frezj

В детстве я вообще ничего не боялся, даже пауков. А слово фобия узнал после двадцати лет. Советские люди вообще ничего нерационального не боялись, а я начинал как будущий строитель коммунизма, так что никаких страхов, тревог (ну, кроме как где достать денег, чтоб купить баночку почти целых хобчиков у метро, или: а даст ли тетка в магазине 24 часа портвейн Алушта в долг?) у меня не было.

Но с возрастом я все-таки получил свою порцию тревожного говна. В общем, как на духу, признаюсь: я, ребята, панически боюсь пожаров.

Нет, я эти пожары только издалека и по НТВ видел, так что сказать, что страх логичен, никак не выйдет. Но я, зараза такая, впадаю в панику, едва учую запах горелого. Будь то мусорник у метро, куда какая-то дрянь бросила горящий бычок, костры, которые разводят на Финском заливе маниакальные шашлыколюбы. Ну и листья жгут, листья жгут... У Че Бояры в песне это прощальный салют, а у меня полный и законченный писец.

Взрослый, здоровый амбал, а как унюхаю дым, начинается зверский расколбас.

Вышло так, что из нормальной хаты в Купчино, где все было устроено на электричестве, я переехал на съемную квартиру на Трамвайный проспект. Если кто знает, это панельная хрущевка, газовая колонка греет воду, газовая плита — еду. Огонь просто кругом. Но у меня выбора не было, ценник за хату был мизерный. В общем, я скрепил свое сердце, поджал яйца и переехал.

Колонка эта адская. Если кто не знает, кошмарный агрегат, внутри которого при включении воды бухает, громыхает. Кажется, вот сейчас все и рванет.

Понятно, что в первую же ночь мне приснился кошмар. Типа я просыпаюсь, а в комнате темно, хоть глаз выколи, а прямо напротив меня огонек сигареты подрагивает. И ощущение такое, словно кто-то меня рассматривает. Но самое жуткое, что дымом пахнет. И не табачным, а самым обычным дымом, как будто тряпки горят. Я матерясь вскакиваю, чуть в штаны не наложив, а тот, который курит в темноте, вдруг хобец свой прямо на мою кровать кидает, и все как по команде вспыхивает: занавески горят, ковер дебильный, мои трусы уже занялись...

В общем, я проснулся понятно какой. Руки трясутся, весь потом провонял. Ну вы знаете, пот от страха так пахнет, что блевать охота.

Я в душ, а тут как эта колонка бухнет... Короче чуть в ванной сознание не потерял. А когда более или менее очухался и помылся холодной водой, вроде отпустило. Но буквально на пару минут.

Как я вышел из ванной, так сразу и почуял, как горелым завоняло. Все облазил, все проверил. Нигде ничего. Да и газ, если вдруг утечка, пахнет совсем по-другому... В общем, я понял, что это глюк.

Ну, я же нормальный мужик, у меня вроде никаких таких с башкой проблем не было. Но Светка, моя бывшая, что-то забеспокоилась, потащила меня проверяться. Ничего не нашли. Хотя только что не вскрывали мне черепушку.

Я только начал успокаиваться, как опять кошмар и опять этот мудак невидимый со своей сигаретой, только теперь он еще и радио включил. Короче, запах паленого, статические шумы, огонек сигареты — я, честно говоря, обосрался. Не в прямом, конечно, смысле. Но почти.

После этого сна запах горелого в хате меня больше не оставлял. Я вообще только спать домой приходил, но все равно нервы были ни к черту. В какой-то момент я осознал, что этот чертов газ однажды рванет, и я сгорю вместе с квартирой.

Я позвонил хозяйке, сказал, так и так, переезжаю, срочная надобность. По быстрому нашел себе хату на Гражданке на 200 долларов дороже, но с ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ, мать ее, плитой и нормальным водоснабжением.

В общем, бобер выдохнул. И тут где-то через месяц мне звонит бывшая хозяйка и спрашивает:

— Виталь, а ты случайно ничего такого в квартире не замечал?

Ну, я замялся, конечно, но не рассказывать же ей про мои глюки? В общем, я сказал, что ничего такого не замечал. А что, мол. А она мне и выдает: а квартира–то сгорела. И девочка, которая снимала ее, умерла.

Меня конечно прибило конкретно. Думаю. Ё-мое, битва экстрасенсов! Я ж знал, что эта сучья газовая колонка рванет!!!

А тетка тут и говорит вдруг:

— Я почему спрашиваю, менты с электриками говорят, что дело было в проводке. Мы поменяли ее, но вроде как одну из розеток коротнуло, ну и пошло-поехало.

Тут я так и сел.

— Так, — говорю. — Что, не в колонке дело было?

Она мне:

— Нет, ты что, колонки редко взрываются, а у нас современная стояла, с предохранителями от утечки.

И все такое. В общем повесил я трубку, сел и обтекаю, значит.

Тут вдруг слышу звук странный. Как будто стрекотание где-то в стене. Прислушался — стрекочет, железно, неприятно так, хоть и тихо...

Я к чему: мне теперь вообще не понятно что делать, потому что стрёкот этот не прекращается, а вчера я проснулся от того, что воняет горелым...

Если не свихнусь к субботе, буду искать новое жилье. Только вот как найти такое, где ни газа, ни электричества нет? И еще... Мудак тот из темноты опять курит, курит и следит за мной.

У меня чуткий сон. Где-то скрипнет мебель, или закапает вода из неисправного крана раковины в ванной, проедет за окном автомобиль — я слышу всё. По жизни это скорее мешает мне, потому что просыпаюсь-то я легко, а вот засыпаю — с трудом. Но я всегда просыпаюсь.

Мне снилось что-то невнятное и мутное, как отражение в зеркале, лежащем под водой. Преследовало чувство: на меня смотрят. И во сне это напугало меня настолько, что я задохнулась и проснулась в ужасе, с широко раскрытым ртом, будто собираясь закричать. Передо мной стояла размытая и тёмная фигура, зыбкая тень, и спросонья я дёрнулась назад, двигаясь дальше от края постели, ударилась затылком о стену.

— Мам, — сказала фигура, и только тогда до меня дошло, что это всего лишь моя дочь. Аня. Испугалась чего-то и пришла ко мне.

Я села в кровати, нашаривая выключатель ночника правой рукой и очки — левой. Лоб у меня взмок и чёлка неприятно прилипла к нему, пуговицы пижамной куртки были расстёгнуты до середины груди, а сама куртка сбилась на бок, простыня смялась... Да, у меня проблемы со сном. И у моей шестилетней дочери — тоже.

— Что такое, солныш?

Голос охрип. Прежде чем заговорить, пришлось откашляться и прочистить горло, сглотнуть комок слизистой слюны, но всё равно казалось, что я каркаю, как старуха. Тут я, наконец, нашла очки под лежащей обложкой вверх книжкой и надела их.

— Мама, под кроватью Бабайка. Я боюсь.

Она хмурилась и дула губы, переступала по полу босыми ножками, прижимая к груди игрушку — то ли медведя, то ли льва, а может, слона или кошку. Хоть в очках, хоть без них, а я никогда не могла понять, что это за создание и как мог он додуматься подарить нашей дочери такую дрянь. Но я всегда делала вид, что она мне нравится. Не станешь же настраивать ребёнка против родного отца, каким бы сукиным сыном он (по твоему мнению) ни был. Но этот Бабайка... Ведь это он его придумал. О чём он только думал? Господи, ну о чём и чем он думал вообще?

Я вздохнула и поднялась с кровати, сдёрнула со спинки стула халат и накинула его на плечи. Пошла в детскую, дочь шла следом за мной. Мы обе знали, что будет дальше, это был наш классический ночной ритуал изгнания Бабайки-из-под-кровати. Сейчас мама войдёт в комнату, не зажигая света, подойдёт к кроватке и опустится перед ней на колени, поднимет край простынки и заглянет за него. Аня в это время будет стоять у двери, обнимая своего то ли пса, то ли свинку, то ли чёрт знает кого. Потом мама выпрямится, повернётся к ней и скажет с улыбкой, что никого там нет, и не было, и не будет никогда. И Аня повторит: «Нет, и не было, и не будет никогда». После этого можно уже подниматься на ноги и, ткнувшись губами в подставленный лоб, идти к себе, чтобы попытаться уснуть.

Так всегда бывает. И каждый раз и я заглядываю под кровать с ожиданием, что уж в этот-то раз точно увижу там что-то еще, помимо старого мячика. Но там никогда ничего нет. В этот раз не было тоже.

Я пролежала больше часа, вертясь с боку на бок и вздыхая, гоняя суматошные мысли о работе, о здоровье, о бывшем муже. Насчитала девятьсот пятьдесят семь овец и сдалась, встала, решив выпить чаю. Я злилась на Аню, которая меня разбудила и из-за которой я теперь не высплюсь, злилась на мужа — это он напугал ребёнка Бабайкой, чтобы заставить её послушнее ложиться спать, раздражение соперничало во мне с усталостью, так что чай показался хорошей идеей.

Снова халат на плечи, ноги в тапки, а без очков можно и обойтись в этот раз. Я старалась вести себя как можно тише, чтобы не разбудить дочку снова. Чайник на плиту, свежая вода, огонь побольше, чтобы скорее вскипела вода, пакетик в чашку, ложку сахара, две ложки коньяка.

Ах.

Я обожаю чай. Даже дешевые пакетики, воняющие синтетическими фруктами, все эти «Ягодные миксы» и «Лимонные искры». Никогда не пью кофе, всегда только чай. Привычный химический аромат, ложка тихо звякает, стукнув о край чашки.

Делаю глоток и... просыпаюсь.

Вот я сижу в кухне, в тапках и халате. В ладонях зажата опустевшая чашка, с края её свисает нитка чайного пакетика, а на дне слоем лежит плохо размешанный сахар. Резко пахнет дешевым коньяком.

Я вздохнула. Я прикрыла глаза. Как всегда. Мой обычный ночной ритуал изгнания Бабайки-из-души.

У меня проблемы со сном. Я лунатик.

Не глядя сунув кружку в раковину, я запахнула халат плотнее и прошла в детскую. В дверях гостиной стояла фигура-тень, и в который раз я порадовалась, что во время своих сонных походов не надеваю очки. Стоит прищуриться — тень пропадёт, но щурить глаза я не стала, а вот рассматривать её никогда не было ни малейшего желания. Но я не боюсь её — я привыкла. Да и что плохого может сделать мне эта тень? Я шла в детскую, и тёмная фигура-тень кралась за мной. Сейчас мама войдёт в комнату, не зажигая света, подойдёт к кроватке и опустится перед ней на колени, поднимет край простынки и заглянет за него.

На полу лежит игрушка — то ли мышь, то ли собака, то ли свинка. А может, крокодил. У неё бессмысленная улыбка на морде и пуговичные круглые глаза. Она каждый раз там лежит. Каждую ночь. Каждую ночь я кладу её назад на пустую кроватку, прикрываю одеялом, поправляю несуществующую морщинку на подушке и желаю пустоте доброй ночи.

Тень ребёнка исчезает без следа. И я знаю, что после этого усну очень крепко и спокойно просплю до утра, чтобы следующей ночью снова отгонять страхи от дочери, которая умерла давно уже, умерла маленькой девочкой, оставив нас с мужем, одичавших и одуревших от горя, окончательно разрушать то, что было когда-то семьёй.

Детские страхи долго живут. И оживают в полночь. Но всегда есть мама, которая защитит даже мёртвого своего ребёнка от этих страхов, от Бабайки-из-темноты. И скажет, что Бабайки нет, и не было, и никогда не будет.

P.S: поскольку на пикабу уже имеется аналогичный проект @CreepyStory было сделано решение свернуть работу на этом сайте. Однако для тех, кому нравятся мои истории они будут публиковаться в паблике вк /creepyeverywhere

История случилась пару дней назад.

Раздался звонок в дверь часа в три ночи.

Поминая по матушке того, кто не дал мне выспаться, открыл дверь. На пороге стояла зарёванная соседка.

На вопрос «что случилось?» она, всхлипывая, поведала мне, что у неё дома кто-то есть, а родители уехали за город и не смогут вернуться до утра. Некультурно зевая, обув тапочки, пошли к ней, дабы узнать причину такого испуга.

Как ни странно, свет у неё дома не работал, «автоматы» на включение/выключение не реагировали и в подъезде свет горел. Войдя в квартиру, первым делом обратил внимание на движение в комнате. Там словно копошился какой-то зверь. Посветив телефонным фонариком, я увидел нечто, напоминающее безобразную старуху довольно маленького роста. Старые, безобразные лохмотья, маленькие глазки, злобно блестящие в свете фонарика, спутанные волосы, крючковатые пальцы, беспорядочно теребящие одежду. Таким мне запомнилось это существо.

Не сказать, что до жути испугался (одного испуганного человека в квартире хватало), но удивился сильно. Надо было что-то предпринимать.

— Ты кто?

— Я... Нююююга... (ставлю многоточия после каждого слова, так как говорило это существо с трудом, словно вспоминая человеческую речь)

Голос был скрипучий и слишком тонкий для взрослого человека.

Соседка, взвизгнув, убежала, оставив меня наедине с этим существом. Я смотрел на существо, оно злобно смотрело на меня. Не придумав ничего умнее, я задал самый логичный вопрос:

— Что тебе надо здесь?

— Нюга... хочет... — на это фразе существо замолчало и начало теребить одежду ещё быстрее.

— Уходи!

— Нююююга... хооочет...

Происходящее начинало напоминать сон, когда нелогичность происходящего выбивает из колеи, но ты продолжаешь жить и существовать, смиряясь с этим.

Я понял, что добровольно существо не покинет квартиру. Развернувшись, я пошёл к себе домой. Нет, не за ружьём, не за распятием или святой водой, не за битой (хотя мысль неплохая). Взяв подмышку своего кота (животные в «таких» ситуациях и видят лучше, и знают больше), вернулся в дом, где гостило непонятное существо. Встав в нескольких метрах от существа, я поставил кота рядом с собой и продолжал следить за существом, светя фонариком.

Существо перестало злобно смотреть на меня, теперь его (её) внимание было приковано к моему коту, который в свою очередь рассматривал существо. Не было картинного кошачьего выгибания спины, не было злого шипения, кот издал лишь недовольный звук, похожий на мартовский вой. Существо стало ещё быстрей теребить одежду, смотря на кота с явной агрессией.

— Нююююга...

Голос существа стал похож на шипение, злобное и неприятное. Кот продолжал стоять и смотреть на существо, подвывая, существо же смотрело на кота. Вдруг существо встало, выпустило одежду из рук и повернулось в сторону второй комнаты.

— Нюююга... ухоооодит...

После чего существо, довольно быстро, вразвалочку, скрылось в темноте второй комнаты.

Я кинулся туда, освещая путь фонариком, но там никого не было. Я обшарил все закоулки (внимательно, насколько позволял фонарик телефона). Было пусто. Убедившись, что квартира пустая, я взял кота и покинул квартиру.

Соседка ждала меня на лестнице, тихо плача. Закрыв квартиру на ключ, мы прошли ко мне, где я напоил её чаем и уложил спать. Самому спать уже не хотелось, я пытался найти информацию, которая помогла бы мне понять происходящее.

Днём, когда вернулись родители девочки, встревоженные ночным звонком, мы все вместе прошли в дом. Света по-прежнему не было (как позже выяснилось, вышел из строя квартирный «автомат»). Квартира была пуста, лишь следы странной грязи, идущие от места, где было существо, до угла соседней комнаты, напоминали о ночных событиях. Также одежда, которую перебирало это существо, была в такой же непонятной грязи.

На днях мне достался жесткий диск, вынутый из какого-то старого компьютера. Выглядел он неважно — потеки какой-то грязюки на корпусе, следы зелени на плате — явные признаки воздействия влаги. Я его брал скорее на разборку — магниты, пластины, моторчик, но решил проверить, рабочий ли он, и поглядеть, что за файлы на нем. Диск неожиданно оказался вполне рабочим и в неплохом состоянии. Основная масса файлов не представляла какого-то интереса — киношки и ролики, в основном — известного содержания, музыка, не вписывающаяся в мои вкусы, картинки с котиками и демотиваторы из Интернета, фоточки на паршивую мыльницу фирмы «Никон» с пьяными рожами, несколько вордовских файлов с копипастой (явно из браузера) на тему еврейского заговора, ГМО, прививок — довольно тупой и шаблонной. Еще несколько служебных записок с просьбой снабдить канцтоварами или вроде того. Стандартная, наверняка пиратская, Windows XP, стандартный же набор софта, тоже кряченного, танки и еще пара игр второй свежести. В общем, довольно обычное унылое содержимое. Напоследок я решил вывести все файлы в порядке дат создания и в конце списка обнаружил текстовый файл, набранный в Word. В нем писалось о каких-то странных вещах. Написано было довольно безграмотно и с зашкаливающим количеством мата, так что я решил немного литературно обработать текст, прежде чем выкладывать его. Текст начинался с пространного излияния на тему работы, выпитого с «друганами» пива и другой бытовухи, это начало совершенно неинтересно и я его опускаю.

------

… Перед сном я пошел в душ. Какой-то грязной была ванна около сливного отверстия. Я не придал этому значения, подумав, что пора бы уже и устроить дома генеральную уборку. Нет, чтобы вспомнить о том, что этой грязи полтора часа назад не было. В общем, влез в ванну, моюсь себе. Заметил, что вода уходит плохо — видимо, слив забился. Вантуз был в туалете, я решил не шататься по квартире голым и мокрым, а решить проблему слива позже.

Впрочем, проблема решилась сама — из слива забурлило и вода стала быстро уходить. Тем временем я намылил голову, и по этой причине глаза у меня были закрыты. Тут я переступил ногами и… почувствовал, будто за что-то зацепился. Что-то держало ногу. Я испугался, открыл глаза, их залило мылом и защипало, и ничего увидеть не удалось. Я быстро смыл шампунь и открыл глаза снова.

Из сливного отверстия тянулись какие-то мутно-белые тонкие нити, концы которых прикрепились к коже ноги, натягивая ее. Тут из слива как будто выстрелило мутной струйкой, и к моей ноге прилепилась еще одна нить. Потом еще одна, и ещё. Я рванулся — это оказалось больно и совершенно бесполезно, упругие нити только притянули ногу еще ближе к отверстию. Вот тут-то пришел настоящий СТРАХ.

Я сразу впал в панику. Дергаясь и пытаясь оторвать ногу от клейких нитей, количество которых все росло, я только приближался к сливу, а из разорванной кожи сочилась кровь. Потом я увидел на полке нож. Когда-то я что-то резал в ванной и забыл его там.

Я схватил нож и рубанул по нитям. Несколько штук разорвались, но основная масса оказалась слишком прочной. Я справился еще с десятком волокон и вовремя отдернул руку, когда из слива устремились новые — уже в направлении руки с ножом. Я немного выиграл в расстоянии, но особого успеха нож не принес. Повторная атака была с тем же результатом. Боль от разрываемой кожи постепенно становилась нестерпимой. Я снова попытался вырваться, рванувшись и оторвав ее совсем, но кожа человека — чертовски прочная штука. Только слезы из глаз выступили от боли. Моя нога уже была рядом со сливным отверстием. Еще чуть-чуть, и меня начнет туда затягивать — подумал я.

Мысль о том, что это живое и оно должно бояться кипятка, пришла мне внезапно. Я схватил душ и включил горячую воду на полную, пустив струю на ногу. Стало горячо, очень горячо. Потом — дико больно. Но не только мне. Волокна стали отлепляться, отрываться одно за другим, и секунд через двадцать нога была свободна. Я выскочил из ванны и захлопнул за собой дверь, а затем пошел залечивать истерзанную, ошпаренную конечность, оставляя кровавые следы на линолеуме.

Минут через десять, обработав перекисью и забинтовав ногу, я решил заглянуть в ванную. Свет горел — я его не выключал. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Картинка откровенно не радовала — ванна была заполнена сплошной массой из беловато-мутных нитей, которая медленно колыхалась. Ее поверхность выгибалась вниз, напоминая гамак. В глубине ее качалась банка с шампунем. Я в ужасе отпрянул и побежал в комнату, закрывшись и включив свет. Тошнотворное зрелище у меня до сих пор перед глазами.

... Я идиот. Нужно было бежать из квартиры сразу, а я, как дурак, сел писать про эту чертовщину. Только что я вышел из комнаты и увидел из-под двери ванной эти нити. Их уже много, и каждые несколько секунд появляются новые. Они уже перегородили коридор и до входной двери мне уже не добраться. Я захлопнул дверь в комнату и заткнул щели всем, что нашел. У меня теперь есть один выход — окно.

Хорошо то, что этаж только второй, так что у меня достаточно много шансов, что не разобьюсь. И еще хорошо, что лето, не холодно. Потому что есть и плохая вещь — на мне нет ничего, кроме трусов.

Контактер

- Здравствуй, Хосе! – на молодого человека с экрана телевизора смотрело испещренное оспой лицо мужчины средних лет.
Парень выпустил из рук бутылку пива, и та разбиться вдребезги у его худощавых ног.
- Ты кто? – спросил Хосе, вытаращив и без того большие глаза. – Откуда ты знаешь меня? Как ты…
- Мне некогда разглагольствовать с тобой, юноша. У меня мало времени. Ты должен передать моему брату, Рикардо, то, что я сейчас тебе расскажу…
- И не подумаю, – выпалил Хосе. - Я не знаю, кто ты, как ты оказался в телевизоре, прервав трансляцию, но могу заверить, что уже завтра…
- Заткнись, болван, – грубо прервал его незнакомец. - Если бы я был живой, то ни за что не обратился бы к тебе. Даже пребывая на том свете, я не горю желанием с тобой разговаривать, но поскольку ты сосед моего брата, у меня нет выбора. Если откажешься сделать то, о чем прошу, я буду вынужден посетить тебя лично, и как ты догадываешься - ночью. У меня будет не столь приятная физиономия, нежели сейчас. Так что в твоих интересах удовлетворить мою просьбу, дабы я от тебя отстал.
Только сейчас Хосе стал припоминать, как прошлым летом его сосед Рикардо, одетый во все черное, с цветами в руках шел рядом с гробом своего брата. На крышке гроба тогда стояла рамка с фотографией… Да, ошибки быть не может – на фото было изображение этого типа из телевизора.
Хосе почувствовал, как штаны увлажнились, а челюсть непроизвольно стала выдавать дробь.
- Тебе, кретин, Варгес передает привет. Он сказал, что воздушный змей валяется у тебя в кладовке под старым матрасом, – прохрипел покойник.
В том, что это был мертвец, у Хосе не было сомнений. Варгес, его школьный друг, умер четыре года назад. Они любили, будучи детьми, запускать воздушного змея в городском парке, но как-то раз Хосе потерял его, и вот теперь нашел.. Точнее Варгес нашел, на том свете.
- Так я могу на тебя рассчитывать? – более мягко проговорил призрак.
- Да, я сделаю, что ты хочешь! – заикаясь, ответил Хосе.
- Тогда слушай и запоминай…

- Это все, что он тебе передал? – на Хосе смотрели глаза Рикардо, неживые, отстраненные глаза.
- Да, сеньор Рикардо. Это все…
По глазам мужчины потекли слезы. Он хотел что-то еще вымолвить, но громкий всхлип заставил его осечься на полуслове. Хосе очень хотелось поскорее уйти. Тяжело смотреть на морально раздавленного человека. Сосед тем временем молчал, свесив голову на грудь. По его щекам текли слезы.
- Сеньор Рикардо, я пойду?
Не услышав ответа, Хосе поплелся в сторону калитки.
Войдя к себе в комнату, подросток принялся метаться по комнате. Страх, потерянность и опустошение гнездились в его голове, провоцируя на неприятные мысли: «Что же будет дальше? Как мне теперь с этим жить? Ведь Рикардо это сделает! Я даже не могу никому рассказать о случившемся – меня сочтут за психа…»
Внезапно сзади раздался шум телевизионных помех. Хосе обернулся и увидел ее – покойную сеньору Домингас. Ноги юнца подкосились, и он подобно тряпичной кукле свалился на диван.
- Здравствуй, мой мальчик, – произнес старушечий голос, - у меня к тебе будет просьба…

Наутро местные газеты пестрели заголовками: «Череда убийств и суицидов накрыла наш город». За один день в Ольенте произошла череда страшных событий. Рикардо Альварез убил жену и тещу, после чего покончил жизнь самоубийством. По счастливой случайности дети четы Альварез были в школе.

Уже через несколько часов пенсионер Хулио Домингас вскрыл вены у себя дома, оставив предсмертное письмо со словами благодарности некоему Хосе Бадере, как впоследствии выяснилось, проживавшему неподалеку школьнику. Труп последнего был обнаружен его родителями. Причиной смерти стала асфиксия. Как установила полиция, старшеклассник покончил жизнь самоубийством, повесившись в ванной комнате у себя дома. Записки тот не оставил, но убитые горем родители рассказали, как перед смертью их сын долго с кем-то разговаривал в своей комнате, хотя дома никого из посторонних не было. А в комнате сына они обнаружили лишь включенный в сеть старый телевизор, о чем-то бубнивший и мерцающий в темноте своим голубым экраном…

Это случилось осенним вечером. Захотелось мне как-то в лес сходить прогуляться, но только подальше от города. Закинула за плечи рюкзак, нарядилась в свою походную куртку и отправилась в путь.

Есть у нас в пригороде весьма интересные места. В простонародье такие точки называют «местами силы». В одну из таких точек я и направилась.

Обычно там не встречаются случайные путники, грибники, охотники или рыбаки, потому что спуск очень крутой, подобраться с берега к воде сложно: кругом нависают скалы. Но я люблю бывать в этом месте. Можно сидеть часами, слушать воду и лес, не бояться, что кто-то подкрадётся сзади, — любого любителя природы засекаешь ещё на спуске. Правда, в случае опасности деваться тоже особо некуда, разве что только в реку прыгать.

В тот раз я добралась до сокровенного места часов в восемь вечера. Как сейчас помню, была пятница. Все нормальные люди уже давно сидели по домам и отмечали начало выходных. А я наслаждалась звуками леса, рассматривала скалы; лес на противоположном берегу казался чудным, бархатным.

Вдруг послышался шум. Я подняла голову и увидела, что ко мне спускаются трое мужчин. Внешность, мягко говоря, бандитская. Судя по тому, как они двигались, мужчины были явно нетрезвы. Бежать некуда, спрятаться тоже негде.

Я попыталась просчитать возможные пути спасения, но все планы рушились один за другим. Я не суетилась, сидела ровно и решила, что, если ситуация выйдет из-под контроля, рвану в воду — другого выхода нет. Меня нельзя было не заметить. Я сидела прямо в центре небольшой поляны, на открытом месте, которое отлично просматривается сверху. Одета в красную куртку, а за спиной болтался красный рюкзак.

Мужчины громко разговаривали. Они обсуждали, слегка переругиваясь, что выпить и закусить у них достаточно, а вот «за девочек» никто так и не договорился. Сразу стало понятно, что это за типы и что именно меня ждёт.

Сначала я запаниковала. Но практически сразу взяла себя в руки. Попыталась представить, что меня не видно. Даже произнесла вполголоса: «Нет меня». А потом заметила нечто странное.

Дыхание моё стало почему-то медленным, очень размеренным. Показалось, что воздух вокруг несколько сгустился. Подняла голову ещё раз. Прямо ко мне двигался один из мужчин, двое остались на тропе. Мужчины обсуждали, где присесть.

— Я не хочу туда идти, — сказал один из них.

— Поддерживаю, — ответил его спутник. — Спуститься-то мы спустимся, и даже место для поляны удобное. Но как потом подниматься? Тут спуск крутой, подъём ещё круче будет. Мы же отдохнуть хотели. Придётся потом ночевать у воды, подняться не сможем.

— Да идите сюда, — звал их друг за собой. — Тут никого нет. А если вдруг дождик начнёт накрапывать, спрячемся у этого выступа, — тут он махнул рукой в мою сторону. Сделал ещё пару шагов и встал совсем рядом. Я замерла и не шевелилась.

— Эй, ну вы будете спускаться или нет? — спросил мужик своих друзей. — Тут так хорошо, ни одной живой души рядом. Хоть голый ходи.

Товарищи негромко переговаривались, потом пошли в сторону и начали подъём наверх. Тут мужчина повернулся ко мне, спустил штаны, достал свой «хвостик» и зажурчал. Я стояла ни жива, ни мертва.

— Ну и ладно, — довольно фыркнул он, облегчившись. — Нет, так нет. Наверх, значит, пойдём. А что, тоже тема. Может, и девок вызвоним.

Он потянулся, с хрустом расправил спину, огляделся по сторонам и отправился вслед за товарищами. Скоро их голоса совсем стихли.

«Бум!» — вокруг меня вдруг что-то спружинило. Всё вокруг как будто расправилось с каким-то странным звуком. Показалось, что я не слышу окружающий мир, а ощущаю его кожей. Это был словно вакуумный удар.

И только сейчас я поняла, что до этого момента почему-то не слышала птиц, стрекотания насекомых, шума реки внизу. В тот момент, когда я замерла, голоса мужчин доносились до меня как сквозь вату.

Я решила, что не стоит испытывать судьбу дважды. Быстро поднялась с камней и отправилась домой.

До сих пор не знаю, как же так получилось, что те мужики совершенно меня не заметили, хотя это было абсолютно невозможно. Что же меня от них закрыло?

Пост с лестницами будет после выходных. Будут даже фотографии

История про Моджи. Будет 3 части. Продолжение в комментах

Впервые я встретился с Моджи на третью по счету ночь в новой квартире. Мы с Машей были в таком восторге, когда увидели эту трёшку, что тут же заключили договор о покупке. Да, я не идиот, и потому сразу же спросил, почему она стоит даже меньше, чем моя однокомнатная, которую мы продали ради этой сделки. И когда агент по недвижимости объяснил мне, что один из владельцев покончил с собой, я не был удивлен.

Но квартира была шикарна, этого не отнять. Я человек не суеверный, в отличие от Маши, а потому про самоубийство и некое существо, якобы появляющееся по ночам и пугающее новых жильцов, ничего ей не сказал. И сейчас жалею об этом.

Она отговорила бы меня покупать эту квартиру, и ничего из того, что произошло с нами позже, не случилось бы. Но откуда я мог знать?

Кстати, Моджи — это не человек. Моджи — это то самое существо, которое и снизило цену квартиры до предельно низких цифр. Если говорить понятным языком, то Моджи — это домовой.

Шуршание, раздавшееся со стороны кухни, разбудило меня в тот же миг. Маша лежала рядом, спиной ко мне, и, следовательно, источником звуков быть не могла. Я прислушался и вскоре понял, что шуршание более чем реально, а не часть моего сновидения. Некто был на нашей кухне. По звукам мне показалось, что этот некто чистит лук. Я ошибся. Но ненамного.

Включив свет, который сильно резанул глаза, я стал осматривать кухню, готовясь врезать проникшему в квартиру незваному гостю по башке гитарой. Ничего другого под рукой не оказалось, но я был уверен, что гитары будет предостаточно.

Вот только бить никого не пришлось. Если на кухне кто-то и хозяйничал, то он уже смылся. Хотел бы я знать, кто это был и как ушел, но пока я точно знал одно — завтра утром обязательно поменяю замки.

Лишь после этой мысли я впервые начал испытывать страх. Дело было в том, что замки я поменял уже сегодня, сразу после покупки, пока Маша раскладывала здесь все по местам и наводила в квартире порядок, превращая безжизненное логово в уютное семейное гнездышко.

Помнится, по коже в тот миг пробежали мурашки, но я легко смог убедить себя в том, что здесь был вовсе не человек, а, скажем, крыса или мышь. Вот только из-за шелухи, разбросанной по полу, я долго не мог уснуть. Она была не от лука, как мне показалось по звуку, а от чеснока. А едят ли крысы и мыши чеснок? И как они достали его из шкафа?

Я не верю в Рай и Ад, в Бога, в леших, русалок, вампиров и домовых, но всю субботу я провел в Интернете, читая о различных призраках и домах, в которых произошло самоубийство. Информация была самая разная, и особо мне приглянулась страничка, на которой предлагалось ходить по квартире с горсткой конфет, бросать их в углы и читать какое-то глупое нескладное четверостишие.

Короче, я послал к чертям всю эту дребедень и просто установил на кухне камеры с функцией ночной съемки. Я мог поверить во все, что угодно, когда садился смотреть запись. Я предполагал кучу всевозможных вариантов. Но когда воспроизведение началось, мне моментально стало так холодно, что захотелось обнять самого себя и потирать плечи согревающими движениями. Волоски на шее сзади встали дыбом, будто наэлектризованные.

Из тени, словно она была какой-то дырой, вылезло нечто. Лохматое, обросшее животное, но ходящее на двух лапах. Это нечто доставало мне максимум до колена. Оно шустро направилось к шкафу, где лежали картошка, лук и чеснок. Выбор существа пал на последнее. Оно взяло две головки и принялось очищать их от шелухи, забрасывая очищенные зубчики в свою пасть.

Я не моргал.

Руки немного дрожали, но я знал, что делать.

Я остался верен прочтенным в детстве рассказам. Они учили, что вся нечисть боится серебра. Вроде бы относилось это только к оборотням, но я был просто уверен, что и на эту хрень, проживающую в моем доме — если только у меня не едет крыша, — сработает.

По образованию я инженер. Работаю с чертежами домов, проектами особняков и со всем тем, что приносит деньги, но раньше я занимался и конструированием всяких механизмов. Я даже запатентовал пару своих вещичек, но вы их уже не найдете на рынке — разве что улучшенные версии. Меня облапошила крупная корпорация, съевшая на подобном собаку, и оставила ни с чем.

Именно поэтому я и забросил конструирование, но навыки остались. Их не пропьешь, не раздаришь и не растеряешь. Они всегда при мне, а потому уже к вечеру ловушка, представляющая собой весьма неплохую клетку, была готова. Работала она по принципу мышеловки, но только не убивала пойманное существо, а накрывала клеткой сверху. Размер я сделал небольшой, ориентируясь на видеозаписи. А в заключении нанес на прутья серебряное опыление.

— Милый, что ты делаешь? — спросила Маша, возникшая в кладовой так внезапно, что заставила меня подпрыгнуть.

— Боже, Маш, я чуть не обосрался!

— Андрей, что происходит? — Она, кажется, проигнорировала мой испуг... или, напротив, предала ему слишком большое значение.

Я сглотнул.

— Милая, — я перевел взгляд на... «домоволовку», на которую только что нанес серебряное опыление, и внезапно осознал, каким глупым покажется любое объяснение.

Короче, я рассказал ей правду.

— Я так и знала! — верещала она, бегая по квартире и собирая вещи. — Знала, что с этой квартирой что-то не так! Знала! Почему я снова закрыла глаза на всю таинственность?! Почему?!

— Милая, — я повторил это слово раз в четырнадцатый за последние пять минут, и четырнадцатый раз был прерван.

— Не надо сейчас этого «милая», Андрей! Не надо! В нашей квартире живет чертов призрак, а ты пытаешься меня успокоить?! — Она тыкала пальцем куда-то в сторону туалета, и мой взгляд лениво проследовал туда, затем вновь вернулся к ней.

— Во-первых, он не призрак, а всего лишь домовенок.

— Всего лишь?! — Она усмехнулась, хотя была готова разрыдаться, и всплеснула руками.

— А во-вторых, он живет на кухне, а не в сортире.

Кажется, именно после этого она взорвалась и принялась говорить все, что думает. Причем очень громко. Однако через десять минут мы оба лежали под одеялом совершенно голые.

— Что будем делать? — спросила она уже более спокойным голосом.

— Ну... я поймаю его, и всего делов.

— А что потом? Бросишь клетку с моста?

— Такая мысль мне в голову не приходила, — я вдруг осознал, что плана дальше поимки этого существа у меня не было. — Да. Я и впрямь утоплю его, бросив с моста.

Ночью я не спал. Маша тоже хотела разделить со мной триумф от пойманной нечисти, но, видимо, усталость и нервное напряжение взяли над ней верх, и она тихо засопела.

Как раз в этот момент ловушка захлопнулась.