Я вскочил с кровати, когда они заколотили в дверь. Я знал, что однажды, они найдут мое убежище и потребуют деньги обратно, знал, но всегда считал, что смогу отсрочить выплату долга. Так собственно и было, до этого момента.
– Мотео, Открывай дверь! – послышалось из-за двери. Хотя кричал один, я понимал, что за дверью не меньше пяти, обвешанных оружием, человек.
Я схватил стул и подпер дверную ручку, и будто желая его проверить, в дверь ударили ногой. Стул задрожал и остался стоять, По-крайней мере времени стало чуть больше.
Упав на пол, я выковырял из-под кровати ту часть денег, что я еще не успел потратить. Не знаю, на что я рассчитывал, едва ли на этот раз они пришли за моим долгом, а не за моей задницей.
Тот, кто дал мне эти деньги, человек, которого все зовут Отцом, имеет репутацию очень важной персоны и неоднозначной персоны. Этот человек, прошедший трехлетнюю войну в Мексике и переживший занавес континентов, сегодня довольствуется плодами своего военного опыта и к старости лет смог подмять под себя почти все южную часть моего родного города и в частности всеми заводами Бессмертия. Каждый юнец в городе знает, что Отец дает в долг любому и практически любую сумму. В конце концов, из его должников выживает только тот, что успевает вовремя сбежать и вычеркнуть свое имя из всех возможных списков, что только существуют на земле. Об этом юнцы тоже знали.
– Запомни, щенок. – послышалось с той стороны. – Все удары по этой двери, ты скоро почувствуешь на себе, лично от Отца, он уже скоро будет здесь.
Я знал, что из комнаты, в которой прятался, сбежать получится только через дверь, которую сейчас оккупировали костоломы. Окон здесь не было, в вентиляцию пролезла бы, разве что моя рука, что уж говорить о семидесяти килограммовой туше, примерно с таким же весом долгов.
Тогда я и понял, что за все нужно платить и что избежать встречи с Отцом мне не удастся.
Жаль, что я уже никогда не увижу своего родного отца.
Убрав стул и дернув магнитный засов, дверь распахнулась. Последнее что я увидел перед тем, как потерять сознания от удара по голове, это длинные черные плащи влетающих амбалов.
Я проснулся связанным на том самом стуле, что пытался спасти меня еще какое-то время назад. Голова гудела и я чувствовал, как от любого движения мышц лица, трескалась уже запекшаяся кровь из раны на лбу.
Увидев, что я очнулся, один из амбалов сказал, что-то передатчик в его руке и через минуту в комнату вошел он.
Я видел его только однажды, когда приходил за деньгами. Но сейчас он наводит такой же животный страх, как и в первый раз. Он обернулся к одному из своих людей и тот мигом прочитав его мысли, поставил другой стул напротив моего. Отец, погладив свою седую бороду, молча сел на стул.
Готов поставить сотню на то, что мое сердце на мгновение остановилось, когда он взглянул на меня своими серыми, пустыми глазами.
– Отдаю тебе должное, желторотый, бегать ты умеешь. – он откинулся на спинку стула и сцепил руки у себя на животе. – Я подозревал, что деньги ты возвращать не собираешься и придется за тобой побегать, но скрываться от меня два месяца, это достойно похвалы.
Я не пытался вставить слово и потом, я боялся схватить еще один удар по голове. А Отец продолжал вглядываться мне в глаза, время от времени оглядываю меня полностью.
– Тебя ведь зовут Мотео… Мотео Торрес, верно?!
Я кивнул
– Скажи мне только одно, Мотео. Я знаю серийный номер твоей машины, но она ни разу не выезжала из гаража с тех пор, как ты пришел ко мне. Все наземное метро и электротакси отключено уже более двух лет. Так как ты передвигался по городу незамеченным ни одним спутником и радаром?
– Машина на бензине. – произнес я.
– Бензине? – его глаза, кажется, даже на секунду потемнели. – откуда у тебя такая машина?
– Дед оставил матери, а после ее смерти, этот хлам перешел мне по наследству.
Отец опрокинул голову с едва видимой улыбкой, что просачивалась через его бороду. – Так вот что за запах я почувствовал, когда зашел в эту комнату. Ты синтезировал бензин прямо здесь.
Я кивнул головой.
–Умный малый. А машину твоего деда мы заберем позже. Поставлю ее у себя во дворе, будет напоминать мне о том, как важно учитывать любую мелочь, если хочешь добраться до своей цели.
– Любопытно, как ты собираешься ее искать, если радары по-прежнему ее не видят.
В комнате зависло секундное молчание, которое прервал раскатистый смех Отца. – Сукин сын! А ведь ты прав. – Он продолжал смеяться, бросая взгляд на своих амбалов, ища у них поддержки. – Вот бы мой сын был таким так ты, тогда бы он уже давно стоял у руля, а я попивал коктейль где-нибудь на Понта-Делгада.
В конце концов, я остался единственным в комнате, кто не смеялся над тем, что мою тачку они никогда не найдут. Мне было плевать на то, что я, скорее всего уже никогда не смогу смеяться и мне не хотелось, чтобы последним, чтобы я увижу в своей жизни, были ржущие убийцы, которые точно так же будут смеяться над моим трупом в канаве. Раз уж я попался и мне суждено было сдохнуть, как собаке, то я хотел бы, чтобы это случилось скорее.
– Просто убейте меня. – неожиданно для самого себя, сказал я. Слезы покатились по щекам, по засохшей крови и мне было уже абсолютно плевать, что перед смертью я ревел, как маленький ребенок.
Отец встал и молча прошелся по комнате до двери и обратно.
– Желторотый! – Отец вдруг снова обратился ко мне. – ты слышал истории о том, что никто из моих должников, которых я нашел не выживает. –
Не дожидаясь моей реакции, он продолжил. – Так вот, хочу открыть тебе секрет, тем более я открывал его почти всем своим должникам. – Отец снова сел на стул. – Никто из тех, кому я давал денег в займы, не умер от моей руки, а если брать тех, кого я все же нашел, то все они живы.
Я застыл на своем стуле и поднял голову, чтобы посмотреть на него и понять, говорит ли он правду или, пытается поиграть со мной, как кот играет с умирающей мышью. – Если это так, то что тебе нужно от меня? Твои деньги, я их верну, но мне нужно время…мне нужно больше времени.
– Нет,нет,нет! – замотал головой отец. – Ты меня не дослушал. Деньги, что ты благополучно проиграл в карты, меня не интересуют, в конце концов, мы нашли у тебя в комнате часть денег и этого вполне достаточно. – Глаза Отца загорелись темно синем пламенем и он не торопясь расстегнул пиджак. –Пойми, ты для меня никто. Но я для тебя человек, который выручил тебя в тот момент, когда никто другой этого сделать не смог, поэтому, я хочу вернуть свой долг тем способом, каким захочу именно я. – Он протянул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда небольшую черную коробочку – Видишь ли, парень, ты прожигаешь свою молодость, играя в карты и в другие азартные игры. Ты этим доволен и не боишься умереть в кругу людей, с которыми ты едва знаком. – Он положил коробочку себе на колени и накрыл ее руками, продолжая говорить. – Но на мою молодость выпала более тяжелая ноша. Всю свою юность я провел на войне. Первый труп я увидел в тринадцать, а впервые убил, когда у меня появились первые волосы подмышками. В то время, когда люди веселились, смотрели кино и упивались в усмерть, я воевал у черта на куличиках и цедил сок из кактусов, чтобы не сдохнуть от обезвоживания. Я ведь даже женился, когда мне пошел пятый десяток, понимаешь? Потом я подмял под себя все местные заводы по производству вакцин бессмертия, но факт остается фактом: свою молодость я отдал войне.
Мне не нравилось то, о чем он говорил, и мне не хотелось знать к чему он подводит, я лишь ждал, когда кто-нибудь из его бугаев наставит на меня пистолет и продырявит мне голову или Отец расплачется, покажет мне фотографию своих детей из коробочки и отпустит меня.
Меня трясло от неизвестности. Мне было гораздо спокойнее пять минут назад, когда я знал, что я труп.
– Когда мы опускали занавес континентов, командование всех сторон обменивались военнопленными, мы должны были отдать всех свои военнопленных, а они в свою очередь клялись отдать нам наших ребят. Каждый из континентов хотел получить своих людей и поэтому старался сделать все правильно. Однако мексиканцы, переметнувшиеся в начале войны на сторону Южной Америки плевать хотели на какие-либо договоренности. – Лицо Отца стало звереть на глазах и на секунду мне показалось, что он сейчас просто лопнет от злости.
–Мы ждали на перроне, когда приехал поезд с пленными - нашими друзьями, женщинами и детьми. Какого было наше удивление, когда мы увидели всего один грузовой вагон. Этот вагон был заполнен головами наших соотечественников. Их было несколько тысяч, понимаешь Мотео?! Несколько тысяч отрезанных голов людей, которых ждать на этом перроне. За всем этим ужасом мы не заметили одной важной вещи, надписи, что была написана с другой стороны вагона, на испанском: "Война никого не отпускает!"
Я знал, что мексиканцы неровно дышал к отрезанию голов, но присылать вагон голов - это было чересчур даже для картелей прошлого века. Мне по-прежнему нечего было сказать Отцу и я просто ждал, когда он вынесет мне приговор.
– Мотео, ты ведь приехал в нашу страну недавно верно? Лет пятнадцать назад, не больше, да?! – Он кивнул одному из амбалов и тот скользнул в дверной проем.
– Когда занавес упал, каждый посчитал нужным уехать туда, кого он пытался завоевать. Ты ведь мексиканец, верно, Мотео?
Он знал это и без моего ответа, но я не стал его провоцировать. – Да, чистокровный.
– Ты наверняка не знал, что в долг у меня берут исключительно мексиканцы! И я повторю, никто из них не умер. – он наконец открыл коробочку и достал оттуда небольшой пластиковый шприц со сверкающей острой иглой. – Это вакцина бессмертия, прямиком с одного из моих заводов. Она стоит дороже, чем все, что ты имел за всю свою жизнь. – В этот момент, один из амбалов вернулся и в руке у него был большой красный топор. Он прошел по комнате и встал позади меня и тогда я просто взорвался.
– НЕТ! ОТЕЦ НЕ НАДО!ПОЖАЛУЙСТА ПРОШУ НЕ НУЖНО!Я ОТДАМ ВСЕ! – я орал и пытался вырваться, хотя в глубине души знал все наперед.
– Мотео, парень, успокойся, я ведь сказал тебе, что не убью тебя! ПО окончанию войны,
