь слезами, я еще раз полез на сайт, где висело объявление о продаже дома. Начал заново рассматривать фотографии, только теперь внимательным образом вглядываясь в каждую из них.

На снимках кабинета нет ни единой книги, даже той, что я имел неосторожность взять в руки и пролистать. На фотографиях второго этажа нет шкафа, похожего на гроб. В голове гудел голос, постоянно спрашивающий чем же отличаются люди и черти.

- Ничем,- ответил я сам себе.

***

Обитаю здесь: https://vk.com/lostsummoner (моя личная страница). И здесь: https://vk.com/lostsummonertales (моя группа, куда я тоже выкладываю истории, ибо блог ужасно тупит; группа активная; не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются. Приходите в гости.

Тыквенной головой у нас называли Ари, который перевелся к нам в школу в прошлом году. Молчаливого мальчишку с ярко-рыжей копной волос, чье лицо было сплошь усыпано веснушками. Неуклюжий паренек, с растерянным взглядом, будто он что-то потерял и никак не может найти пропажу. Говорили, что он сильно отстает в развитии от всех, только его родители не хотят, чтобы их драгоценному ребенку разрушила жизнь справка о том, что он обучался в коррекционной школе, потому он ходил с нами, в обычную. Ребята, что постарше, его недолюбливали и иногда могли поиздеваться над Ари, отобрав у него сумку и бросая ее друг другу по кругу, в то время как хнычущий Ари пытается ее отобрать. Ну хотя бы на что-то более жестокое ребята не решались.

В столовой Тыквенная голова всегда сидел один, грустно уткнувшись в поднос, на котором обычно стояла тарелка с супом, сладкий пирожок и маленькая коробочка фруктового сока. Если подсесть к Ари и спросить почему он берет только этот набор, он охотно ответит, что его мама считает суп самым полезным для желудка, пирожок - для работы головы, а сок хорош для организма в целом. Так Ари однажды расспросил задира Сэм, а потом с хохотом удалился за стол к своими приятелям.

После окончания занятий, Тыквенная голова не торопился домой. Он мог долгое время сидеть во дворе школы, если это была осень или весна, а зимой нередко засиживался в столовой.

- Слушай, а почему его зовут Тыквенной головой?- спросил я как-то раз у Бобби, своего друга. Мы тогда сидели в спортзале, на совместном занятии физкультурой между двумя классами. Учитель заставлял Ари отжиматься до посинения, а тот послушно выполнял приказ.

- Потому что у него в башке, как в тыкве, ничего интересного,- протянул Бобби, потягиваясь,- еще он рыжий. И если постучать ему по лбу, то получится такой же глухой стук, как когда постукиваешь по тыкве.

- Проверял что ли?- усмехнулся я.

- Не-а,- Бобби решил перевязать шнурок на правом кроссовке,- мне кто-то рассказал, вот и запомнилось.

Однажды я уговорил Бобби подсесть к Ари в столовой, а то у того был совсем печальный вид. Друг сопротивлялся недолго, пусть и отчаянно.

- Но когда к нам приклеятся какие-нибудь прозвища, ты вспомнишь мои слова и пожалеешь,- вздохнул Бобби, вцепившись в свой поднос.

Увидев нас, стоящих возле его столика, Тыквенная голова как-то сжался, втянул голову в плечи, придвинул к себе поднос поближе.

- Привет, Ари,- поздоровался с ним Бобби, я тоже сказал "привет".

Ари вытаращил глаза. Наверное, его удивило, что к нему обратились по имени, а не по прозвищу.

- П-привет,- выдавил из себя он.

- Мы можем присоединиться к тебе за обедом? А то все занято,- Бобби поставил поднос на стол. Тыквенная голова осмотрелся по сторонам. Столик прямо позади него был свободен, но парнишка кивнул.

- Здорово,- я тоже поставил свой ланчбокс на стол. Я редко покупал что-то в столовой, обычно приносил еду из дома, иначе мама обижалась и начинала картинно закатывать глаза, мол, она так ужасно готовит, что сын не желает ничего брать с собой на обед.

Сегодня меня ожидало овощное рагу с рисом и тушеной свининой. Все бы ничего, если бы рагу не пригорело, а рис не переварился.

Тут я заметил, что набор на подносе у Ари поменялся. Вместо привычной тарелки супа, Тыквенная голова взял кусок рыбы в панировке, немного картофельного пюре и стакан чая.

Бобби снял очки, положил их в футляр. Он всегда так делал перед тем, как приступить к еде. Во-первых, чтобы ненароком не забрызгать стекла, а во-вторых, чтобы не разглядывать пищу лишний раз. Его и так мутило при упоминании школьных обедов.

- Как поживаешь?- спросил Бобби, отправляя в рот ложку с супом. Ари кивнул, заливаясь краской.

- С-спасибо, пойдет. Как вас зовут? Мы раньше не общались.

- Бобби,- мой друг протянул Тыквенной голове правую руку, предварительно вытерев ее об штаны. Я тоже представился, наколов на вилку кусочек свинины. Ну хоть она вышла съедобной.

Ари свое имя говорить не стал, вероятно, подумал, что мы его и так знаем. Обед прошел в неловком молчании, потому что нам с Бобби было сложно придумать тему для беседы, а Тыквенная голова просто смущался.

Когда мы закончили, то прежде чем разойтись по классам, я предложил Ари после школы пойти домой вместе. Тот как-то замялся, сказал, что с удовольствием составит нам компанию, но в тот день он нам больше не попадался на глаза.

- С Тыквенной башкой в дружбу играете?- присвистнул Сэм, тот самый задира из параллельного класса, подойдя и положив руки нам на плечи,- не боитесь, что он вас сожрет?

- Чего ты несешь,- Бобби нахмурился, скинул руку Сэма со своего плеча,- дебил!

Сэм смотрел на него с минуту, перекатывая во рту жвачку, потом надул из нее пузырь, лопнул его, цокнул языком.

- Это вы дебилы, ребят. Все знают, что у нашего тыквоголового в подвале есть стратегический запас из засоленного и рассованного по банкам человеческого мяса. Есть отдельная банка с глазами, кстати,- серьезно произнес он. Я сморщился, потому как свинина начала проситься обратно.

Глядя на наши лица, Сэм загоготал.

- Точно дебилы,- отсмеявшись, вынес он вердикт нашем умственным способностям.

С Ари мы сидели практически за каждым обедом и Сэм не упускал возможности припугнуть нас чем-нибудь еще, кроме запасов мяса в подвале. Доходило до того, что Тыквенная голова на самом деле не человек, а двойник из его зеркала, который поменялся с Ари местами. Оттого-то паренек и тормоз, поскольку сидя в зеркале умным не станешь. Бобби шутил над Сэмом в ответ, спрашивая не оттого ли Сэм сам такой тупой.

Меня больше волновало то, что Ари мог допоздна засиживаться в школе, ожидая пока за ним не приедет кто-то из родителей. Один идти домой он категорически отказывался. Сначала были вежливые отмазки вроде тех, что его кто-то из учителей оставил после уроков, что он должен сходить в библиотеку, но напуганный взгляд при упоминании дороги домой выдавал Ари с головой. Нам говорить о причине отказов Ари не говорил ничего, но тот же Сэм сказал о том, что этот отсталыш может бояться пугала.

- Пугала?- переспросил Бобби, поправляя очки. Мы сами засиделись в столовой, пытаясь решить сложную задачу из домашнего задания по математике. Вместе оно как-то легче.

- Ну да.

Сэм вообще-то собирался уже уходить, он переобулся и забрал куртку из раздевалки, как решил перед уходом попить, и наткнулся на нас, бормочущих себе под нос варианты решения.

- Я как-то ходил той дорогой разок,- Сэм распаковал трубочку, идущую в комплекте с коробочкой с соком,- просто до моего дома можно и по-другому дойти, а до дома тыквоголового одна дорога, вроде как. Через частные дома. Вот во одном из дворов стоит пугало.

- Оно правда страшное?- поинтересовался я, подумывая о том, чтобы тоже купить сока.

- Ну, не страшнее тебя, во всяком случае,- сказал Сэм.

- Так смешно, что сейчас помру, ага,- я закатил глаза.

- Да ну обычное пугало,- Сэм хотел было закинуть ноги на свободный стул, но увидел, что в столовую вошла учительница биологии, и вообще спрятал ноги под столом. Нам не разрешалось ходить по школе в обуви, в которой ходим по улице.

- Такое оно, в дырявой шляпе, вместо головы - тыква, прямо как у нашего тормознутого друга,- Сэм неспешно потягивал сок, не спуская глаз с биологички,- рубашка клетчатая, из под которой солома торчит. Что я вам рассказываю, как будто пугал никогда не видели!

Бобби пожал плечами.

- Не видел, представь себе. Вообще не знаю, зачем устанавливать пугало во дворе, пусть и частного дома, но в черте города. Их же вроде как раньше на поле ставили, не?

- Да ну,- покачал головой я,- в садах и огородах тоже ставили, чтобы птицы урожай не клевали.

Сэм удивленно вздернул брови.

- Зачем пугало вообще там нужно? Какой урожай, супермаркет под боком! Серьезно не видели?

- Значит, оно нравится человеку, который его поставил,- Бобби пересчитывал мелочь, найденную в кармане джинсов,- пойду куплю булочку.

Сэм допил сок, хотел было встать и отправиться домой, как вернувшийся Бобби предложил:

- А давайте прогуляемся до пугала.

Его глаза азартно сверкали. Сэм закинул на плечо сумку.

- Пошли.

Пугало оказалось не то чтобы страшным, больше вызывающим какую-то неприятную тревогу. На тыкве, что служила ему головой, были вырезаны глаза и острозубый рот. Рубашка, набитая соломой, изрядно поистрепалась, как и шляпа, которая венчала голову пугала. Очень толстая палка, к которой крепился низ пугала. Вторая, перечеркивающая первую, была чуть тоньше, за нее пугало "держалось" рукавами рубашки. Дворе же, где это самое пугало было установлено, казался запущенным, как и сам дом, хотя вроде бы на втором этаже горел тусклый свет.

У меня мелькнула мысль, что пугало тут само по себе, совсем не к месту.

- Я раньше пугал младшую сестру тем, что оно умеет прыгать. Стоит ему перепрыгнуть через забор, то пиши пропало. Съест ее щеки, а потом и до кишок доберется,- задумчиво пробормотал Сэм, подходя к забору чуть ли не вплотную.

- Выздоравливай что ли,- пожелал я Сэму, отчего Бобби нервно засмеялся. Очевидно, его тоже несколько напрягало находиться перед пугалом. Я отчасти понимал Ари, которому приходилось проходить здесь каждый день. И чем дольше я смотрел на пугало, тем тревожнее себя ощущал. Воздух вокруг как будто сгустился, повисла гнетущая тишина. Сэм нахмурился.

- Оно вроде раньше в другом дворе было. Или я что-то путаю...

- Пошли отсюда,- Бобби не выдержал первым, развернулся и пошагал прочь от дома. Я последовал за ним, позвав Сэма с нами, но тот только махнул рукой и сказал, что ему быстрее дойти до дома отсюда, чем топать обратно.

Следующим утром Сэма в школе мы не увидели. Вплоть до обеда Бобби был бледен и неразговорчив, да и я сам странно себя ощущал.

- Привет, придурки!- Сэм подсел к нам за обедом за стол, за которым мы обычно сидели с Ари.

- Где ты был?- спросил я, чувствую, как становится существенно легче дышать. Как будто тугой узел в груди немного ослаб.

- Ночью зуб разболелся, с утра мама повезла меня к стоматологу,- Сэм взял только компот,- есть нельзя теперь. Ну, пока нельзя.

Тыквенная голова сидел в самом углу и казался бледнее обычного. На предложение подсесть к нему туда, Бобби скривился, мол, еще чего, что, по всей столовой за ним бегать теперь? Не захотел сесть с нами, то пусть сидит один.

- Я уж думал, что тебя пугало сожрало,- произнес Бобби, но в его голосе звучало явное облегчение.

- Как оно сожрет?- засмеялся Сэм,- у него ни зубов нормальных, ни желудочно-кишечного тракта, чтобы переварить меня.

Тут он как будто о чем-то вспомнил.

- Но!

Он полез в карман за смартфоном.

- Стоматология находится недалеко от моего дома, потому в школу я шел той же дорогой, что вчера шел домой.

Сэм открыл галерею. На одной из фотографий пугало стояло уже в другом дворе. Меня прошиб холодный пот.

- Да кто-то поставил такое же, а ты нас сейчас напугать пытаешься,- неуверенно сказал Бобби, потирая лоб.

- Зачем мне вас пугать?- Сэм отложил телефон,- вы каждое утро смотритесь на свое отражение, у вас иммунитет.

- Погоди-ка,- я пропустил мимо ушей его слова,- открой еще раз ту фотку.

Сэм покорно полез в галерею еще раз. Узел в груди снова затянулся

- Этот дом, во дворе которого оно стоит,- я показывал на часть дома, попавшую на снимок,- находится ближе к школе, чем предыдущий.

Бобби страшно выпучил глаза, напрочь забыв о том, что ужасно хотел есть, сидя на уроке литературы. Сэм часто-часто моргал, явно растерявшись от такого открытия. Мы не стали делиться мыслями, просто приступили к еде. Я невольно поглядывал на Ари, возившего ложкой по тарелке с привычным супом.

После занятий, когда мы втроем пересеклись в раздевалке, Бобби предложил снова сходить поглядеть на пугало и проверить так ли все обстоит на самом деле, как мы подумали. Сэм потрепал и без того взъерошенные волосы.

- Ну пошли,- как-то неуверенно сказал он, забрасывая сумку на плечо, посмотрел на меня, будто ожидая, что я стану протестовать.

- Идем,- тоже согласился я, натягивая куртку.

К своему ужасу, мы действительно обнаружили пугало во дворе дома, который стоял ближе к школе. И сегодня оно выглядело как будто еще хуже, чем вчера. Тыква, прикрепленная на место головы, начинала подгнивать. Может быть вчера мы этого не заметили, но сегодня это как-то сильно бросалось в глаза.

- Как думаешь, зачем оно к школе направляется?- нервно усмехнулся я, толкнув Бобби в бок. Тот побледнел, а Сэм хмыкнул.

- Башку новую себе ищет, сто процентов.

Мы переглянулись, а потом засмеялись. Только смех этот был натянутым, неестественным. Дураку понятно, что нам было страшно, хотя храбрились. Хорошее ли дело, пугаться какого-то старого пугала, которое просто кто-то таскает из двора во двор.

Когда мы уходили, я снова посмотрел на двор. Как и предыдущий, он смотрелся очень неприглядным, как будто с пугалом сюда перетащили и засохшую траву, и сорняки.

Решили, что Сэм будет идти домой этой дорогой через день, чтобы периодически смотреть куда еще могло добраться пугало. У меня почему-то не было никаких сомнений в том, что оно передвигается самостоятельно.

На другой день, когда закончились уроки и мои дополнительные занятия, я спустился в раздевалку, чтобы забрать куртку и переобуться, прежде чем идти в бассейн на плавание. Бобби мучился на дополнительном занятии по математике, Сэм собирался вот-вот ко мне присоединиться, большинство других учеников уже разошлось по домам. Только где-то наверху тоненький девчачий голосок старательно выводил какую-то песню под фортепьяно. В раздевалке не было никого кроме меня, по крайней мере, я так думал, пока не услышал сдавленные всхлипы.

- Кто тут?- позвал я, не придумав ничего умнее. Всхлипы на мгновение стихли, а потом стали громче. Я принялся ходить между рядами длинных вешалок, чтобы найти плачущего. В области желудка появилось неприятное ощущение, похожее на то, которое появляется при голоде, однако я был сыт. Наверное, таким образом мой организм пытался предупредить о надвигающихся неприятностях.

Я обнаружил Тыквенную голову, давящегося рыданиями, забившись под одну из вешалок и прислонившись к стене.

- Ари?- удивился я,- ты чего ревешь?

Он поднял на меня заплаканные глаза, отняв руки от лица. Уголок рта с правой стороны лица, был разорван, словно Ари зацепился за огромный рыболовный крючок, как это бывают с рыбами, а потом его дернули обратно. У меня по спине пробежали мурашки. Только сейчас я заметил, что его пальцы были измазаны в крови. Ари смотрел на меня как побитый щенок, ожидая следующего удара.

- Тебе надо к медсестре,- неуверенно произнес я, чувствуя как бешено колотится сердце. Ари подскочи ко мне, ухватил за правую руку и кровь впиталась в рукав моей белой толстовки.

- Проводи меня домой, пожалуйста,- прошептал Ари дрожащим голосом, трясясь от ужаса,- мама не сможет, мама на работе...

- Эй, ты где?- я услышал громкий голос Сэма.

- Сэм!- крикнул я. Он пошел на мой голос. Увидев изуродованное лицо Ари, он отшатнулся.

- Тебе к врачу надо, понимаешь?- я обхватил Ари за плечи, тот начал яростно мотать головой.

- Нет, домой! Надо домой!

Сэм поменялся в лице, будто что-то вспомнив, полез в свою сумку, достал платок.

- Он чистый, возьми,- пробормотал Сэм, вручая платок Ари. Тот часто-часто моргал, будто не замечая ничего вокруг. Тогда Сэм вложил платок ему в ладонь и приложил ее к разорванной щеке. Платок тут же пропитался кровью.

- Так оно получше будет,- тихо сказал Сэм. Ари подождал, пока мы переоденемся. Сам он уже был в куртке и ботинках, в которых ходил по улице. Как будто уже успел выйти из школы, но вернулся. Я нахмурился.

Выйдя из школы, мы замерли на месте, а Ари снова забился в рыданиях, машинально оседая на корточки. Пугало теперь стояло недалеко от забора школы.

- Ну-ка давай обратно,- я подхватил Ари и мы вернулись в раздевалку, куда уже успел спуститься Бобби.

- Вот вы где...-начал было он, но увидев наши выпученные глаза и разорванную щеку Ари, он осекся на полуслове, ошарашенно сделал пару шагов назад. Сэм сказал ему, что пугало уже у школьного забора. Бобби снял очки, положил их в футляр. Во-первых, чтобы не не забрызгало кровью, если она будет. А во-вторых, чтобы хуже видеть и меньше бояться.

- Надень обратно,- велел я,- если ты будешь как слепой котенок, то какой прок?

- В каком плане?- подслеповато сощурился Бобби, доставая очки.

- Ну оно же не просто так сюда притащилось. Значит, будет нападать. Придется отбиваться.

Ари заплакал сильнее прежнего.

- Да оно только за мно-о-ой,- кое-как разобрали мы сквозь плач. Мы непонимающе уставились на него. Заикаясь и постоянно сбиваясь с нити рассказа, Ари рассказал, что видел это пугало каждый день по дороге в школу и обратно. У мальчишки складывалось впечатление, что оно следит за ним своими черными прорезями. Сначала Ари старался не обращать внимания на гнетущие ощущения, потом решил побороть страх. Он стал подолгу останавливаться возле пугала, рассматривать его, говоря себе, что ничего не боится. Затем Ари даже пожалел пугало. Стоит тут что в дождь, что в солнечный день. А после мальчишка еще заметил, что тыква, служившая пугалу головой, начала подгнивать. Ари тогда сказал пугалу, что если бы он мог помочь, то дал бы ему новую голову, ведь судя по всему в доме, во дворе которого тогда стояло пугало, никто не жил. Соответственно, приготовить новую голову для пугала было некому.

И вот с того момента началось. Пугало начало перемещаться из одного двора в другой, вдоль дороги, которой обычно ходил Ари, а потом стало целенаправленно двигаться к школе. Понятное дело, что мальчишка насмерть перепугался, потому попросил родителей отвозить в школу и забирать оттуда. Сегодня мама не смогла. Ари пошел один, пугало стояло во дворе первого же дома в частном секторе, намного дальше от того места, где мальчишка повстречал его впервые. Дальше Ари рассказывать не стал, он залился слезами. Щека наверняка болела невыносимо.

Сэм повесил сумку на крючок вешалки.

- Вроде биты так и лежат под скамейкой, да?

Бобби кивнул, а потом спохватился:

- Ты серьезно?

- Очень просто,- Сэм пожал плечами,- мы берем биты и разносим к чертям это сраное пугало. Что оно может нам сделать?

- Ну, очевидно, что какие-то трюки у него в запасе все же имеются,- я кивнул на щеку Ари.

Сэм только махнул рукой.

Биты для крикета, о которых говорил Сэм, и впрямь оказались в мужской раздевалке. Они лежали под скамьей, на которой мальчишки обычно переодевались. В крикет играли нечасто, однако учитель все равно решил закупить все нужное. Кому-то игра действительно нравилась и после занятий осенью, когда не было дождя, или весной, ученики отправлялись на школьный стадион, взяв все необходимое. А чтобы лишний раз не дергать учителя, то в мужскую и женскую раздевалки, положили несколько бит и мяч.

Сэм обрадованно схватил биту. Наконец-то ему безнаказанно можно будет влупить ею кому-то по голове. Бобби вертел биту в руках, с сомнением глядя на остальных. Как он потом признается, у него в тот момент сердце ушло в пятки, а в желудке словно был какой-то ком.

Ари тоже взял биту, но сказал, что это плохая затея и мы можем пострадать. Я заверил, что все обойдется, мы проводим его домой. Хотя у самого дрожали коленки.

Пугала нигде не было видно, когда мы осторожно выглянули из-за дверей на улицу. Посреди школьного двора стояла только та перекрещенная палка, на которой крепилось пугало.

- Что за черт,- пробормотал я, глазами выискивая драную шляпу и голову из тыквы. Бобби несказанно обрадовался отсутствию противника на линии горизонта.

- Повезло!- выдохнул он и на его губах заиграла счастливая улыбка. Осмотревшись еще раз, мы решили вернуться в раздевалку, чтобы забрать куртки и сумки. Можно было спокойно проводить Аи и самим разойтись по домам.

Однако на подходе к раздевалке, мы ощутили, что стало прохладнее.

- Окно не закрыли что ли,- как бы в никуда сказал Сэм, а вот Ари снова начинал плакать, едва успокоившись.

Ари все понял, еще до того как это "все" дошло до нас. Одно из трех окон оказалось разбито, как и несколько лампочек, освещавших раздевалку. Разбросана солома. Мой взгляд наконец зацепился за одиноко лежавшую на полу истрепанную шляпу.

Мое сердце издало гулкий "тудум" и, едва вернувшись на свое законное место, снова обрушилось в пятки. Волосы на затылке встали дыбом.

- Назад, назад!- скомандовал Сэм, вглядываясь в полумрак, откуда доносилось шипение. Будто кто-то змею притащил в школу.

Пугало, вернее, то, что еще носило на себе голову из тыквы и рубашку, из которой вытряхнулась почти вся солома, ползло по направлению к нам, загородивших собой Ари, исступленно бьющегося в истерике. Бобби цыкнул на него несколько раз, но как будто только подлил масла в огонь.

Пугало подняло свою гниющую тыквенную голову, замерло, изучая наши перекошенные от страха лица своими черными дырами вместо глаз.

- Мать твою,- выдал Бобби, когда пугало начало остервенело биться головой об пол, издавая странный звук, похожий на скрип дверных петель. Меня передернуло. Сэму, наверное, надоело стоять и бояться, потому дико заорав, чем напугал Ари еще больше, бросился к пугалу, занес над ним биту.

Что-то черное и длинное, молниеносно вылезшее из одного рукава клетчатой рубашки, вцепилось в биту.

Это что-то было похоже на кривую ветку дерева, которая стучалась ко мне в окно каждую дождливую, ветреную ночь.

Голова пугала медленно повернулась своими прорезями к Сэму, ухнула, как сова.

Раздался громкий треск.

Это бита Сэма разлетелась в щепки, а он сам завопил от боли - одна из них воткнулась ему в левый глаз. Пугало же продолжило методично расколачивать свою голову. Мы с Бобби просто стояли и смотрели, не в силах пошевелиться. Мое тело будто налилось свинцом. Ари все так же плакал.

Бобби понял на меня глаза, в которых читался животный ужас, и шепотом произнес:

- Хватаем Сэма и валим отсюда.

Я ошарашенно глядел на него, отрицательно помотал головой.

- Так нельзя!

- Ему нужен Ари, пусть забирает!- прошипел Бобби, придвинувшись ко мне вплотную. Наши лица отделяло буквально несколько сантиметров. Бобби тяжело дышал, обдавая меня запахом тунца, сэндвич с которым он купил по дороге в школу, чтобы не есть еду из столовой.

- А если мы будем мешать пугалу, то он нас всех или искалечит, или убьет!

Послышался чей-то радостный визг, перекрывший крики Сэма. Мы снова перевели взгляды на пугало. К горлу подступил комок. Что за черт, где все учителя?

Наверху продолжала петь девочка. Она пела о красоте осени, о золотых и багровых оттенках лиственного ковра, выстилающего узкие улочки загадочного городка.

Под оболочкой из тыквы оказалась маленькая сморщенная голова, похожая на младенческую, только совсем крохотная, угольно-черная. Глаз не было, две щели, сочившиеся густой жидкостью, отдаленно напоминавшей кровь. Вместо рта - такая же щель, только подлиннее, с несколькими темно-коричневыми зубами.

По коридору поплыл запах тухлой рыбы. Я зажал нос рукой, чтобы не вырвало. Бобби ухватил Ари за воротник и потащил мальчишку к пугалу.

-На, забери и проваливай!

Щели, сочившиеся мерзостью, вперились в лицо Бобби. Ари надрывал голос, совсем уже отключившись от реальности.

Голос девочки становился все выше, а музыка ускоряла темп. Где же все?

Сэм опустился на четвереньки, то поднося руку к щепке, торчавшей из глаза, то убирая ее подальше.

Черное нечто, походившее на ветку, вцепилось в лицо Бобби, от чего он заверещал. Его очки упали на пол.

- Отпусти! Возьми его!

Я подошел поближе, протянул руку Ари, тот ухватился, видимо ненадолго восстановив связь с происходящим.

Шею Бобби разрезало с резким свистом, будто кто-то рассек хлыстом воздух.

Кровь брызнула на меня, на Ари, на Сэма. На очки. Я зажмурился и меня все-таки вырвало.

Отдышавшись, помог встать Сэму.

Тело Бобби рухнуло на колени, да так и замерло на мгновение. Потом же упало на пол.

Голос девочки умолк, оборвалась и музыка. Я подхватил Сэма и Ари под руки, кое-как выволок их из школы на улицу, где все еще стояла перекрещенная палка, на которой крепилось пугало. Последнее, что я успел увидеть было то, что маленькая голова, прятавшаяся под тыквой, сжалась еще сильнее. Где же все?

Глаз Сэма спасти не удалось, правда, его это почему-то мало волновало. Отец купил ему повязку и он теперь называл себя королем пиратов. Ари в школу больше не пришел, не через месяц, ни через год. Мы довели его до дома, Тыквенная голова был в совершенно невменяемом состоянии. Кто-то поговаривал, что Ари загремел в психушку, кто-то настаивал на том, что он просто уехал куда-то с родителями, ведь он якобы не впервые меняет школу.

Бобби хоронили в закрытом гробу, историю замяли с трудом. Сослались вроде на то, что все произошло из-за какого-то несчастного случая. Какого именно - моя память, переставшая нормально работать после произошедшего, отказывалась вспоминать. Она будто старается каждое тревожное, каждое страшное воспоминание спрятать в своей пучине.

Фильмы ужасов забываются с легкостью, но почему-то пугало с головой Бобби, которое иногда стучалось ко мне в окно по ночам, забыть не выходит.

***

Я обитаю здесь - https://vk.com/lostsummoner (моя личная страница, не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются.

Макс поднял глаза к хмурому небу, затем беспомощно обвел взглядом мрачные деревья. Казалось, что они подбираются к пареньку все ближе, постепенно смыкаясь вокруг него в плотное кольцо.

Юноша угрюмо смотрел на то, как Пряник неуклюже ковыляет за ним, крепко-накрепко вцепившись в детский резиновый сапожок нежно-голубого цвета.

- Устал?- спросил юноша, сбрасывая рюкзак на опавшие листья. Пряник закивал, приостановившись и свесив голову на бок, вывалив из раскрытой пасти длинный розовый язык. Запыхался, бедняга.

Пряник подошел поближе к Максу, а потом сел на землю, по-хозяйски разложив на траве длинный хвост.

- Надо бы поесть,- вздохнул паренек, усаживаясь рядом с Пряником. Тот выжидающе посмотрел на паренька, засвиристел, нетерпеливо заерзав на месте.

- Да как так можно, одно сладкое жрать!- паренек принялся рыться в рюкзаке.

Пряник захныкал. Не выпуская сапог из лапок, он пододвинулся к рюкзаку Макса, что-то пропищал. Его странная мордочка, отдаленно напоминающая морду летучей лисицы, скривилась, будто ему было неприятно, обидно и он вот-вот заплачет. Огромные глаза ярко-желтого цвета наполнились слезами, а через минуту создание всхлипывало, роняя на сапожок слезы. Юноша закатил глаза.

- Хватит,- пробормотал он. Тогда существо обнажило маленькие острые зубки, попыталось укусить паренька за руку. Тот легонько щелкнул Пряника по носу, он зацокал языком, наморщил нос.

- Я тебя сейчас за хвост на дерево подвешу, будешь знать как огрызаться,- Макс погрозил существу пальцем,- и сапог отберу, тебе он ни к чему, таскаешься с ним почем зря.

Макс подумал, что и сам Пряник ему не очень-то пригодился, только кругами водит, верещит да подъедает запасы. Паренек достал увесистый сэндвич, завернутый в фольгу, под пристальным взглядом Пряника начал есть. Существо насупилось, засопело.

- Да чтоб тебя,- Макс извлек из рюкзака начатую упаковку имбирных пряников, вытащил из нее пару штук, протянул существу. Оно издало ликующий вопль, вцепилось зубками в угощение, прикончив его в два счета.

- Сахарный наркоман,- процедил юноша сквозь зубы, наблюдая, как Пряник убирает с мордочки и грудки крошки,- неужели не хочешь попробовать даже что-то другое?

Он поднес к носу существа сэндвич. Пряник сначала принюхался, но потом отпрянул, брезгливо скорчившись, прижав заостренные уши к голове.

- Ничего ты не понимаешь,- Макс откусил кусок. Существо что-то пропищало, указав когтистой лапой на рюкзак.

- Нет,- с набитым ртом проговорил паренек,- теперь только на следующем привале.

Пряник опечалился, сел, подперев голову лапами. Макс все удивлялся тому, как у него вообще получается понимать эту образину и как образина понимает его. Юноша вздохнул. Скорее бы поиск закончился.

Пропала дочка соседей. Шестилетняя Амелия ушла поиграть в сад, а когда родители спохватились, девчонка уже исчезла. Макс хорошо знал и девочку, и ее родителей, потому сразу же согласился отправиться на поиски, когда в его дверь постучалась обезумевшая от горя и страха соседка. У нее тряслись руки, волосы из гладкой прически превратились в воронье гнездо. От женщины резко пахло сердечными каплями. Макс попытался ее успокоить, пока безутешная стояла на его крыльце и чуть ли не волком выла, с трудом объясняя цель своего визита. Ужас ситуации заключался в том, что совсем недалеко от их уютной деревушки находился лес, где было болото. Огромное такое, похожее на спящего монстра в лесной глуши. Дети там уже пропадали. Поиск ничего не давал, только находили их обувь, причем даже не доходя до болота. А уж возле болота вообще никаких следов. Дети словно испарялись в воздухе.

Старики поговаривали, что на болоте живет кто-то злой и голодный, родители детей корили себя за то, что не уберегли пропавших. Заглянуть же в саму топь ни у кого не хватало духу. Хотя Максу казалось, что подберись они поближе к болоту, то непременно бы увидели в нем несчастных.

Когда начался поиск и группа добровольцев вошла в лес, то у Макса появилось нехорошее ощущение будто все это напрасно. Юноша почему-то был уверен в том, что Амелия уже мертва. Макс не тешил себя иллюзиями даже когда пропал его младший брат, Свен. В лесу нашли оранжевый сапожок и половину его любимой игрушки - пластикового робота. Максу тогда было десять, он уже понимал, что братец сгинул навсегда. Если взрослые пропадают без вести в лесах, что говорить про детей, которые заплутали в лесу с болотом.

Максу снились кошмары. Свен приходил и звал его с собой, мол, в лесу хорошо, никто не тревожит, играть можно до темноты, домой никто не загонит. А позади брата стояло высокое черное нечто, которое потом наклонялось, поднимало Свена на руки и под страшные вопли мальчишки отгрызало ему маленькие ножки. Брат продолжал выкрикивать, что в лесу хорошо, но Максу как-то с трудом верилось в искренность его слов. Со временем щемящая боль в груди утихла, сны навещали его все реже. Родители разошлись, придя к выводу, что после пропажи младшего развод будет лучшим решением. Макс их поддержал, поскольку осточертело слушать, как они орут друг на друга по вечерам. Он стал молчаливым, угрюмым, убегал в лес, изучал его, надеясь найти хотя бы сущую мелочь, что укажет где искать тело брата.

Макс остался жить с матерью, в том самом доме, где вырос, где спальня брата оставалась нетронутой за дверью с несколькими замками, ключи от которых мать всегда носила на цепочке на шее. Если Макс ненароком задевал их, обнимая маму, то она отстранялась, хмурилась, будто полагая, что он хочет эти самые ключи отобрать. Юноша не думал, что у мамы поехала крыша, просто считал это странным. Хотя, может быть и поехала. Макс сам иногда думал, что сходит с ума из-за тех же снов.

По вечерам, сидя на крыльце и слушая, как о чем-то поют невидимые для глаза птицы, Макс смотрел на лес. И казалось, что лес смотрит в ответ. Как живое существо, большое, голодное, затаившее злобу. Лес сводил его с ума, не давал покоя. Ему хотелось схватить топор и вырубить каждое дерево. Пареньку чудились огоньки, мелькающие среди деревьев, но он списывал это на то, что пялится на лес слишком пристально, вот воображение и подкидывает выкидывает подобные фокусы.

Когда соседка пришла просить о помощи, мать Макса заперлась в своей комнате и, судя по звукам, забаррикадировалась. Паренек, в общем-то, понимал, что ей очень страшно. И ему было страшно. Так страшно, что в ночь перед началом поиска, он не смог спать. Лишь сидел на крыльце, беспрестанно курил, пил кофе, снова таращился на лес. Но на поиск согласился.

Из-за бессонной ночи, Максу, который сбросил рюкзак и отошел по малой нужде за куст, чтобы его точно никто не увидел, показалось, что существо, пытающееся забраться своими лапами в рюкзак - плод его фантазии.

Сначала он просто стоял и смотрел, поправляя ремень, хмуро глядя, как существо, озорно размахивая хвостом, добралось до пачки пряников. Пританцовывая, подпрыгивая, оно без умолку трещало о чем-то своем. Вытащив пару пряников из упаковки, создание воровато оглянулось по сторонам, ссутулилось, а когда распрямилось, то Макс обнаружил, что пряники оно куда-то запрятало, точно не съело. Чуть поодаль валялся нежно-голубой резиновый сапожок. Макс полез за своим смартфоном, посмотрел на фотографию пропавшей Амелии, которую ее мать сделала в день исчезновения. Голубая шапочка, из-под которой торчат косички, бежевая курточка, джинсы. И резиновые сапожки, того самого цвета, как и тот, что лежал перед Максом.

- А ну, пошел прочь!- паренек выхватил из лап существа пряники. Создание выпучило глаза, запищало, подхватило сапог и бросилось прятаться за деревом, откуда потом опасливо выглянуло. Макс достал сигареты, не сводя глаз с перепуганной морды, разглядывающей его с нескрываемым любопытством. Тощие длинные ножки, покрытые бурым мехом, как и остальное тело, не знали покоя. Если морда грустила, то они как будто все рвались в пляс, отчего Макс подумал, что испуг – всего лишь театр одного актера, который на самом деле хочет побаловаться.

- Чего таращишься?- спросил Макс, с наслаждением затягиваясь,- иди отсюда.

Он как следует рассмотрел создание и ему с каждой секундой становилось не то чтобы не по себе, становилось очень жутко. Волосы на затылке дыбом встали, по спине мурашки побежали. Но Макс спокойно курил, присев на корточки, соображая в каком кармане рюкзака лежит нож, если он его взял. Саперная лопатка есть точно, без нее паренек в лес не стал бы соваться. Он старался не подавать вида, что ему жутко, заодно пристально наблюдая за существом. Паренек дернул себя за хвост, в который были собраны кудрявые волосы на затылке. Больно. И то, что происходит, вовсе не мерещится.

Создание ткнуло в упаковку пряников одним из длинных когтистых пальцев, а потом им же указал на сапожок.

- Пряники хочешь? В обмен сапог отдашь?

Существо мотнуло головой.

- Знаешь где девчонка? Отвести можешь?

Оно закивало, радостно скалясь, отчего у Макса душа в пятки ушла. Во рту создания было много острых-преострых зубов. В лицо вцепится - не оттащишь ведь.

- Врешь,- хмыкнул Макс, скрестив руки на груди,- заведешь к болоту и утопишь. Наверное, детей всех перетопил там или съел вообще.

При упоминании болота существо как-то съежилось, прижало уши, закрыло морду лапой. Даже ноги успокоились, но коленки затряслись.

- Ты чего?- поинтересовался Макс. Существо дрожало.

Паренек задумчиво почесал затылок, достал из упаковки пряник, подобрался к существу поближе, протянул угощение. Учуяв лакомство, существо тут же схватило его, но приближаться не стало, наоборот, попятилось обратно к дереву. Сладость была проглочена за секунду.

- Да не бойся,- кое-как уняв собственный страх, Макс теперь пытался справиться со страхом нелепого создания,- я-то тебя не обижу.

Создание натуральным образом всхлипнуло по-человечески, сделало робкий шажок в сторону Макса. Он достал еще один пряник.

- Будешь?

Существо засеменило к нему, все еще прижимая уши к голове, взяло пряник, слегка коснувшись руки Макса. Прикосновение было теплым и мягким, словно о руку паренька потерся кот.

- Ну и славно,- глядя на то, как пряник исчезает в пасти создания, Макс почувствовал облегчение. Дождавшись, когда существо догрызет угощение, паренек спросил:

- А девчонка-то жива?

Существо виновато потупило глаза, прижав сапожок к груди.

- Ну я так и думал, в общем-то,- вздохнул Макс. Существо грустно ухнуло, словно оно хотело что-то рассказать, да вот не получалось. У юноши сложилось впечатление, что это создание само еще ребенок, заблудившийся в лесной чаще.

- Где искать-то ее?

Существо снова сжалось, попятилось.

- На болоте, значит,- увидев уже знакомую реакцию, Макс достал еще один пряник,- туда-то дорогу я и сам знаю.

Макс поднял с земли рюкзак, закинул его на плечо. Существо схватило паренька за рукав куртки и снова замычало, тыкая себя в грудь.

- Со мной пойти хочешь?- удивленно спросил Макс. Создание замотало головой, протянуло ему сапожок, но отдавать не стало. Когда оно находилось в такой близости, Макс заметил, что у него ноги становились ватными.

- Ладно,- согласился паренек, надеясь на то, что сможет привыкнуть к этой зубастой пасти и лапам ужасающей длины. Про себя он назвал существо Пряником, чтоб не было так страшно. Ведь то, что нам знакомо хотя бы по названию или имени, пугает не так сильно.

Надо сказать, что попутчик из Пряника вышел никудышный. Он то верещал о вещах, понятным только ему, то пытался забраться на дерево, чтобы добраться до птиц, которые тут же разлетались в стороны. На каждом привале буквально требовал, чтобы Макс угощал его сладким. Пряник будто позабыл, куда они держали путь, беспечно скакал и прыгал, потому быстро устал.

На животе у Пряника оказалась природная сумка: небольшой кармашек, какой Макс видел у кенгуру на картинках. Туда существо и спрятало несколько пряников. Пряник периодически залезал в свой карман лапой, словно проверяя на месте ли сладости. Со стороны это выглядело так, будто у него блохи и он чешется.

Через какое-то время Макс понял, что потерял рацию, с помощью которой он связывался с остальными добровольцами. Возвращаться назад смысла не было. Громко выругавшись, Макс продолжил идти к болоту. Пряник теперь испуганно поглядывал на юношу, однако отставать даже и не думал.

А потом Макс понял, что заблудился. Так странно было понять это, особенно потому что лес он знал как свои пять пальцев. Вернее, думал, что знал. В воздухе повисла странная тишина. Даже Пряник умолк, прекратил издавать хоть какие-то звуки. Птицы умолкли, ветер исчез.

Макс нахмурился. Существо подошло к нему поближе, вцепилось в левую штанину, попытавшись спрятаться за Максом.

Среди деревьев мелькнула ярко-зеленая курточка. Мелькнула и пропала. Макс ощутил, как его сердце замерло. Вернулась щемящая боль, которую он вроде бы успел позабыть.

Пряник запищал. Он увидел нечто другое, что напугало его до смерти.

Макс пошел вперед, отказываясь до конца верить своим глазам. Курточка появилась вновь, уже ближе, будто ее владелец подбирался к Максу и Прянику все ближе.

Существо отцепилось от Макса и бросилось наутек, оставив паренька один на один с тем, кто вышел из-за деревьев.

Макс обернулся на Пряника, но того уже и след простыл. Значит, они почти достигли болота.

К пареньку подошел младший брат. На нем - та самая зеленая куртка, которую Свен выпросил у мамы на Рождество, чтобы выглядеть в точности как его любимый герой из какого-то мультфильма.

- Привет,- только и смог выдавить из себя Макс, чувствуя, как у него глаза защипало от слез. Свен улыбнулся, взял его за руку. Холодные пальцы. Так горестно стало Максу, что он готов был кричать, только не получалось. Он-то вырос, а вот брат так и остался пятилетним озорником, которого даже похоронить толком не вышло. Тело-то не нашли.

Брат отдернул руку, побежал туда, откуда появился. Макс бросился за ним.

- Подожди!- выкрикнул он на бегу. В голове только одна мысль: лишь бы догнать. Паренек огибал деревья, стараясь не упустить из виду куртку брата.

И вот он уже совсем близко, буквально пару метров.

Макса что-то схватило за капюшон, паренек резко остановился и упал на землю. Он поднял глаза. Пряник сидел на ветке с выпученными от ужаса глазами. Перед Максом простиралось болото, в которое он едва не угодил в погоне за братом. Брата же нигде не было видно.

Чуть поодаль от Макса лежал второй сапожок нежно-голубого цвета. Паренек отнял лапу Пряника от капюшона, встал, отряхнулся.

Девочка нашлась в трех метрах от сапожка. Ее голова и туловище находились на берегу, а ног почти не было. Их отгрызли до колен. Среди лохмотьев, оставшихся от джинсов, и свисающих лоскутков кожи и плоти, торчали ослепительно-белые обломки косточек.

Лица Амелии паренек не увидел. Обглоданная до кости передняя часть головы.

Запах был такой, что желудок паренька захотел вернуть обратно сэндвич.

Макс прикрыл рот рукой, чтобы его не стошнило. Пряник слез с дерева, подошел к девочке, сначала зашмыгал носом, потом и вовсе заревел. Мех на мордочке сразу намок от слез. Он увидел шапочку Амелии, которая лежала чуть поодаль, подошел к ней, подобрал, положил на то место, где у девочки до этого было лицо.

Пряник заголосил, тыкая пальцем в сторону болота.

- Перестань, пожалуйста,- тихо попросил Макс, доставая из рюкзака спальный мешок. Пряник вытер нос, с удивлением посмотрел на то, как юноша укладывает тело девочки в мешок, застегивает молнию. Макс взял мешок на тот случай, если придется заночевать в лесу, мало ли что. Плюс тело нужно было обязательно принести домой, чтобы пропавшую похоронили как следует.

Пряник вдруг умолк. Он смотрел куда-то в сторону, завороженно наблюдая за чем-то. Единственным звуком был тихий плеск воды, как будто кто-то неторопливо шел вдоль берега. Макс повернулся.

Там стоял человек. Высокий, широкоплечий.

Человек сделал неуклюжий шаг в сторону Макса.

Потом еще один.

И еще.

Пряник икнул, отшатнулся.

- Ты кто?- спросил Макс у человека. Пряник снова вцепился в штанину юноши, спрятался за ним. Человек сделал еще один шаг.

Максу захотелось лишиться зрения.

К черной, прогнившей голове было неаккуратно прилеплено лицо маленького мальчика. Лицо будто сняли с предыдущего владельца второпях, не особо заботясь о его целостности. Кожа кое-где разорвана, через нее можно было разглядеть струпья на щеках того, кто примерил лицо.

Тело человека, с непропорционально широкими плечами, длинными руками, которые волочились по воде, слишком худыми ногами, было в каких-то наростах. Грудная клетка искорежена, обломки ребер торчат в стороны. Там, где у людей обычно находится сердце, виднелся тугой пульсирующий узел.

Нечеловек.

- Ножками,- донеслось до юноши.

Не могут люди так выглядеть, даже после смерти. Макс судорожно соображал что ему делать.

- Домой бы,- произнес нечеловек голосом ребенка. Пряник уронил сапожок, осел на землю, прижал лапы к голове, закрывая ими уши.

- Сапожки потерял,- простонал голос.

Рот нечеловека медленно открылся, будто ему это давалось с трудом. Рот вытянулся так, что нижняя челюсть оказалась на уровне его груди.

- Ножками. Домой бы,- голос стал выше.

Лицо мальчика лопнуло, лишь верхняя его часть осталась на месте. Во рту нечеловека был частокол из неровных, но острых зубов. Зубы были даже на нёбе, под языком, больше похожим на кусок протухшего мяса.

- Не идут ножки,- проскулил голос.

Макса затошнило от увиденного и от осознания того, что оружия у него при себе не имелось.

- Домо-о-о-ой!- завыл нечеловек. Он резко бросился на Макса, повалил его на землю, обхватил непомерно длинными ручищами ноги паренька. Макс завопил от ужаса и отвращения, попытался сбросить с себя это чудовище, но оно вцепилось намертво. В следующую секунду Макс кричал уже от боли: нечеловек впился зубами в его голень.

- Ножками домой бы!- хрипел голос, пока чудовище пыталось обглодать ногу Макса.

О голову нечеловека ударился сапожок, который Пряник не выпускал из лап всю дорогу до болота. Чудовище лениво оторвалось от ноги паренька, который закричал еще громче: несколько зубов так и остались в ране, будто это нечто распадалось на части.

Однако стоило ему слизать немного крови Макса, как в тусклых глазах загорелся огонь.

Нечеловек вытянул свою руку в сторону Пряника, но тот ловко увернулся. Макс изловчился, пнул здоровой ногой не человека в грудь. И увяз.

Пульсирующий узел обволок его сапог, сдавил ступню.

- Что ж ты за мразь такая?!- выкрикнул Макс. От страха не осталось и следа, боль затмила его. Макс вспомнил, что в рюкзаке лежит саперная лопатка.

- Ножки не идут.

Пряник напрыгнул на чудовище, вцепился своими когтями в его глаза, Макс кое-как выполз из-под не человека, вырвав покалеченную ногу из узла, дополз до рюкзака.

Пряник завизжал: нечеловек прокусил ему хвост.

Вот она!

Макс выхватил лопатку и как раз вовремя: нечеловек отшвырнул Пряника, склонился над пареньком, снова раскрыв рот.

Юноша со всей силы всадил лопатку в нёбо нечеловека, выбив зубы, растущие из него.

Раздался хрип.

- Домой бы…

Чудовище упало навзничь, пытаясь вытащить помеху, но ничего не получалось. Слишком длинные руки только мешали. Оно кряхтело, барахталось, каталось по земле. Макс кое-как встал, доковылял до нечеловека, с которого уже отвалилось лицо мальчика. На паренька теперь смотрели маленькие, злобные глаза мутно-желтого цвета. Все лицо было сморщено, как изюм. Вместо носа - просто две дыры.

Макс вытащил лопатку, нечеловек засипел.

- Ну ты и ублюдок,- устало произнес Макс, всадил лопату между глаз нечеловека.

Вытащил.

Снова всадил.

И так до того момента, пока ноги нечеловека не задергались в агонии.

В последний раз Макс расколол чудовищу голову. На листья выплеснулось что-то черное и вязкое.

А потом Макс вонзил лопатку в узел в груди так, что лопатка прошла насквозь и застряла в земле. Нечеловек вздрогнул, затих.

Однако Макс не стал вытаскивать лопатку.

Паренек подобрал плачущего Пряника, перебинтовал ему хвост, достав из рюкзака походную аптечку, не сводя глаз с затихшего чудовища.

Макс достал сигареты, зажигалку, закурил.

Поджег нечеловека. Тот вспыхнул как спичка, хотя Макс ожидал, что ничего не получится.

Паренек взвалил на плечо спальный мешок с телом пропавшей соседкой дочки, рюкзак он волочил по земле, Пряник даже немного помогал, тихонько скуля и подвывая из-за хвоста.

Поначалу они шли так быстро, насколько это было возможно, стараясь не оглядываться. Макс сомневался, что у него получилось убить ту тварь, потому вздохнуть с облегчением у него получилось только когда он вышел из леса.

Пряник с ним идти отказался. Макс немного замешкался. Вытащил пряники, протянул их созданию. Оно со счастливым оскалом приняло угощение, сунуло их в свою сумку. На секунду оно задумалось, потом его, видимо, осенило. Покопавшись в кармане, Пряник извлек что-то странное, вложил это в ладонь Макса.

Половина от пластикового робота. Грязная, вся в трещинах и сколах.

Пряник запрыгнул на дерево и через минуту уже скрылся из виду. Макс ошарашено смотрел на останки робота в своей руке. С трудом подавив подступающие к глазам слезы, паренек пошел дальше, убрав подарок во внутренний карман куртки.

Макс добрался до дома соседей, когда уже стемнело. Когда они поняли, что находится в спальном мешке, бабушка девочки упала в обморок, мать страшно закричала, бросилась поднимать пожилую женщину, потом к мешку. Отец еще не вернулся из леса.

- Если у вас есть рация, пожалуйста, свяжитесь с мужем,- пробормотал Макс,- пусть поскорее уходят оттуда.

Весь ужас произошедшего накинулся на Макса только тогда, когда он зашел в ванную, чтобы принять душ и осмотреть рану на ноге. Та, которая угодила в узел, немного опухла, но почти не болела. Мать даже не вышла из своей комнаты. Макс слышал, что телевизор работает очень громко, в щели между полом и дверью виднелся синий свет.

Ножками.

Паренек с удивлением обнаружил, что укушенная нога практически перестала болеть. Хотя он понимал, что это от шока, скорее всего. Кровь была, штанину пришлось разрезать, чтобы отлепить ее от кожи.

Домой бы дойти.

Стоя под водопадом горячей воды, Макс дрожал и плакал. Сердце разрывалось от боли за детей, которых то чудовище заставило остаться на болоте навсегда. Как они туда попадали?

Наверное, как и сам юноша, увидевший зеленую куртку брата. Погнались за чем-нибудь, что показалось им интересным, любопытным. Или знакомым.

Ножки не идут.

Кто знает, вдруг им казалось, что они следуют за мамой или отцом, или же идут вслед за красивой бабочкой с радужными крыльями, за милой девочкой, предлагающей после прогулки в лес подарить куклу. За улыбающимся мальчиком, который пообещал вручить много-много машинок или пластиковых солдатиков.

Он думал и о Прянике, странном существе, подобравшим сапожок. Пареньку казалось, что это создание тоже заблудившийся мальчишка. Может быть он пытался помочь заплутавшим детям, а может быть и сам ненароком пару раз вывел их к болоту. Потому и боялся его потом, как огня.

Домой.

Выдергивая зубы чудовища из раны пинцетом, Макс вздрагивал каждый раз, когда зуб падал на пол. Их набралось пять штук. Паренек сложил зубы в спичечный коробок, спрятал его под свой матрас, потом передумал, вытащил, положил на тумбочку, смотрел на коробок всю оставшуюся ночь. Пусть в темноте ничего и не было видно. Макс знал, что коробок никуда не делся.

Паренек уехал утром, оставив матери записку, где написал ей о том, чтобы она не ходила в лес ни под каким предлогом, даже если это будет Свен в своей зеленой курточке. Даже если это будет сам Макс.

Сначала Макс дошел до местного врача, чтобы он осмотрел ногу, попавшую в узел, а потом добрался до станции поезда. Сидя на своем месте, купленном на последние карманные деньги, юноша знал, что едет в никуда, бросает все. Подальше бы только от леса, от болота.

День клонился к закату. Макс устроился поудобнее на крыльце дома, держа в руках сэндвич с индейкой. Слышно мычание коров, которых вели с пастбища.

Юноша осмотрелся по сторонам, зажмурился от удовольствия. Первое время Макса немного пугала жизнь разнорабочего на ферме, он боялся, что не справится со всеми требованиями хозяина. Однако справлялся, да еще как. В пример другим ставили.

Паренек принялся за свой перекус, мечтательно глядя на полыхающие от солнечного огня небеса.

- Макс! Вот ты где! Нашла!

К нему подбежала дочка хозяина, бойкая девчонка лет шести. Ее лицо казалось Максу очень знакомым, но он никак не мог до конца вспомнить почему именно. Паренек точно никогда не встречал ее и прочих членов семьи до момента, когда он устроился к ним на работу.

- Там соседский мальчишка провалился ножками в дыру в амбаре, никак вытащить не получается!

Она говорила быстро, немного запинаясь от сильного волнения. На ней красовались чудесные резиновые сапожки нежно-голубого цвета.

- А ему домой бы попасть поскорее, иначе родители отругают!

У Макса тут же пропало желание доедать сэндвич. Он узнал в лице дочери хозяина Амелию, девчонку шести лет, которая пропала в лесу.

Дочь хозяина засмеялась, несколько раз повторила про мальчишку, глядя на озадаченного Макса. Как заезженная пленка.

- Ну надо же,- юноша положил сэндвич прямо на ступени крыльца, встал. Девчонка стояла и улыбалась, обнажив черные заостренные зубы, местами будто обломанные.

- Иди вперед, я догоню.

Девчонка радостно закивала, не сводя с него странных мутных глаз. Сразу так и не заметишь, а вот когда начинаешь присматриваться, то все становится явным. Макс взял саперную лопатку, которая стояла в прихожей, прислоненная к стене.

У хозяина ведь нет детей.

***

Меня можно найти тут - https://vk.com/lostsummoner (моя личная страница, не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются.

Я очень часто встречал такие истории, где люди часто слышат стук в дверь или в окно, при этом, как правило, никаких гостей не обнаруживается. Со мной тоже такое происходило, потому хочу поделиться своей историей и рассказами тех, с кем я общаюсь.

Меня можно найти тут - https://vk.com/lostsummoner (моя личная страница, не реклама, не коммерция). Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются.

И с радостью почитаю ваши истории в комментариях.

Итак.

1) Первая история не совсем про стук. У одной моей приятельницы квартира в чудесном доме, за которым находится лесопарк, откуда потом можно попасть к дачам, а если набраться терпения и пройти дальше, то можно даже к реке спуститься.

Эта девушка тогда только купила квартиру на первом этаже. Из окон изумительный вид в любое время года. Интересные вещи стали происходить зимой, когда из-за снега на улице будто становится светлее, соответственно, встаешь ночью воды попить и в комнате не очень темно.

Вот уже выпал снег, настроение у этой девушки замечательное. Пришла с работы, поужинала, сидит себе в гостиной, читает, на фоне играет музыка. К ней в гости собиралась приехать подруга, звонит, говорит, что задерживается. Ладно, не проблема.

И тут в окно прилетает снежок. Девушка откладывает книгу, подходит к окну. Никого. Усаживается обратно, снова снежок. Она возвращается к окну, открывает его, выглядывает. Вдруг слышит, как ее зовут на улицу погулять. Голос такой звонкий, веселый. Она сначала подумала, что подруга приехала пораньше и вот так дурачится. Закрывает окно, звонит подруге. Та еще едет, жалуется на пробки.

В окно снова врезается снежок. Девушка выключает свет, подходит обратно к окну. Видно, что среди деревьев как будто кто-то пританцовывает на месте, машет ей рукой, снова снежок летит.

Приятельнице не по себе стало. Она-то головой понимает, что это наверняка ребенок балуется, но чем дольше она вглядывалась в мельтешащую фигурку, тем больше приходила к выводу, что на ребенка это мало похоже. Голосом разве только. Девушка шторы задернула, включила телевизор, громкость побольше сделала.

Она краем уха слышала, что с улицы голос все зовет ее, но старалась переключить внимание на фильм, который как раз начался на одном из каналов. Потом приехала подруга, девушка и забыла про странный случай. Однако такое повторялось потом много раз, а однажды ночью, когда приятельница встала попить воды, то увидела, что у окна кто-то стоит. Высокий, очень худой. Лица видно не было, она рассмотрела только красную шапку с помпоном, потрепанное пальтишко и разглядела только из-за того, что в соседних квартирах еще не спали и свет из окон хоть как-то освещал пришедшего. Девушка понеслась в ванную и до утра там просидела.

Говорит, что этот озорник появляется каждую зиму, в остальные времена года его практически не видно. Также бросается снежками, зовет гулять, иногда подходит поближе к окнам. У него всегда одна и та же одежда, даже если он появляется весной или в начале осени, других фраз он не произносит. Иногда просто стоит или пританцовывает. Остальные жители дома тоже его видят, но им все равно. Переезжать девушка не собирается, купила шторы поплотнее, все остальное ее устраивает. А приглашения погулять просто мимо ушей пропускает. Я не знаю есть ли вообще что-то мистическое в этой истории, но мне она показалась необычной.

2) У моего знакомого есть дом за городом, где он каждое лето живет, оттуда же и на работу ездит. Говорит, что очень нравится там засыпать и просыпаться, воздух вкусно пахнет. По соседству живет пожилая женщина, у которой недавно умер муж от инфаркта.

А у знакомого моего имеется привычка вставать рано утром, чуть ли не на рассвете и сразу идти курить. И вот он встает утром, только светать начало. Берет сигареты, зажигалку, выходит на веранду, усаживается там. Подносит зажигалку к сигарете, бросает мимолетный взгляд в сторону забора и видит, что возле него стоит муж соседки. Тот самый, которого недавно схоронили. Помахал рукой моему знакомому и говорит, что жена его что-то не пускает в дом, да что там в дом, калитку даже не отпирает, говорит, чтобы уходил.

У знакомого сигарета изо рта выпала от неожиданности. А покойный спрашивает, мол, может, ты меня пустишь?

Знакомый даже не ответил ему, в дом пулей помчался, запер все двери и окна занавесил. Потом разговаривал с соседкой, она только вздохнула и сказала, что ну а чего не бродить ему, черти допекают, наверное, лежать спокойно не дают. Плюнула в сторону, сказала что-то вроде "ну и поделом, раз житья сам никому не давал, пусть сам помучается теперь". Знакомый мой поинтересовался как быть ему, ведь покойник и к нему заглянуть хотел. Пожилая женщина улыбнулась и сказала не бояться, больше не придет. И вправду, к знакомому не приходил, а к соседке иногда стучится.

3) Коллега рассказывал про печальный случай, который ему бабушка рассказала. Она в молодости любила с подругами гаданием заниматься. Естественно, гадали и на женихов. Одной из бабушкиных подруг не везло в личной жизни, хотя, по словам бабушки, она была вполне привлекательной девушкой. Просила гадать постоянно.

И вот, как-то раз, когда они собрались компанией, снова попросила она погадать ей на картах на будущего мужа. Бабушка коллеги ей отказывает, мол, хватит уже и так столько раз расклад делали, одно и то же тебе выпадает, давай на что-нибудь другое, вдруг там повезет.

То ли подруга ее настолько отчаялась, что у других девушек дело к свадьбе продвигается, одна она лишь не нашла возлюбленного, то ли просто ума у нее не слишком много было, девушка эта возьми да и ляпни, что за самого черта замуж пойдет, раз так получается.

Бабушка коллеги нахмурилась, велела рот закрыть и не говорить больше так никогда, особенно над картами гадальными. Вдруг в дверь громко постучали. Все вздрогнули от неожиданности, а потом начали подшучивать, мол, черт свататься пришел, надо бы впустить жениха, вдруг хороший да пригожий. Пошли дверь открывать, а там никого.

Вот тогда всем страшно стало. Дверь заперли, карты спрятали, не гадали больше ни в тот вечер, ни после.

Девушка же та вскоре после того вечера серьезно заболела. Когда ее навещали, она все твердила, что это жених ее забрать к себе хочет. Ее подруги все в шутку старались перевести, но бабушка коллеги призналась, что у нее мелькали подобные мысли.

Девушка та умерла, хоронили ее в белом платье.

Бабушка коллеги говорила ему, что, конечно же, просто так все совпало, может быть тогда дверью ошиблись, не туда постучали. Но до сих пор иногда ей та девушка снится в том самом платье, в котором и похоронена была. Жалуется, что плохо ей и плачет все время. Бабушка на могилу к ней ходила, разговаривала с ней, просила не приходить во снах, но девушка все равно является.

4) Со мной произошел случай, который не то, чтобы жуткий и страшный, просто непонятный.

В то утро мне никуда не нужно было ехать, я долго валялся в постели. И когда уже собирался вставать, в дверь постучали. Именно постучали, хотя звонок работает. Я решил, что это кто-то из соседей, потому что в доме, где я тогда жил, кому-то из посторонних было достаточно проблематично попасть в подъезд, гостей я не ждал. Плюс все, кто хотят заглянуть ко мне, предварительно звонят и предупреждают о своем визите.

Пошел открывать, мало ли что могло случиться.

Едва подошел к двери, как услышал что кто-то быстро-быстро побежал прочь, и тут же раздался стук в окно спальни. Громкий и настойчивый. Я тогда жил на четвертом этаже, если это не соседи с пятого этажа свесились из своего окна и не стучались в мое окно шваброй или еще чем-то, то объяснения у меня нет. Стоило вернуться в спальню - стук в дверь. Иду к двери - стучат в окно. И так еще пару раз. Предпочитаю думать, что развлекался кто-то из жителей дома.

- Ну-с, Бриндис, с вами мы почти закончили,- довольно произнесла Ингер, закончив зашивать миссис Фараго, еще недавно всегда улыбающуюся пожилую женщину, которая отравилась минувшим вечером во время просмотра телевизора. Девушка выключила диктофон.

Уголки губ покойницы будто бы приподнялись в слабой попытке улыбнуться. По крайней мере, так показалось Ингер. Дело осталось за малым.

- Закончила?- к Ингер заглянул Дежё, парень с вечно всклокоченными волосами соломенного цвета,- курить пойдешь?

Ингер посмотрела на Бриндис, накрыла ее простыней.

- Да, да, иди. Я догоню.

Дежё улыбнулся и, выхватив из кармана зажигалку, понесся на улицу, попутно доставая помятую пачку сигарет с вишневым вкусом.

- Эй, Дежё! - его окликнул Имре, высунувшись из своей каморки,- ты опять сожрал мой ужин?

- Ага,- бросил на бегу парень,- стоп, что?

Имре клацнул зубами. Дежё закатил глаза.

- Не трогал я твой ужин. Что ты начинаешь, я один раз перепутал ланчбоксы, теперь цепляешься ко мне.

- Я бы тогда спросил: Дежё, ты перепутал ланчбоксы? Ведь один бы из них остался с твоей едой. Но оба пустые, мать твою,- Имре швырнул в приятеля белую коробочку, в которую утром положил себе порцию риса с курицей. Дежё увернулся и показал Имре средний палец.

- С тебя ужин, засранец,- прогрохотал Имре, на которого такой жест действовал как красная тряпка на быка.

- Курить идешь?- спросила Ингер, подойдя к закипающему Имре.

- Угу,- буркнул он.

***

Выдохнув клубы дыма, Ингер ощутила, как тело немного расслабляется. Дежё смотрел на кружащие в воздухе снежинки, Имре бездумно глазел на обшарпанную стену морга.

Сгущались сумерки, в которых зажигались желтые и оранжевые прямоугольники окон жилых домов.

- Больше ведь никого, кроме этой жуткой старушенции?- спросил Имре, выдыхая дым. Он устроился на подработку к Ингер, чтобы оплатить учебу на последнем курсе университета. Мертвые его не пугали, даже если они умерли не своей смертью и приезжали в черных пластиковых пакетах, а потом из них же и вываливались по частям. Дежё в этом плане не повезло - мертвецов он боялся, однако делал все, для того, чтобы перебороть этот страх. Он тоже еще учился, как и Имре, но был на год младше.

- Она не жуткая,- с полуулыбкой ответила Ингер, старавшаяся всегда уважительно относиться к новоприбывшим. Она полагала, что им несладко пришлось. Сначала умерли, затем их в морг привезли. Так себе путешествие, если честно. Потом вскрытие еще, при котором человека видят не только обнаженным, но и все его внутренние составляющие изучают. То еще удовольствие.

- Жу-у-уткая,- закивал Дежё,- ты видела ее скрюченные пальцы?

- Не поверишь, я видела ее целиком, от макушки до пят. Ничего жуткого не обнаружила.

Имре и Дежё переглянулись.

- Хватит, в самом деле,- Ингер усмехнулась, поскольку после такого переглядывания начинали сыпаться шутки разного характера, местами совершенно непристойные. У Имре озорно заблестели глаза, а сам он надулся, словно вот-вот лопнет от нетерпения явить коллегам всевозможные остроумности.

- Вы же знаете, что мы договаривались не обсуждать новоприбывших,- Ингер старалась избегать слово "покойники", когда говорила о тех, которые сложены в холодильнике,- сегодня ты про них шутишь...

- А завтра они обгладывают тебе лицо,- не утерпел Дежё. Имре издал смешок, Ингер стряхнула пепел с сигареты в урну. Она хотела сказать, что завтра можно оказаться на их месте.

- Дебилы,- процедила она сквозь зубы. Раздалась трель звонка.

- Свежачок поступил,- Имре сделал последнюю затяжку и щелчком отправил окурок в урну.

***

Ингер озадаченно смотрела на тело юноши с дыркой от пули прямо посередине лба. Тело новоприбывшего было словно создано из белоснежного фарфора. Из него же, очевидно, была сотворена юная девушка на соседнем столе. Из груди у нее торчал обломок деревянной жерди. Во лбу такое же украшение, как и у товарища по несчастью.

- Ну надо же,- Дежё задохнулся от восхищения, склонившись над девушкой,- как в морг привезти такую красотку - пожалуйста, держи, Дежё, любуйся неподвижным, мертвым телом. А как в жизни повстречать ее - обойдешься, слишком она хороша для тебя.

Ингер же в свою очередь подошла к мертвому юноше и поняла, что у нее предательски подкашиваются коленки. Лицо мертвеца было самой настоящей работой искусного скульптора.

- Где они так нарваться умудрились?- спросил Дежё, качая головой,- это ж надо так, и жердь словить, и пулю.

Он задорно щелкнул девушку по носу.

- Растяпа.

Ингер тут же зашипела на него. Хоть они и работали довольно долго, Дежё еще умел удивить своими странными выходками.

- Не сметь! И вообще, иди закончи с миссис Фараго, зашить-то зашила, помыть осталось.

- Э-э, пусть Имре моет, я в прошлый раз старика мыл,- недовольно протянул Дежё.

- Он готовит инструменты,- нетерпеливо цокнула языком Ингер,- что ты как маленький, иди, помой Фараго.

***

Девушка выключила диктофон, подошла к выходу из кабинета.

- Дежё,- позвала она санитара и его вихрастая голова тут же показалась в дверном проеме. Парень жевал, в руках у него был надкусанный сэндвич.

- Чёрт тебя дери, Дежё! - закричала Ингер,- сколько раз я просила тебя есть только за столом в специально отведенном помещении для приемов пищи!

Парень проглотил прожеванное, улыбнулся. В его зубах виднелись остатки шпината.

- Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось? Ты на одном дыхании выдаешь такие лихо закрученные предложения. Ух, аж мурашки по спине пробежали.

- Как мне тебя вытерпеть, чтобы не прикончить до конца года?- спросила Ингер, стягивая рук перчатки.

- Ты не сможешь меня прикончить,- Дежё облизал пальцы,- кишка тонка.

- Я мертвецов препарирую как лягушек, ты отличаешься от покойников лишь способностью бегать и вопить от ужаса,- произнесла Ингер, тут же поднесла руки ко рту. Дежё расхохотался. У Ингер были разные заскоки. Одним из них был тот, который запрещал ей дурно выражаться о покойных в их же присутствии.

Дежё вдруг резко прекратил смеяться. Выпучив глаза, он таращился на мертвецов, которые оставались вне поле зрения Ингер. Она пыталась взглядом прожечь дыру в нерадивом подчиненном.

- Ты чего?- спросила девушка, увидев такую резкую перемену в лице санитара.

- Девка,- промямлил он,- девка рукой пошевелила.

Ингер обернулась на трупы.

- Совсем уже, да?- сморщилась Ингер,- помой их, я закончила.

Парень вцепился в предплечье Ингер, понизил голос до шепота.

- Она. Пошевелила. Рукой.

- Помой. Их.

Ингер отобрала у санитара остатки сэндвича и скрылась в коридоре.

***

- Знаешь, что самое интересное?- спросила Ингер, откинувшись на спинку стула. Она и Имре находились в комнате отдыха. На фоне работал маленький телевизор, который ловил лишь один канал с ретро-фильмами.

- Что?- спросил Имре, жуя бургер, который купил в кафе через дорогу. Не оставаться же без ужина, впереди еще целая ночь. Его черные как смоль волосы были собраны в низкий хвост на затылке, а темно-серые глаза вперились в лицо Ингер. Имре плохо видел, поэтому ему приходилось напрягаться.

- Пули были серебряными,- девушка пригладила короткие топорщащиеся волосы ярко-красного оттенка, который даже в приглушенном освещении привлекал внимание,- а на них были маленькие насечки, в виде крестиков. Крохотные такие.

Имре размеренно жевал бургер, чувствуя, как ему хочется еще и он пожалел, что купил только один. Бормотание телевизора перекрыл громкий вопль Дежё.

Ингер тут же соскочила со стула, Имре замер на месте, прекратив жевать. Не сговариваясь, они бросились в коридор.

Дежё обнаружился в комнате с холодильником, где на полочках, как славные заготовки для праздника, были разложены мертвецы. Юноша, получивший пулю, уже был спрятан за металлической дверцей, а вот девушку уложить не получилось - ее рука крепко вцепилась в запястье Дежё, вот он и завопил.

- Нашел из-за чего орать,- хмыкнул Имре, подошел к трупу, ухватился за пальцы, чтобы помочь другому санитару высвободиться да убрать тело. Не тут-то было. Пальцы не желали разжиматься.

- Я говорил, что она шевелила рукой? Она живая!- у Дежё начиналась истерика.

- У нее в башке дыра,- пробормотал Имре,- хватит дергаться, ты только мешаешь.

Дежё бешено мотал рукой, за которую ухватилась покойница. Ингер видела, что у санитара уже глаза на мокром месте.

***

Пока Ингер заваривала чай для трясущегося от каждого шороха Дежё, сидевшего на диване в комнате отдыха, Имре рассматривал покойницу. Ну надо же, в жизни бы не подумал, что она действительно мертва. Кожа белая-белая, с щек еще не сошел румянец.

Глаза покойницы открылись. Имре отшатнулся назад от неожиданности, врезавшись спиной в холодильник.

Помещение заполнилось оглушающей тишиной. Воздух словно загустел.

Надо бы позвать ребят. Имре открыл было рот, чтобы сделать это, но понял, что не сможет. У него задрожали руки, а в горле как будто что-то застряло. Ни вздохнуть, ни заорать.

Покойница не шевелилась. Она просто слепо смотрела в потолок глазами, в которых не было зрачков, только серебристая радужка и сероватый белок.

У Имре отлегло от сердца. Так бывает, что напрягаться.

Когда он подошел к мертвой, она резко повернула голову в его сторону. У Имре сердце ушло в пятки. В горле пересохло.

Санитар быстрым шагом направился к выходу из помещения, захлопнул дверь, запер ее на ключ.

Позади него раздался грохот.

***

- У нее открылись глаза,- не своим голосом произнес Имре, залетев в комнату отдыха и тут же направившись к шкафчику, где он припрятал бутылку виски. Отвинтив крышку, парень сделал несколько глотков прямо из бутылки. И даже не поморщился.

- Ты нормальный?- Ингер тут же отобрала виски,- совсем обнаглели.

- Она открыла глаза!- закричал Имре,- а потом повернула голову, чтобы получше меня рассмотреть!

Дежё вылупился на него так, что, казалось, его глаза вот-вот вылезут из орбит. Ингер попыталась отшутиться.

- Все просто потому, что вы не выказываете должного уважения умершим.

- Я слышал, что когда покойник открывает глаза, то он смотрит кого бы еще забрать на тот свет,- жалобно проскулил Дежё,- и если встретиться с ним взглядом, то ты точно труп.

Имре стало не по себе от слов приятеля. Покойница смотрела на него.

На него.

Ингер замерла, внимательно глядя на парня, а потом покачала головой.

- У меня есть такое подозрение, что вы не первый раз за день эту бутылку достаете.

Она убрала виски обратно в шкафчик, направилась к выходу из комнаты отдыха.

За дверью стоял тот юноша, которого привезли с пулей во лбу. Только теперь его глаза были открыты, от ранения не осталось и следа.

Его губы растянулись в сладкой улыбке.

Имре подскочил к Ингер, захлопнул дверь перед носом покойника. Потом притащил стул и подпер им дверную ручку.

***

Ингер полезла в шкаф, достала недавно спрятанную бутылку виски и в точности повторила ритуал Имре. Не приходилось ей еще видеть, как покойник самолично расхаживает по помещению морга.

Горло неприятно обожгло. Виски плюхнулось в желудок, окатив жаром пищевод.

Мертвец скребся в дверь. Пару раз попытался просунуть пальцы в щель между полом и дверью, но Имре сразу наступал на них сапогом. Тогда мертвец издавал приглушенное рычание, отдергивал руки, продолжал скрестись, дергать ручку.

- Надо сваливать,- изрек Дежё дрожащим голосом. С дивана он так и не встал. Ноги отказывались слушаться. Надо было сваливать еще тогда, когда девка пошевелила рукой.

От звука свистка закипевшего чайника все трое вскрикнули. Имре подбежал к окну и задернул занавески, выключил конфорку под визжащим чайником.

- Как мы свалим?- спросил он, повернувшись к остальным. Мертвец не переставая царапал дверь, при том его рычание становилось все громче, страшнее.

Но вдруг все оборвалось.

Наступила тишина. Ингер приложила ухо к поверхности двери. Ничего.

Потом опустилась на четвереньки, кое-как взглянула на кусочек коридора, открывающийся в щели между полом и дверью.

- Он ушел,- неуверенно произнесла девушка, встав с пола,- вроде как.

Почему он просто не выломал дверь? Если ему огнестрельное в голову не помеха, дверь вообще может смести одним ударом кулака.

Имре накинул на плечи куртку, порыскал в карманах и достал ключи от автомобиля. На его лице читалось явное облегчение.

- Я думал, что забыл их в сумке в другом кабинете,- пояснил он.

За дверью послышались шаги. Ингер замерла на месте. Ее огромные глаза заблестели от слез. Она вдруг представила, что будет лежать по соседству вместе с теми, кого вскрывала сегодня утром. Ее затошнило.

Девушка согнулась пополам. Содержимое ее желудка выплеснулось на симпатичный коврик, купленный в прошлом году на гаражной распродаже. Дежё прикрыл себе рот рукой, чтобы его тоже не вывернуло, кое-как сполз с дивана, подал Ингер салфетки.

- Мятной конфетки не будет?- слабым голосом спросила девушка, сгорая от стыда.

Имре достал начатую пачку жевательных конфет со вкусом клубники.

- Мятных нет.

Ингер поблагодарила его, взяла одну конфету трясущимися пальцами.

Шаги за дверью стали удаляться, но затем троица услышала нарастающий топот. Ингер замерла на месте. Этот звук напоминал стук копыт.

Имре в мгновение ока оттащил ее в сторону, Дежё отскочил сам.

***

Дверь пролетела через комнату, выбила оконное стекло, приземлилась где-то в темноте закоулка, на который смотрело окно комнаты отдыха. Ингер заорала так, что уши не заложило разве только у покойника, который стряхнув с себя щепки, повернулся к застывшим от ужаса.

У мертвеца действительно были копыта.

Человеческие ноги превратились в крепкие лапы, с выгнутыми назад коленками. Длинный хвост, напоминавший хлыст, обвивал его талию. Наверное, чтобы не мешался.

Покойник захохотал. Ингер не прекращала вопить от страха, а он смеялся.

Смеялся так, словно все происходящее для него забава. Чтобы нагулять аппетит.

Он бросился к троице, издав ликующий визг, однако Имре схватил стул и выставил вперед его ножки, отбросил мертвеца назад.

- Валим, валим!- бешено проорал он, пятясь к дверному проему, попутно выпихивая в коридор Ингер и Дежё.

Однако последний замешкался, когда увидел, что в уголке за комнатой отдыха, притаилась покойница, которая ухватила ее за руку. В полумраке ее глаза светились, как у кошки. Дыры во лбу как ни бывало. Она робко улыбнулась Дежё.

А потом ее нижняя челюсть вытянулась вниз и Дежё увидел частокол из острых зубов-шипов. Покойница метнулась к нему, вцепилась зубами ему в правое плечо. Дежё задохнулся от острой боли. Мертвая снова оскалилась, с трудом вытащив зубы из плеча санитара, что тоже вспыхнуло огнем у него в руке. Она смотрела на Дежё так, будто бы вопрошая его о чем-то. Мол, смотри, какая я, не встречал еще таких никогда.

Имре не стал с ней миндальничать и просто ударил ее в нос дважды. Потом оттащил от нее своего приятеля.

Покойник, выбивший дверь, заржал как конь и у Ингер волосы на затылке встали дыбом. Слышать такой звук от еще недавно мертвого человека означало распрощаться с давно сложившейся картиной мира, в которой не находилось место противоречиям.

Мертвец сделал прыжок по направлению к троице, сбил с ног Имре.

Из груди покойника вырвался ликующий вопль. Ингер отскочила в сторону, лихорадочно соображая что делать.

Мертвец занес копыто над грудью Имре.

- Ах ты мразь! - успел выкрикнуть тот.

С громким треском грудная клетка проломилось. Имре издал слабый стон, прежде чем его сердце было раздавлено. Мертвая девушка гортанно захрипела от предвкушения трапезы, села на пол, склонилась над Имре и откусила ему ухо.

Покойник с вызовом смотрел на Ингер, у которой по щекам потекли слезы.Она бы так стояла и смотрела, как Имре перегрызают горло, начинают медленно объедать его лицо. Дежё привел ее в чувство звонкой пощечиной, потащил в кабинет, где хранилась документация и проводились встречи.

***

Ингер не помнила как перебинтовала плечо Дежё. У нее до сих пор перед глазами была ухмылка покойника и безжизненное лицо Имре.

- До ключей от его машины мы вряд ли доберемся,- кряхтел Дежё, когда Ингер помогала ему обратно натягивать рубашку,- на своих двоих уйти сложновато будет. Они в два счета настигнут нас.

Ингер безучастно кивала головой. До нее только сейчас начало доходить вся абсурдность ситуации. Она действительно могла составить компанию всем, кто находился в холодильнике.

Это был ее самый главный страх детства и сейчас он начинал превращаться в реальность.

Насмотревшись всевозможных фильмов ужасов, она никогда не приходила к отцу на работу, чей морг перешел к ней, как и профессия. Отец не обижался, он прекрасно понимал, что к такому нужно привыкнуть.

- Каковы уроды, а,- ворчал Дежё, утирая слезы. Плечо невыносимо горело, словно его обмазали какой-то липкой горючей жидкостью, подожгли и огонь не собирался униматься. Перед глазами все плыло, цвета исчезали.

- Не нужно было вытаскивать пули,- вздохнула Ингер. Вероятно, эти существа уже предприняли попытку поохотиться на кого-то, но им дали достойный отпор. Убить это их не убило, просто замедлило.

В дверь поскреблись.

Ингер подошла к ней, прижалась ухом.

- Мразь,- прошелестел с той стороны голос Имре. У девушка побежали мурашки по коже.

Скреб.

Скреб.

- Ах ты,- прозвучало уже чуть громче. Ингер закусила нижнюю губу до крови. Это был голос Имре, вне всяких сомнений.

- Мразь,- донеслось снова. Девушка испуганно оглянулась на Дежё.

- В чем дело?- спросил он, утирая со лба холодный пот. Парня трясло. Ему одновременно было и холодно, и жарко.

- Возможно, я схожу с ума,- пролепетала Ингер,- но я слышала голос Имре.

Дежё замахал рукой.

- Не открывай, ты что!

- Я и не собиралась,- девушка снова слышала как с той стороны заскреблись. Более настойчиво, упрямо. И в то же время осторожно, даже вкрадчиво, мол, я поскребусь, а ты уж сама реши - впускать или нет. Не пустишь? Ну не страшно, еще поскребусь.

- Мра-а-азь,- протянул голос Имре из коридора уже так громко, что Дежё весь съежился, подкрался к двери. Ингер полезла в верхний ящик письменного стола, где лежал скальпель отца, аккуратно завернутый в мягкую ткань и положенный в продолговатую коробочку.

- Уходи!- крикнул Дежё, обращаясь к тому, кто стоял за дверью. В ответ лишь смех.

- Уходи,- он услышал свой голос,- мразь.

Дежё опешил. И тут же завыл - боль расползалась вниз по руке, до самых кончиков пальцев. Он сел на пол, прислонился к стене.

- Интересно, а с рассветом они уйдут?- поинтересовался парень, стискивая зубы.

Скреб.

Скреб.

Послышался цокот копыт на крыше. В этот момент Ингер немного пожалела, что не учила молитвы, которые от руки записывала ей бабушка.

Цок. Цок.

Цок.

Копыта протанцевали через всю крышу, потом донесся грохот сразу за окном у стола, рядом с которым находилась Ингер.

- Чёрт, чёрт, чёрт,- заскулил Дежё, скривившись от боли. Рука начала пульсировать. Пальцы будто запихнули в мясорубку.

Скреб.

- Мразь,- сказал голос Имре.

Цокот под окном.

У Дежё сложилось ощущение, что рука удлиняется, как и вытягивается нижняя челюсть.

Стекло разлетелось вдребезги, Ингер едва успела закрыть лицо руками. В кабинет залезла покойница. Ее руки и низ живота поранились о торчащие остатки стекла на раме, пока она проникала в комнату, но мертвая будто этого и не заметила.

Покойница подскочила к парню, схватила за шею. Дежё заверещал от боли и страха.

Ингер воткнула скальпель в спину мертвой, за что ее моментально отшвырнули к дальней стене. Она ударилась спиной, дернулась и затихла.

Покойница открыла дверь изнутри, впустила своего товарища. Дежё натурально разрыдался. Среди всхлипов можно было разобрать, что он очень просит отпустить его, не есть. Они же уже съели Имре, зачем им еще и он!

- Мразь,- сказал мертвец голосом Имре. Дежё почувствовал, что у него намокли штаны. Мертвая девушка засмеялась птичьей трелью, поцеловала его в губы, достигнув холодным длинным языком горла Дежё.

***

Фотографии Имре и Дежё висели в кабинете Ингер. Имре был как всегда мрачен, Дежё улыбался как чеширский кот. Ингер нет-нет да и поглядывала на приятелей во время работы с документами. Для работы с телами она наняла другого специалиста.

Раздалась трель звонка. Новоприбывшие.

Женщина ослабила тугую косу, которая успела порядком надоесть за весь день.

В дверном проеме появился Саймон, один из санитаров.

- Не хотите взглянуть на новенького?- на его обеспокоенном лице горели любопытством два голубых глаза. Ингер выкатилась из кабинет на своем инвалидном кресле, поехала вслед за санитаром в помещение, куда привозили новоприбывших.

Едва взглянув на мертвеца, она схватилась за сердце и заорала:

- Не трогать его!

На столе лежал Дежё, такой же молодой, как на фотографии в ее кабинете.

У него была дырка от пули прямо посередине лба.

***

Меня можно найти тут - https://vk.com/lostsummoner. Я с удовольствием с вами пообщаюсь и отвечу на вопросы, если таковые имеются.

Не реклама, не коммерция.