lismiller

Этого вечера в нашей округе ждали… наверно полгода. Да, точно. Мы были в замке на Рождество – значит больше, чем за полгода все уже знали о предстоящем лунном затмении – и запланировали большую астрономическую ночь. И напечатали рекламные проспекты.

Ну и мы, вслед за общей организацией процессов, запланировали поездку. Вписали в календарь. Ночью замок на горе, телескопы, Луна, Марс и Юпитер.

Лёйхтенбург необычный замок. Созданный в 13 столетии он в каждом последующем веке достраивался – и теперь состоит из застывшего в архитектуре времени. Мы любим бывать здесь. Здесь средневековье можно потрогать руками. На Рождество и Пасху местные штатные актеры вдохновенно перевоплощаются. Одеваются в бархатные и суконные плащи, достают неведомые музыкальные инструменты, даже бороды, кажется отращивают заранее! Все по настоящему.

На горе Лёйхтенбурга собралось много желающих увидеть это чудо – лунное затмение. Детям вход бесплатный. Еда и напитки до 12 ночи. Уже с семи часов площадь замка заполнилась народом – все толклись, ходили туда-сюда, с телескопами и камерами. Не шумели. По всей крепости – во всех ее углах – раздавалась самая настоящая средневековая музыка.

Как думаешь, откуда музыка? – говорит мне муж.

Ну конечно, из динамиков, откуда еще так громко и так долго?

А вот и нет! Там сидит женщина и играет на казане!

Она худая, носатая, черноволосая и сердитая и можно подумать, что ведьма играет на своем котле. Три часа без остановки. А потом она достала гусли – не знаю, как правильно они называются, огромные такие.

Солнце заходило на посадку. Лилась музыка. Абсолютно нереальные залитые уходящим солнцем долины, с какой стены ни взгляни. Полные покоя.

И ведь в них ничего не изменилось за последние 1000 лет.

Когда не видишь своего и чужих авто, оставленных внизу, а видишь только камни башен, с выдолбленными с них крохотными окошками, холмы и ложбинки разнозеленого цвета внизу – кажется так. Вместе с замком застываешь во времени.

На террасе весело пьют и едят люди. Кто-то расстелил покрывало на земле, прямо в рыцарском саду. Посещение музея фарфора сегодня тоже бесплатно – и на мосту бросают тарелки на счастье. Капелла, где проводятся службы – открыта.

Это наши там играют? – спрашивает муж.

Нет, говорю, Натка побежала, когда музыка уже была.

Вскоре возвращается довольный отпрыск. Все-таки играл он.

Через несколько минут снова раздается музыка. Кто-то еще. Никому не приходит в голову, что играть без разрешения на чужом фортепиано, да еще в церкви, нельзя. Все заходят и слушают.

Наконец наступает то время, которое указано в программке как выход Луны. Поднимается сильный ветер, жара куда-то пропадает. Вся мелкая детвора начинает носиться по довольно маленькому рыцарскому двору.

А на небе облака! Две недели к ряду не было ни облачка, солнце жарило рок, не иначе, и тут, за полчаса – на тебе!

«Все еще полностью спрятана» - сказал дяденька с телескопом, объективом и ноутбуком. Очень серьезно он подготовился.

Дети изнылись на тему – домой хочу, зачем мы вообще сюда приехали, замерз, еда закончилась, где она уже.

Луна не пришла.

Начинало темнеть. И облака только усиливались. Если в 9, когда должно было начаться затмение, все было розовым в клочьях – то теперь было просто в тучах, от которых можно было дождя ожидать.

Папа, а Луна выйдет?

Она не выйдет.

Луна стесняется.

Она неправильно накрасилась.

Она в красном себе не нравится.

Она не хочет, чтобы все на нее смотрели.

Она очень застенчива!

Между тем все стояли и ждали Луну. Когда она выйдет. Луна не выходила.

Когда народ начал расходиться – организованно и умиротворенно – как будто люди специально приезжали, чтобы на вершине горы дождаться темноты и с чувством выполненного долга уехать, - Луна вышла.

Никто не кричал друг другу – вон она , смотри, смотри! Никто не спешил посмотреть. Люди подходили к тому месту, где дяденька с ноутбуком и телескопом облюбовал себе местечко, смотрели на ничем не примечательную мутную грязно-красную Луну и уходили. Ни довольные, ни разочарованные.

Мы были разочарованы. Мы видели Луну три года каждый вечер перед домом, когда она вставала из-за горизонта. Желтой, как золото, оранжевой, как чеддер, белой, красной, огромной, с лунными мишками и злыми гримасами на поверхности. Без телескопа. С лунным гало. С двойным гало. Всякой. Но всегда прекрасной.

Вдоль дороги под замком тоже все стояли и ждали – когда Луна выйдет?

Эх…

А дома мы Луну не нашли на привычном месте!

Ее не было вообще. Совсем. Будто черт гоголевский ее слизнул с неба. Но пока я накрывала на стол, она вышла. Прямо лезла в глаза. Сначала тоненьким серпиком, потом потолще, потом кусочком сыра… Яркая, что звезды снова побледнели после ее выхода. Мы посмотрели, как тень медленно сползает с нее. Выходить обратно на свет она явно не стеснялась!

И прямо под ней был Марс! Марс обещали только в 12 ночи, и я уже смирилась, что мы его не посмотрим – а он вот он! Оранжево-красная звезда там, где вообще не было звезд.

Мы согласно пришли к выводу, что мистики в Луне куда больше, чем астрономии. И решили, что больше мы лунных затмений не смотрим.

«Вано, приходи барана резать будееем!» - «Когдаа?» - «Летооом!» - «Не слышуууу!»- «В июлее!» - «Не слышуу когдааа?» - «Я говорю: где-то, где-то посредине летааа!»

Несколько недель назад договорились мы с одной моей приятельницей купить пополам на две семьи барана. Муж у нее перс, немного русского, немного немецкого – в общем мы нашли общий язык.

Звонит мне позавчера подруга и говорит: ну что, баран созрел, поехали? Поехали, говорю. А нож у тебя есть острый, спрашивает она. Нет, говорю, потому что все мои ножи рассчитаны на то, чтобы я их без последствий могла за лезвие держать. Ну и ладно.

На следующее утро сели мы в нашу машину. У нас машина, а у нашего компаньона – знание о том, где водится баран. Честно, по-моему.

Куда едем, спрашивает мой муж. О, сейчас мы едем за мессером, по-немецки отвечает муж подруги (мессер по-немецки нож). Ну ладно, поехали. Кто его знает, как там принято. Баран скорее всего будет халяльный, может там особые требования, только со своим ножом, мало ли. Проехали полгорода, пошел он за мессером и вернулся… с мужиком! Тут мы решили, что Мессер – это его фамилия, а вчерашний разговор про нож здесь ни при чем.

А теперь куда? Нужен мессер, так что за мессером. Мессер оказался в другом месте. Блин… Мы думали часа за полтора вместе с дорогой управиться, у нас планы были, а тут мы только час собираем аул на праздничный забой.

Поехали в другой конец города. Нам поначалу как-то вежливо молчалось, все-таки мы мало слов знаем одинаковых, а когда они вдвоем сели сзади - разговорились, развеселились, мы спереди сидим и думаем, хрень какая-то, у нас в машине два мужика, один вообще незнакомый, и вот-вот появится третий, и хорошо если под бараном они не имеют в виду поле конопли под Дрезденом.

Мессер это человек или пароход предмет? – не выдержал любопытства муж.

Предмет, предмет, барана резать, смеется наш перс.

Одно хорошо, ездили мы по таким районам города, где раньше бывать не доводилось, хоть познавательно. Приезжаем к таким странным постройкам… Вроде склады, но при этом с окнами.

Новенький уходит. И тут я понимаю – это общежитие, для тех беженцев, которые без семьи, для одиноких. Это похоже на казарму в военном городке.

Бегом возвращается наш Мессер, держа в руках нож с 30 сантиметровым лезвием! Наперевес, будто он бежит с ним на медведя.

Поехали, теперь уже точно за бараном.

«Баранья ферма на охотничьей горе» - так называлось скотоводческое хозяйство, которое торговало баранами в живом весе. В живом весе баран стоил 3,6 за кг вместе с рогами.

Я собственно поехала, чтобы посмотреть как правильно разделывать барана. Но за полтора часа приключений поняла, что не желаю больше никаких сюрпризов и осталась в машине. Вид с горы был невероятный, виноградники под горой, тишина…

Дальше муж рассказывал. Егерь бараний говорит – выбирайте, какого вам, мужчину, женщину?

Будешь барана выбирать? - спросили его два товарища, перс и его друг с ножом.. Муж отказался.

Они выбрали барана, пришел главный живодер, стал барану ноги вязать, а тот ему возьми и на ногу наступи.

«Ах ты, с*ка-бл*ть!» - в сердцах сказал забойщик. Так мы поняли, что наши люди есть везде.

В этот момент я любовалась рассветом. И заметила в долине странную компанию из трех взрослых с младенцем в коляске. Жилых домов в округе нет километров на пять, даже если они свежим воздухом подышать пошли – как-то в гору не очень. Идут, ковыляют. Впечатление сильное. Прямо-таки библейский сюжет .

Когда они подошли ближе, я поняла, что они без младенца. Потому, что так тягая коляску по камням, младенца можно было раз восемьдесят вытряхнуть. Потом я поняла, что там вообще никого не было, кто знал бы что такое детская коляска – шли три молодых араба, смуглых как мечта Врубеля. И понятно, что в коляску собирались положить барана.

Взобравшись кое-как на гору они исчезли за воротами бараньей фермы.

Раздались чьи-то громкие вопли. «Ребяяяята, наших бьюююют!»,- заблеяли бараны, поняв, что гости не к добру.

Жалко и горестно быть тем, к кому гости всегда приходят не к добру. Но когда ты баран – поблеять то можно, а сделать ничего нельзя.

Через некоторое время появились мужчины с нашим бараном, положили его в багажник и машина сразу запахла нежно-нежно бараньим мясом. Они очень долго тщательно вытирали ноги о траву, а когда сели в машину – запах мяса капитулировал перед запахом грязных мужиков. Это запах из загона, пояснял мне муж, выветривая его впоследствии, так пахнут там бараны (а я еще с ним раньше спорила, что бараны должны пахнуть травой и маслом)). Нет уж, не вали на баранов. Так пахнут немытые мужики в нестираной одежде.

Мы проехали привычным путем через весь город – сначала вернули окровавленный нож, затем довольного араба.

Забивал барана живодер, быстро снял с него шкуру, за труды забрал себе голову и потроха, нам отдал печень.

А нож-то зачем был нужен? – решила уточнить я.

Ну чтобы порезать барана. Чтобы было удобнее. Я представила себе полутушу барана, порезанную на четыре части, лежащую на кухонном столе. Конечно, удобнее.

Когда муж помыл мне для разделки барана… барана не было.

На столе лежало что-то покрошенное в труху.

«Баранья нога, как ты нам дорога! …была», - подумала я. В лежащем на столе расчлененном объекте не угадывалось ничего.

Я лелеяла надежды на реализацию всех рецептов для разных частей бараньей туши, выучила, где каре у него. И как лучше запекать ногу.

Теперь это были выброшенные деньги. В чистом весе баран обошелся примерно 8 евро за кило. Сотня евро.

Муж пытался оправдываться. «Он взялся его разделывать и так быстро его раскромсал, что даже вмешаться было некогда. Мне даже в голову не пришло, что он его разделает на порционные куски.» Я вспомнила его, бегущего с ножом наперевес.

Ладно, самое полезное в разделке туши, это то что разрубают кости, которые ножом не перепилишь. «А кости он тоже ножом рубил? - не веря в волшебство рук этого хирурга спросила я. «Да нет, местным топориком.»

От местного топорика весь ВЕСЬ мой баран был покрыт костяной крошкой!

«Это чтобы твоей фрау было удобнее!» - уверенно сказал араб.

Удобнее!!!

И тут я поняла, что я думаю про ислам. Он меня впервые в жизни видел, он умеет орудовать только дубиной, он не знает, где у него нож лежит – но он знает, что для меня удобнее. Почему? Потому что я, етитьегомать, фрау! А он, колотитьегозад, ман! То есть херр.

А мне удобнее разрезать мясо ножом так, чтобы ни одна косточка в мякоть не попала. Я кости рублю при помощи папы, когда филе у меня уже в далекой безопасности лежит. Я разделываю мясо так, чтобы все куски были целеназначенные.

Ты бы для приличия спросил, как незнакомой женщине удобнее?

Я смотрела на куски одинакового размера и пыталась понять – вот они едят преимущественно баранину, значит у них должна быть лучшая в мире система разделки мяса, а у этого кадра был только один критерий – размер куска, чтобы входил в кастрюлю размером 2 литра.

Может это размер порций такой? Я вспомнила все, что знала о восточной кухне и баранах. Сталика почитала, вдруг это такой особый вид восточной кухни. У Сталика на картинках баран был разделан так, как его разделывают приличные люди, никакого намека на подобные экзерсисы.

Я подумала, может арабы рациональнее всех используют мясо и только тушат его? Я представила себе горы плова и тушеной баранины… И лагман… И фарш с бараниной.. Манты… Чебуреки…. Баранину с фасолью… Баранину с баклажанами… В этих картинках не было только куска баранины, с ровным зигзагом ребрышек, запеченной с картошкой, бараньей ноги в тесте, бараньих медальонов из той самой нежной мякоти бедра…

Не может быть продвинутым способом разделка барана под хохлому без выделения мяса по сортам!!! А еще бараноед.

Я уж не говорю про то, что мясу нужно было дать созреть в целом виде.

В следующий раз (а он будет, потому что баран хорош, и ферма близко) на вопрос есть ли у меня нож, я зловеще отвечу «да». И пусть только кто-нибудь покусится на то, чтобы сделать мне удобнее.

Мне удобнее по-моему. Я же фрау, в конце концов.