Системати́ческая оши́бка вы́жившего — разновидность систематической ошибки отбора, когда по одной группе объектов («выжившим») данных много, а по другой («погибшим») — практически нет. В результате, исследователи пытаются искать общие черты среди «выживших» и упускают из вида, что не менее важная информация скрывается среди «погибших». (с)
***
Май, Ворошиловские коши.
Мы остановились в домике, после непростого участка маршрута.
Погода начала портиться, по крыше зашуршал мелкий острый снег.
Ощущения были какие-то грустные, подавленные. От непонятных мыслей нас оторвал стук в дверь. Оказалось, подошла группа из Украины. Мы разболтались. У них тоже конец похода, тоже руководитель женщина, но постарше меня, да и вся группа немного постарше и явно поопытнее.
Мы приятно пообщались, обменялись адресами, они отправились ночевать в другой домик.
Их дальнейший путь лежал на Хотютау, потом на Эльбрус. Я с грустью вздохнула… Эх… наш тоже… туда бы лежал!
Но придется идти по запасному варианту — через Азау и домой. Погоды не было и, судя по всему, не будет, обложные тучи нависают над головой, снег идет и идет… А времени у нас мало до конца похода. Идти через Хотю-тау по непогоде — дело мрачное, да и группа у нас слабовата, и сил под конец похода не так уж много!
Так что был торжественно объявлен запасной маршрут.
Всю ночь мело… Утром мы в приподнятом состоянии духа вышли из кошары.
Красотища!
Снегу намело, но не холодно, небо низкое, серое, и ветер какой-то необычно тепленький поддувает.
На развилке помахали следам украинской группы.
Шли бодро. Мокрый снег под ногами неплохо тропился, а снег с неба, незаметно усиливающийся, не напрягал.
Видимость падала. Становилось душно, влажно.
И тихо. НЕБЫВАЛО тихо.
Наконец мы поняли, что видимость упала окончательно.
Стеной падал снег, странный — желтоватый. Все казалось желтым и удушающим — липкий снег и тяжелый воздух.
И совершенно непонятно— обрыв или маленький надувчик.
На расстоянии вытянутого ледоруба уже ничего не видно!
Связались, чтобы не растеряться.
Хорошая черта не слишком опытных людей — выполнять правила.
Гребли уже почти по пояс в снегу совсем вымокшие, задыхаясь от удушающего снегопада.
Так удивительно — тепло, почти жарко, и желтый, грязновато-желтый свет вокруг.
И вот впереди идущий проваливается…
Что это? Трещина? Не может быть! Наверное, яма…
Ну, ничего — связанные же, помогли товарищу, выбраться, идем дальше…
Желтая мгла сгущается.
Шутки поутихли. И вот впереди что-то виднеется, то ли надувчик, то ли… «что похуже». Выпускаем на веревке участника покрепче — посмотреть, что там? Результат привел нас в замешательство.
Разлом. Большой. Где мы?
Немного думаю и объявляю — все, конец пути, вьем гнездо. Склонов лавинных вокруг вроде не видать, а идти дальше опасно.
А палаточка у нас была… «Шторм».
Этот кусочек капроновой ткани (ни про какие тенты и дуги мы тогда не слыхивали) мы называли «оранжевый кошмар».
Сразу нас начало задавливать снегом. Мы не спали, откапывались, держали стойки, ночь как-то скоротали… На рассвете буквально на пять минут небо растянуло, появилась видимость… Далеко в стороне мы увидели перевал Азау и наш… обратный путь.
— Быстро вниз!
И снова опускается желтая мгла и начинается снегопад.
Собираемся.
И тут обнаруживается замечательная вещь!
Ботиночки наши ВЦСПС… того, забились снегом и замерзли, задубели… НАПРОЧЬ!
Ни ногу туда всунуть, ни тем более зашнуровать. И как же мы так прокололись? Видать, под утро, после очередной очистки палатки, чуть задремали — и дали маху, прохлопали ботиночки.
Выковыряли снег, ноги кое-как туда затолкали, и все! Ноги как в гипсе, даже не зашнуровали толком. Но что делать, надо идти!
Без остановок вниз, вниз!
К теплым домикам, а то ножки наши только хирургам на опыты пригодятся.
Да! В тумане и снегопаде мы вчера дружно сняли очки и спалили глаза. Потому как тучи на небе, совсем не значит, что глаза не сгорят. Но мы, вот, не сообразили.
Шли мы вниз и с «восторгом» видели в редких разрывах, сколько лавинных склонов вчера подрезали. Что спасло? Случай? Счастливая звезда?
Под вечер выгребли к «нашему» домику — живые, почти не помороженные, с пожженными глазами, но все-таки в меру здоровые.
Начали гнездиться. И тут к нам подбегают какие-то ребята: «Эй, вы откуда?» Мы говорим: «С Азау». А они нам объясняют: «А вы в курсе, что группа из Краснодара на Хотютау погибла?»
Мы оседаем тихо… Как? А дело в том, что еще одна команда из Краснодара бродила в окрестностях, но у них не был в программе Хотютау.
Тут другие ребята подходят: «Так вот же они, погибшие!»
Начали разбираться… В результате выяснилось следующее — когда мы выходили на Азау, в отдалении стоял чей-то большой лагерь. Нас все видели и хорошо запомнили — группа из Краснодара, пять человек, руководитель женщина, идут на Хотютау. Мы тогда еще не определились, что идем по запасному варианту.
А украинцев никто не заметил, они вечером подошли.
По совпадению: их тоже пятеро, руководитель — женщина, идут на Хотютау. Поэтому когда спасатели начали спрашивать, откуда была группа, все дружно ответили: «Из Краснодара».
Ну, мы вот они, живые-здоровые… Получается… Те ребята? С которыми мы общались в последний вечер перед выходом? Как же так? И мы начали узнавать, что же произошло.
В то утро, когда они и мы выходили на маршрут, дали штормовое предупреждение, там еще песок пустынный пришел откуда-то. Поэтому желтое все было.
Украинцы вышли на Хотютау, видимость упала, потеряли ориентиры, зашли в зону разломов. Один провалился — не смогли вытащить, что было дальше — подробностей нет, но еще двое замерзли…
Какой угнетающе похожий сценарий…
Мы просто оказались слабее и неопытнее — и не пошли на Эльбрус.
Мы просто оказались слабее и неопытнее — и побоялись идти дальше, как только поняли, что заблудились.
Мы оказались слабее и неопытнее — и благодаря этому остались целые и невредимые… как бы парадокс.
Но самом деле, все немного не так.
С нами ничего не случилось,вовсе не потому, что мы были относительно СЛАБЫЕ И НЕОПЫТНЫЕ.
Если бы только это, возможно мы бы поперлись, вытаращив глаза, «вперед к сияющим вершинам» (с) и наверняка или загнулись, или нахлебались изрядного лиха.
А потому что мы ориентировались не только на восторженный опыт «победителей», которые лихо что-то прошли и громогласно транслируют на весь белый свет, как там все легко и просто, и вот они в сиянии славы, наслаждаются аплодисментами.
Мы слушали немало тихих рассказов у догорающих костров от седых руководителей, которые, пригубив спирта, шепотом, делились с нами своими ошибками, промахами, трагедиями, а иногда и стыдом.
Делились, «сквозь зубы», хмурясь и запинаясь, только чтобы мы, молодые, учитывали их болезненный опыт и… ЖИВЫ БЫЛИ.
Высказываясь на публике, соблазн показать себя в лучшем свете, скрыть ошибки и продемонстрировать «идеальность» слишком велик. Ориентироваться исключительно на опыт победителей — опасно.
Жаль, что вот этих бесценных, горьких «рассказов у костра» становится все меньше и меньше.
Мы, в основном, учимся на искаженных бравурных репортажах, а это так легко приводит к тому, что нами управляет не злая правда жизни, с суровым и не всегда приятным лицом, а надутая «силиконовая красотка», систематическая ОШИБКА ВЫЖИВШЕГО.
