Античность

О вреде пьянства и соседства

Соседи – тема извечная. Некоторые устраивают потопы, другие в тайно-садистских целях приобретают перфоратор, больших собак, громких детей, сварливых жен, алкоголиков-друзей (нужное подчеркнуть). Долионы с полуострова Кизик жили напротив Медвежьей горы с шестирукими великанами, так что таки имели, что сказать по поводу злососедских отношений. Неизвестно, как у великанов было с ремонтами и потопами, но время от времени со дна морского, аки злобный участковый, всплывал Посейдон, делал шестируким ата-та и напоминал, что долионы – его потомки.

Когда «Арго» пристал к Кизику, долионы и их царь (Кизик, царь Кизика) встретили героев радушием и возлияниями. В принципе, против не был никто: аргонавты после Лемноса начали привыкать к плаванью по схеме «от пира к пиру». Хорошо набравшись Дионисовых даров в честь знакомства, герои хотели было уже отчалить в закат. Но тут появились великаны и на правах соседей начали обижаться, что, мол, комендантский час, а тут песни, пляски, алкоголики, ходють тут всякие, и вообще, почему нас не позвали. Обижались великаны предметно: скалами и валунами. Они еще не знали, что нарываться на пятьдесят героев после пира – очень фатальная затея. Ибо архетипы «пир» и «мордобой» связаны в сознании среднего героя на генетическом уровне.

…соседей долионов аргонавты выселили в Аид за полчасика. Потом с сетованием на то, что и размяться-то не пришлось, погрузились на корабль и уплыли в ночь.

Такое ощущение, что этой ночью гуляли все. Селена-Луна отрывалась где-то на небесах, потому не взошла. Ветер явно не был ни трезвенником, ни язвенником, потому что поменял направление на прямо противоположное. Рулевой у аргонавтов был после пира, а потому не заметил того, что «Арго» несет обратно к Кизику.

Где, конечно, тоже пировали. А потому выгрузку каких-то непонятных личностей на родной берег посчитали нападением пиратов. А потому по-партизански, в полной тьме понеслись защищать остров. И… мы ведь уже говорили насчет «пятьдесят героев после пира» и «фатальной идеи»?

В темноте и при начинающемся у обеих сторон похмелья грянул жестокий «бой с тенью», и до рассвета герои успели-таки размяться, а многие долионы, в том числе царь Кизик – догнать соседей в Аиде. На рассвете ошибка выяснилась, герои засмущались, похмелье наступило, а Геракл потер бороду и признал, что уже был в подобной ситуации и неудобно как-то получилось.

После чего герои справили тризну по погибшим. Нет, не безалкогольную.

________________________

Античный форум

Арес: Кутили у лемниянок.

Арес: Кутили у долионов.

Арес: Вынесли шестируких и собственных друзей за компанию.

Арес: А-а-а-а-а!!! Пустите меня, я хочу быть героем и поплыть за подвигами!

Афина: А где вообще был Посейдон, пока герои убивали его потомков?

Посейдон: Дыклм… бглыр… олмп.

Дионис: В общем, дядя присутствовал у меня с дипломатическим визитом.

Грыбыте отседа

После затяжного алкогольного марафона аргонавты преисполнились намерений доплыть до следующего острова как можно раньше, ибо «а вдруг там тоже наливают». Соответственно, гребли с энтузиазмом, оставляя позади длинный след оглушенной рыбы, дельфинов и нереид, пристукнутых веслами. Соответственно, самый большой энтузиазм привычно проявлял Геракл, который вообще все привык делать широко и от души. К сожалению, весла выполняли без запаса прочности на случай Геракла, а потому, помыкавшись немного («герой, ты там офигел, ты решил мной в дно упереться и вот так поскакать?»), весло исполнило классическое «хрусть и пополам». Потом еще пополам и еще пополам, прощай, мореный дуб, не один ты не вынес Геракла.

Расстроенный такой оказией («Да говорил вообще, на быке надо плыть или на боге каком!»), Геракл на первой же стоянке сошел искать себе весло. С ним с корабля сошел юный и прекрасный Гилас, но искал уже не весло, а явственно приключений на то самое свое прекрасное. Гилас со своей задачей справился на сто процентов с бонусом: не успел он наклониться над ручьем, как оттуда высунулись наяды, высказались в том плане, что Гилас, девочек любить надо, а не героев смущать, и утащили парня в воду. Видимо, для проведения долгого и обстоятельного ликбеза с перевоспитанием в нужно-наядскую сторону.

Геракл тем временем выяснил, что весла в данной местности не водятся, с огорчения скорчевал ближайшую пихту, сделал на пробу пару гребковых движений, подумал и не стал обрубать ветки – а что, так грести удобнее, и аромат свежее. Дерево было водружено на плечо и уже даже почти доставлено на корабль, но тут с корабля сбежал друг Геракла Полифем. И обстоятельно объяснил, что, мол, пока ты, дед Пихто, шастаешь с деревьями на плечах, у нас тут Гилас потерялся.

«Ну, здрасьте, - озадачился Геракл, - сначала весло, теперь вот личная жизнь накрылась». Прихватив за компанию Полифема, герой двинул на поиски личной жизни (выход, эпичнее, чем у ёжика с воплями о лошадке). Наяды, однако, были заняты ликбезом где-то у себя, а потому шифровались и на гневные вопли Геракла отзываться не спешили.

А время все шло, а транспорт не ждал. Аргонавты, душа которых так и стремилась к гипотетическому застолью на дальних берегах, с первой утренней зорькой рванули от берега, как коровы на пастбище. И только утром обнаружили, что чего-то такого сильномогучего в рядах не хватает.

Фоновое ощущение типа «вроде как у нас тут был какой-то еще великий герой» вскоре перешло в осознание, осознание – в опупение, а потом Теламон, он же друг Геракла, поймал острую форму недостатка Алкидов поблизости и начал носиться по палубе, вопя: «Верните Герку! Геркусик, на кого ж ты нас оставил! Шофэр, заворачивай рулило, пассажира забыли!»

Ясон, который открыл в себе защитный механизм и впал в удачную прострацию, так что его можно было считать мертвым, тоже услышал о себе много нового. И о соотношении своего величия с Геракловым тоже. Речь Теламона уже дошла до «Да ему вообще Гера покровительствует! Да тут сплошные заговоры», а действия – до «съездить веслом в рулевого», когда из пучин показалось сперва много ламинарии, а потом под ней бог Главк.

Бог вцепился в корму, остановил уже почти развернувшийся корабль и выдал тираду из ключевых слов: «Геракл, Полифем, остались, воля Громовержца, другие подвиги, прекрасный Гилас, нимфы». Чем разбавлялись ключевые слова, история не донесла. Приложив героев напоследок емким: «А теперь быстро погребли отседа!» Главк булькнулся обратно.

Присмиревший Теламон кинулся к веслу, и герои правда погребли…

____________________________

Античный форум

Арес: Геракл выбыл. Не-е-ет! Я за него болел!

Афина: Там еще достаточно осталось.

Гермес: Печалька. Не увидели ЗРЕЛИЩА. Я уже прямо воображал, как он гребет пихтой.

Амфитрита: Да ладно, хватит уже, наши и так от этого героя нервные…

Аполлон: Путь "Арго" бы сильно сократился. А если учесть их приключения дальше - было бы еще "Геракл, пришибающий пихтой царя бебриков", "Геракл, гоняющийся с пихтой за гарпиями"...

Арес: Эй!

Аполлон: Ну ладно, без спойлеров)

Мама-папа, люблю вас, больше вас люблю спецназ…

В то время в Элладе героев как раз развелось, как любовниц у Зевса (эти две величины были еще и взаимосвязаны), а потому у Ясона было, на кого равняться.

Схема первая, «Геракл», включала в себя отлов какого-нибудь дикого отродья Тифона и Ехидны, заплыв на нем до Колхиды, таран стен Колхиды оным же отродьем, порушенную психику всех, начиная от жителей Колхиды, заканчивая случайно подвернувшимся под руку драконом… А после надевание золотого руна на голову и возвращение в нем на родину. На испуганном драконе.

Схема вторая, «Тесей», предполагала пеший путь с массовым выносом по пути великанов, чудовищ и мозгов разбойникам. Потом хлоп-хлоп ресницами дочери колхидского царя, захват руна и дочери, выдачу дочери за Диониса и спонтанный поход в подземный мир за своим бесславным концом.

Была еще схема «Беллерофонт», которая называлась просто: «Убей дракона, навернись с Пегаса», но ее хитрый Ясон отверг сразу. И, решив пойти своим путем, кинул по Элладе клич: «Зову на подвиг. Гарантирую: драчки, плаванье, шашлык, славу, много непознанного и дракона в конце. Герои – а вам слабо?»

Ну, кто ж знал, что там полсотни героев набежит. Поначалу Ясон встречал будущую команду если не с распростертыми объятиями, то радостно потирая руки – точно.

- Местные герои? Давайте толпой, подвигов на всех хватит! Зет, Калаид, крылатые сыновья Борея? Крылья пригодятся, пойдете за разведку. О, Кастор и Полидевк, сыновья Зевса и Леды? Ну, ничего, у меня с Герой все схвачено, проходите… А это кто с вами? Идас и Линкей, по дружбе? Знаем мы ту дружбу, проходите, проходите… А это кто? Орфей? Опять же, музыка в походе нужна… Адмет, Теламон - ага, ага, подвигов хватит на всех… ой, елки, куда вас столько, хоть бы на меня-то одного хватило…

Потом пришел Тесей, еще к тому времени не друживший с деревьями. Ясон стойко выдал было, что ну, наверное же, подвигов хватит на вс…

Тут в компанию с радостным воплем: «Кто сказал «подвиг»?!» пришел Геракл, и в воздухе повис стойкий душок керосина. Ибо все призадумались, СКОЛЬКО и КАКИХ должно быть подвигов, чтобы уж хватило бы.

Нужно отдать ему должное, Ясон оказался парнем крепким. Он не поддался соблазну разогнать героев, взять одного Геракла и сделать дело быстро и тихо. Вместо этого он занялся изыскиванием адекватного плавсредства (отмахиваясь от того же Геракла, который утверждал, что знает остров, где «Во такие быки плавучие!»)

Для постройки корабля был найден хороший мастер с пиратским именем Арг. Корабль с намеком назвали по имени мастера (плыли все-таки за не вполне своим руном), команду окрестили аргонавтами. Афина, которая решила за компанию с Герой возлюбить первый античный спецназ, вделала в корму кусок священного дуба и авторитетно заявила, что, мол, все щели заткнуты, теперь не потопнет.

А потому как-то раз с утра с походной песней под музыку Орфея «Арго» отправился в плаванье. На корме в недоумении стоял Ясон, которого выбрали предводителем, потому что Геракл отказался.

Сам Геракл сидел на палубе и тихо удивлялся: «Пятьдесят пацанов, да? Так чего этого Пелия сразу не вынести, я не понимаю…»

Подвиги ждали впереди.

____________________

Античный форум

Посейдон: А Колхида вообще в той стороне?

Арес: Так они не за руном, они за подвигами.

Аполлон: С таким направлением они до этой Колхиды еще сколько плыть будут…

Афина: Ничего, тут из соседнего Египта какие-то смертные вот уже сорок лет уйти как следует не могут…

Нас на бабу променял…

Она мне: "Уйди!"-

Мол, мы впереди -

Не хочем с мужчинами знаться,-

А будем теперь почковаться!

В. Высоцкий

По общей статистике, женщина, которой изменил супруг, после тактичного намека скалкой в духе «мой милый, ты неправ», обычно жаждет поговорить за жизнь с разлучницей. Причем, речь уже не о скалке, а о тяжелой артиллерии.

Женская половина острова Лемнос об античной статистике была не в курсе. А логика у лемниянок вообще была своя: начать с того, что они как-то пропустили несколько сеансов целительного жертвоприношения Афродите. А Афродита обиделась и наградила лемниянок своеобразным козлиным амбре. А мужьям такой удар по обонятельным рецепторам в семейной жизни не понравился, так что пошли они искать то, что пахнет повкуснее. И нашли. Но тут уже такой коллективный заплыв налево не понравился лемниянкам. Которые подумали, сговорились… и нет, не рванули мыться, или ублажать Афродиту, или покупать благовония. Проблема была решена в духе: «Никто не будет выговаривать нам за наш запах, если нас будет некому нюхать»: лемниянки сплавили всех блудливых мужей в царство к Аиду. Оптом и единым рейсом. То есть, всех мужчин острова. Кроме отца царицы Гипсипилы: дочь авторитетно заявляла, что уж его-то измены пришлись на ну о-очень отдаленные времена, да и тогда, мол, «сколько ни пытался – все разбегались, вы ж на него гляньте».

О функциональных проблемах такого решения лемниянки либо не думали, либо думали в каком-то типично античном смысле. Но зато как-то даже начали входить во вкус, потому что когда к Лемносу причалил «Арго», первым предложением было: «Да чего там, тропка к Аиду протоптана…» Царица Гипсипила пугала всех мужской солидарностью и «а ну как узнают, куда мы всех своих мужей – так еще и нам за мужьями придется… Вот вы – вы конкретно хотите сейчас объясняться с мужьями в Аиде?!» Когда лемниянки были уже запуганы практически до попытки прекратить поход аргонавтов насильно, встала няня царицы Полуксо. И задвинула речь в стиле «буду краток»:

- Ага, а охранять вас будет кто? А когда состаритесь – кого вы будете пилить? Да и вообще, вы еще не настолько простейшие, чтобы размножаться делением. То есть, конечно, мы сюда можем позвать Зевса, но у него есть фатальный побочный эффект, он же Гера. А потому геть, геть звать героев в город на пиры!

Героев позвали, герои радостно пришли, ибо начинать поход не с отбития мозгов злым великанам, а с пиров и красивых женщин было даже как-то в новинку (запах женщин – проблема побочная и легко решаемая множеством чеснока или благовоний). На корабле остались несколько человек, да Геракл, который бурчал, что видал он и вино, и баб, и вообще, только выпьешь и скажешь: «Щас спою!» - а все вокруг лежат и взывают к Танату.

Аргонавты загуляли мощно и основательно. За пирами, соревнованиями и другими атрибутами веселья начало даже как-то казаться, что руно - не волк, в лес не убежит, да и вообще, кому нужна эта шкура, да и Пелий как-то никому не сдался, а подвиги… а чего там подвиги?!

В конце концов Гераклу надоело сидеть и вдумчиво плевать в море, он пришел в город ночью и пояснил, что «вы – (много нехороших эпитетов) герои. И потому ну-ка все в хитоны впрыгнули и рванули за подвигами (долгое указание координат, где находится совсем не Арго, но, видимо, там водятся подвиги). А не то… вас же тут пятьдесят? Так вот, слышали про пятьдесят дочерей Феспия и что с ними было? Так вот… (длинное и невероятно садистское описание, после которого герои начинают бледнеть). Потому как я сюда, конечно, взял любовника Гиласа, но если что – могу…»

На финале тирады бледные и совершенно трезвые аргонавты рванули с места с воплями: «Да здравствуют подвиги, да-да!» После чего прыгнули на весла и взяли такой темп, как будто собирались заработать античные медали в гребном спорте.

Лемниянки махали платочками с берега и кричали: «Приплывайте ещё-о-о-о!!!»

_______________________________________

Античный форум

Афина: Ну, и кто после этого скажет, что нет настоящей женской дружбы. Я… утираю скупую мужскую слезу!

Зевс: Я тоже.

Арес: Потому что они вынесли своих мужей?!

Зевс: Потому что они не позвали меня-а-а-а-а!

Гера: Да ладно, дорогой, я бы потом запарилась весь остров гонять. Хотя вот их методы мне глубоко симпатичны.

Зевс: О_о

Аид: Гера, если надумаешь тоже отправлять его ко мне – валяй. Сто лет не видались.

Поскольку мы уже осмыслили – что могут натворить герои в одиночестве – пришла пора понять, на что способны полсотни героев в славной тусовке (Геракл идет в довесок с надписью «Все включено»). Потому на нас надвигается античная yellow submarine (ну, или «Титаник» - в общем, тоже корабль известный). В отдалении шепчет приключение «Полсотни рыл в одном «Арго» пустились по морю к руну». Из-за плеч же героев в повесть прыгает и рвется Первый Античный Тимуровец, Простейшее Однотапочное, единственный герой, который нравился Гере, охотник за шкуркой золотого барана и господин «А нас тут рать!».

В общем, на повестке дня Ясон со своими аргонавтами.

Понты с баранами

Каждая великая история о подвигах традиционно начинается с похода налево. На сей раз для разнообразия в известную сторону свернул не Зевс (для которого это было уже глубоко, глубоко профессиональное), а царь Орхомены Афамант, он же сын бога ветров, он же муж богини облаков Нефелы и отец двух детей, Фрикса и Геллы. Афамант как-то возжелал чего-то менее небесного и женился на Ино, дочке Кадма. Дочка Кадма оказалась фанаткой Геры в делах семейных. А что делают злые мачехи с пасынками и падчерицами? Правильно…

Правда, Ино еще была явной фанаткой то ли Гермеса, то ли Диониса, потому что простых путей вроде «отравить-удушить-утопить-зарезать» не признавала в упор, а строила долгосрочные планы, после которых белым пушистым хвостом известного зверя могла накрыться вся страна. Так, первым делом царица уговорила орхоменянок высушить семена, предназначенные для посева. «О, новая огородная методика! – обрадовались орхоменянки. – Айда сушить! А что это ничего не растет?! А-а-а-а, аграрная реформа гигнулась, у нас будет почему-то глобальный неурожай! Ой! Да это еще и голод! А почему бы это?!»

Царь Афамант впал в глубокое недоумение и послал гонца к оракулу Аполлона за аграрной консультацией. Подкупленные царицей послы возвестили, что, мол, Аполлон, конечно, не специалист, но попробуй принести в жертву сына – глядишь, на полях чего-нибудь и заколосится.

- В битве за урожай хороши все средства! – выдал царь. – Где сын? Где нож?! Где алтарь?!

Афамант как-то даже забыл, что Фрикс и Гелла – таки детки богини облаков, которая высоко сидит, далеко глядит и тетка с юмором.

Потому в момент жертвоприношения с неба спустился золотой баран. Он же дар бога Гелиоса, он же – неявный намек на интеллект царя Афаманта. Баран подобрал детишек, выдал с высоты издевательское «Бээ!» - и рванул в неизвестном направлении на реактивной тяге, оставив Орхомену голодной, но под впечатлением.

Как оказалось, баран, да еще золотой, да еще летающий – это слишком и не только для орхоменян. Потому что где-то над морем Гелла выдала, что, мол, братец, золотое и летучее – это уж какие-то запредельные понты. После чего разжала пальцы и утонула в море, которое, конечно, назвали Геллеспонтом.

Фрикс, у которого были более крепкие нервы, дотерпел до Колхиды, где правил волшебник Эет. У Эета, как у сына Гелиоса, понтов было и так в достатке, потому Фрикс был воспитан и своевременно женат на дочке Эета, баран – принесен в жертву Зевсу и ободран, а шкурка повешена на дереве в роще Ареса. Для увеличения понтов к руну был пристроен огнедышащий нервный дракон с бессонницей.

И все затихло. Только потомки Афаманта бормотали что-то, похожее на «моя прелессссть» и очень хотели руно всевластья как переходящий символ благоденствия и понтов.

_______________

Античный форум

Афродита: О_О Я что-то не поняла… а разве бараны летают?!

Посейдон: Если пнуть хорошо – так очень даже, лол.

Танат: Сплошные бараны и летают! То подрежут, то пробки в воздухе создают!

Гипнос покинул форум.

Ирида покинула форум.

Гермес покинул форум.

Я боюсь твою сандаль

Брат Афаманта Кретей, несмотря на более чем подозрительное имя, оказался предприимчив и выстроил себе курортный город Иолк. В Иолке должен был править сын Кретея Эсон, но тут его брат по матери Пелий заявил: «Знаешь что? Я сын Посейдона, а вас тут рядом не сидело». Эсон стал простым гражданином и с досады родил Ясона, но и невезуха не дремала: мальчик был зело прекрасен, Пелий был зело жесток, и Эсон опасался семейного исхода по типу «нож, жертвенник, мальчик, странные летающие бараны с неба».

Выход был найден в пышных фантомных поминках. Фальшиво голося, что вот, померла его кровиночка, Эсон тихо спихнул кровиночку в горы к кентавру Хирону.

Годы шли. Ясон прокачивался до уровня героя. Пелий тем временем получил предсказание, по которому его погибелью должен был выступить человек, одетый только в одну сандалию. От этого сын Посейдона стал еще жесточе и пристально досматривал ноги всем, кто приходил в Иолк (чем шокировал туристов и собственные органы обоняния).

Через двадцать лет (и многие тысячи ног) Ясон в горах решил, что уровня героя он достиг, так что пора уже припадать к истокам. Не хватало, правда, божественного покровителя, но тут Ясона возлюбила Гера, и все стало на свои места.

Гера возлюбила героя, во-первых, потому что он не был сыном Зевса. Во-вторых, когда герой пробирался в Иолк, супружнице Громовержца вздумалось присесть на берегу горной речки в образе античной пенсионерки. На жалобный клич «Сынок, перенеси-ка!» - Ясон прореагировал в духе античного тимуровца, сгреб старушку и бодро ломанулся в речку, не уточняя бродов (такого экстрима Гера не знала долго…). Помогло то ли геройство, то ли божественность пассажирки: в речке утопилась только сандалия. Возлюбленный Герой Ясон посмотрел на босую ногу, выдал перл оптимиста: «Ноги наполовину обуты, уже хорошо» - и пошел себе в Иолк.

Где, конечно, произвел фурор на площади своей красотой, леопардовой шкурой и неполнотой комплекта обуви.

Пелий, который примчался на звук фурора, по привычке взглянул на ноги незнакомца, и по одной сандалии и безмятежности улыбки диагностировал великого героя. Или свою погибель.

Тем более, что в ответ на подозрительное «Кто там?» Ясон принялся радостно вещать: «Это я. Сын Эсона Ясон. Пришел отбирать власть. У Пелия».

После чего помахал Пелию и отбыл в дом отца, где Эсон свою кровиночку сразу же узнал («И сандалийки нету! Наши гены, кретейские!»). Туда же прибыли и братья Эсона, цари соседних государств, и все решили: надо бы уж сказать Пелию, чтобы отдавал власть, а то сколько можно уже.

Ясон честно явился к Пелию и попросил его подвинуться.

- Ага, ща… - сказал Пелий, - ой, в смысле, таки забери ты эту власть, мне така кака радости не приносит. Только сплавай ты уже в Колхиду за золотым руном, а то ко мне тут в снах тень Фрикса приходит, а у меня годы уже не те, да и вообще, я психически больной после досмотра стольких ног. В общем, золотую шкурку – на власть, по рукам?

Ясон согласился, Пелий возликовал (героя сбыли дальше, чем к Хирону…).

Как выяснилось, ликовал зря. Подписки о том, что поплывет за руном один, Ясон не давал.

__________________________________________________________

Античный форум

Аполлон: Да ладно вам! Герой – и не сын Зевса?

Посейдон: Да ладно… против моего сына?!

Арес: Да ладно, Эет мой любимчик – и что есть у этого Ясона против него?

Афина: А вы помните, что он возлюбленный Герой?

Аполлон покинул форум.

Посейдон покинул форум.

Арес покинул форум.

Зевс: …чувствую, великий будет герой, лол)

Было ваше – станет наше!

Как и его славные предки, Пейрифой в депресняке являл суровую картину: много пил, кукожился и не берег почки. Тесей же, как более опытный, сразу заявил, что «ничего, есть средство» и предложил приобрести что-нибудь красивое и по возможности функционально заменяющее юную Гипподамию… как вы сказали, там в Спарте прекрасная Елена завелась? Дочка Зевса и Леды? Вот и лапушки. Нет, драться не будем. А то у Елены двое братьев, а мы в депрессии, так что ну ее, эту родню. Нет, подключим резервы хитрости и будем красть.

Хитрость в резервах и правда оказалась, потому Елену благополучно добыли. Правда по пути Тесей посмотрел на украденное и вспомнил, что тоже холостяк, а потому предложил метать жребий. Но с тем, чтобы тот, кому достанется Елена, поклялся помочь второму добыть жену.

Ананка весело гыгыкнула и стасовала нити. Тесей оказался женатым на прекрасной, Пейрифой оказался во вторичном депресняке, но зато с возможностью отыграться, что он и сделал, заявив:

- Хочу в жены Персефону!

Чем поверг только что возрадовавшегося Тесея в привычное упадническое состояние духа.

Аргументы друга типа «А давай перекинем жребий?» или «А ты помнишь, что дама замужем? А ты помнишь, ЗА КЕМ она замужем?» напарывались на топание ногами и вопли: «Хачччу Персефону! Хачччу! Хачччу! Я по прадеду дерево, потому хаччу!» Следом шли вопли о том, что восемь месяцев без жены или двенадцать – суть одно и то же.

Для объяснения дальнейшего есть несколько вариантов:

а) сложно-научный, о прогрессировании уровня оборзического дебилизма в группах героев, насчитывающих более одной особи.

б) рационально-античный, «у Диониса было странное вино, а вон теми грибами вообще не надо было закусывать».

в) воспитательно-образовательный, «далекую родню нужно знать в лицо и по характеру».

г) психологический: о вечном подспудном желании любого героя самоубиться в компании.

д) арифметическо-хтонический. По которому в среднем герое в три раза меньше логики, чем в средней блондинке.

А может, все резервы хитрости у героев ушли на похищение Елены. Так или иначе, но герои не стали Персефону красть с поверхности («фу, плагиат же!») Или из подземного мира. Герои просто заявились в Аид, предстали перед царем и заявили – мол, давай сюда жену. А то мы что-нибудь сотворим. Что – не знаем. Но однозначно что-нибудь ужасное.

В истории это, возможно, был первый случай, когда Аид буквально поперхнулся жезлом.

После минутных разрывашек между истерическим ржачем: «Они мне угрожают! Не, реально, они мне угрожают, муахахаха!» и тихо растущей изнутри паникой («У них там наверху бешенство? А если это заразно?») Аид заявил, что «нема проблем, дорогие гости, второй век избавителей жду!», посадил героев на роскошные каменные троны и устроил пир с биением себя в грудь и шикарным троллингом:

- Ребята, так обяжете, так обяжете… вы же вместе с тещей ее заберете?! Только это… она стерва, храпит, со скуки убивает природу и жрет человечину. Ничего?

- А можно вам еще Гекату в нагрузку?

- А гранатами запаслись? А как тогда? А-а, ну-ну.

- Тесей, вот а ты слышал насчет наследственности? Вот я так смотрю – тяжелая она у тебя. Да и у друга… деревья-то…

- Ну, ладно, можете встать из-за стола. Не встается? Клей – «Подземный момент!» «Подземный момент» - последний аргумент! Запатентовано Гекатой. А теперь злодейский смех.

Когда раскаты коварного «Мухахаха!!» затихли в отдалении и сменились распоряжениями типа: «Танат – всем подземным по 20 уколов от бешенства, мало кого они кусали по пути!», Тесей попытался поерзать на троне. Однако орган с шилом, он же основной мыслительный, был плотно к трону присобачен.

- Ну, - озвучил герой хмуро, - тебе лучше было выбрать Таната. Или Цербера.

- Зато для депрессии теперь есть реальный повод, - ответил Пейрифой и начал стенать.

_______________________________

Античный форум

Афина: А почему они пришли к Аиду, если Персефона тогда была на поверхности?

Зевс: Тяжелая наследственность.

Посейдон: Не понял, ты вот сейчас это о чем?!

Афина: А, поняла)

Аид: Танат, когда я говорил о двадцати уколах – я не имел в виду меч…

Деметра: Он говорил им, что я храплю?!

Персефона: И подумать только: я этого не видела!

Хорошо, что герои не летают…

Картина в духе «Прозаседавшиеся» держалась до того момента, как в подземелье заглянул Геракл за Цербером. После дальнейшего «тянем-потянем-вытянуть не можем, то есть, можем, но только Тесея, потому что у кое-кого наследственность древесная, и он корни пустил», сын Посейдона получил свободу. И пошел себе на родину в глубокой депрессии, храня память об ужасном царстве Аида там, где раньше было шило.

Вести с родины были в духе криминальной хроники по НТВ. Оказалось, что Кастор и Полидевк, они же братья Елены, занялись активным сыском и таки докопались до Афин. А докопавшись, взяли Афины, заявили сестре, что, мол, неча тут в замужестве прохлаждаться, геть до дому, а то Троянскую войну не из-за кого устраивать будет. И до кучи прихватили с трофеями еще и мать Тесея. То ли в припадке внезапной любви к античным пенсионеркам, то ли за отсутствием бабушки, которая может вязать носки и кормить до отвала.

Вернувшийся Тесей обнаружил, что Афины – в руинах, на троне – узурпатор, мама – в плену, сыновья – в изгнании, а к его рассказам о том, как «да я… к Аиду за Персефоной ходил! Смерть дышала мне прямо в лицо!» - относятся с умеренным скепсисом и замечают, что, мол, не из лица большой кусок ткани выдран.

Депресняк рос и цвел и перешел уже в форму, когда лечиться спиртным бесполезно, и пора лечиться дачей. Натурально, Тесей рванул к себе во владения на остров Эвбею. Но тамошний правитель Ликомед давно распланировал тесейские сотки под собственные оливки, а потому пригласил героя на задушевный разговор на высокой скале.

На скале Тесей какое-то время ностальгировал по поводу того, что, мол, «вот с такой скалы папа навернулся», тихо удивляясь, почему собеседник молчит. Собеседник в этот момент брал разбег, старательно нацеливаясь на многострадальное место, только недавно освобожденное Гераклом.

Грозная сандалия Ликомеда откомментировала: «импульс дан!» - и Тесей с мрачным: «Это мое больное место-о-о-о-о!» по памятной нам еще с Эгея дуге ушел в море. Причем, оказалось, что герои не только не летают, но и не плавают: в море у героя включилась полная депрессия, к ностальгии прибавился склероз, и сын Посейдона утонул с достойным наковальни звуком.

И как-то пора бы уже, нужно же и о других рассказывать.

______________________

Античный форум

Посейдон: Стоп?! А он мой сын?!

Афина: Да я уже поняла, что такое тяжелая наследственность, хватит!

Геракл: А чего я его освобождал тогда?!

Аид: Нормальный круговорот героев в аиде, лол)

Пы. Сы. Всё, господа. Пришёл Аид Тесею, теперь, ясен пень, Ясон на очереди.

Амазоночный антидепресняк

Правление Тесея в Афинах по понятным причинам проходило в состоянии острого депресняка (приемный папа утонул в водах настоящего папы, невесту отдал за так, профукал жертву Афродиты, все в совокупности – равно герой-эмо, который смотрит на дождь, пьет вино и думает, кому дать по шее). Время от времени Тесей гулял на сторону и совершал подвиги, но потом возвращался и начинал править, и становился все грустнее и грустнее, и в конце концов пришел ему… Геракл.

Геракл, когда не крушил черепа и не душил порождений Ехидны, был существом добрым, отзывчивым и готовым ради друга Таната обнять, что однажды и было проверено.

- Выпьем, - озвучил Геракл традиционный вариант.

- Было, - отмел Тесей.

- Подвиг? – это был традиционный, но героический подход.

- Было трижды в прошлом месяце.

Вариант «споем» - тот, который выводил из любой депрессии сразу до царства Аида, Геракл приберег в качестве контрольного.

- Ну, тогда давай со мной за поясом Ипполиты? Путешествие, подвиг, вокруг только бабы… ТЕСЕЙ! ТЕСЕЮШКО!! Куды ж ты рванул, к амазонкам в другую сторону!

Когда вектор был задан правильно, оказалось, что а) подраться с воинственными женщинами – хорошая психотерапия, б) Афродита таки имеет совесть и жертвы отрабатывает на славу. Потому в Афины Тесей вернулся уже с амазонкой Антиопой – де-юре пленной, а де-факто – влюбленной.

Свадьба и жизнь с женой-амазонкой оказались тоже неплохим антидепрессантом (какие печали, тут резкое слово – и бой с любезной на мечах!). Но тут заработал принцип «конечно, две молнии в одно дерево не бьют, но это античность, у нас чокнутый Громовержец». Остальные амазонки не были в курсе, что там де-факто, а знали, что «подруга в плену, все мужики козлы, а этот вообще невесту Дионису отдал, то есть, он в квадрате винторогий, вынесем его, подруги, вернем Антиопе здоровую девственную жизнь!»

Согласно общемужскому принципу, подруги жены – зло. Тесей столкнулся со злом чистым, кристаллизованным и дистиллированным: никаких сплетен и посиделок, оружие, войско, «спартааааа», рать подруг жены осаждает город, гвоздит защитников и уверяет, что в метафорическом смысле совершит с Афинами все то, что царь Афин сделал с предположительно пленной Антиопой.

Предположительно пленная Антиопа взяла копье и мужа и от души показала подругам: «Почувствуй нашу любовь!» С любовью как-то не вышло, вратарь пропустил копье в ворота, и молодая царица убыла в направлении подземного мира.

«А причина боя?!» - расстроились амазонки и вернулись к себе.

«А жертва Афродите?!» - расстроился Тесей, у которого явно как-то не складывалась личная жизнь.

«А нас вообще за что?!» - расстроились афиняне, личную жизнь которым попортили амазонки.

В общем, в депрессии были все.

_______________________

Божественный форум

Афродита: Может, выдать ему абонемент?

Аид: Гераклу уже выдали лицензию на отстрел подземных - он у меня чуть Таната не придушил.

Афродита: И что?

Дионис: А ты знаешь, кого этот Тесей в следующий раз в себя влюбит?!

Танат покинул форум.

Генетика и немного филологии

Аэды говорят, что мифический народ лапифов произошел от деревьев, из которых путем сложной эволюции получились человекообразные, с виду – нормальные, а в душе имеющие разъяренного буратинку.

Предком лапифа Пейрифоя явно был дуб, а эволюция оказалась западлистой по-эллински и подкинула Пейрифою геройскую внешность и интеллект гордого древесного предка. В результате получилось то, что захотело подраться с Тесеем и показать распиаренному герою, что «слава – это еще не все» (© С. Снейп). Путь вызова на бой был прост – через говядину, то есть, через похищение стад.

Тесей, которому говядина была дорога как память о славных подвигах, пустился в погоню, герои предстали друг перед другом… и тут оказалось, что Афродита как-то слишком хорошо отрабатывает свои жертвы. Ничем другим спонтанное: «Мужик, ты шикарен!!» со стороны Пейрифоя объяснить было нельзя.

Тесей медленно проникался. Небо над головой подозрительно голубело. Ирида в отдалении чертила нестандартную радугу. Пейрифой несся вперед, надеясь на обнимашки.

- Может, поединок? – робко предложил Тесей. – Нет, ты тоже красава, но…

Второй вопль: «Давай дружить!» - был уже конкретнее и не отдавал неприятным небесным цветом. Дружить Тесей соглашался – если не организмами.

- О, - порадовался Пейрифой, - славный античный бро, ты как раз успеешь на мою свадьбу!

После чего герои забратались окончательно и настала идиллия в духе: «Вместе весело шагать по просторам». Свадьбу Пейрифоя с Гипподамией отмечали пышно, с другом Тесеем, другими героями и дикими кентаврами.

Кентавры нужны были для мордобоя, потому что античная свадьба без оного – грустна и пресна. Причины для очередного витка античного эпоса на трезвую голову, правда, не отыскивались, но после долгих пифосов и амфор праздника одного из кентавров унесло в филологию, и это все решило. «Мужики! – осенило кентавра. – А знаете, что обозначает имя Гипподамия? «Смирная лошадь»! О! Лошадь!! Хватай невесту, она из наших!» Мужики прониклись филологическим духом и начали хватать уже и не только невесту, а всякое другое женское и визжащее (разберемся с именами).

- Значит так, - мягко вставил тут Тесей. – Я герой. Буду краток. Мочи филологов!

Новоявленная наука была прибита жестокой действительностью на месте. Действительность в лице Тесея, Пейрифоя и других героев, за неимением оружия воспользовалась подручными средствами. Какое-то время кентавров весело забивали подносами, блюдами, метательными ножками баранов, курительницами и прочими пиршественными атрибутами. Кентавры вяло отмахивались камнями, скалами и далекими предками Пейрифоя.

Потом Тесей предложил исследование на тему «Меч как средство геноцида диких племен путем изготовления конской колбасы», герои взяли оружие, и кентавров в Элладе осталось очень немного.

А Пейрифой и Гипподамия зажили счастливо. Правда, очень скоро оказалось, что Танат явно тоже задолжал Тесею, потому что Гипподамия померла.

И депресняк оказался разделенным уже на двоих.

_______________________

Античный форум

Посейдон: Завязывайте уже с абонементами!

Афродита покинула форум.

Танат покинул форум.

Гипнос покинул форум.

Арес покинул форум.

Аполлон покинул форум.

Дионис покинул форум.

Гера покинула форум.

Зевс: Э-э… мне как-то кажется, что у твоего сына все будет… сложно.

Пы. Сы. А в следующий раз мы сгоняем с Тесеем и Пейрифоем за Еленой и Персефоной. Благо, почва для этого есть.

Извиняюсь за промедление. И как компенсация - три главы в студию!

Скромная Тесея

То ли мама Тесея снарядила ему одежду из личных запасов, то ли все ионийцы гуляли в длинном и цветастом, но с длинными волосами и в своем прикиде юный герой был, прямо сказать, бабообразен. О чем ему и не замедлили сообщить на входе в Афины рабочие, которые крыли крышу храма. За компанию с крышей рабочие покрыли Тесея (чем – история умалчивает, но слово «девушка» она все-таки сохранила). Обиженный Тесей не стал долго искать метательные средства, и дальше монолог рабочих развивался так:

- Эй, милая-хорошая, пойдем в храм Афины на культурную програ… о, стоп, что это свистит над головой? Колесница? КАКАЯ КОЛЕСНИЦА?!

- Ну, я не знаю, тут стояла, - пожал плечами Тесей и пошел себе дальше, оставив рабочих толковать: «Есть женщины где-то в селениях!»

Во дворце Эгея Тесей решил поберечь слабое сердце папы и не выскакивать на царя с мечом и с радостным воплем: «Сюрприз! Я твой сынуля!» - до второй фразы престарелый царь мог уже и не дослушать. Потому герой назвался чужим именем и сказался странником, что Эгей, который за годы основательно забыл, как выглядели его сандалии, безмятежно переварил.

Но вот женой Эгея в то время была Медея – колдунья, детоубийца, сволочь и вообще, особа с богатым уголовным прошлым (о чем будет рассказано ниже). И она-то своим рецидивистским чутьем быстро рассекретила: «Опа, опа, конкурент! Включить программу «устранение»!»

Хилому и по старости пугливому царю быстренько преподнесли белиберду в духе: «Ты глянь на этого своего гостя: в длинных одеждах, волосы распущены… явно лазутчик, замаскированный под бабу. После пира соблазнит твою стражу длинными ресницами, проберется в спальню с топором – и привет, Аид, ищи местечко!». В качестве спасения стражников от ресниц, царя – от лазутчиков (себя – от наследника) предлагался яд.

Киллерский план прошел согласование на высшем уровне и был реализован на пиру. Тесей чашу с ядом взял охотно.

- О, запивочка! Сейчас, только колбаски отрежу… - и вынул из-за пояса меч.

- Меч?! – прозрел царь. – Он режет мечом колбасу! Это семейное! А ну-ка покажи ногу над столом! Тесей, сынок мой единоутробный!!!

Чаша с ядом отправилась в угол («не пей, тененочком станешь!»), Тесей – в отцовские объятия, Медея с сыном – в изгнание… куда отправились сотрапезники, пораженные зрелищем ноги в шестнадцатилетней сандалии прямо над столом – история умалчивает.

Но подстричься Тесею все-таки пришлось. Во избежание необходимости ходить и предъявлять всем и каждому аргумент того, что он не баба. А то народ уже собирался со сватовством: любят в Афинах сильных женщин…

_________________________

Античный форум

Арес: Ну, не знаю, а точно мужик?

Посейдон: Он же совершал подвиги!

Афина: На самом деле, характер совершения данных подвигов говорит о прямо противоположном гендерном аспекте: вместо зрелого героя-мужчины мы видим скорее аналог истеричной Геры, бегающей по Элладе и крушащей всех, кто попадётся…

Арес: А точно баба? Сисек же нет.

Афродита: Хотите – сделаю?!

Аид: Понятие о совершенном герое сильно расширится…

Слишком много тыла

Как оно всегда бывает, появление героя в Афинах для кого-то стало радостью, а для кого-то - настойчивой болью в том, на чем сидят. В данном случае дискомфортом в афедронной части организма обзавелся брат Эгея Паллант, а также пятнадцать его наследников, которым хотелось править в Афинах после смерти бездетного дядюшки.

Потенциальные наследники возопили: «Так возьмем же Афины силой!» - и двинулись на Афины всеми силами, то есть, ВСЕ ПЯТНАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК. Распевая при этом что-то вроде:

- Пятнадцать человек на античный сундук,

Йо-хо-хо – и в сосуд с нектаром…

Афины почему-то не особенно испугались армии неприятеля. Тогда Палланты (явно думавшие именно афедронной частью организма) измыслили хитрый тактический ход. Половина братьев ОСТАЛАСЬ В ЗАСАДЕ, а половина так и стояла под стенами Афин.

В городе уже начинали тревожиться, ибо «а кто там знает, может, это заразно». Но одного не знали храбрые паллантиды про Тесея: у него тоже не все было в порядке с этой самой частью организма, которой они сидели и думали.

У героя в ней было огромное шило. Шило почувствовало перспективу подвига и дало импульс всему остальному организму.

«Хитрый план, говорите? – прикинул Тесей. – Ну, ничего, сначала надо лишить неприятеля головы. Поскольку уже ясно, чем неприятель думает – зайдем с тыла!»

Очень скоро те паллантиды, которые сидели в засаде, ощутили на себе всю мощь шила и любви к подвигам, отчего и отбыли в Аид до срока. Остальные паллантиды, узрев Тесея, летящего на них со всей геройской дури, расхотели править в Афинах и показали герою… ну да, тыл. В том смысле, что обратились в позорное бегство.

История могла бы этим кончиться, если бы подвиг состоялся. Но состоялась только половина подвига, а потому пресловутое шило продолжало давать настойчивые запросы: «Свершить великое, свершить великое…»

По счастью, окрестности Марафона как раз разорял Критский бык (он же седьмой подвиг Геракла, он же плавсредство, он же симпатичная говядина, он же папа Минотавра). Импульс родного шила был столь велик, что Тесей мигом смотался в Марафон и в самом прямом смысле слова начал хватать быка за рога. И без того психически нездоровый бык посмотрел Тесею в глаза, подумал: «Еще один. Сейчас назад на Крит поплывёт!» - и прикинулся тихим дебилом в состоянии кататонии. В каковом и был принесен потом в жертву Аполлону.

Шило начало было утихомириваться, но тут на горизонте замаячила новая проблема. Проблема была сыном быка, жила на Крите и носила кодовое название «Ми-ми».

_____________________

Античный форум

Посейдон: Весь в меня, а?! Весь в меня!

Гера: По-моему, скорее весь в Зевса.

Зевс: Это ты о моей несравненной красоте?!

Аид: По-моему, это она о шиле…

Арес: А никого не напрягает, что сын Посейдона замочил быка Посейдона?!

Посейдон: Да что ж мне, дитёнку говядинки жалко?!

А теперь рогатый!

Как вы, может быть, помните, до того, как психика Критского быка была изрядно покорежена греческими героями, он успел наставить царю Миносу рога (не свои, а метафорические). Наставление рогов включало в себя переодетую в деревянную корову царицу Пасифаю и непушкинское: «Родила царица в ночь… в общем, лучше бы лягушку».

Минос оказался необидчивым и ругать супружницу за шашни с быком не стал: «Ну, с кем не бывает. И бык был красава, так что нет претензий». Царь даже подарил новорожденному часть своего имени и выстроил квартирку с нетипичной архитектурой – Лабиринт. В Лабиринте Минотавр, он же Ми-Ми, бродил, буянил, отвергал вегетарианскую пищу и желал фастфуда в виде эллинов. «Ша, Мимочка, - заверил людобыка царь, - Вот наложу на Афины позорную дань – и будут тебе котлеты-тушенка-солонинка».

Позорные афинские котлеты знатного рода поставлялись каждые девять лет, по дюжине каждого пола. Минотавр рос, здоровел, бродил и буянил, афиняне рыдали, история циклилась, но потом пришел Тесей, и грянул кризис.

Юный герой, натурально, живо заинтересовался, почему это вокруг все скорбят, откуда черные паруса, какой Минотавр… а дальше началось закономерное: «Папа, пусти меня на роль консервы! Этот гибрид ест наш афинский генофонд! Отцу напинал и сыну напинаю!»

Все аргументы типа «Кровиночка ты моя!» разбивались о «Я консерва, я консерва!» Потому очень скоро Тесей был отпущен в числе других съеденцев на Крит. С настоятельной просьбой возвращаться, белея парусом одиноким в честь победы.

Перед отплытием Тесей принес жертву Афродите, чем наверняка озадачил олимпийский пантеон. Афродита же после отбора кандидатур (влюбленный Минотавр? Минос? Эх, жаль, царица Пасифая мутит в основном с быками…) остановилась на царевне Ариадне, которую в героя и влюбила.

Царь Минос с радостью предоставил Тесею шанс показать свою крутость, спонтанно двинув спич на тему «Я – сын Зевса, а вы кто еси?» На все тесейские «Аз есьм сын Посейдона» Минос ржал смехом Станиславского и троллил в духе «Не верю!», «Да ты с твоей прической вообще девочка!» и «Ап! Колечко летит в море! Апорт, герой! Апорт!»

Вот последнее было лишним, ибо герой, не любящий словесных прений, взял разбег и по красивой гиперболической дуге ушел вниз с утеса. А оказавшись в воде, быстренько продемонстрировал навыки плавания саженками, по-собачьи, по-дельфиньи, и уже хотел демонстрировать сальто морских котиков, но тут в глубине его подхватил Тритон и с резюме «Неча плавать, заждались» умчал в подводный дворец Посейдона.

Во дворце Тесея ждало кольцо, много «ути-пути, он прям вылитый я» от Посейдона, золотой венок от Амфитриты (которая была толерантнее Геры, а потому и в мифы не попала)… В общем, на берег античный Ихтиандр вернулся при полном параде, заявив: «Я еще и на спине могу! И по-лягушачьи!»

Чем совершенно и покорил сердце Ариадны, которая явилась к нему с клубком ниток, пояснила, что нет, клубок – это не чтобы «куда покатится, туда пойдешь», пояснила еще раз, что когда брат у тебя – в прямом смысле жадина-говядина – то жизнь отстой, а потому вот тебе, герой еще и меч. Все, инструктаж окончен, иди свершай великий подвиг.

Великое свершилось просто. Тесей дошел в Лабиринте до Минотавра. Минотавр, который предвкушал ночь стейков, очень обрадовался и начал демонстрировать герою рога-копыта-грозный рев.

- Ух ты, внушает, - согласился Тесей, скромно доставая меч. – Тык.

«Упс», - мрачно резюмировал быкочеловек («И Танаты мрачнющие в глазах…»), отбывая к Аиду античным экспрессом.

- Ага, - кивнул Тесей и смотал из Лабиринта удочки. То есть, ниточки. То есть, нить Ариадны, привязанную у выхода.

После чего захватил саму Ариадну, резюмировал: «Тур удался!», пробил днища у всех критских кораблей и смотал удочки еще раз. Метафорически, зато быстро.

Правда, сматывание удочек проходило через остров Наксос, на котором Тесею явился Дионис. Беседа прошла в гоп-традиции: «А Ариадна есть? А если найду?!» - «Да ты чо, в натуре?!» - «Да мне ее в жены обещали, в натуре!!» - «А, тогда ладно». После чего Ариадна осталась на острове и стала женой Диониса, Дионис остался доволен, а Тесей остался праведным эллином и по такому случаю впал в шок, трепет, меланхолию и склероз. Посмотрев на Тесея, в меланхолию и склероз впала и вся остальная команда. Поэтому к Афинам корабль приближался, неся на мачтах паруса веселенькой хтонической расцветки.

Эгей тем временем высматривал паруса на горизонте, дожидаясь конкретного «Тетя Ася приехала». Вглядевшись в горизонт и узрев истину, царь стоически молвил: «Приплыл …», - помянул зверя, не обитающего в широтах Греции, но пушного и белого, и по красивой дуге, с торпедной скоростью, со скалы…

Очень может быть, царем Афинским владело желание наконец-то потолковать с Посейдоном о тонкостях воспитания потомства. Но Эгей наследственной плавучестью не обладал, а потому обнаружил, что прием у Посейдона закрыт, зато у Аида открыто круглосуточно, без обедов и выходных.

Тесей, который узнал, что приемный родитель совершил фатальный заплыв, удвоил шок, трепет и меланхолию, зато выключил склероз, назвал море Эгейским и стал править в Афинах.

_________________________________

Божественный форум

Посейдон: О, да! Ну, весь в меня!

Аид: …тоже папа из-за него гигнулся…

Аполлон: Что-то не везет коровам и быкам с героями. Если подумать…

Гера: И ничего я не волоокая!

Ариадна: Таки кто-нибудь, передайте Афродите: лучше б она влюбила этого героя в Минотавра.

Битва при Саламине (часть 2)

Сравнительная характеристика греческого и персидского флотов

Персы обладали достаточным количеством кораблей, чтобы одновременно блокировать проливы Саламина и высадить сухопутный десант на Пелопоннесе. Однако они готовились к решающему сражению, которое, по их мнению, должно было привести к полному уничтожению греческого флота.

Флот Ксеркса не только обладал численным преимуществом, но и состоял из более опытных моряков. В состав персидского флота были включены корабли финикийцев — наиболее опытных моряков древнего мира. В отличие от финикийских, корабли афинян были построены относительно недавно. Постройка большей части флота происходила в промежуток между 490 и 480 гг. до н. э. Соответственно, экипажи греческих судов не имели соответствуюшего опыта и подготовки. Морские сражения того времени включали в себя повреждение вражеского судна тараном, расположенным на носу судна. Повреждение незащищённого бока судна требовало от капитана и гребцов соответствующих навыков.

Геродот указывает на то, что корабли греков при Саламине были тяжелее и, соответственно, менее манёвренными по сравнению с вражескими. Современные исследователи объясняют это несколькими факторами: нахождением на триреме как минимум 20 тяжеловооружённых гоплитов (не менее 2 тонн), а также различиями в конструкции. Меньшая манёвренность греческого флота была бы выгодной для персов в открытом море. В условиях же узких проливов больший вес трирем эллинов делал их как более устойчивыми, так и менее восприимчивыми к тарану.

Современные историки соглашаются с аргументами, которые перед битвой высказывал Фемистокл. В открытом море персы имели неоспоримое преимущество, как по количеству судов, так и по подготовке экипажа к боевым действиям. Для греков единственной возможностью решительной морской победы было сражение в узком пространстве, где численный перевес врага нивелировался. Входя в проливы между материком и Саламином, персы сами себя лишали преимуществ. Для них начало битвы при Саламине стало решающей стратегической ошибкой, которая определила дальнейший ход войны.

Битва

В античных источниках битва при Саламине описана недостаточно подробно. Это объясняется тем, что никто из её участников (за исключением Ксеркса, который наблюдал за сражением с трона на горе Эгалео не смог бы, из-за общей неразберихи, воспроизвести детальный ход событий.

Диспозиция сторон

Согласно Геродоту во флоте союзников афиняне заняли левый фланг, спартанцы правый (Диодор отводит правый фланг мегарянам и эгинянам), остальные эллинские корабли разместились в центре. Учитывая узость проливов, союзные корабли должны были располагаться как минимум в две линии. Персы блокировали выход из проливов за день до предстоящей битвы. Геродот пишет о том, что уже к полуночи пролив между Мунихией и островом Пситталея был заполнен кораблями варваров. Возможно, персы ввели свои корабли в залив ещё ночью, дожидаясь рассвета для начала сражения. Персидский флот, согласно Эсхилу, расположился в три линии. Напротив афинян были выстроены корабли финикийцев, а напротив спартанцев — ионян.

Диодор пишет о том, что перед сражением Ксеркс направил египетский флот для того, чтобы блокировать противоположный пролив между островом Саламин и материком. Данный манёвр со стороны персов выглядит логичным как при желании навязать грекам решающий бой и уничтожить весь союзный флот, так и при желании заблокировать эллинов в проливах. Следует отметить, впрочем, что Геродот в описании битвы и предшествующих ей событий не упоминает о египтянах.

Кроме того, на остров Пситталея было высажено 400 персидских воинов, разбитых ночью отрядом Аристида.

Сражение

Утром 28 сентября 480 г. до н. э. персидский флот начал наступление. После краткой речи Фемистокла корабли вышли в море.

В трагедии «Персы» участник сражения Эсхил передаёт пеан (гимн), с которым греки вступили в сражение:

« Вперёд, сыны Эллады!

Спасайте родину, спасайте жён,

Детей своих, богов отцовских храмы,

Гробницы предков: бой теперь идёт за всё »

После того как персидский флот вошёл в узкие проливы, его строй нарушился. Эллины начали притворно отступать, после чего повернули и атаковали ещё более нарушенный строй врага. Дальнейший ход битвы передан весьма схематично. Об общей неразберихе свидетельствует как участник сражения Эсхил в трагедии «Персы», так и Геродот. В частности, он приводит следующий эпизод с кораблём царицы Артемисии. Когда она очутилась в безвыходном положении между несколькими эллинскими судами, то решилась на экстраординарный шаг. Она приказала капитану атаковать союзный персам корабль. Начальник аттической триеры, как пишет Геродот, либо принял корабль Артемисии за эллинский, либо решил, что её корабль покинул варваров и перешёл на сторону эллинов, и прекратил преследование.

В то время как союзные корабли уничтожали персов и обращали их в бегство, эгинцы заняли место выхода в Саронический залив и уничтожали бегущих. Персы потерпели сокрушительное поражение. В ходе битвы погиб брат Ксеркса Ариабигн. О величине потерь свидетельствует то, что на следующий после сражения год персы, согласно Геродоту, обладали уже не 1200, а 300 кораблями. Согласно труду немецкого адмирала Альфреда Штенцеля «История войн на море» потери персов составили около 200 кораблей, а греков — 40.

После сражения

Согласно Геродоту, Ксеркс испугался, что греческие корабли поплывут к Геллеспонту и преградят ему путь обратно. Согласно Плутарху, после сражения между греческими военачальниками состоялся совет. Фемистокл предложил разрушить мосты в Геллеспонте, чтобы «захватить Азию в Европе». Аристид оппонировал ему:

Теперь мы воевали с варваром, преданным неге; а если мы запрём его в Элладе и человека, имеющего под своей властью такие силы, страхом доведём до последней крайности, то уж он не будет больше сидеть под золотым балдахином и спокойно смотреть на сражение, а пойдёт на всё, сам, пред лицом опасности, станет участвовать во всех действиях, исправит упущения и примет лучшие меры для спасения всего в целом. Поэтому, Фемистокл, — прибавил он, — не следует нам разрушать существующий мост, а если можно, построить ещё второй и поскорее выбросить этого молодца из Европы.

Фемистокл согласился с Аристидом и для того, чтобы поскорее изгнать Ксеркса из Греции, предпринял очередную хитрость. Он отправил к царю лазутчика с сообщением о том, что греки хотят разрушить мосты. Испуганный Ксеркс стал поспешно отступать. Для вида он велел было начать строить понтонный мост к Саламину, который греки практически сразу и без труда разрушили. Кроме соображения страха быть отрезанным от Азии, современные историки указывают ещё на один мотив, требовавший немедленного отбытия царя к себе на родину. Весть о крупном поражении персидского флота могла легко вызвать волнения внутри персидского государства. В условиях отсутствия царя это могло стать причиной крупных восстаний народов, покорённых империей Ахеменидов.

Значение битвы для дальнейшего хода греко-персидских войн

Битва при Саламине стала переломным событием греко-персидских войн. С бегством Ксеркса и части персидского войска с территории Греции была предотвращена непосредственная угроза завоевания Эллады. Был нанесён удар по престижу и моральному состоянию войска империи Ахеменидов (не говоря уже о материальных потерях). Однако даже после этой победы оставалась угроза завоевания греков. Один из главных военачальников Ксеркса Мардоний убедил царя оставить часть сухопутной армии. Он указывал на то, что никто из греков, которые считают себя победителями, не рискнёт сойти с кораблей на берег из-за страха перед персами. Также полководец говорил о том, что персы сильны не морскими силами, а сухопутными. Мардония поддержала царица Артемисия.

После последующих побед в битвах при Платеях и Микале греки смогли перейти к полномасштабным наступательным военным действиям. Разгром персидского флота позволил им начать освобождение населённых эллинами островов Эгейского моря и полисов на западном побережье Малой Азии. Созданный Фемистоклом мощный флот позволил Афинам сформировать Делосский союз, доминирующее положение в котором определило их возрастающее влияние и богатство вплоть до начала Пелопоннесской войны в 431 г. до н. э.

В тот же год (а по Геродоту и в тот же день), что и битва при Саламине, произошло сражение при Гимере между западными греческими колониями Сиракузами и Агригентом с одной стороны и карфагенянами с другой. Оно предотвратило завоевание Карфагеном Сицилии с расположенными на ней полисами эллинов.