svoemnenie

Что ни говорите, а на пикабу не любят рассказы (кое-кто даже в открытую ругается) но я все равно попробую =) Пока есть те, кто плюсует и пишет положительные отзывы, не все потеряно)

Принц и принцесса

Дело было на орбитальной станции возле какой-то суперземли.
На станции жил рабочий народ, занимавшийся обслуживанием автоматических буров на поверхности планеты. Компания солидная, производство очень крупное, несколько станций, орбитальные доки, торговые порты, звездная база, собственный небольшой флот из пяти корветов. Круто, в-общем. Что-то они там такое добывали очень дорогое. Ну, или просто напросто брали объемом – при тамошнем уровне можно легко гнать на экспорт туеву кучу сырья. Ну да я отвлекся.
И вот, одним прекрасным днем к главной станции, планетарной, так сказать, столице, пришвартовался неприметный кораблик. Таких за день десяток подваливает – обычный рейсовый грузовичок.
И вот с этого грузовика выгрузилась парочка, которая бросалась в глаза, как непьющий капер.
Мальчик (парнем или мужчиной назвать его язык не повернется) – на волосах литр геля, прическа а-ля небрежность, белоснежная рубашка, на запястье здоровенные золотые часы, и, что больше всего удивило жителей станции, темные очки.
Девушка была ему под стать – высокий каблук, псевдоделовой костюм, из блузки которого едва не вываливались могучие сиськи, длиннющие ногти, пухлые губы… Те, кто бывал на подобных станциях, поймут, почему они выглядели странно.
Станции, даже большие – это грязные технические помещения. Это мужики в нестиранных комбезах и мужикоподобные бабищи. Это теснота и неприятные запахи. Короче, явно не «Энтерпрайз». Жить там можно только от вахты до вахты. А тут – такие красавцы.
Мальчик сразу, как только сошел с трапа, взял быка за рога и, едва окинув шлюз презрительным взглядом, спросил у ближайшего к нему техника:
- Ну и где тут ваш начальник?...
Техник чутка охренел от вида парочки, и смог только ткнуть в сторону выхода из ангара и выдавить:
- По коридору…
Коридор был длинным – целый километр, по нему носились туда-сюда грузовые электрокары.
- И как нам добира-а-аться? – вопросила девочка, - Я ж на каблуках!
- Вызови нам машину! – мальчик снова обратился к технику, - Мы торопимся.
- С чего бы мне это делать?... – недружелюбно поинтересовался техник, - У меня своя работа.
- Значит так… - мальчик, видно, только и ждал повода распустить перья, - Я – твоя работа. И чтобы ты не стал безработным, поймай нам машину.
- Что-о-о?... – возмутился техник, отпахавший на станции несколько лет, - Я тебе не холуй! У нас тут действует первое правило авиации – кому надо, тот и делает. А мне твоя машина на фуй не нужна! – развернулся, и пошел дальше крутить гайки, оставив мальчика потихоньку багроветь.
Кое-как поймав машину и затолкавшись в кузов к работягам, возвращавшимся из командировки на планету (что не самым лучшим образом сказалось на их личной гигиене и чистоте одежды), парочка добралась-таки до станционного офиса.
Там они заглянули в зал, где работала смена бурильщиков.
Бурильщики резались в преферанс, предоставив буры самим себе. В принципе, это не было таким уж критичным нарушением правил: копалки работали в полностью автоматическом режиме, и в командах со станции не нуждались, но мальчик, видимо, этого не знал, и пришел в ярость. Работники делом не заняты! Светопреставление!
- Что, заняться больше нечем? – гневно спросил он, заглядывая в зал.
На него не обратили ни малейшего внимания:
- Что там?...
- Клоун какой-то, не отвлекайся.
Наконец, парочка добралась до изначальной цели пребывания – изрядно помятая и злая.
Они ворвались в кабинет директора, миновав секретаршу, которая не успела преградить им путь.
- Что у вас происходит??! Как это понимать??! – взревел мальчик прямо с порога. Слюни вылетали из его рта и моросящим дождем опадали на столешницу.
Директор станции привык общаться с бурильщиками и технарями, поэтому имел стойкий иммунитет к подобному тону:
- А ну пошел на фуй отсюда! – рыкнул он в ответ так, что эхо прокатилось по коридорам станции.
Мальчик на мгновение потерялся, но затем снова перешел в наступление:
- Да как вы?... Что вы развели на станции??! Сплошной бардак и грязь!!! Не работает никто!!! Смена в карты играет!!! Добраться от шлюза невозможно!!! А техника вашего, наглеца, я вообще уволю!!! Вы хоть знаете, кто я такой??!
Все. Фраза прозвучала.
- Нет. – на удивление спокойно ответил директор, - Но, кто бы ты ни был, никто не имеет права врываться ко мне в кабинет и угрожать.
- Все с вами ясно! Не зря меня… Моя фамилия Креспен. И я – сын того самого Креспена, который владеет этой станцией со всеми потрохами. Кроме этого, я его доверенное лицо. Прибыл с инспекцией из головного офиса. Так что вам придется очень сильно потрудиться, чтобы объяснить мне, что творится на станции, которой вы должны управлять!
- А что с ней происходит? – удивился директор, - Станция работает в штатном режиме. Прием груза с планеты по графику, погрузка тоже. В чем проблема?...
- Он еще спрашивает… - злобно прошипела девочка.
- А это что за принцесса? – не глядя в сторону спутницы Креспена спросил директор.
- Извольте сменить тон! – выспылила та, - Иначе…
- Погоди, Мари. Это мой заместитель. Мари. Мари Креспен.
- Все ясно... – скривился директор, - И все-таки, что не так со станцией? Неужели есть какой-то повод врываться ко мне и орать?...
Мальчик страдальчески закатил глаза:
- Есть, и не один. Ткну вас носом лично, если вы ничего не замечали раньше. Будете сопровождать меня во время моей проверки.
- Сейчас? Я, видите ли, не груши околачиваю. У меня есть другие дела. И у остальных тоже. Мы на станции, лишних людей тут не бывает, у всех свои функции, от которых оторваться мы не можем. Так что ищите себе другого швейцара.
- Вы что, не поняли? – встряла девочка, - Как вы с нами вообще разговариваете? Или вы хотите быть уволенным?
- Может быть. Но кто меня заменит? Вы что ли?
- Хотя бы и мы! – мальчик побагровел, - И сопровождать нас во время проверки – это не просьба, а приказ. Если есть дела – заканчивайте, мы дадим вам время. Все равно, нам сперва хотелось бы отдохнуть. Выделите нам комнату.
- Мне нужно в душ… - пробурчала девочка.
Директор сидел и хлопал глазами:
- Комната? Душ? О чем вы вообще? Мы на орбитальной станции, а не в отеле! Станция полностью укомплектована, смена на месте. Свободных мест нет. А душ я во время вахты сам не принимаю, потому что вода у нас только питьевая. Вы вообще, хоть раз на станции были?... Инспектор…
- Как нет душа? – простонала девочка, - Черт! Чертова станция! Чертовы работяги! Одно дерьмо кругом, и помыться негде.
- Ты бы заткнул ее? А то у меня нервы не железные…
- Что вы себе позволяете? – снова подала голос девочка, - Я, хоть и всего лишь заместитель, но у меня хватит власти вас выгнать и проследить, чтобы вас больше ни на одну станцию не пустили!
- Заместитель… - фыркнул директор, - Знаем мы этих заместителей… Вагинальных.
- Вы уволены! – процедил сквозь зубы мальчик, - Собирайте вещи и валите прочь со станции!
- Кажется, вы не поняли. – в голосе директора прослеживались нотки, которые более подошли бы удаву, обвивающемуся вокруг жертвы, - Вы на моей территории. Я на этой станции с самого начала. Я ее строил, я налаживал работу. Так что это ВЫ выметайтесь. С вашими криками, претензиями, угрозами и оскорблениями. И свою инспекцию засуньте себе в жопу. Я не позволю какому-то мажору-членососу строить из себя хозяина на моей станции. Вам ясно?
Мальчик переваривал услышанное.
- Мне ясно. Но учтите, как только мажор-членосос доберется до офиса, первое, что он подпишет, будет приказ об увольнении всех, кто в данный момент находится на станции. До последней уборщицы. ВАМ ясно?...
- Дверь вон там.

Спустя полчаса директор сидел в командной рубке станции вместе со своим заместителем-начальником службы безопасности. От станции отделился корабль с парочкой, и направился к границам системы.
- Точно никого нет?... Охрана, прислуга, пилоты?... – спросил «безопасник».
- Никого. Гюнтер все обыскал. Автопилотирование.
- Ну, тогда поехали… Спишем на пиратов… - он пощелкал тумблерами, вставил идентификационную карточку, и вдавил в панель большую красную кнопку.
- А можно я?... – спросил директор.
- Да, легко. – безопасник отодвинулся, пропуская директора к пульту управления турелями, - Только черный ящик сам ищи, мне некогда.

Пишу книгу-космооперу, и, дабы лучше понять сеттинг, решил наваять несколько рассказов по этой вселенной. Вот первый из них:

Лыжню!

У Петрова была мечта. Нет, разумеется, мечты есть у всех наемников, но они какие-то слишком приземленные, не имеют огонька и крутятся в-основном, вокруг покупки и содержания бара. Петров был другим. Он не был бы Петровым, если бы не мечтал о чем-то совершенно необыкновенном.
Петров хотел сноуборд.
Хрен его знает, зачем ему был сноуборд на пустынной планете размером с Марс, где снега не было даже на полюсах – Петрова не занимали подобные мелочи. Он хотел, и этого было достаточно.
Если не считать этой мечты, в остальном, Петров был самым обыкновенным мелким капером. Жил не на своей посудине, а в гостинице одного из пыльных и захолустных шахтных городков, иногда улетал на задания, в промежутках между ними беспробудно пьянствовал и предавался разврату – ничего особенно примечательного. Был у него и друг-собутыльник с редкой фамилией Иванов.
Я не шучу. Иванов и Петров.
Ну да неважно. Как-то раз, когда Иванов культурно отдыхал в своём нумере в обществе прекрасной дамы, к нему постучался Петров.
- Чего надо? – спросил Иванов, кутаясь в простыню.
- Пошли со мной! – друг выглядел окрыленным и аж подпрыгивал подпрыгивал на месте от распиравшей его радости. Глаза горели так, что могли бы заменить собой фонари дальнего света. Отказать было просто страшно.
Пришли.
В номере Петрова повсюду валялся картон и куски пенопласта, а посреди всего этого хаоса, как гимн красоте упорядоченного, возвышался новенький блестящий сноуборд.
- Купил? – удивился Иванов.
- Ага. Сегодня доставили с космордома. Саму доску, каску, перчатки, боты… Полный комплект, короче. Денег стоит – у-у-у-у…
- Ну, это дело надо обмыть! – Иванов мгновенно сориентировался в ситуации.
Понеслось отмечание, затянувшееся до вечера.
Было выпито просто море бренди, и очень скоро наступил момент, когда мозг был не в силах больше принимать участие в происходящем.
- Давай испытаем! – Иванову пришла в голову гениальная мысль, и Петров просто не мог ее проигнорировать.
Экипировались по полной программе. Несмотря на то, что дневная жара не спадала, и в номере было градусов 30, был одет даже пуховик и ватные штаны – проверять так проверять!
- Откуда… Куда… Где спуск?... – еле ворочал языком разомлевший от жары и выпитого Петров.
Иванов не растерялся:
- Лестница!
- Точно!
Сноуборд как следует натерли парафином, и вышли на лестницу. Общими усилиями взгромоздили Петрова на сноуборд. Он улыбался во все 32 зуба и был счастлив, как никогда.
- Поехали! – завопил Петров, и, после могучего толчка от Иванова, бодро покатился вниз.
Лестница была очень широкой и высокой – салуны и гостиницы обычно строили с размахом.
Сноуборд быстро набрал скорость, заскользил по ступенькам, и…
…И врезался на полном ходу в старенького немца-бухгалтера Краузе, вышедшего посмотреть, откуда исходит весь этот шум, и побрюзжать.
Краузе отлетел в строну, ударился головой и поник, Петров по инерции доехал до стены и, как следует, впечатался в нее мордой. Немая сцена. Братья-сноубордисты мигом протрезвели и бросились на помощь Краузе, не подававшему признаков жизни. Связались с местным доктором, переоделись и сдали ему ушибленного на всю голову немца.
- Сотрясение, наверное… - пробурчал доктор себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь, погрузил каталку с бухгалтером в машину, и упылил в строну клиники.

На следующее утро Иванов и Петров стояли возле дверей больницы с бутылками бренди и редкими в этих краях фруктами.
- Можно нам к Краузе?...
- Нет, нельзя. – категорично запретил док.
«Все пропало», - подумал Петров, «Состояние тяжелое», а вслух спросил:
- А почему? Все плохо?...
Док замялся:
- Ну… Только никому, ок?
Любители экстремального спорта тут же яростно закивали.
- У него сотрясение, но легкое. Вот только он, похоже, умом двинулся. Когда пришел в себя, я начал его расспрашивать – мол, что случилось? Сознание потерял, там, или еще чего… Так, представляете, он мне сказал, что его сноубордист сбил. Прямо у него на лестнице. Что с ним теперь делать – не знаю…