Вперёд в прошлое. Часть 1 - Не оставь другого в беде
Рита смотрела на вокзальную, высокую ель что своим блеском и радостными мордашками на стеклянных игрушках, были полной противоположностью её состояния. Накопившаяся усталость вызвала лёгкую дрожь в коленях, и она тут же и рухнула на них на пол. На то же место, где она до этого стояла. С тем же молчанием, что была не способна нарушить последние несколько часов. Чувствуя, как раздражающая солёная капля стекает по щеке.
За окнами билетных касс послышался радостный гомон. Вероятно, сотрудники вокзала провожают старый новый год, стараясь скрасить тот факт, что в новогоднюю ночь они вынуждены быть на службе. Вокзал оказался совсем пустым. И это было на руку Рите, что смогла остаться без недоуменных взглядов прохожих. Шапочки снега на серой цигейке постепенно таяли, превращая её в мокрое недоразумение. От чего она ещё более нелепо выглядела на фоне красивой и аккуратной ели.
В голове мысли сменялись одна за другой, но ни одна из них не могла сказать - что ей делать дальше. И как ей встать с места. А главное - накопившаяся ли усталость делала её ноги ватными или всё же обстоятельства выбили землю у неё из-под ног?
— С Вами всё хорошо?
Тихий, слегка сиплый, мужской голос заставил девушку посмотреть наверх, чувствуя как он отдергивает её за плечо. Изрядно потрёпанная ушанка из кролика; стеганное, местами разорванное, пальто, под которым виднелись несколько таких же рваных свитеров; грязно-красный мохеровый шарф. Особое внимание привлекли кирзовые сапоги, что хоть и были сверху перемотаны портянками, что вероятно закрывали собой дыры, но были смолянисто чёрного цвета, заботливо начищенные. Сорока пяти - пятидесятилетний мужчина перед ней был бездомным.
— С Вами всё хорошо? - повторил мужчина.
— Разве может быть иначе? - ответила девушка и кивнула в сторону праздничной ели.
Но казалось, что мужчину такой ответ не устроил, и он сел тут же на пол рядом. Это настолько удивило Риту, что она чуть было не прослушала, когда он сказал: "Михаил" и протянул руку, что была наполовину скрыта под перчаткой, у которой были обрезаны пальцы. И увидев то, насколько грязной была эта перчатка, мужчина замялся, быстрым движением стянул её, и вновь протянул руку вперёд. Девушка смотрела на эту ладонь и на мужчину, что застенчиво уставился куда-то вниз, не в силах поднять глаза. Вряд ли этот человек думал, что его жизнь станет такой и, что когда-то он будет стесняться своего дружелюбия и желания близости. Ровно такое же может быть предначертано и ей? И она почему-то была уверена, что даже если её жизнь круто бы изменилась, то Михаил всё также протянул бы ей свою щуплую руку. Её раздумья длились дольше, чем казалось, и мужчина уже начал убирать морщинистую ладонь, когда Рита хватилась неё своими двумя. Словно за спасательный круг, что был ей кинут в том холодной и безграничном море, окутанный штормом, в который её закинуло несколько часов назад.
Растрескавшиеся губы мужчины растянулись на заросшем лице, что выявило небольшие ямочки на обветренных щеках и пустили милую сеточку морщин под блестящими глазами. Рита подумала, что манящий блеск стеклянных игрушек на вокзальной ели, хоть и красивый, но всё-таки абсолютно холодный, в отличии от синих глаз мужчины, что веяли благодарным теплом. — Рита.
Михаил слабо кивнул и, оттянув край пальто, достал из внутреннего кармана фляжку.
— Будете?
Девушка удивилась своему собственному решению, но, утвердительно кивнув, отпила из фляжки то, на что и рассчитывала. Зажав губы свободной рукой, она пыталась справиться с тем обжигающим чувством, что охватило весь рот. Фляжка тут же вернулась к хозяину, что также сделал глоток и убрал её в пальто. Ближе к сердцу.
Тишина уже не казалась такой гнетущей, а от спиртного кровь моментально прилила к щекам, словно оживляя некогда застывшее бледное лицо.
— Почему Вы тут, Рита?
— Тут? - девушка оглянулась, осознавая, как может выглядеть со стороны. — Сижу.
Михаил многозначительно кивнул, кажется, поняв больше, чем сама Рита.
— Это что такое? - рядом появилась женщина, чья наружность кричала о предстоящем нагоняе.
— А ну иди отсюда!
Михаил, по привычному действию, начал вставать, планируя удалиться с глаз этой свирепой женщины. Но шмыганье носом и медленные движения мужчины, что уже успел пригреться, мобилизовали Риту начать отстаивать их позиции.
— Куда идти?! — не продумав свою речь, начала девушка, поднявшись вместе с мужчиной. — Не видите, мы тут... сидим!
Скомкано, тихо, но твёрдо.
Щеки женщины, кажется, приобрели такой же багряный оттенок, как и цвет её волос. Она уже вдохнула поглубже, чтобы вывалить на двоих наглецов всё своё негодование, как её перебил мужчина, что подошёл в аккурат.
— Здравия желаю! Капитан Громов! — Мужчина средних лет с пушистыми усами, вскинул правую руку и приложил её к голове, а после, задорным взглядом, посмотрел на сурового вида женщину. — Таисия Павловна, что тут происходит?
— Николай, ты посмотри. Эти тут!
— Что? – Мужские кустистые брови неодобрительно сдвинулись ближе к переносице.
— Сидят! – Молвит Таисия Павловна, выдавая самый возмутительный тон из всех имеющихся.
— Неужели? Вот ведь возмутительное дело! — Капитан ухмыляется и кладёт крупную ладонь на плечо женщины. — А Вы видели, там торт "птичье молоко" Кошечкин принёс. Говорит, аж за восемь рублëв на Арбатской взял.
— За восемь?!
Таисия Павловна облизнула напомаженные губы и, нервно оглядев двух неугодных ей незнакомцев, махнула рукой и унеслась в кабинет, на котором крупными буквами зияла табличка "Вход только для персонала!".
— Здравствуй, дядь Миш.
Николай протянул руку, которую Михаил тут же пожал без стеснения. Будто делает это не в первый раз.
— Холодно сегодня, — продолжил капитан.
Его губы сомкнулись в тонкую линию, дополняя взгляд карих глаз, что осмысленно смотрели на Михаила. Рита не сомневалась, что под этой фразой теплился другой смысл, который словно оберегал названного "дядь Мишу" не только от холода на улице, но и от холода Таисии Павловны.
— Ну, а Вы у нас кто? — карие глаза остановились на непонимающих зелёных.
— Я? Рита.
— Что же Вы, в новогоднюю ночь одна тут, Рита? — Капитан растянул губы в улыбке с некоторым беспокойством и заботой.
— А я не одна, — девушка посмотрела на Михаила, что тоже улыбался.
Девушка смотрит на дядь Мишу, что смущенно потирает небритое лицо. Его плечи собраны вперёд, голова слегка опущена, а взгляд мечется по полу.
— Дядь Миша у нас ангел-хранитель многих заблудших, — поддержал Громов.
— Полно тебе, Николай. – Дядь Миша зарделся.
— Меня жених бросил, — выпалила Рита.
Вот так неожиданно. Незнакомым людям. То, что не могла сказать самой себе. Зашмыгав носом, она опустила взгляд, смотря на носки своих замшевых сапожек.
— Это как так… Бросил? – Непонимающе спросил Николай.
— Он на вахте, на севере. Прислал телефонограмму.
— Дак ведь ошибка мож какая?
— Потеряла я его, понимаете?!
Рита разрыдалась, утирая пушистыми варежками капли с носа. Дядь Миша и Николай стояли в замешательстве, кидая друг на друга растерянные взгляды. Не понимая, как по телефонограмме, и такое сообщать. А ещё больше не понимая, как успокоить пустившуюся в слёзы девушку.
— Не горюнься, дочка, – сделал первые попытки дядь Миша.
– Тот, кто заставляет тебя слёзы проливать, тем самым больше теряет.
— И правда! – Подхватил тут же Николай.
– Сидит теперь этот… Как там его?
— Ваня, - хлюпает носом Рита.
— Очкист и хлюзда этот твой Ваня! Негоже слёзы по такому проливать!
Капитан Громов вскипел, как чайник по утру. С голосом полным грома летней бури, он даёт ей чёткие указания, разглаживая смолянистые усы. Он пустился в рассказ о том, как такие «Вани» потом вымаливают прощенья за поступок свой поспешный, щеголяя перед такими «Ритами», прохода не давая. С особым наседанием Николай пояснял о том, грозя указательным пальцем, что таких взашей гнать нужно и спуску не давать. Утерев последние солёные крупицы, Рита улыбнулась и посмотрела своими воспалёнными, раскрасневшимися глазами вначале на дядю Мишу, что с самого начала не бросил её одну около этой ели позади, а потом на Громова, который, словно отец, ограждал её от опрометчивых решений. Когда она молила около ели о том, чтобы жизнь сжалилась над её раздавленным существом, то не представляла, как будет одарена уже спустя некоторое время.
— Кто бы знал, что год новый пошлёт мне таких замечательных людей!
Рита положила руки на плечи Громова и дяди Миши. И засмеялась. Звонко. Так, что по залу вокзала рокот убегал куда-то в самую глубь. Мужчины переглянулись, слушая заразительный смех девушки, и сами не смогли избежать широких улыбок и тихого подсмеивания.
Услышав издали чей-то смех, из кабинета показалась тёмно-красная «la coiffure» и серые бусины женских глаз. Постукивание каблучков разлетелось эхом и устремилось вслед за смехом.
— Вы всё ещё тут стоите?
— Таисия Павловна, милая, не серчай. Но у нас тут беда!
— Что за беда? – серые жемчужины сверкнули на свету, осматривая всех троих с ног до головы.
— Девушку парень бросил! – Пояснил Громов.
— По телефонограмме. – Тихо добавил дядя Миша.
— Как по телефонограмме?!
Зелёные глаза начали дрожать и наводнились слезами, что Таисия Павловна не любила всей душой. То ли от воспоминаний о своих пролитых слезах, то ли от несоответствия этой картины новогодней ночи.
— Так, пройдёмте за стол. Нечего толпиться тут.
Раздобревшая от восьмирублёвого «птичьего молока» Таисия Павловна, сменив гнев на милость, всё также строго, но уже заботливо подталкивает всех в сторону кабинета. Один дядя Миша застыл на месте, отрицательно качая головой, сжимая в руке край своего изодранного пальто.
— Я лучше пойду…
И дядя Миша уже было развернулся, намереваясь привычно стыдливо ретироваться, только остановил его громкий возглас Таисии Павловны.
— Стоять!
Она обошла его и окинула с ног до головы подозрительным прищуром.
— И как Вас величать?
— Михаил Сергеевич, достопочтенная.
Таисия Павловна была падка на две вещи – хорошее «птичье молоко» и лесть. Услышав подобное обращение к своей персоне, незаметно для себя чуть приподняла подбородок и мягко продолжила.
— Что же, Михаил Сергеевич, не мила Вам компания наша?
Испуганно вскинув взгляд, дядя Миша тут же раскланялся и прислонил руку к груди, взывая о прощении.
— Что Вы, Таисия Павловна! Боюсь моя компания покажется не подходящей… ВАМ.
С особым восклицанием чуть ли не кричит мужчина и опять слегка кланяется, не смея поднять глаза.
— А вот это уже мне решать, уважаемый Михаил Сергеевич.
И вот так просто, просунув свою пухлую руку ему под локоть, Таисия Павловна уверенно вела дядь Мишу, а он, смущенно кидая взгляд на её горячую ладонь, пятился рядом с ней.