ksenobianin

Находясь в командировке в одном из небольшом городе средней полосы нашей необъятной Родины, снял гостиничный номер в гостинице с громким названием "Центральная". Поскольку реально за день запарился то взяв в номер коньяк( шкалик) и почему то на закуску апельсин, все это дело употребив я начал засыпать. Ну не для ни кого не секрет что начинают заебывать по телефону местные жрицы любви с приглашение отдохнуть за 1000 руб час, или 1500, самая дорогое было у меня было в Ханты-Мансийске 3000 за час, но не суть. Короче сказал что на сегодня я устал и нету желания( да и денег не густо оставалось), и просил передать по своим девичьим каналам что бы меня не беспокоили, иначе оттрахаю всех и денег не дам, причем оттрахаю мозг.
Вообщем сплю, ни кого не трогаю, и бля женский крик на весь коридор " помогите" и стучание в дверь. " ебтыть" поспал, крик повторяется, "вызовите дежурную кто нибудь.а-а-а, у меня там подруга, её насилуют" " во бля "-думаю, 131 статья УК, слышу мужской рык-"иди на хер, дура, протрезвей". Одеваюсь, выхожу в коридор, смотрю стоит мадам примерно лет 25-30 на вид, невзрачный вид надо признать, но не проститутка. Из соседнего номера тоже выходит мужик, здоровый такой хлопчик. Одновременно задаем логичный вопрос, что случилось сударыня? Почему не даете отдохнуть уставшим путникам?
-Ребята, ломайте дверь вот этого номера, там мою подругу насилуют 2 мужиков
Я прислушался, вроде нет соответствующих звуков насилия, слышно что играет музыка и не особо громко, но делать нечего, надо спасать подругу, барабаню в дверь, открывает дверь парень с обнаженным торсом
Эта сударыня кидается на него с воплем " тварь и гад" он отбивается, из второй комнаты выходит еще один мужик, ситуация странная, не видно следов преступления вообще, на столе спиртные напитки, нормальная закуска, входить мы не имеем право.
Я говорю,
-вот тут она кричит что тут насилуют девушку
-бля да кто насилует? Мы в ванной романтик устроили
Из ванной выходит девушка( реально симпотная) и говорит нам-ребят вы на эту не обращайте внимание, она с прибабахом, ни кто меня не насилует, все хорошо.
Услышав это , страшненькая фыркнула что то сказала подруге типо" сучка" и убежала
-Я конечно дико извиняюсь но все таки что произошло?
Оказывается 2 парня такие же командировочные,один гуляя днем по городу познакомился с этой красивой, пригласил отметить знакомство к нему в номер, но что бы та взяла подругу для его коллеги, эта взяла страшную подругу. Второй парень как её увидел сразу опрокинул в себя пузырь, посмотрел что эта краше не становится ушел спать поняв что он столько не выпьет. У этих намечается романтик, они тонко намекали что бы подруга слиняла куда нибудь, а у той от спиртного чердак поехал, начала тащить домой девчонку, то есть по принципу и я не потрахаюсь тогда и ни кто не потрахается, они её выставили за дверь, дали денег на такси но а дальше эта стала орать, все таки пьяные бабы не предсказуемые
Больше всего мне понравился комментарий мужика который тоже на крики вышел
-Все таки бабы не мужики, у нас наоборот радуются за друга если он отжарит кого то, сегодня повезло ему завтра повезет мне. Все а теперь давайте без криков, спать хочу, и еще за моральный ущерб дайте пузырек водки, нажрусь что бы больше ни кого не слышать.
Я тоже извинился за вторжение, пожелал неспокойной ночи, посоветовал тщательнее выбирать подруг, и ушел спать.
Так что женская дружба оставляет много вопросов товарищи. Автор - негодяйчик.

Яркий круг луны повис над погостом. Кресты и памятники отбрасывали мрачные тени. Ветерок игрался с фантиком, небрежно оброненным ребенком. Ночь после «родительского дня» была особенно тихой, будто кладбище отдыхало от дневного наплыва посетителей.

– Маша, я боюсь, – все время хныкала маленькая белокурая девочка, пока они пробирались между могилами к дороге в деревню.

– Да не хнычь ты! – одернула сестру девочка постарше. – Мне и самой страшно.
Они прошли через ворота, остановились и двинулись вниз по дороге.

– Маша, Машенька, может, давай спрячемся где-нибудь?

– Не говори глупостей, Ирина! – строго, уж очень по-взрослому сказала Маша и крепче сжала ладошку сестры. – Мы уже почти пришли.

Они прошли по небольшому мостику над пахнущим тиной ручьем. Камыши зашумели в метре от них. Маша вскрикнула, чем нагнала на младшую сестренку еще больше ужаса. Кто-то или что-то громко плюхнулось в воду. Ира закрыла рот свободной ладошкой и посмотрела на отражение луны, извивающееся в грязной воде. Маша дернула ее за руку и поволокла по полю.

– Маша, кто это был?

Лягушка или рыба, да хоть черт с рогами, какая теперь разница?! Несмотря на страх, сковывающий ее движения, Маша спешила домой. И ее никто не остановит, ни собственный страх, ни хныканье сестры, ни уж тем более какие-то там вымышленные черти.

– Лягушка, – ответила она.

Где-то завыла собака. Потом еще одна.

– Машенька, миленькая, ну давай больше никуда не пойдем, – начала умолять Ира.

– Ты что, хочешь остаться здесь, в поле? – Маша не без удовольствия заметила, что сестра передумала. Помолчала, а потом добавила (ну, чтоб наверняка): – Или ты хочешь, чтобы нас съели волки? – Она показала на лес за погостом.

– Нет. – Ира всхлипнула и вцепилась в Машу обеими руками. – Машенька, пойдем быстрей, а?

Собаки завыли с утроенной силой. Близость деревни почему-то не успокаивала девочек. Они подошли к дому Седельниковых. Покосившаяся изба проводила их угрюмым взглядом пустых окон-глазниц. Хозяева умерли года три назад, оставив дом доживать за себя. Выпили и угорели. Забыли открыть заслонку. Маше было четырнадцать, и поэтому она знала о «подобных вещах», как говорила ее подруга Нелька, все. «Подобные вещи» происходили часто. Удивительно, что их деревня еще не вымерла вся.

Маша еще раз посмотрела на дом Седельниковых. Мертвее мертвого (так тоже иногда выражалась Нелька). Маша посмотрела вдаль. Луна щедро поливала крыши домов, дорогу, едва пригодную для передвижения. Деревня в лунном свете выглядела не намного привлекательней кладбища. А дом Седельниковых был жутким склепом, в котором могли водиться…

– Ты думаешь, они дома? – вдруг спросила Ира.

Маша остановилась и округлила глаза.

– Мама с папой, – пояснила девочка.

Маша выдохнула:

– А где им еще быть?

– Ну, не знаю. Раз уж они нас забыли…

– Они нас не забыли! – закричала Маша, но когда увидела слезы, набухающие в уголках глаз младшей сестры, опомнилась, обняла ее и тихо заговорила: – Ирочка, они нас не забыли. Это мы заигрались и не заметили…

– Я боюсь, – просто сказала Ира и заплакала.

Ее безмолвный плач рвал сердце Маши. Боль нарастала в груди, будто кто-то невидимый пробрался к ней внутрь и жевал ее, потом поднялся изжеванным комком к горлу и грозил вырваться наружу слезами. И у нее вряд ли получится так тихо, по-взрослому, плакать и идти вперед, как у семилетней сестры. Маше хотелось упасть прямо здесь на грунтовой дороге и забиться в истерике. От обиды на родителей, от страха, окутавшего ее, словно саван.

«Я боюсь, я боюсь, – вдруг начала вторить Ире Маша, но не вслух, а там, где ее никто не услышит, где-то у себя в голове. – Я боюсь».

Причина ее страха была особенной, ничего общего с опасностью быть съеденными волками, собаками или чертями. Она боялась, что родители…

– Они нас ждут! – вскрикнула Ира и потянула за собой Машу.

Они вбежали на крыльцо. Дверь оказалась открытой. Маша остановилась и не выпустила руки сестры.

– Маша, ну ты чего? Они же нас ждут.

Маша не могла объяснить, но ее что-то тревожило. Вместо объяснений ей хотелось закричать во все горло:

– Я боюсь!

Она едва сдержалась от воплей и шагнула в темные сени первой. Маша ничего не видела, она знала. Три шага вперед, один шаг влево – ведро, два шага от него – скамейка со всяким хламом, пять шагов вдоль нее, и вот она – дверь. Этот путь был не самым коротким, но самым безопасным. Так девочка научилась сама и научила Иру бесшумно пробираться в дом, не разбудив родителей.

Маша дрожала всем телом, но шла вперед, ведя за собой сестру. Она очень переживала, что вдруг затрясутся руки и выдадут ее страх. У входа в кухню остановилась, перевела дыхание и открыла дверь.

– Машенька, что там? – спросила Ира и попыталась выйти из-за спины сестры.

– Ничего, – ответила Маша и посмотрела на сидевшую за столом мать.

– Кто здесь? – Женщина подняла помутневший взгляд от стола и зафиксировала его на входной двери.

В сенях загремело ведро, упала лавка. В кухню вошел отец, посмотрел на девочек, но, не найдя там ничего интересного, перевел взгляд на жену.

– Что сидишь, сука? – Гнусавый голос отца заставил сморщиться Машу.

– Принес? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Принес, – кивнул отец и достал из-за пояса две бутылки. Маша от двери не видела этикеток, но была уверена, что это водка.

– Маша, что там? – Ира все-таки выглянула из-за сестры.

– Они действительно нас забыли, – ответила Маша. – Пошли спать.

Вопль отца заставил их вздрогнуть:

– Не кури здесь!

Девочки обернулись.

– Сука, девок спалила и нас хочешь?!

Маша впервые за ночь отпустила руку Иры и подошла к столу. Родители орали друг на друга, но она их не слышала. Она слышала треск. Так трещит костер. Запах дыма был повсюду. Маша осмотрела кухню. Языки пламени лизали деревянные стены.

– Мама, – прошептала Маша, – мама, проснись.

Мать тогда была пьяна.

– Мама, проснись, мы горим!

Женщина открыла сначала один глаз. Маша дернула маму за рукав. Второй глаз смотрел на нее сквозь узкую щелку.

– Мы горим! – кричала девочка. За ее спиной, как и сейчас, стояла Ира и все время хныкала:

– Я боюсь, Машенька, я боюсь.

Женщина в грязном халате на голом теле подскочила и забегала по дому. Жар становился все невыносимей, как и хныканье младшей сестренки:

– Я боюсь, я боюсь, я боюсь.

– Мама, надо уходить, – подсказала Маша.

Женщина кивнула, схватила со стола недопитую бутылку водки и выбежала из дома.

«Они нас забыли, – снова подумала Маша. – Как и в тот день, когда…»

Наверное, мама сильно хлопнула дверью. Когда девочки подбежали к выходу, горящая балка упала к их ногам.

– Маша, они что, нас не видят? – Ира подошла к сестре.

– Они нас никогда и не видели, – произнесла Маша и подбежала к столу. Схватила бутылку и бросила на пол. – Хватит!

Она с удовольствием смотрела на ошарашенных родителей. Отец крестился, мать что-то шептала. Маша взяла стул и со всей силой опустила его на стол. Мать отскочила и упала на пол. Девочка успокоилась и посмотрела на младшую сестру.

– Машенька, зачем ты так? Я ведь боюсь. – На глазах Иры начали проступать слезы.

«Чтобы помнили и никогда не забывали», – хотела крикнуть Маша (все-таки злость не прошла), но ее остановили слезы. Она подошла к Ире и обняла ее.

– Не бойся, сестричка, – произнесла она, всхлипнув. – Нам теперь бояться нечего.

– Мама с папой нас так и не увидят? – Девочка тоже всхлипнула.

Маша обернулась и зло посмотрела на родителей.

«Нет, не увидят». – Она не была уверена, вспомнят ли они их имена еще через год.

Но она не могла так сказать Ире. Возможно, потом, а сейчас…

– Мы будем приходить к ним и напоминать о себе. А теперь пойдем домой.

– Машенька, но мы же дома.

– У нас теперь другой дом, – произнесла Маша и еще раз посмотрела на отца и мать. Они, все еще крестясь, сидели на полу.

– Пошли, – кивнула Ира и взяла старшую сестру за руку.

Маша обрадовалась, что Ира не начала долгих расспросов (может, и она все поняла), и улыбнулась сестричке. Они, взявшись за руки, пошли к кладбищу. Улыбки не сходили с их бледных лиц.

Мужчина посмотрел по сторонам, еще раз перекрестился (пусть он не знал, как при этом складывать пальцы и слева направо или справа налево нужно креститься, но был уверен, что это поможет отогнать нечисть) и сел за стол.
– Что это было? – Женщина встала на ноги, пошатнулась и села рядом.

– Ептать! – Мужчина ударил ладонью себя по лбу, покрытому испариной. – Сегодня же «провода», – сказал он, будто это объясняло появление летающих предметов в доме.

– И что? – не поняла женщина.

– Мы же девок не помянули! – вскрикнул мужчина и поставил на стол еще одну бутылку водки.



Автор - Hask.

Блядь, да почему-ж здесь всегда так продувает-то? - Витек повернулся к напарнику: - Слышь, пойдем на опорник, кофе выпьем, посидим маленько. Все равно, пока тихо в городе.
Пошли, чо.
Еще не было и семи часов, вечерний город, подобрался как дикий, голодный зверь, готовясь к прыжку. Галдящая, матерящаяся, пьющее дешевое пиво и тянущая одну сигарету на двоих гопота, еще не оккупировала подъезды, спасаясь от сырого апрельского ветра, почтенные отцы семейств только еще наливались пойлом и возвращались из гаражей, бань и прочих маленьких убежищ, где прятались, подобно первым христианам, от жен и детей, всячески оттягивая момент возвращения. Шумные компании, отмечающие дни рождения и свадьбы, не успели достать соседей, а кабаках еще не никого не били. Пока.
Где-то через час-полтора город взорвется ревом сирен, пьяными криками, громкой музыкой. Полетят, сверкая маяками, милиция и «Скорая», эфир оживет, а пока можно посидеть, выпить кофе и выкурить сигарету.
Мужичок вынырнул как-то внезапно:
Извините, а можно у вас спросить?
Спрашивайте, почему нельзя-то..
Вот, скажите, когда человека забирают в вытрезвитель, пишут - «Своим видом оскорблял человеческое достоинство». А вот человек никого не оскорблял, шел себе домой.
«Вот откуда ты такой взялся-то,а?» - пронеслось в голове у Витька. Концевым хамом и грубияном он не был, более того, всячески одобрял юридическую грамотность, справедливо полагая, что даже маленькое знание порой уберегает от больших неприятностей. Но вот таких-вот правоведов-любителей, черпающих знания из передач, типа «Час суда с Павлом Астаховым» он ненавидел лютой ненавистью. Знания нужно получать из первоисточника — почитать кодекс, причем с комментариями, проконсультироваться с юристом, если что-то неясно, но никак не из советов неграмотных друзей, типа «А у них бумага должна быть, что они тебя руками трогать могут». Такие источники гарантируют огромные пробелы в знаниях, искаженное представление о законодательстве РФ и огромной неожиданностью становится тот факт, что сотрудники, для разъяснения особо неграмотным, имеют право применять физическую силу и специальные средства.
Хотение крепкого кофе и вкусной сигареты, которые предполагалось вкусить прижав зад на стул, никуда не делось. Однако-ж, не далее, чем с пол-чача назад, на разводе, оперативный дежурный в очередной раз помянул о необходимости соблюдать законность и о том, что с гражданами надо говорить вежливо и корректно. Стало быть, если нельзя этого самого гражданина примитивно послать нахуй, то нужно растолковать ему некоторые моменты.
Ну, судя по вашему живому интересу, я полагаю, что недавно вы в вытрезвителе и побывали, ага?
Это значения не имеет, мне интересно, как вы определяете, что человек кого оскорбляет, когда он идет и никого никак не обзывает?
Ну, не имеет, так не имеет. Ладно, для начала — во-первых, статья, по которой вас явно привлекли к административной ответственности, называется -»Появление в общественном месте в состоянии опьянения». То есть, наказали за то, что шли пьяным.
Ну, а причем здесь - «оскорблял»? - Мужичок смотрел дерзко и с вызовом
Вот смотрите -наш законодатель считает, правда непонятно почему, что у человека есть некое человеческое достоинство, что человеку свойственно стремление к развитию. Я-то с ним, конечно, не согласен, поскольку человек — полная скотина, которую нужно жестоко пиздить, чтобы она, хотя-бы, не бросала окурки мимо урны и не ссала под окнами. Но пойдем дальше — так вот, идете вы пьяный, шатаетесь, речь у вас невнятная, одежда неряшлива — галстук там болтается, ширинка незастегнута или рукав , предположим, в говне испачкан. Ну, пусть не именно вы, это я так, к слову. Так вот, вот этот ваш неряшливый вид и оскорбляет это самое человеческое достоинство. То есть не вы кого-то обозвали козлом и пидарасом, а сам ваш вид. Ну, поняли?
Так, нет, а почему..
А, почему в вытрезвитель? Вот смотрите -вытрезвитель, это не наказание. Вытрезвитель -это услуга, предоставляемая принудительно. Не нужно смотреть на меня, как Ленин на буржуазию. Не я это придумал, я это только выполняю. Так вот, в вытрезвитель помещают тогда, когда человек пьян, плохо ориентироваться и может причинить вред себе или окружающим. А необходимость и возможность определяет медработник, который там находится. Нет, мне ничего доказывать не нужно, не я вас задерживал, не я вас в медяк помещал. Рядом я не стоял, поэтому ничего сказать я вам не могу.
Так это что, получается у нас пить совсем нельзя? - праведный гнев полыхал с непередаваемой яростью
Ну,чО нельзя-то? Пить можно, ходить по улице пьяным нельзя. Я-же вам говорю -вы свои претензии высказываете совсем не по адресу. Мы-же законы не принимаем, мы только все это выполняем. Ладно, что мог, я вам рассказал. Если что-то неясно -почитайте кодекс, об административных правонарушениях — весьма полезная книжка! К юристу сходите, благо стоит это не каких-то огромных денег.
Нет, подождите!
Блядь, ну нахера за рукав-то хватать?
Ну, что еще? Давайте откровенно — в данным момент наша помощь вам не нужна. Если вы хотите высказать мне недовольство работой милиции, то, опять-же, слушать вас у меня нет никакого желания. Если честно, то я меня, сегодня, пошла четвертая ночь. Я устал как собака, хочу сигарету, кофе и немного посидеть отдохнуть. Ничего из этого вы мне предложить не можете, а я вам, в вашем желании высказать свое возмущение, никак не могу помочь. Так что будьте так добры, отпустите мой рукав и идите по своим делам.
Вот, вот сейчас вы и показали свое отношение к народу..
Мужчина, вы меня извините, но сейчас вы рискуете стать жертвой милицейского произвола
Чо?
Ничо! Иди нахуй, мудак старый, пока в ебло не получил!
Зловещий голос оперативного дежурного зашипел из радиостанции: - «Всем нарядам и автопатрулям! Клуб «Строитель» - большая драка! Кто принял?»
Два шесть от площади!
Три два пошел!
Семь четыре принял!
Сто тридцать — Северску!
На связи..
Победы два, бывший сожитель пришел, ломает дверь топором
Принял, пошли
Меры личной безопасности!
Понял, понял..
Город прыгнул - в «строяке» охрана и ГНР растаскивали драку, бывший сожитель, аккуратно положив топор, лежал лицом на грязной лестничной площадке, ожидаю машину, что увезет его в вытрезвитель, куда-то мчалась скорая, где-то гайцы крутили пьяного водителя. Куда-то ушли вялость и сонливость. Субботний вечер только начинался... Автор - vampa_odin.

Одна девушка пошла покупать себе туфли. А денег у нее было мало. Это была бедная девушка. Бедная, но честная. Долго она ходила по магазинам, но так ничего себе и не выбрала, потому что денег у нее было мало. И совсем уж было отчаялась, как вдруг увидела магазин секонд-хенд. И зашла. А там стоят красные лаковые туфли «Прада». По цене калош резиновых черных, артикул К-2. А продавщица ей и говорит:
- Не покупайте эти туфли! На них, наверное, проклятие наложено – сколько бы раз мы их ни продавали, они через неделю снова у нас оказываются!
Но девушка не послушалась, и купила красные туфли. Принесла она их домой и надела. И только и успела поглядеть на себя в зеркало, как туфли сами собой понесли ее в ночной клуб. В клубе туфли заставили ее выпить шесть стопок текилы, а потом – забраться на барную стойку и плясать. Когда девушка пришла в себя, было уже утро, она лежала в незнакомой комнате, а рядом с ней спал посторонний мужик. Девушка испугалась и поскорее убежала домой, пока незнакомый мужик не проснулся. Весь день девушка очень переживала и пила капли. А вечером…
Вечером красные туфли снова понесли ее в ночной клуб и заставили выпить шесть стопок текилы и плясать на стойке. А утром она снова проснулась рядом с незнакомым мужиком. И так стало повторяться каждую ночь. К концу недели девушка начала подозревать, что что-то здесь не так, и хотела красные туфли выбросить. Но не смогла. Нет, она, конечно, была девушка бедная, но честная, но не полная же дура – туфли «Прада» выбрасывать!
И пошла девушка к православной целительнице матушке Варваре . Матушка Варвара деньги взяла, девушку выслушала, иконы по Фен-Шую расставила, да и говорит:
- Это, дочка, не простые туфли. На них, наверное, проклятие наложено. Ты сделай-ка вот что: когда в следующий раз будешь текилу пить и на стойке плясать, выпей не шесть стопок, а семь. Семь – число магическое! Очень сильное колдунство!
Так девушка и сделала. Когда выпила она шесть стопок текилы, и туфли понесли ее на барную стойку плясать, она изловчилась, да и намахнула еще стопочку. И упала как подкошенная. А наутро она проснулась возле мусорного бака за ночным клубом. А зловещие красные туфли пропали. И сумочка. И деньги. И сережки с топазами. И впрямь, семь – магическое число! Очень сильное колдунство! Автор - Панкрат.
А красные туфли тем же утром бомжи сдали в секонд-хенд.
А мораль этой истории такова: уж если продавец, вопреки логике и здравому смыслу, сообщает вам о недостатках товара и отговаривает его покупать – прислушайтесь к его словам.