estar

Приехали однажды к деревенской колдунье баба с мужиком. У мужика деньги были накоплены, да разом и пропали. И муж всё жену в этом винил. И так над женой своей измывался, что та удавиться была готова. Насилу уговорила мужа к колдунье обратиться и совета у неё спросить.

Приехали они. Да не одни, а с ребенком — мальчик у них был лет пяти.

Рассказали всё бабке этой. Она им говорит:

— Всё узнаю, всё скажу, только не тотчас, а поутру.

Остались они у ведьмы ночевать.

Уснули все, а мальчику не спалось. Лежит он и видит, что бабка подошла к полатям, где давно уже не спал никто. Вот подошла она к этому месту и как-то чудно окликает.

А потом просит:

— Выйди, скажи. Вот у этой семьи деньги пропали. Куда делись, скажи мне.

И вдруг голос из-под пола:

— Деньги съела корова, когда эта женщина ей сено давала. Муж эти деньги в сене спрятал, вот она их с сеном и захватила. Только ты мужу правды не говори, скажи, что это жена деньги украла — пусть она удавится, нам душу отдаст.

Утром так бабка эта мужику и сказала:

— Деньги жена украла, с неё и спрос.

Возвращаются они домой, муж ещё пуще жену ругает, совсем невмоготу бедняге. А мальчонка по дороге возьми и вспомни, что ночью слышал. Ну, и конечно, рассказал всё родителям. Добрались они домой, зарезали корову, и точно — в рубце деньги нашли.

А мальчик этот потом болел сильно, так на него нечистая сила ополчилась.

Остальные истории в профиле http://pikabu.ru/profile/estar

Эту историю я слышал от отца. Сразу хочу предупредить, что отец у меня человек серьёзный, не способен на сказки-выдумки и до поры до времени был человеком, верившим лишь в Дарвина и не признающим ничего, кроме научных фактов и доказательств. Но после этого случая, по его словам, он стал очень опасливо относится к вещам, относящимся к миру потустороннему, и стал человеком верующим, будучи раньше атеистом.

Тогда папа ещё не женился, отслужил в армии, учился, и вот приехал на каникулы в родную деревню. А деревня довольно-таки большая, далеко не пара-тройка домов. Территория — сады, огороды, улочки, сараи, кое-где конюшня была, коровники и прочие дома для живности. Имелась также собственная церковь у холма, а рядом с холмом было кладбище. На первый взгляд, местность слишком большая для деревни, можно даже посёлком называть по современным меркам, но раньше местность упорно деревней называли, может быть, сейчас чего поменяли. Папа учился хорошо, старался в благодарность родителям, так как учёба в городе для обычного сельчанина огромная удача. Родители горбатились на работе, ни копеечки себе, всё сыну в город, вот и выросло чадо благодарным, с почти полным образованием и приехал на побывку домой.

Там, собственно, радость, застолья, все друзья старые собрались за одним столом, начали расспрашивать друг друга, что да как происходит, жизнь в городе, нравится ли учиться. Отец о себе уже всё рассказал, нигде не приврал, говорит, жизнь тяжёлая, но была бы ещё тяжелее, если бы не родители. Обводит глазами стол и видит, что один его товарищ сидит какой-то весь бледный, осунувшийся, похудел, а раньше был, наверное, самым крупным парнем на деревне. Работяга тот ещё, на руках красовались по доброй «банке», казалось, быка упрёт под подмышкой и не ойкнет даже. А сейчас постарел лет эдак на десять вперёд — не узнать. Отец, пока все болтали, подсел к нему да давай расспрашивать, что, мол, как бедный родственник сидишь, когда у всех на лицах улыбки играют, да эмоции зашкаливают за измерительную черту? Друг устало улыбнулся, сначала отнекивался, что всё хорошо, устаёт на работе, но отец знал товарища, как все свои двадцать пальцев плюс ноготь на каждом, так что сразу просёк — друг скрывает что-то и упорно не хочет об этом говорить. Парень ломался-ломался, а потом начал так тарахтеть, будто бы сидела вся эта информация в нём доброе количество времени и не было лица, которому он мог всю эту информацию доверить.

— Я знаю, не поверишь ты мне, скажешь, что переутомился и ещё хуже сделаешь, я и так еле держусь, концы с концами свожу...

Отец лишь только отмахнулся и с упрёком взглянул на усталое лицо друга:

— Не рассмеюсь, кто ж над бедой смеётся? Ты выкладывай, а то вижу, мучает тебя что-то, прямо изнутри съедает. Расскажи, легче станет. Всё равно сейчас все мне косточки перемывают, так что никто тебя не услышит, даже если сильно захочет.

Действительно, вокруг стоял гомон, смех, где-то играл старый магнитофон, так что друг опасливо огляделся и, взяв себя в руки, тихо сказал, да так, что отцу пришлось пониже наклониться, чтобы расслышать слова:

— Эта тварь приходит ровно в три. Никогда не ошибается и кружит вокруг дома...

Отец не понял и с недоумением обвёл взглядом улыбающихся родственников, сдвинув брови. Он сразу подумал, что товарищ в какую-то плохую историю ввязался и ходят к нему какие-нибудь местные трениконосцы и деньговымогательщики. Когда он озвучил эту версию, друг разозлился и, бросив гневный взгляд в сторону разбушевавшегося деда, сказал:

— Ты дослушай сначала. Началось это около трёх месяцев назад — я тогда пастухом подрабатывал. Травы мало было, так что пришлось овец увести на тот холм, где кладбище. Лёг я в тени какого-то памятника да задремал. А когда проснулся, всполошился — нет овец, — и тут же кинулся их искать. Там-сям тыкнулся — нет копытных, будто бы взяли дружно да со скалы прыгнули. Решил отправиться к хозяевам да выложить всё честно, чтобы не говорили, будто бы утаил от них, что овец упустил. Пришёл к дому, постучался, хозяйка дверь открывает и спрашивает: «Забыл чего?». Я сначала не понял, сказал, что только пришёл, и хозяйка не успела рот открыть, как я и рассказал ей про овец. Женщина только посмеялась, указала на сарай и сказала, что я приходил полчаса назад и привёл овец. Хлопнула меня по плечу и ушла, закрыв дверь перед носом. Я, если честно, чуть на пятак не сел, когда услышал, что собственной персоной был тут тридцать минут назад. Когда к сараю подошёл, то увидел, что овцы действительно все на месте — целые, невредимые. Пошёл я на кладбище, так как по оплошности оставил там футболку. Подхожу и вижу, что это никакой не памятник, а могила, только без оградки, а памятник зарос весь, и кажется, будто бы это постамент какой архитектурный, а не надгробие. А спать на могиле — грех. Я не стал кликать беду, думая об этом, нагнетая, и пошёл домой...

Отец, зная, что бояться мёртвых не нужно, нужно бояться живых, хотел улыбнуться и сказать, что не думал бы он о этих глупостях лишний раз, но созерцая на лице друга маниакальную серьёзность, ничего говорить не стал, а товарищ продолжал:

— Пришёл домой, печку затопил, еды нашаманил, сижу, чай попиваю — время давно за полночь перевалило. Только собирался стелиться, как в дверь постучали. Я остановился, думаю, кто же так поздно решил в гости идти, да вот ноги как будто к полу приросли, и стою, не двигаюсь. Не хотят меня ноги к двери вести, а чувства все как будто обострились — стою, как собака прислушиваюсь. В дверь снова стукнули, и тут же погасли все свечи, а меня каким-то ветерком промозглым обдуло. Я не шелохнусь и всё прислушиваюсь. С минуту стоял, а потом слышу — ворчит кто-то за дверью, топчется на месте да постукивает аккуратно, легонько, будто бы костяшками пальцев. Я так и стоял, слушал. Не знаю, сколько времени прошло, но около трёх часов, так как заря разгораться начала. Все звуки прекратились. А я так и стоял на месте, и только когда петухи закукарекали, смог с места двинуться.

Отец слушал внимательно, ни разу не перебил товарища, только иногда отпивал из стакана. Товарищ взглянул на отца с испытующим любопытством, мол, засмеётся или нет, но отец, как настоящий друг, хранил терпеливое молчание.

— И так каждый день с тех пор, — внезапно закончил товарищ и, уронив голову на подбородок, вздрогнул не то от всхлипа, не то от судорожного вздоха. — Не могу спать, только редко выкраиваю время. А идти мне больше некуда, да и какой дурак побежит из собственного дома?

Ободряюще положив руку на плечо друга, отец поднялся и, подмигнув, сказал:

— Давай сегодня я за тебя заступлюсь? Проверю заодно, может, эта «тварь» меня испугается?

Друг не стал отказываться — видать, ему настолько осточертело испытывать каждый раз на собственной шкуре страх при явлении этого странного посетителя, что он не стал останавливать отца. А может, он хотел проверить, не свихнулся ли он и не является ли этот незнакомец плодом его воображения.

Вечером, взяв ключи от дома, отец направился по знакомым улицам. Луна освещала дорогу, идти было легко, даже не нужно было фонарик включать, так что отец благополучно добрался до дома друга. Войдя в дом, он первым делом обнаружил, что дома царит бардак. Кровать не заправлена, посуда стоит на столе и вещи в беспорядке разбросаны по углам. Видать, усталость настолько завладела товарищем, что он не мог ничего сделать утром, кроме того как прилечь на пару часиков и потом идти на работу. Заварив себе чаю, отец зажёг свечку, чтобы напустить таинственности, поставил её на стол и стал ждать, мирно потягивая чай. Свечка уже почти догорела, так как была лишь только огарком, и тут до ушей отца донёсся стук, а потом лёгкое подвывание ветра за стенами дома. Сначала он подумал — может, ветка дерева ударилась о бочку на улице или ставень качнулся от ветра?.. Но после того, как стук повторился, отец насторожился. Взглянув на часы, он обнаружил, что уже три часа ночи, и свеча тут же погасла, будто бы её кто-то задул. Поднявшись со стула, отец двинулся к двери, остановился напротив... и не смог двинуться с места, в точности как по рассказу друга. Ноги будто бы стали свинцовыми, передвигать их можно было только в обратном направлении, то есть обратно к столу, так что отец так и сделал и чуть не упал, когда услышал недовольное бормотание, тяжёлое посапывание и переминание ног за дверью. Отец, раньше никогда не веривший в бабушкины байки, теперь как ребёнок трясся от каждого осторожного стука и вздрагивал, когда бормотание становилось злее. Концы «предложений» заканчивались рявканьями, а стуки становились настойчивее. Отец сгрёб в охапку всю свою оставшуюся храбрость и подошёл к окну, пытаясь вглядеться в тьму на улице. Было темно — хоть глаз выколи, и как бы он ни вглядывался, пытаясь высмотреть незваного гостя на пороге, ему ничего не удавалось. «Вестник» не отбрасывал тени, не имел силуэта, а имел лишь только злое бормотание, стуки и шарканье. Спать отцу не хотелось совершенно — по его словам, сон как рукой сняло, и хотелось только стоять на месте да слушать звуки за дубовой дверью. Взглянув на часы, отец увидел, что простоял на ногах добрые два часа и уже начало светать, так что стуки вскоре прекратились. А когда петухи разразились кукареканьем, «ночной гость» громко ругнулся на своём тарабарском и торопливо ушёл с порога. Отец не решался открыть дверь, но топот был слышен отчётливо — гость мчался к холму у церкви. Когда первый лучик солнца скользнул по полу, отец без сил упал на кровать и уснул крепким сном. Проснулся только тогда, когда друг потряс его за плечо и с жадным нетерпением спросил, приходил ли этот выродок. Узнав, что это не его воображение бушует, он выдохнул — ему стало заметно легче. Отец настойчиво звал его к себе в город, говорил, пусть друг поживёт с ним, как-нибудь выкрутятся, вдвоём легче, но товарищ отказался. Вскоре отец уехал обратно в город.

Отец сказал, что его друг пропал через полгода после того, как он уехал, а нашли его только спустя два месяца после исчезновения. Он был на кладбище, лежал под памятником, под которым когда-то по неосторожности задремал. Ноги его были босыми, костяшки пальцев в крови, несколько ногтей отсутствовало, а под оставшимися были занозы, будто он отчаянно цеплялся за что-то. Отец после этого стал ходить в церковь, посетил могилу друга, но так и не понял, что хотел донести до него ночной гость — и что было бы, если бы он открыл дверь.

Остальные истории в профиле http://pikabu.ru/profile/estar

Историю рассказал мне мой дядя Альберт. В ту осень он и его знакомый Сергей условились съездить на охоту (последний всегда охотился где-то между Ленском и Сунтаром в Якутии). Сергей выехал на место раньше Альберта, ну а дядя приехал в хижину спустя две недели.

Вечером первого же дня, уже лёжа на топчане, дядя увидел, как в хижину зашла какая-то молодая русская женщина довольно потрепанного вида (напомню, дело происходит в глухой тайге). Она сразу подошла к столу и стала есть то, что осталось после ужина. Довольно быстро Альберт уразумел, что это СОВСЕМ не человек, и в панике шепнул Сергею, который лежал на соседнем топчане и спокойно смотрел на это действо: «Я не знал, что у тебя бывают такие гости». На что Сергей тоже шёпотом ответил: «Их, вообще-то, две, только вот я вторую уже два вечера не видел». После такого дядя Альберт на следующий же день навострил лыжи обратно в Сунтар.

Если верить словам старожилов, то в эти места где-то в начале сороковых годов приезжала экспедиция из Москвы. Две женщины из той экспедиции затерялись в лесу недалеко от охотничьего зимовника. Больше всего дядя Альберт был поражён тем, что привидение спало с ними в одной хижине, а под утро встало и куда-то ушло — как сказал Сергей, «по своим делам». Он-то к ним за десятилетия охоты в тех краях привык, а сам до сих пор пытается найти их останки — до последнего не теряет надежды похоронить их по-человечески

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028 первая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_2_5104116 вторая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_3_5107909 3 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_4_5113094 4 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_5_5126909 5 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_6_5129024 6 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_7_5129327 7 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_8_5136987 8 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_9_pro_m_51374...

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_10_pro_m_na_k...

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_11_5142506

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_12_5144771

Было это ещё давно, сразу после Великой Отечественной войны. Жил я в деревне Веркола Пинежского района. Время стояло тяжёлое. Умирали от голода целыми деревнями. Плюс ко всему, в колхоз ежегодно нужно было ещё и урожаи сдавать, несмотря на то, что у самих ничего не оставалось. «Поборы» были бешеные, особенно для наших северных широт. На крохотном участке «норму»-то и не вырастишь. А тебе: «Займи у соседей, отдай в залог избу, но то, что положено, — сдай в колхоз», и всё тут. Как ни пытались выкручиваться, ничего не получалось, пришлось переходить на подножный корм — траву, коренья, грибы…. Воровать никто и не думал — сразу доложат, кому надо, увезут, и поминай как звали.

Весной сорок седьмого совсем голодно стало. А тут ещё и «норму» подняли. За полгода в нашей деревне умерло больше, чем за последние два. Многие пытались в другие деревни перебираться, но не тут-то было: их отлавливали и увозили в неизвестном направлении.

Отец наш Андрей, почитай, один из всех деревенских мужиков живым с Отечественной вернулся, да и то раненым: сильно прихрамывал на правую ногу. Работал механизатором на МТС, а по совместительству и лесником, причём участок ему достался один из самых отдалённых: сорок вёрст от нашей деревни. Но выживать-то как-то надо. Смекнул отец, собрал всех нас за общим столом, и задумку свою выложил.

Дело было в середине ноября. Колхозные работы подходили к концу, да и машин на МТС много ремонтировать не пришлось: почти все работали исправно. Решил отец начать заготовку дров на зиму, а заодно и задумку свою осуществить. Полмесяца целыми днями сидел он в избе: чинил топоры и пилы, а также новые мастерил. Как-то в начале декабря взял он всех пятерых (нас у него пятеро было) в лес, на свой участок. Выбрав сухое ровное место в глубине участка, принялись мы заготавливать дрова. Работали всю зиму, в основном по вечерам. Тяжело приходилось. Отец в это время охотой промышлял, чтоб совсем с голоду не умереть. Как только мог батя в ночной темноте охотиться — одному ему известно. Зрение, правда, он имел отменное, каждому бы такое, поэтому ни разу не было, чтобы возвращался без добычи. Однажды даже какого-то зверька подстрелил непонятного, но никто не обратил на это внимания: все были настолько голодные, что съели его в один присест. Помню только, что мясо было необычно мягкое и очень вкусное, почти белое.

Дров тогда заготовили мы года на четыре, если не больше, а вырубка превратилась в громадное просторное поле. Когда растаял снег, ходили мы это поле корчевать, пешком, без отца (отец и лошадь тогда в колхозе были нужны). Ночевать приходилось в избушке, примерно в километре от поля. Ночи тогда короткие стояли, светлые. Задерживались мы допоздна. Уставал я сильно, так как был в семье старшим сыном (в тот год мне должно было исполниться шестнадцать), поэтому засыпал моментально. Трое других братьев (четырнадцати, тринадцати и двенадцати лет) тоже работали много, поэтому ночами спали как убитые. Меньшой из нас, ему было всего девять лет, в основном оставался в избушке: топил печь, готовил обед. На воздухе почти не бывал — всё в избушке, поэтому ночами спал плохо, кричал часто. Бывало, что разбудит он нас среди ночи и на окно показывает. Мерещилось ему что-то. Конечно, после дня, проведённого в угарной избе, может невесть что привидеться, и не только ночью: электричества-то в сорок восьмом году у нас в деревне ещё не было, а тем более в отдалённой лесной избушке. Мы на это особого внимания не обращали: мало ли что. Но в последнее время кошмары стали мучить его практически каждую ночь. В общем, спать он нам не давал, да и один в избушке оставаться боялся, даже днём.

Как-то в июне приехал на лошади отец и распахал выкорчеванную часть поля, которую мы должны были засадить неизвестно откуда привезённым картофелем. Меньшого приходилось брать с собой. Пока мы корчевали остальную часть поля, он занимался посадкой картошки. Обед готовили прямо на поле. Брат повеселел, но ночами всё равно спал плохо. Немного успокоился лишь тогда, когда под лавкой мы нашли кусок старой мешковины, которой стали закрывать на ночь окно.

Так прошёл июнь и половина июля. Ночи потемнели, поэтому возвращаться в избушку стали раньше. Однажды ночью проснулся я от странного шороха. Меньшой не спал. Он забился в угол полати и косился на прикрытое окно. Возле избушки кто-то ходил. Может, отец приехал? Дверь у нас запиралась плотно, на засов, но явно чувствовалось, что кто-то хотел её открыть. Я крикнул отца, но мне никто не ответил. Будить других братьев я не решился: они так крепко и хорошо спали. Смотрел в окно долго, но так ничего не смог разглядеть. Наутро я никому ничего не сказал, но меньшого тоже решил брать с собой на лесосеку: боязливо мне почему-то было оставлять его в избушке, не знаю, почему. Да и работать я в полную силу не мог, терзаясь сомнениями.

Шорохи продолжались каждую ночь. И каждую ночь мы с братом не спали. Выйти из избушки я не решался, к тому же у нас не было ружья. Наступил август, и ночи, как назло, стали долгими и тёмными. Работа не шла.

Как-то в конце месяца приехал отец. Я рассказал ему об этом, но он только рассмеялся, сославшись на то, что мы сильно устали. Еле-еле упросил я его оставить нам ружьё и опахать на лошади избушку со всех сторон. Отец был, конечно, недоволен моими причудами, но просьбу всё же выполнил. На следующее утро он уехал, вновь оставив нас одних. Затем, правда, приезжал ещё пару раз, но за дровами для колхоза: ему обещали скостить «норму».

Странно, но шорохи прекратились, даже меньшой стал ночами спать спокойнее, поэтому и я немного успокоился. Последовав примеру отца, на сопредельный участок приехали наши соседи: избушка там давно пустовала. Днями мы помогали им корчевать лес, а ночами они приходили спать к нам в избушку, так как та давно уже прохудилась, а наша была не только крепкой, но ещё и просторной.

Теперь ночевали мы вдевятером, поэтому, наконец-то и я стал спать спокойно, а работать лучше. К концу августа нам удалось подремонтировать их избушку, и старший из них решил впервые заночевать там. Остальные трое настолько привыкли ночевать у нас, что уходить не хотели. Да и нам с ними было веселее.

Ушёл он ещё днём. До избушки было всего шесть километров. По деревенским меркам — близко. Но ни назавтра, ни на послезавтра к нам он не пришёл, хотя, вроде, обещал. Закончив дела, мы всей ватагой направились к той избушке.

Когда подошли, то я сразу почувствовал неладное: дверь избушки была отворена. Кликнув товарища, мы, не получив ответа, вошли в избушку. В ней всё было перевёрнуто вверх дном, полати сломаны, окно выбито…. Странно, но сапоги и фуфайка Егора были на месте. Ничего не поняв, мы вернулись в нашу избушку: оставаться в той мне не хотелось. Нехорошее предчувствие было у меня.

На следующее утро мы опять пришли к той избушке, но Егор так и не появлялся. Двое его братьев настояли на том, чтобы мы все заночевали у них. Как не противился я этому, ничего не вышло. Оставить их одних тоже совесть не позволяла. Пришлось оставаться всем.

Мы восстановили сломанные полати, заколотили окно, так как ночи были уже холодные, плотно закрыли дверь на засов. Уснули все быстро. Только я один так и не мог сомкнуть глаз. Исчезновение Егора пугало меня. Если за ним и приехал отец, то почему же избушка была оставлена в таком виде? Почему Егор оставил здесь свои вещи? Почему тогда никто не приехал в нашу избушку за остальными? Может, началась война? Егор был самым старшим из нас девятерых. Ему шёл семнадцатый год.

Во второй половине ночи, когда все крепко спали, я услышал давно знакомый мне шорох. Кто-то подошёл к избушке и стал дёргать дверь. Дверь была довольно хлипкой, поэтому я разбудил остальных, зажёг керосинку, а сам взял в руки ружьё, на всякий случай, придвинув к самой двери лавку и поставив на неё ушат с водой.

Все были уже наготове и держали в руках топоры. Задвижка дребезжала. Вскоре она лопнула, и дверь стала отворяться, двигая на нас лавку. Ребята не растерялись и всей гурьбой навалились на неё, но ничего не получалось. Тот, кто был за дверью, оказался намного сильнее их. Вскоре в дверном проёме показалась громадная, обросшая шерстью рука. Ребята, к счастью, этого не заметили и продолжали упорно двигать лавку, точнее, лавка продолжала постепенно двигать их в обратном направлении. Вскрикнув от неожиданности, я случайно опрокинул на пол керосинку. В считанные минуты утеплённая мохом избушка запылала. Мы не сразу кинулись к окну: в состоянии глубокого испуга ребята продолжали упираться руками в лавку, хотя, как мне казалось, с другой стороны больше уже никого не было, так как дверь плотно закрылась.

Выскочив в окно, мы долго стояли подле пылавшей избы, боясь отойти от огня. Ужас, сковавший нас, немного отступил лишь тогда, когда появились первые признаки рассвета. Но даже после него мы ещё долго молча стояли у пепелища, прислонившись друг к другу и сжимая в руках топоры. Теперь стало всё понятно, что случилось с Егором. Точнее, ничего не понятно.

Когда совсем рассвело, мы молча вернулись в нашу избушку. Работать на поле в этот день никто не стал. Я занялся сооружением второй задвижки на двери, а ребята — строгали деревянную решётку для окна, на всякий случай. Надо было постараться как можно лучше обезопасить себя от ЭТОГО. К счастью, окно в нашей избушке было очень маленьким, даже таким подросткам, как мы, пролезть в него было абсолютно невозможно, поэтому решётка, может быть, была бы здесь лишней деталью. Но, ещё раз повторюсь, выходить на поле в этот день никто не решался, а сидеть без дела было для нас просто стыдно.

С приближением сумерек нас всех охватил панический страх. Ребята упрашивали меня хотя бы зажечь керосинку, но я категорически отказался, сославшись на событие прошлой ночи и последующий пожар. Для ещё большей безопасности спать решили по очереди. К счастью, в избушке имелись деревянные механические часы в рабочем состоянии, что позволяло нам разделять время сна. Так как нас в избушке было шестеро, не считая двоих, кому не исполнилось двенадцати лет, «вахту» решили нести в две смены по три человека. Один располагался ближе к окну, двое других — ближе к двери, держа наготове ружьё и топоры. Может быть, это было делом глупым и бесполезным, но мы, напуганные прошедшими событиями, решили поступить именно так.

Но ночное время, как ни странно, протекало весьма спокойно. Бдительность постепенно притуплялась и многие уже попросту спали на посту. Мне приходилось постоянно будить и отчитывать их. Затем, поддавшись на уговоры, я сократил численность смены до двух человек, исключив младшую половину. Безобразия стало меньше, но поста «часового» у окна, к сожалению, не стало. Да, в принципе, что там можно ночью разглядеть в ночной темноте.

Днём мы все дружно работали на поле, поодиночке никто никуда не выходил. К началу сентября удалось раскорчевать почти половину вырубки. В общем, план, заданный отцом, мы выполнили. Другой, уже моей затеей, была перекладка дров. Целый день мы затратили на то, чтобы переложить часть дров вплотную к избушке, таким образом, обложив её практически с трёх сторон. Во-первых, ночи стали холодными, поэтому дрова служили естественным утеплителем, да и выходить за ними было ближе; во-вторых,…

Наступил сентябрь. Никаких особенных событий за две недели «бдения» не произошло. Егор так и не появился, да и отца тоже что-то долго не было. Днями мы работали на вырубке, а вечерами занимались благоустройством избушки, мало помалу превращая её в крепость, огородив со всех четырёх сторон частоколом из жердей. Мы уже почти было и успокоились, если бы не случилось одно событие.

В одну из ночей я, как положено, нёс вахту у двери. Часу в третьем всех разбудил оглушительный грохот оружейной пальбы. Казалось, что стреляли практически у самой избушки, из нескольких орудий. Минут через пять всё стихло. Ещё через некоторое время около избушки послышались шаги и в дверь постучали. Это был отец. Но он пришёл не один, а с тремя деревенскими мужиками, в одном из которых я признал своего соседа.

Оказалось, что в один из дней двое местных грибников, уйдя далеко в лес за груздями, забравшись в чащобу, обнаружили окровавленные человеческие кости и разорванные лохмотья одежды. Один из грибников признал в них Егора. Не медля ни минуты, они возвратились в деревню и рассказали об увиденном. В тот же день сосед, мой отец и один из местных лесников отправились на лошади на то место. Действительно, останки принадлежали Егору. Направившись к избушке соседа, до которой оставалось не больше двух километров, они обнаружили лишь пепелище. Тогда до смерти перепуганная троица повернула к нашей избушке. Стемнело. Не доходя до постройки каких-то четырёхсот метров, с деревьев на них обрушилось нечто, напоминающее громадную обезьяну, и в несколько секунд разорвало лошадь на части. Обезумев от страха, отец, сосед и лесник принялись палить в это гигантское осатаневшее чудовище, но, всадив в него по обойме, им так и не удалось уничтожить животное. Оно скрылось в лесу.

К счастью, троица не пострадала. Правда, из-за этой отцовской «затеи» в августе погиб Егор, теперь они потеряли единственную лошадь, оставшись в глухой далёкой избушке без патронов и средства передвижения. Весь остаток ночи отец, полный глухого гнева, шатался с пустым ружьём вокруг избушки, потрясая кулаками. Сосед же Иван, убитый горем, ревел на полатях. Конечно, Егора было уже не вернуть. Но всё равно нужно было как-то исправлять сложившуюся ситуацию.

На это же утро мы с отцом начали сооружать картофельную яму подле избушки. Другие находились рядом: отпускать их одних на поле никто не решался. Убитый горем сосед лежал на полатях в избушке. Так прошла первая половина сентября.

Когда яма была готова, мы принялись за уборку картофеля. Урожай превзошёл наши ожидания. На выкорчеванном участке выросло почти четыреста вёдер. «С голоду не умрём», — сказал отец.

Оставалась неделя до начала учебного года. Я был переведён уже в восьмой, последний, класс. В нашей деревне в те времена учиться начинали примерно с двадцатых чисел сентября, а то и позднее. Все были заняты на колхозных работах, даже учителя. Только, наверно, одни мы всё это время «просидели» в избушке. Нас не хватились лишь потому, что отец и сосед Иван вкалывали по четыре нормы, находясь в почёте, а также на дружеской ноге с председателем колхоза.

Но нужно было как-то выбираться в деревню. В один из дней мы решились, и ещё до рассвета покинули избушку, вооружившись топорами и единственным, теперь уже моим, ружьём. Дорога прошла, к счастью, без приключений, и поздно вечером мы прибыли в деревню.

Наступил 1949 год. Окончив школу, летом мне удалось вырваться в город, и я пошёл учиться на токаря. После закончил на сварщика. А после — устроился работать. В родную деревню я так насовсем и не вернулся. Расскажу вкратце о событиях в деревне.

Лето 1949 года мои братья, а также соседские, провели в той самой избушке. Егора похоронили по-человечески. Отцу в колхозе за хорошую работу выдали новую лошадь, затем он приобрёл коня. Но в окрестностях избушки по-прежнему было неспокойно: ночами спали не все. Правда, каждую неделю то отец, то сосед Иван наведывались туда. Мою изгородь укрепили, ребят снабдили оружием. Но, несмотря на это, шорохи слышались практически каждую ночь, иногда переходящие в рёв, от которого у братьев стыла в жилах кровь.

Зимой 1950 года в лесу были найдены растерзанные тела двух местных жителей, но деревенские так и не перестали ходить в лес: кормиться-то как-то надо. Летом этого же года в деревню провели электричество, жена соседа родила двойню, переплюнув по числу детей нашу семью. Вырубка была распахана полностью, поэтому семья получила теперь почти семьсот вёдер картофеля, вместо прежних четырёхсот. Правда, примеру отца, из нашей деревни, так никто последовать и не рискнул.

В 1951 году в город перебрался мой второй брат, в 1952 — третий, а также двое соседских ребят. В 1953 году умер Иосиф Сталин: налоги отменили, и жизнь в деревне наладилась. Уже в 1954-м никто из местных селян не голодал. Но, несмотря на это, отец не решался забросить нашу лесную делянку.

В 1958 году перебрался в город мой последний брат. Делянка, кормившая нас более десяти лет, была заброшена.

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028 первая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_2_5104116 вторая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_3_5107909 3 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_4_5113094 4 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_5_5126909 5 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_6_5129024 6 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_7_5129327 7 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_8_5136987 8 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_9_pro_m_51374... понятно какая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_10_pro_m_na_k...

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_11_5142506

Эту историю мне рассказал мой дядя. В детстве он с сестрой (моей матерью) и мамой жил на самой окраине деревни. Но окраина — это еще легко сказано! Их дом располагался за два, а то и три километра от заселенной территории. Дорогу до их дома окаймлял густой, дремучий лес. Зимой в Якутии очень рано темнеет, где-то в четыре часа дня, и им часто приходилось возвращаться из школы уже в полной темноте. Дальше рассказываю со слов дяди.

«Бывают такие лунные ночи, когда становится очень светло. Тогда можно разглядеть каждую веточку дальнего кустика. В такие ночи луна играет против тебя: ты видишь все, и ВСЕ видят тебя. Каждый листик, каждая веточка отбрасывает зловещие тени. Всякий сугроб кажется черной дырой, ползущей к тебе. Всякое дерево гоняется за тобой. Все существа леса ведут на тебя охоту...

В одну такую лунную ночь мы с твоей мамой возвращались с учебы домой. Она шла впереди. Вдруг у меня появилось такое ощущение, как будто за нами подглядывают. Я обернулся и увидел, как какая-то тень спряталась за дерево. Решив, что показалось, я пошел дальше. Но не тут-то было: шорох кустов стал громче, хруст снега приближался. Обернувшись во второй раз, я снова увидел ту тень. Она маячила за двадцать метров от меня. Сначала она робко выглядывала из-за дерева, осторожно перебегала за другое. Потом же стала наглеть — уже откровенно, не таясь, попрыгала за нами. Большая, но быстрая и гибкая, она дергалась из стороны в сторону, издавая зловещее: «Куффь! Куффь!». Мы с воплями побежали в сторону дома. Его громада высилась за двести метров от нас, давая нам надежду на спасение. Существо меж тем приближалось. Последние пятьдесят метров до дома, и... поскользнувшись, я растянулся на земле. Издав победный «куффькающий» звук, существо буквально подлетело ко мне. Вставая, я успел увидеть ноги существа — будь тогда XXI век, я бы сказал, что оно надело высокие платформы. Ступня была длиной в одну треть длины ноги нормального человека. Что-то, похожее на копыта... Вдавливая в снег круглые отпечатки, к нам несся мужик с копытами!

Умелые руки сестры быстро открыли замок, и мы забежали в спасительный дом. Дверь закрыли на ключ. Существо не стало ломиться к нам в дом. Вскоре пришла твоя бабушка, и все наши мысли переключились на бытовые проблемы. Но перед сном под окном своей комнаты я услышал знакомое: «Куффь! Куффь

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028 первая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_2_5104116 вторая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_3_5107909 3 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_4_5113094 4 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_5_5126909 5 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_6_5129024 6 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_7_5129327 7 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_8_5136987 8 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_9_pro_m_51374... понятно какая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_10_pro_m_na_k...

Предыдущая часть http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_9_pro_m_51374...

В прошлом году летом я с друзьями выбирался на Хортицу. На так называемый турпляж, он же Багдад. Приехали на остров уже на закате, пошли к берегу от остановки.

Стоит сказать тем, кто не в курсе: Хортица хоть и не входит в список аномальных зон, место

весьма необычное - оно и понятно, с такой-то историей. Энергетика там мощная. И "жителей" - полно. И почти все, кого я спрашивал и кто гулял по Хортице в лесах, говорили, что остров любит "поводить" - в лучшем случае просто заблудишься на пару часов.

Так вот. Приехали, в сгущающихся сумерках идем по тропинке в лесу. Уже хочется быстрее

добраться до лагеря, поставить палатки и выпить пива. На ходу не пьем - нагружены

снаряжением и едой.

Решили срезать один угол тропинки через лес. Я потом без труда по спутниковой карте проверял - нам пройти было метров 10. Десять метров!!! Но минут через 5 - за разговорами не заметили - мы начали понимать, что тропинка все не появляется. Похмыкали, сменили направление, идем.

Нет тропинки! Там леса всего ничего - полоса вдоль берега пара километров, если не меньше, шириной. Мы вроде идем куда надо - а все нет.

Шли мы втроем - я и кент с девушкой (вполне спокойной, не из гламурных кисо). Остановились, закурили, я снял рюкзак, говорю:

- Мы так до утра ходить будем, - а сам понимаю, что что-то не то. Ночью в лесу не жарко - а тут вообще холодрыгой потянуло. И тихо стало. Тихо становилось постепенно, но не сразу. Но не должно быть летом в лесу так тихо.

Тут немного в отдалении - в лесу ночью расстояние определять на слух сложно - мы услышали, что кто-то идет. Шаги. Кент мой окликнул, спросил про тропинку. Затихло. Мы посветили туда фонарем - в лесу уже совсем темно было. Никого. Такие же шаги послышались и с другой стороны. Только ближе и быстрее. Опять фонарем - никого и тишина. И начало ходить вокруг нас что-то. То удаляясь, то приближаясь. Тут стало совсем не радостно. Я чую, что кто-то тут ходит, и эти кто-то нам не рады.

На Хортице немало полуодичавших собак - но собаки так не ходят. Да и слышно, когда на двух, а когда на четырех лапах. Очень хорошо слышно - мы слышали, как шаги схемы "раз-два, раз-два" без перехода стали "раз-два-три-четыре". Девчонка начала как-то скулить. Парень ее обнял за плечи, сказал, что все нормально - это белки по лесу бегают. Или мыши лесные. Ага. Мыши. С таким размахом шага.

Стою и понимаю, что скоро седеть буду - такая наваливается жуть. Возникает желание бежать куда-то без оглядки. Но знаю, что бегать в таких ситуация совершенно нельзя - в темноте сломаешь ногу и фиг тебя потом найдут. Это в лучшем случае.

Лихорадочно перебираю варианты действия. Приходит в голову позвонить М. - знакомой, о

которой я писал тут. Связь берет плохо, гудки идут с какими-то помехами. Нервы не выдержали, крикнул в темноту, мол, дайте позвонить нормально - и уберемся от сюда. Мои путники смотрели на меня как на ненормального, я, пока ждал ответа, сказал, что сейчас спрошу, как отсюда выйти.

Слышал, что М. на эти же выходные собиралась на тот же Багдад - со своими кентами не из

наших. Наконец она берет трубку. Извиняется, что долго не брала - телефон в палатке был. Объясняю ей ситуацию. Она спрашивает, на каком месте мы свернули с тропинки. Рассказываю. Говорит как обычно - обыденно, деловито:

- Так. Стойте на месте, я за вами выйду. Хлеб с собой есть? Откуси от одного куска и кинь его в любую сторону,скажи, чтобы угощались, и расскажи ИМ, что вы тут с миром и скоро уйдете. Я выхожу. С места не сходите.

И отключила телефон. Я не успел спросить, как она нас найдет. Кент с подругой на меня

смотрели нервно. Пересказываю разговор, говорю, что все норм, сейчас за нами придут.

Девчонка задает логичный вопрос, как нас найдут. Я буркнул что-то про джипиэс.

А вокруг все шумнее становилось. Краем глаза мы стали замечать какие-то отсвечивающие тени (да, светящаяся тень, но ощущение было именно такое), шорохи шагов ускорились, давить страхом стало сильнее. Хлеб я кинул, как М. сказала. Но толку от этого что-то не наблюдалось.

Стою, бормочу что-то успокаивающее друзьям. Тех уже трясти начинает.

Тут к шагам вокруг прибавились еще. Но какие-то не такие. Более обыденные, что ли. При их приближении те, что были вокруг нас, как-то засуетились.

- Не пугайтесь, это я. - голос М. со стороны новых шагов. Так спокойно сказала, что я чуть не схватил инфаркт - был больше готов к ору был готов.

Подошла, поздоровалась, подхватила один из пакетов, сказала: "Пошли!". И все так спокойно, словно на остановке на встретила. Мы быстро похватали остальные вещи, готовые двинуться за ней.

А шаги и шорохи вокруг начали набирать обороты. М. громко, в лес, спросила:

- И не стыдно? Они же с вами хлебом поделились. Да и вообще.

ЭТИМ стыдно не было. Им было сердито. Зашумело дерево рядом, словно кто-то его тряс. М.

спокойно так оглянулась, сказала, что-то типа: "А вот фиг вам!" и пошла немного в другую

сторону, не в ту, с которой пришла. Мы поспевали за ней. Вела она нас прямо, как по струнке - если на пути было дерево - обходила и возвращалась на прежний маршрут.

Тем временем нас не только догнали, но и шли вровень с нами. Как конвой. И что-то шептали. Видно не было по прежнему никого - если смотреть в упор, прямо. Краем глаза замечались как- то тени, движение. М. шла не молча - что-то бормотала под нос. Сквозь шум наших и чужих шагов я еле расслышал что-то типа "Вот же ж гады".

Тут перед нами между двумя деревьями появилось что-то чуть светящееся, как клок тумана. М. остановилась, девчонка, которая шла за ней, налетела, ойкнула, замерла, тоже уставившись на это. М. хмыкнула, громко ехидно сказала: "И что? Свали отсюда, мы уходим!!!" словно какому-то мелкому гопнику.

Нечто и свалило в сторону, где снова переместилось в другой спектр виденья - краем глаза

увидеть можно было, прямо - нет. Вокруг зашептало громче. М. что-то опять пробурчала под нос и громко сказала: "Ой, да прям!", как какому-то болтуну, который ей врет.

Через пару минут мы вышли к берегу. Берег в той части Хортицы скалистый, между лесом и

обрывом - полоса степной травы метров сто шириной. Причем вышли на тропинку. М.

задержалась на краю леса, повернувшись спиной к берегу. Подождала пока я - замыкающий - не вышел на тропинку. Сказала в лес что-то типа: "И на кой все это было заводить?" и вышла к нам. А нам стало очень легко - ветер, чистое небо, на другой стороне Днепра - огоньки светятся, Багдад слышно - как там на гитаре кто-то играет.

- Ну, вышли. С вас пиво, - и смеется, типа пошутила.

Но мой кент понял буквально - полез в рюкзак за девушкой. М. отказывалась сперва, но уже и я рыкнул, мол, бери. Мы тебе должны.

- Ой, да лааааадно, - но пиво взяла, придурковато улыбаясь - снова начала валять дурака. - Вы к нам в лагерь заходите в гости.

Потом, когда мы спустились на Багдад - довела до нашего лагеря, где нас уже ждали, покурила с нами, ответила на вопросы типа "и что это было?":

- Хортица и сама "водить" любит. Плюс у нее история - ого-го. И все... эээ... наслаивается. Т.е разные события, люди. И не люди тоже, - шутливым тоном, как обычно о таких вещах:

- И иногда они начинают... гм... шалить. Народ, запомните: Хортица - не то место, где вам могут сделать что-то реально плохое. Только если вы позволите. Если будете бояться, накручивать себя или вести себя агрессивно.

Девушка моего кента:

- Нет, больше я сюда не сунусь.

- И зря. Место позитивнейшее. Главное не паниковать и приходить с миром.

- А Вы, - девушка прониклась к М. нескрываемым уважением. - Не боитесь разве? Вас тоже

"водили".

- Не-а. Я на Хортице ни разу не заблуждалась, - деланно гордый тон, опять смех. - А если

серьезно - не стесняйтесь говорить с лесом. С любым. Главное - доброжелательно. И с

уважением. А на ту шушеру, - кивок в сторону леса, - не обращайте внимания. Они пугают, пока могут пугать. Ладно, пошла я. Удачи!

И весело потрусила на другой конец Багдада в свой лагерь, попытавшись забыть свое пиво. Я догнал, вручил. Она шутливо закатила глаза, фыркнула и ушла.

А в лагере я заметил, что мой мобильный, заряженный на полную за пару часов до этого -

полностью разрядился. В общем все.

Остается только добавить, что утром, когда я у себя на рюкзаке увидел чужой фонарик (позже оказалось - одного из ребят), то вспомнил, что М. по лесу шла без него. И когда к нам подходила, и когда выводила. Мы шли, освещая дорогу налобниками, спотыкаясь и цепляясь за все, что можно. Она шла ровно и нормально, словно днем.

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028 первая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_2_5104116 вторая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_3_5107909 3 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_4_5113094 4 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_5_5126909 5 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_6_5129024 6 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_7_5129327 7 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_8_5136987 8 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028 первая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_2_5104116 вторая часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_3_5107909 3 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_4_5113094 4 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_5_5126909 5 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_6_5129024 6 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_7_5129327 7 часть

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_8_5136987 8 часть

Рассказ может показаться фантастическим экшеном – но я пишу, так сказать, сквозь призму

своего восприятия. Плюс события восстановлены по памяти – уже прошло 8 лет.

Как я познакомился с М.: мне позвонил один друг из наших. Попросил, если я могу, заехать в один маленький городок - забрать девушку и привезти ее почти на другой конец области. Дело часов пяти. Ну и потом обратно отвезти – если получится. У меня был тогда первый отпуск, времени было много, помочь другу – приятно.

У нас принято помогать друг другу, так как если просят - значит надо. Если можешь - помоги. Не можешь - никто не обидится, все поймут. Так и живем.

Короче. Был конец августа – жарко было жутко. Приехал я во второй половине дня в нужный городок. Городок, как я рассмотрел много позже, маленький, чистенький, основное производство - без отходов в атмосферу, лесопосадка, переходящая в неплохое лесничество, берег водохранилища - красота. Созвонился с другом, мол, куда ехать, я город не знаю. Тот мне объяснил: въедешь в город - никуда не сворачивай, проедешь метров 800, справа начнется лес. И метров через 50 - бетонная дорога в ту же сторону. Там и жди.

Проехал, остановился. Жду. Вышел из машины покурить. Смотрю на эту бетонную дорогу между деревьями. На нее с пустоши (или как там называется место, где кусты одни да трава растут?) выходит девушка в черном. Волосы длинные, волнистые, распущенные. Очки блестят. Курю, смотрю. Идет ко мне, рассматривает сквозь очки. На вид лет 17-19, но очки с толстенными стеклами делают старше. Не ясно, короче. Одета в обычные черные брюки, черную футболку, на ногах - черные кроссовки. Через плечо - какая-то мужская сумка типа барсетки, но тканая. На ремне болтается какой-то бордовый мешочек с мой кулак размером. Фигура ничего так – высокая, не тощая, чуть полноватая. Фигуристая, в общем. В руках - кусок свернутой березовой коры, из свертка торчат какие-то травинки и прутик.

Когда она была от меня уже метрах в четырех, у нее зазвонил телефон (я еще хмыкнул про себя - недогот с автоматной очередью на звонке). Ответила что-то типа "сам знаешь, подгонять не надо (так ехидненько, довольно противно)... А когда?... А, уже... Да, по ходу, его и вижу... (смотрит на меня) Ок. До встречи."

Это ей Денис (мой друг, назовем его так) звонил. Есть у него чуйка когда позвонить надо. Бывает, думаешь, надо позвонить ему, а денег на счету нет. И тут он сам звонит - чего, спрашивает, надо. Есть у нас и такие ребята )))

К делу. Подходит эта девушка ко мне. Из-за горловины (высокой, и не жарко ей летом?) футболки на ходу достает три типа кулона: один - триксель (один из символов нашей веры), другой - какой- то темный твердый на вид кожаный кусочек неправильной прямоугольной формы. А третий аккурат висит между трикселем и кожаным - один из опознавательных знаков посвященных во всякое эдакое (символ для обывателя не примечательный, потому описывать не буду - дабы не палить контору). Я уже понимаю, что это та, кого надо забрать (я начал понимать это еще по коре в руке, но тут совсем убедился). Подошла, поздоровалась, представилась (прозвищем - у нас больше принято по прозвищам). Покурили, поехали.

М. всю дорогу молчала - почти всю. Перед переездом через ж/д она начала крутить шеей - как если б голова болела и она шею разминает, чтоб не так болела. Попросила остановиться.

Говорю: "Поле вокруг, до кустов дотерпи. Вон, посадка скоро." - указываю подбородком на ту сторону через ж/д. М. на меня глянула и металлическим таким голосом сказала остановиться. Я взглядов уже всяких натерпелся, но, думаю, если Денис просил ее возить, то просто так она капризничать не будет – иначе бы предупредил. Пусть капризничает не «просто» - я тоже умею.

Постояли. Она странно сопеть начала. Потом шмыгнула носом и сказала, что можно ехать.

Я тогда разозлился немного, ну да ладно. Подъезжаем мы к большому селу, через которое у нас дорога. У поворота – авария. Как потом выяснилось, мужик при выезде на главную пытался

разминуться с лихачом (урррод, блин, а не лихач) и въехал в легковушку. Я тормознул. Вышел, спрашиваю: «Помощь нужна?». М. тоже вышла, встала рядом. Во второй легковушке (в которую мужик въехал) – папаша и пацаненок лет 4 с огромными от перепуга глазами. Все целые, мужики умеренно ругаются – всё больше на слинявшего лихача. Подошел, расспрашиваю мужиков, что да как – оказывается, пару минут назад все случилось. Краем глаза смотрю, а М. подошла к пацаненку, на корточки опустилась и что-то ему говорит. Тот молчал-молчал и разревелся. И ее за шею обнял, сам ревет, а М. его по спине гладит. Пацаненок успокоился, пошмыгал носом, разулыбался – что-то ему М. сказала. Папаша подошел к ним, пацанёнок к нему на руку навис, прячется за его ноги, но выглядывает и хихикает – М. улыбается. Та тоже улыбнулась, сказала папаше, что ребенку после такого испуга поплакать полезно – шок проходит быстрее. Папаша, видно, не дурак, понял, что М. права. Тем более пацаненок ожил – то зеленый и перепуганный сидел, а сейчас уже полез смотреть смятую дверь. Тут и гайцы подкатили. С нас спроса никакого, мы дальше поехали. Через пару километров после села до меня дошло. Я резко тормознул, поворачиваюсь к М. (ехали молча, она все виски растирала и переносицу и на дорогу смотрела). Она на меня смотрит, мол, чего? Я, зная, что бывает на белом свете, прямо и спрашиваю: «Ты знала, что будет авария?». Кивает, пожимает плечами, дескать, чи й не невидаль. Спрашиваю опять, а у самого мороз слегка по коже – пацаненка вспомнил и что с ним могло случиться представил: «Поэтому тогда и сказала остановиться?».

Отвечает, глядя до жути прямо в глаза: «Я знала, что никто не пострадает. А нам еще ехать.

Ждут нас!» И так иронично бровями подергала, типа полушутку сказала.

Я: «А если бы…» - «Никаких «если бы». Все так же было в любом случае. Но им (кивнула назад на дорогу) спешить некуда. А нам есть. Поехали?»

Я, хоть и привык уже на тот момент ко всякому, несколько оторопел.

Приехали уже в глубоких сумерках. Денис нас встретил на въезде в поселок, сел в машину и стал указывать куда ехать. Спросил у М., надо ли ей будет что-то. Она сказала, что только ведро, соль и вода – остальное у нее есть.

Я вкратце расспросил Дениса (есть у нас еще один негласный закон: если интересно – спроси. Смогут ответить – ответят. По каким-то причинам не смогут – не ответят, а ты больше не лезь) о том, зачем же «все мы здесь сегодня собрались». Денис рассказал: знакомые брата (не из наших) купили недавно дом. Там черте что творится. Попросили найти человека, который поможет.

М. спросила, все ли приехали, кого она просила. Оказалось, что ей вкратце сообщили саму суть. Ну, это понятно. Не по мобильному же о таком говорить. А приехали все, кто надо, как сказал Денис.

Подъезжая к дому на отшибе, мы увидели трех мужиков, молодую женщину и девочку лет 6. Из-за деревьев выглядывал добротный одноэтажный старый дом. Единственной странностью в нем было то, что не горел свет. Вокруг дома, возле сарая, в беседке было светло от фонарей и ламп. А дом стоял как спящий. Припарковался, вышли из машины. Поздоровались. М. извинилась перед женщиной, что, мол, девочке спать не даем – она тут нужна. Женщина заволновалась, но М. улыбнулась и сказала, что только чтобы рассказать.

Сели в беседке. Хозяин объяснил, что так спокойнее. Двое других мужиков оказались братом

Дениса и предыдущим хозяином дома. Пили чай, М. попросила рассказать, что произошло. Причем попросила довольно обыденно, как будто ничего необычного не происходит. Даже врачи в поликлинике менее обыденно спрашивают о здоровье. Семейство сперва сбивчиво что-то рассказывало, списывая на «показалось», «ветрено было», но М. и «колола» как заправский следователь или психолог – минут через десять даже девочка, робевшая от позднего времени и незнакомых людей, взахлеб рассказывала. Вот

что происходило в доме вкратце: Дом старый, но, что называется, в хорошем состоянии. Купили его у предыдущего хозяина прошлой осенью, заселились в начале лета. Не прошло недели, как их дочка - будущая первоклашка - начала плохо спать, плакать по ночам и просить, чтобы «серый дедушка ушел», а «бабушка не ходила к ней ночью ругаться». Это при том, что жили они втроем – мама, папа и дочка. Потом жена, которая на полставки работала в местном детском саду и большую часть времени была дома, начала тоже замечать неладное – то краем глаза заметит кого-то стоящего за спиной, то мелькнет что-то, то кто-то ночью ходит по комнате, то вздохи, то злобный шепот. Как обычно бывает в таких случаях, начали что-то делать только после того, как глава семейства тоже заметил фигню – то вещи падают на пол, как только он пытается их взять в руки, то будто дверь кто-то толкает, когда он ее открыть или закрыть пытается, то продукты портятся быстро.

Последней каплей стало вот что: его ночью после похода в сортир на улице (захотелось мужику ночью на звезды посмотреть) что-то не пускало в дом. При этом в доме как будто кто-то бегал, дергал мебель, кричали дочка с женой (потом выяснилось – от страха, ибо точно что-то бегало). Мужик таки вломился в дом побежал в комнату дочери – жена уже там была. А в доме внезапно все стихло. И кто-то в две глотки тяжело задышал в углу комнаты. Потом проявились два силуэта – с человека ростом, разных размеров. И что-то они начали зло шептать, словно выплевывая слова. Тут мужик не выдержал и дал деру с женой под одной подмышкой, дочкой – под другой.

Позвонил кенту - брату Дениса, попросил забрать. Но дом перепродать – и убыток, и обидно – только свой дом завели, сад начали садить…

Предыдущий хозяин – скажем, Василий – сидел весь сконфуженный и виноватый. Видно, что

мужик порядочный и что ему не все равно – иначе бы не ехал на ночь глядя аж сюда. Да и в доме он ночевал один раз с Борисом после того, как тот семью вывез – впечатлился. М. и за него взялась:

- Кто жил в доме последние лет 5?

- Пустовал дом. Я в нем ночевал иногда – за огородом присмотреть, то да се. Никаких топотов раньше не было.

- А силуэты? Вздохи, шёпоты?

- Вздохи были. Печальные. Не сильно мешали. Не страшные. Что сейчас тут, – кивок на дом: – не знаю. Но это … - покосился на ребенка, видимо, мат сдержал: - Ужас.

М. задумчив терла щеку. Денис спокойно на нее поглядывал. М. спросила:

- А матерились, когда эта фигня начиналась?

Борис удивленно кивнул. М. положила руки на стол.

- И как?

- Никак, - Борис удивленно пожал плечами. – А должно быть как? – спросил резко, словно

провоцируя «ты чё? – а ты чё?».

- Бывает, помогает… Значит, эти, - кивок на дом: - не реагировали на мат?

- Один раз – когда меня не пускали в дом – даже матернулись в ответ. Мужской голос. Глухой такой.

М. удивленно и как-то радостно вскинула брови.

- Ага. Хорошо…

Потом задавала вопросы Василию: кто и когда построил дом – постройка не стандартная, сразу видно. Строил дед Василия. Жил сперва с женой и дочерью, потом дочь уехала учиться и осталась в областном центре, Василия привозили на каникулы. Дед с бабкой умерли в один месяц – 6 лет назад. Дом Василий продал за ненужностью и по необходимости – нужны деньги, ферму свою заводит.

М. все это слушала увлеченно, кивая. И как-то все больше радуясь. Потом допила чай, попросила ведро воды, соль, сходила со мной к машине – забрать свой сверток коры. Хозяев попросила подождать или здесь – но дочку лучше в гости к кому-то – или всем уйти, чтобы не напугать. Еще каким-то официальным тоном сказала, что во время работы может быть что-то повреждено.

Борис сразу замахал руками, мол, абы спокойно стало. Жена с дочкой пошли к подруге жены, мужики все остались. М. коротко проинструктировала: в дом не лезть, пока не позовет, всем (включая женщину и ребенка) собраться во дворе на заре. И вошла в дом с ведром воды и пакетом с солью и свертком.

А через минут 10 началось. По всему дому включался-выключался свет – во всех комнатах

вразнобой, что-то словно каталось по деревянному полу, хлопало окошко на чердаке,

грохотало… Внезапно все затихало на несколько секунд, тогда до нас доносилось, как М. что-то словно скандировала. Слов было не разобрать, но вроде на украинском и русском. И снова все начиналось по новой, с новой силой.

Мы ходили, почти бегали вокруг дома: волнение передавалось – дай божЭ. И как-то – пять

мужиков в безопасности на улице, а девушка – в доме среди чертовщины. Денис все осаживал Василия: «М. знает, что делать, Вы там только помешаете!».

В доме между тем продолжал вразнобой мигать свет. На окно, недалеко от которого я стоял,

брызнуло грязной водой изнутри. Я со своего места не видел, но думаю, это была М. Дом

буквально замер. Свет на той стороне дома, где стоял я, потух. Думаю, он потух везде. Из трубы повалил дым с искрами (хот печь на следующий день я увидел разобранной – вот уже несколько месяцев), странно хлопнуло, разом потух зажегшийся было свет. И тут начали вылетать стекла. Причем странно. Почти одновременно, и именно вылетать, словно разбивались прямо в раме от давления изнутри. И улетали не далеко – не дальше метра от дома. Наступила тишина. И тут по всему селу – как мне показалось – завыли собаки. Жутко, протяжно, на одной ноте. Когда затихли и они, Денис окликнул М. в окно. Она ответила откуда-то из глубины дома, что все нормально, ей надо еще тут побыть. И попросила не мешать. Ответила как-то бодренько, почти весело.

Мы не мешали. Собрались вокруг машины и молча курили. Незадолго до рассвета Борис пошел за женой – Денис его убедил, что у М. все под контролем и надо делать то, что она сказала раньше.

Когда он вернулся со всем семейством, уже поднималось солнце. Из окна возле входной двери выглянула М. Не сказать, что растрепанная, но взъерошенная. Попросила помочь разгородить дверь. Мы с Денисом влезли в тоже окно.

В прихожей было «весело»: стол на боку загораживал входную дверь, ковровая дорожка забита под дверь в чулан, обои местами прожжены, стулья в какой-то камасутре в углу перемешаны, лампочка в абажуре разбита. Это все, что удалось рассмотреть при свете только встающего солнца. Стол мы убрали, М. вышла на крыльцо, бодренько сообщила, что все нормально, и сказала, чтобы Василий зашел с ней. И ничему не удивлялся.

Тот с явной неохотой заглянул в дом. М. сказала, что ему тут нечего было бояться вообще

изначально. Вошли. Пробыли там минут 7. Вышли. Василий странно косился на М., был подавленный и притихший. М. позвала в дом семейство. Те сперва, конечно, отказывались, Борис даже начал ругаться, пока брат Дениса на него не шикнул. М. начала рассказывать девочке, что бояться уже не надо, что все точно хорошо. Потом начала говорить то же Борису и его жене. Они странным образом успокаивались. Потом вошли в дом с М.

Минут через 10 вышла М., сказала, чтобы вошел Василий. Мол, вы уже знаете, что там надо

делать и говорить. А сама села на капот машины и закурила, разминая шею. Денис молча

предложил ей бутылку с минералкой – она долго пила. А потом у нее пошла из носа кровь. Я

нашел в бардачке салфетки, она их так же молча взяла, кивнув.

Минут через 20 из дома вышли все четверо – девочка сразу побежала к М., положила ей руку на колено и начала что-то тараторить, мол, спасибо, и т.д. М. улыбнулась и сказала повеселевшему Василию, что надо помянуть его деда с бабушкой. Тот активно закивал и уехал, пообещав вернуться вечером обязательно.

Днем М. спала у меня в машине, мы с Денисом и его братом помогали убирать в доме.

Ближе к вечеру вернулся Василий, привезя кучу еды.

Помянули. Причем М. говорила иногда, обращаясь к старикам, словно они тут, и советовала

делать то же и Василию, и Борису с семьей. Денис и я чувствовали чьё-то присутствие.

Перед нашим отъездом Василий спросил, что же все это было. М. ответила, что дед его строил дом для семьи, тут он и остался с женой после смерти, не материально остался. А семья тут не жила – вот и вздыхали печально. А потом приехали чужаки и начали хозяйничать. А кому это понравится? А теперь старикам объяснили, что к чему: что тут будет новая семья жить, все чин чином – они и успокоятся.

За битые стекла никто не заикнулся – я слышал, как днем Борис говорил жене про то, как после стекол завыли собаки. Жена, естественно, вой слышала. Думаю, они там себе решили, что стекла – малая цена.

В дороге Денис, который поехал с нами, спросил у М. между делом, почему так шумно было?

М. сказала, что, похоже, перед смертью старики уже сходили с ума – просто от старости. Потому у них и появилась идея фикс хранить дом и ждать, пока сюда вся семья съедется. И умерли, не особо заметив, что умерли. А когда приехали чужие – они их выгоняли как могли. И так разозлились, что «пришло» и что-то лишнее – злобное, чуждое. И смешалось с ними (как иронично сказала тогда М. – это как одержимый демоном призрак). Вот и пришлось сперва выгонять лишнее, потом их успокаивать, а потом объяснять что к чему (и все так веселенько рассказывает, словно анекдот. Я потом уже понял, что она так все рассказывает – с легкой иронией).

Я спросил, почему выли собаки. Оказалось, что это когда те «лишние» прогонялись, собаки

почуяли. Тогда же и был скачок напряжения, от которого полопались все лампочки (перегорели т.е.). И стекла – это тоже «лишние».

На вопрос что теперь будет М. ответила, почти засыпая снова, что «старики там потусят

немного, убедятся, что все ок, и уйдут».

Собственно, этот случай я вспомнил, потому что пару недель назад мы с М. вспоминали при

общем знакомом, как познакомились. Я спросил, чем все закончилось. М. сказала, что через

неделю потом приезжала туда снова – она заранее договорилась с хозяевами. Переночевала в их доме – просто ходила и прислушивалась. Дальше с ее слов:

«Знаешь, что самое жуткое бывает? Детский смех ночью в доме с привидениями! (Смеется.) Я тогда сижу в прихожей, обошла только что почти весь дом на цыпочках, все спят. И тут из детской комнаты – смешок. Потом еще один. Потом заливистый такой смех. Я туда – а там Маша (девочка) сидит на кровати и улыбается. Говорит: «Приходила бабушка, та, которая раньше сердитой была. Улыбалась и сказала, что разрешает нам тут. А потом пощекотала меня, погладила и ушла.» Куда, спрашиваю, ушла? – пожимает плечами и улыбается. А потом заснула. Я с ней до утра сидела. Все тихо стало. Они ушли.»

Собственно, это все. М. всегда на расспросы о подобных случаях отшучивается, ничего конкретно не говоря, поэтому

по этому «делу» мне добавить нечего.

P.S. Хотел запилить пост, рассказывающий кто такая М, но чет мне показалось что отдельно он не зайдет, а если эта история понравилась, тогда можете для ясности прочитать в комментариях