estar

Отдыхал я летом у бабки в деревне. Как-то ночью ребята предложили на фермерское поле сходить, гороха нарвать. Он как раз созревать начал. Дождались полночи и потопали (поле в паре километров от села находится).

Пришли и залезли подальше, чтоб с дороги нас не видно было — луна тогда хорошо поле освещала. Сидим в зарослях гороха, рот и карманы набиваем. И тут метрах в двадцати от себя шум услышали. Выглянули — на середине поля темный силуэт виден. Стали вглядываться, даже сначала убежать хотели подобру-поздорову, а то мало ли что — может, хозяин сторожа нанял... Потом все же решили подобраться поближе, посмотреть, кто там.

А это козел оказался. Большой такой козел, с роскошными рогами. Ну, мы засмеялись в голос, пихая локтями друг друга — мол, вот ты, брат, обделался, козла испугался.

А козел обернулся на нас, уставился своими желтыми глазами и пасть тоже в улыбке растянул. А в пасти — большие, квадратные желтые зубы, которые при свете луны очень хорошо видно было.

От удивления мы смеяться перестали. А скотина эта вдруг на задние ноги поднялась, в человеческий рост, и зашагала к нам. Лично у меня голос пропал враз — ни смеяться, ни кричать я не мог. От осознания неправдоподобности происходящего я даже потерял ориентацию в пространстве и помчался с поля совсем в противоположную от деревни сторону. Ребята, мыча и всхлипывая, мчались за мной. Мы бежали, не помня себя, и слышали, как сзади стебли гороховые хрустят под козлиными копытами...

Пару раз мы падали всей гурьбой, спотыкаясь об друг друга, но вскакивали на ноги и продолжали бежать, не оглядываясь. Остановились только тогда, когда нечем уже было дышать, легкие разрывались от такого спринта. Погони за нами уже не было. Широко раскрытыми глазами мы уставились друг на друга. Говорить не могли, пытались отдышаться. Да и обсуждать увиденное не хотелось — штаны и так у всех оказались мокрыми...

Домой мы попали только после рассвета, так как ночью обратно в деревню мимо этого поля идти не решились.

Зато горох теперь я есть не могу — поперек горла он мне становится

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

Эти случаи произошли в Якутии в 70-е годы XX века в одной сельской семье с двумя детьми. Мальчик был младше сестры на несколько лет и рос очень болезненным — постоянно хворал, а в те периоды, когда бывал здоров, часто случайно получал травмы. При этом девочка говорила, что эти травмы и болезни преследуют его не просто так — мол, время от времени к ним в дом приходят некие «гости», которых взрослые не видят, и тогда с братиком начинают происходить всякие неприятности. Никто ей особо не верил. Уже потом, повзрослев, девочка рассказала подробно о нескольких особо запомнившихся ей случаях.

Первый случай. Дети играли возле дома на песочнице, и вдруг девочка заметила, что возле амбара стоит какая-то старуха в изорванной белой одежде и смотрит на её братика. Она сначала не удивилась — подумала, что к их бабушке какая-то знакомая пришла. Но потом, когда старуха простояла там без движения несколько минут, девочка стала подозревать неладное — и внезапно заметила, что у гостьи нет тени. Вот, у амбара есть тень, а у старухи рядом со зданием её нет. Испуганная девочка схватила братика и потащила в дом. Старуха так и осталась провожать мальчика взглядом. Тем же вечером у мальчика поднялась температура, он заболел и потом долго поправлялся.

Второй случай. Семья обедала в доме, ели рыбу. В какой-то момент девочка заметила, что за окном по воздуху проплыла оторванная женская голова с длинными развевающимися волосами. Рот у головы шевелился, будто она что-то напевала. Не успела девочка испугаться, как братик поперхнулся рыбьей костью. Дело дошло до срочной госпитализации.

Третий случай. Взрослых дома не было, дети играли на полу. Вдруг, кинув взгляд в окно, девочка увидела, как с той стороны у окна стоит какой-то незнакомый человек с очень широким и красным, как помидор, лицом. Человек неотрывно смотрел на мальчика. Девочка испугалась, посмотрела на брата — а тот, до этого спокойно сидевший с игрушками, вдруг встал, подбежал к большой бочке с водой в углу (дело было зимой, в деревнях в это время года часто набирают воду в большие сосуды в доме на несколько дней вперёд), залез на стул, который стоял неподалеку и свалился головой вниз в полную бочку. Сам он выбраться оттуда не мог — был бы один дома, так и утоп бы. Девочка вся измучилась, вытаскивая его оттуда. Мальчик успел наглотаться воды, но умная сестра позвонила соседям. Те откачали мальчика и отвезли его в больницу. В который раз...

Мальчик дожил до окончания школы, но во время очередной эпидемии гриппа скончался от осложнений. А та девочка выросла и жива до сих пор, она-то и рассказывала о своих странных видениях.

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

«Мне даже не верится, что через много лет я смогу открыто рассказать о том, что видела в далекие тридцатые годы. Время то было суровое, с наказаниями и обвинениями. Чуть что — сразу: «Ты оппортунист!» (как это напоминает статью одного досужего ученого).

В самом начале тридцатых годов мой дед одним из первых вступил в колхоз и работал на пасеке. В то время на Рязанщине еще были большие массивы лесов, перерезанные болотами и оврагами. Как-то раз пришел он с пасеки такой расстроенный, что смотреть даже на него было жутко. Бабушка по доброте душевной стала его расспрашивать, а он, закрыв лицо руками, отвечал. Она только всплескивала руками и вскрикивала: «Ой!». Мне хотелось услышать, о чем они там... Дедушка то и дело произносил слово «он», да так странно, будто змею увидел. Утром бабушка собрала ему еды в дорогу и проводила до околицы. Ее беспокойство не уменьшалось. Я упрашивала ее рассказать мне, что произошло. А она отнекивалась.

В конце недели все повторилось. Тогда бабушка пообещала навестить пасеку. Я с трудом уговорила ее, чтобы она взяла и меня. Солнце садилось за лес, когда перед нами возникла знакомая картина: ульи, избушка, костер. Когда сварилась похлебка, дедушка положил в угли картошку. Мы вошли в избушку. Было темно. Огня не зажигали. Дед твердил одно и то же: «Сейчас придет, вот увидишь!». Они с бабушкой прильнули к маленькому окошку, а меня заставили играть с Полканом на полу. В какой-то момент тот вдруг вскочил на ноги, шерсть на его загривке поднялась, он тихо, с жалобным надрывом завыл. Стало жутко. Дед зашептал: «Смотри под орешник внимательнее. Вон-вон, справа!».

Я не утерпела, протиснулась к окошку и стала вглядываться туда, куда он указывал. Хоть было темно, но из темноты избушки можно было рассмотреть человека высокого роста, широкого в плечах. Ступал он медленно и тяжело. Мы замерли. Потом я заплакала. Дедушка меня погладил по голове: «Смотри, он сюда не пойдет». Зубы стучали у меня от страха, но я все равно смотрела. А он направился прямо к костру, спустился на четвереньки и стал разбрасывать угли. Когда угли вспыхивали, освещалась вся фигура незнакомца. Особенно запомнились мне руки и лицо, покрытое шерстью, как и все тело. Он выхватывал из костра картошку, откидывая ее в сторону. Затем подхватил несколько, подбросил на одной руке, перекинул в другую и, прижав их к животу, зашагал в ту сторону, откуда пришел.

Когда страх исчез, дед нам рассказал, что это хозяин леса. Когда ему голодно в лесу, он приходит к пасеке и стоит в орешнике, пока дед не поужинает. А когда дед уходит, тот начинает выбирать из костра картошку. Вот и приходится, дескать, оставлять ему порцию. В один из приездов на пасеку, уснув на коленях бабушки, я внезапно проснулась от их тихой беседы. Дед говорил: «Лошадь на днях ушла. Была с колокольчиком, а все же никак не найду. Возникла мысль: а не в овраг ли она упала? Спустился туда, держась за кусты. Услышал не то стон, не то плач. Думаю, лошадь сломала ногу. Раздвигаю тихонько кусты — Пресвятая Богородица! Что я вижу! Вроде логова под корнями травы натаскано много, на ней лежит «хозяйка». Живот огромный. Видно, рожает. А сам сидит перед ней на корточках, руки на коленях. Подпирает голову руками и мычит. И только потому они не услышали меня. Надо же, все как у людей. И муки те же!».

В том же году мне лично пришлось встретиться с хозяином при совсем необычных обстоятельствах.

Мы всей семьей отправились в лес за липовыми ветками. Старшие ушли собирать лукошки, а мы с братом остались на поляне с лошадью. На заднюю ногу лошади сел овод. Та старалась сбить его ногой, хвостом, но ничего не получалось. Мне стало жаль ее. Я сорвала стебель чемерицы (не могу не сказать, что это растение — излюбленная пища — или лекарство? — реликтового животного. Естественные заросли этого ядовитого растения привлекают его — М. Б.) и едва провела им по ноге лошади, как та задней ногой отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. Я упала у задних ног лошади. Отчетливо помню, как на весь лес закричал брат. Затем звал бабушку и маму. В это время кто-то взял меня на руки и быстро понес.

Потом кто-то поливал голову водой, отчего мне становилось прохладно. Я открыла глаза: надо мной склонилось очень страшное человеческое лицо. Как и все тело, оно было покрыто шерстью. Я закричала. Мне ответил пронзительный вопль бабушки. Хорошо помню, как она взяла меня на руки, накричала на маму за ее нерасторопность. Бабушка после рассказывала, что нашли меня не там, где был привязан Чалый, а на краю Волчьей ямы. «Он» пригоршнями носил воду и поливал. При этом все глядел по сторонам. Моя мать, как его увидела, так закричала, и он тут же скрылся в кустах.

С осени дед его не встречал. Лишь весной однажды в сумерках увидел, как тот шел не оглядываясь, только промычал что-то.

Если мне скажут, что это плод детской фантазии, я не обижусь, но буду настаивать на том, что все это было

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

Как-то раз мы с друзьями волею случая попали в маленькую деревушку, находящуюся глубоко в лесах. Знать не знали, что существует такое глухое и забытое Богом место. Дома почти все были кривые, с покосившимися от времени крышами — было видно, что им не меньше полувека, настолько дерево уже было гнилое.

А случилось вот что: по пути в город у нас сломалась машина. До города было ещё далеко, мы стояли на обочине около трех часов и — не поверите! — ни одна из проезжающих мимо машин не остановилась помочь нам. Ванька Гусев вспомнил про заброшенный поселок, находившийся неподалёку.

— Не знаю… Говорят, что там никто не живёт, но мало ли… Может, старики остались? А то пить охота и пожевать чего, — сказал он.

Мы все согласились, хотя перспектива идти пешком в лес не особо нас радовала. Но уж сильно мы были голодны и хотели воды, так как по дурости ничего с собой не взяли. В общем, полчаса ходьбы по заброшенной лесной дорожке через чащу, и мы вышли к посёлку.

Как я уже сказал, более убогого места я не видел. Я вообще сомневался, что в этой дыре кто-то живет. По обеим сторонам от дороги, по которой мы шли, стояли, словно каменные изваяния, черные дома.

— Да тут никого нет, — сказал я , оглядываясь по сторонам.

— Да, точно никого, — закивали остальные.

Всю дорого обратно мы косились на Ваньку из-за того, что дал нам пустую надежду на еду и воду. Ванька, виновато опустив голову, шел впереди нас.

Когда мы пришли на место, где оставили машину, чуда не случилось, и она не поехала. Уже приближался вечер, и оставлять машину так просто на дороге был не вариант. Решено было, что мы остаемся ночевать в машине, так как обратно идти было далеко.

Наступила ночь, мы тихо сидели в машине. Вдруг до нас донесся какой-то звук, доносящийся из леса. Шумели со стороны заброшенной деревни. Мы слышали крики, смех и чей-то говор. Это были люди. Судя по голосам, их было много. Это было похоже на какой-то праздник.

— Чёрт возьми! Да там же есть люди! — радостно воскликнул Ванька.

Мы тоже обрадовались при мысли, что можем, наконец, попросить воды и еды, а, может быть, даже остановимся переночевать. Становилось очень холодно, и ночь обещала быть ледяной. Мы снова собрались в путь через лес к домам. В этот раз, окрыленные мечтой о еде и воде, мы и не заметили, каким долгим и трудным был путь. В итоге выбежали сломя голову на дорогу, вокруг которой стояли деревянные сгнившие дома.

В центре дороги полукругом расположились люди. Горел костер, вокруг него бегали и играли в какую-то непонятную для нас игру дети. Взрослые, а их было порядка двадцати человек, пели песни. Какой-то мужчина в сером костюме играл на гармошке. Они не замечали нашего появления, и нам пришлось подойти ближе, чтобы привлечь внимание. Наконец, один из мужчин оглянулся и уставился на нас. На первое мгновение мне показалось, что он испугался, увидев нас — выражение его лица сменилось с радостного на почти отчаянное. Он был единственным, кто пока что нас заметил, так как другие были заняты пением. Мужчина жестом руки, незаметным для других, ясно дал нам понять: «Уходите отсюда». Его лицо было суровым и строгим, когда он жестами прогонял нас.

«Ну уж нет, — подумал я. — К черту весь их праздник! Я хочу пить и есть — уж извините, что испорчу праздник». И, сам от себя не ожидая такой наглости, подошел прямо к ним и громко сказал:

— Здравствуйте, меня зовут Коля, а это мои друзья. У нас машина сломалась днем и никто не остановился нам помочь. Тут такое дело: может, вы дадите нам попить и поесть немного, а то мы с собой ничего не взяли…

Я замолчал и стал ждать ответа. Все смотрели на меня с удивлением и любопытством, как будто увидели неизвестного зверя. Никто не произносил ни слова, все просто продолжали смотреть. Мне стало как-то неловко за свое поведение, но выбора не было — я боялся не пережить ночь, если не попью воды, настолько сильна была жажда. Наконец старик в сером костюме, игравший на гармошке, обернулся и сказал:

— Ну что ж, садитесь у огня, ребята, согрейтесь для начала.

— Да, было бы неплохо, — сказал я.

Мы все сели у огня под пристальным взором многочисленных глаз. Мужчина, который махал нам, теперь стал подчеркнуто спокойным и просто среди прочих смотрел на нас. Дети тоже с любопытством рассматривали гостей. Старик в сером костюме снова начал играть какие-тонезнакомые нам песни, окружающие люди продолжили веселиться и петь, но мы чувствовали, что наше присутствие изменило атмосферу среди них. Многие косились на нас со злобой и постоянно переглядывались друг с другом, передавая взглядами непонятные нам намеки.

Посидев у костра и заметно оживившись, Ванька начал делать то, что он больше всего любил — болтать.

— А лично я слышал, что в этой деревне никто не живет. Мы заходили днем сюда и никого не видели, — говорил он, обращаясь к старику в сером костюме.

— Это всё потому, что мы были на охоте. Сам понимаешь, живем далеко от города, магазинов нет. Надо же чем-то питаться. Кстати, по поводу еды и воды. Зачем вам ночевать в холодной машине? Давайте, ночуйте у меня дома! Места много, — ответил тот.

— Как-то неловко… — замялся Ванька и посмотрел на меня.

Я поразмыслил и решил, что это неплохая идея. Зачем мерзнуть на морозе, когда тебе предлагают бесплатный кров? В итоге мы согласились, хотя, конечно, сначала отпирались для виду из вежливости. Но старик так упрямо нас уговаривал и описывал просторные теплые комнаты, что долго сопротивляться соблазну мы не могли.

Через час в сопровождении этого самого старика и, видимо, его жены мы подошли к дому на окраине деревни. Было холодно, и нам не терпелось войти внутрь.

Оказавшись внутри, мы очень удивились: дом был очень грязный, пыльный и вообще помещение выглядело так, будто в нем никто никогда не жил.

— Это просто ремонт. Не волнуйтесь, кровати теплые, спать будете крепко… — сказал старик извиняющимся тоном и быстро переглянулся с женой. В этом взгляде я уловил что-то подозрительное. Мне разонравилась идея ночевать у незнакомых людей. Старик прошел в соседнюю комнату (всего их там было три), показав нам знак следовать за ним. Мы все пошли за ним и оказались в почти пустом помещении. Не считая большой кровати и стула, там не было ничего. Я оглянулся на своих друзей и по их лицам понял, что им всё это тоже не нравилось.

— Ну, вы располагайтесь, — сказал старик. — А я пока схожу за водой и крольчатинкой.

Они с женой вышли на улицу. Мои друзья стали устраиваться, осматривать дом, а мне приспичило в туалет. Я вышел на улицу в поисках уборной и вдруг до меня из темноты донесся разговор:

— Давай убъем их сейчас, — послышался женский голос. — Зачем ждать?

— Нет, подождем остальных, убьём их во сне, — ответил мужской.

— Ох, как же нам не хватало новеньких, и тем более молодых...

У меня голова пошла кругом. Я решил выяснить, в чем дело. Разговаривали за углом, и я заглянул туда.

Беседовали старик и его женщина, которые привели нас сюда. Я не мог поверить в то, что увидел. Старик стоял спиной ко мне, и я отчетливо увидел топор, торчащий из его спины, и окровавленную серую рубашку, в которой он несколько часов назад наигрывал на гармошке. Он стоял и разговаривал так, словно ничего ему не мешало. Мгновение он ещё стоял в таком положении, и я не мог видеть женщину, но когда он слегка повернулся, я увидел и её. От ужаса я похолодел. На месте, где должно было быть лицо, было кровавое месиво, глазницы были пустые, а глазные яблоки висели возле рта. Я стоял и смотрел, не мог ничего сделать — словно окаменел. И тут двое развернулись и пошли в мою сторону — только тогда я очнулся и сломя голову побежал в дом.

Мои друзья уже разложили вещи, Ванька дремал на кровати. Они посмотрели на меня и испугались моего вида. Должно быть, я был весь бледный. Трясясь, я подбежал к Ваньке и толкнул его с такой силой, что он грохнулся на пол.

— Ты чего?! — возмутился он, поднимаясь.

— Уходим отсюда!!! — заорал я как ненормальный и начал бегать по комнате и проверять окна — открыты они или нет. Все они были наглухо забиты. Меня охватило отчаяние. Я подбежал к двери и закрыл её на засов. Мои друзья смотрели на меня — кто со страхом, кто с недоверием. Послышались шаги за дверью, кто-то начал дергать ручку. Ванька хотел уже подойти к двери и открыть, но я подбежал к двери, перекрывая её:

— Не вздумай, придурок! Ты что, не понял? Они хотят нас убить! Я слышал их разговор! Разбейте окно!!!

Мои друзья смотрели на меня, как на безумца, но мне было не до них. Дикий страх охватил меня. Я осознавал невозможность происходящего и, возможно, поразмыслив, сам бы решил, что сошел с ума, но ужас был столь силен, что я ничего не соображал.

— Эй, ребята! Откройте дверь, мы вам еду и воду принесли, — раздался голос за дверью.

— Разбивай! — истошно вопил я, загораживая дверь от Ваньки, хотя тот уже передумал её открывать. Все были напуганы до чертиков. Наконец, Мишка, который стоял ближе всех к окну, взял табуретку и со всей силы шарахнул ею по окну. Стекло разлетелось со звоном.

— Бежим! Там, за огородом, лес, бросайте всё и бежим! — крикнул я.

Ребята, не обращая внимания на забытые кофты и носки, ринулись к окну и один за другим растворялись в ночи. Я всё ещё держал дверь. Сначала там кто-то дергал ручку, но после того, как Мишка разбил окно, всё прекратилось. Я сразу понял, в чём дело. Они решили поймать нас на улице! Я ринулся к окну, через которое в этот момент перелезал Ванька. Он всё боялся прыгать, хотя, чёрт возьми, там было совсем невысоко!

Наши друзья в этот момент уже прыгали через забор. И тут мы увидели, что в огород заходят люди. Их было не двое, а целая толпа. Все они были мертвы. В воздухе запахло гнилым мясом — вонь исходила от гниющих трупов. Впереди всех шли старик с топором в спине и женщина без лица. Они смотрели на наших убегающих друзей и, видимо, не видели нас. Увидав такую картину, я на секунду замер, потом посмотрел на забор и увидел карабкающегося по нему Ваньку. Он успел не только спрыгнуть, но и добежать до забора. Оставался только я.

Я спрыгнул и побежал. Слышал крики позади себя и чьё-то тяжелое дыхание совсем близко. Они бежали за мной. Я видел ошарашенные лица своих друзей, ждавших меня за забором.

С разбегу, не останавливаясь, я перепрыгнул через забор. Кто-то схватил меня за рукав, но я вырвался со страшным криком, который, наверное, был слышен далеко от этого места. Мы убегали прочь от этого места. Бежали очень долго. Уже потом, совершенно выдохшись, немного посидели в полном молчании. Все были в таком шоке, что говорить мы не могли.

Через часа два мы вышли на дорогу далеко от места, где стояла наша машина. Мы сразу остановили легковой автомобиль — наверное, вид группы измученных и уставших молодых ребят вызвал сочувствие у водителя. За рулем сидел старик. Он спросил, что с нами случилось и куда нас везти. Мы рассказали всё, как было, хотя даже не надеялись, что нам кто-то поверит. Дедушка молча слушал наш рассказ, потом сказал:

— В дурном вы месте побывали, ребята. Там, в деревне, уже давно никто не живет, а люди постоянно пропадают, и никто их не находит. Проклятое это место, проклятое.

Всю дорогу домой мы молчали — каждый думал о своем. Я лично тогда твёрдо решил, что больше никогда не буду любопытствовать и ездить по всяким деревням и стройкам. Мало ли что. К черту всё! В городе буду жить

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

Историю начну без предисловий. Записал её я, человек, который мне её рассказал, пожелал остаться неизвестным. Я проверил данную историю на правдивость и скажу, что это довольно интересный случай.

Начну с середины рассказа, пропущу все банальности.

«... Когда мать позвонила и попросила поехать в деревню по причине ухудшения здоровья моей любимой бабули, я без размышлений набрал начальника и оповестил, что срочно нужно три-четыре дня отгула. Человек он душевный и себя упрашивать не заставил, сказал: «Поезжай, это дело нешуточное». Уже спустя несколько часов был в деревне Репки. Моя родная и любимая деревня — именно здесь прошло мое детство. Здесь я впервые напился, поцеловался и испытал, что такое секс.

Через некоторое время я стоял напротив родного домика. От старости он немного осел на левый угол, да и сам внешний вид оставлял желать лучшего. Я не был в деревне долгих семь лет — учёба, работа и всё такое. Переступив порог, первым дело я ощутил стойкий запах старости, которым был пропитан весь дом, каждый его уголок и кирпичик. Вошел в комнату, где на кровати лежала моя любимая дорогая бабуля. Я её даже не узнал — кожа была желтой, глаза буквально ввалились в глазницы. У меня на глазах выступили слёзы. Бабушка при виде меня тоже пустила слезу.

— Тимоша, какой ты взрослый, — сквозь слезы сказала она. — Я-то думала, уже тебя не увижу. Снился мне твой деда, сказал, что сам вот-вот придёт за мной, зовут уже за мной, — заплетающимся языком выговорила она.

— Бабуля, да что ты такое говоришь? Ты еще сто лет жить будешь! — попытался я хоть как-то поддержать бабулю.

Она улыбнулась. Я сел возле неё, и мы некоторое время разговаривали. Бабушка вспоминала о моём детстве. Я с улыбкой снаружи, но с болью в душе слушал. Нашу беседу прервала соседка тётя Галя — именно она и позвонила маме и оповестила о состоянии бабушки. Нужно сказать, после нашего отъезда она присматривала за бабушкой. Тетя Галя всегда была хорошей женщиной, это я помню еще с детства.

В два ночи бабушка покинула наш мир. Я не плакал, слез не было — просто курил на улице, сидя на лавке у забора, и вспоминал детство в этой деревне.

В день похорон собралось столько родственников, что я, мягко говоря, офигел: некоторых из них я в глаза первый раз видел. Подробности с похоронами я пропущу. В общем, под вечер почти все уехали. В доме ночевали я, мать и моя двоюродная сестра.

День моего отъезда выдался пасмурным, но все же я решил последний раз сходить к бабуле, тем более что я не был уверен, что в ближайшее время смогу сюда вернуться, а то и вовсе не приеду.

Когда я подошел к могилке бабули, то чуть не свалился в обморок. Её могила была разрыта. Самое жуткое то, что гроба не было. У меня задрожали коленки — как так?! Позвонив маме, я сообщил о намерении задержаться, а они с Юлей пускай уезжают — подъеду позже, мол, встретил старого друга. Незачем им было знать о том, что произошло. Сам же я направился к местному деду, который отвечал за кладбище. Его дом находился на другом конце деревушки, но я быстро преодолел этот путь. Стоя возле его двери, я что есть силы заколотил в неё. С неохотой из-за двери показалась пьяная рожа деда Коли. Не стесняясь матерных слов, невзирая на разницу в возрасте, я объяснил ему, в чём суть визита. Глаза старика мгновенно округлились. Он дослушал мои претензии, затем изложил то, что знал:

— Ты, Тимош, не паникуй, не впервой такое у нас. Буквально два года назад начала подобная чертовщина происходить — чуть уложим покойника в новый дом, так к утру земля осквернена и нет его там. Даже гробы пропадают, инспехтор приезжал, так ничего путевого не нашел, только с умной мордой тут ходил, хмыкал. Что же он сделает, на второй день-то могилы обратно кто-то зарывает, мол, и не было ничего. Бабушки, которые места себе заказали, теперь боятся, поговаривают, проклятое место. Нечисть какая-то поселилась в наших краях. Я по секрету скажу — одну такую разрыл, ну могилку. Не думай, не выжил из ума: мне-то нужно знать, что да как. Так вот — нет внутри ничего, просто яма пустая, даже намёка на покойника нет.

Выслушав бредни спившегося старика, ничего толкового я не узнал. Но старик продолжал:

— Ты-то мне не веришь, но я же говорю: завтра будет зарыта могилка бабки-то твоей — а что это значит?

Я смотрел на него как на идиота.

— Кто-то же её зарывать будет! Не нужны нам никакие инспехторы, мы сами во всем разберемся, только это — помянуть бы...

В словах деда был некий смысл. Действительно, сообщать кому-то — себе в минус, ну приедут, ну постоят, посмотрят и уедут, толком ничего не объяснив. Надо самим искать этих зверюг и самостоятельно наказывать. А в лице деда какая-никакая помощь.

Со злости на эту ситуацию я несколько перебрал в поминаниях с дедом моей бабули. Очнулся, когда за окном было уже темно. Недалеко похрапывал дед. Я быстро собрался, и пробудил старика. Через некоторое время мы стояли у входа на последнее место жительства человека.

Ночью кладбище пугало. Тишина — только скрипучие звуки длинных деревьев, гнущихся на ветру. Это создавало атмосферу страха, по крайней мере, для меня.

Первая волна ужаса накрыла меня, когда я увидел, что могила моей бабушки чистая, как будто её никто и не разрывал. Коленки отбивали чечетку, тело брала неконтролируемая дрожь. Страх усилился, когда в метрах двадцати от нас кто-то шумно стал пробираться сквозь кусты, но потом быстро отступил: ко мне пришло осознание того, что это РЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, он-то знает о происходящем, с него можно будет спросить. Я быстро метнулся по следу удаляющегося человека. Дед, кряхтя, плёлся сзади.

Кстати, кладбище прилегало к лесу — точнее, оно было окружено жиденьким леском, но в конце кладбища начинался уже довольно густой лес. Пробираясь сквозь заросли, я уже понял, что затея была не очень хорошая, так как мы потеряли того, за кем гнались. Уже подумывал вернуться, но неожиданно деревья закончились, и мы очутились на небольшой поляне.

— Так это же старый дом лесника. Он сгорел лет десять назад, — как-то странно проговорил старик.

Действительно, на поляне, окруженной деревьями, расположилось старое строение. Тут и дурак понял бы, что оно пустует много лет. Не было окон, крыша присутствовала лишь частями. Я окинул его взглядом и решил, что нужно обследовать и его, так как убегающий мог использовать дом как укрытие. Дед перекрестился. Левой рукой крепко он сжимал толстую палку, которую подцепил по пути. Это вызвало у меня непроизвольную улыбку, но на этом шутки закончились.

Мы вошли в дом. В первой комнате скверно пахло, даже несмотря на то, что в ней наглухо отсутствовала крыша. Дед продвинулся дальше и первым делом вошел во вторую комнату. Уже оттуда я услыхал, как он выпалил: «Мать моя…». Войдя туда, я обнаружил гробы — штук восемь-девять. Некоторые были прислонены к стене, некоторые лежали на полу. Все они были пусты.

Дед как сумасшедший начал читать «Отче наш». Что здесь происходило, оставалось загадкой, но находиться в этом «магазине гробов» не хотелось даже на долю секунды. Мы быстро покинули халупу. Уже на улице дед перестал причитать, что обрадовало меня.

— Тимоша, а где же тела? — было видно, как он дрожал.

Тем же вопросом задался и я. Тут вокруг поляны начались шумы: кто-то будто водил хоровод вокруг неё, при этом умудряясь не попадаться в поле нашего зрения. Но потом мы всё-таки кое-кого увидели. Первым из-за кустов показался лысый мужчина, одетый в черный костюм. Лица его я не видел, но прекрасно понимал, что люди в такое время за кладбищем не гуляют.

— Отче наш… — снова начал было старик, но прервался. — Это же Олежка Егоров! Мы его прошлой весной схоронили. Боже, спаси наши души...

Даже в темноте я увидел, что мужчина, приближающийся к нам, белый, как молоко. За Олегом с разных сторон начали появляться люди, все были одеты, как на подбор, в строгие костюмы, на двух женщинах, которые появились неожиданно прямо за нашими спинами, были старенькие мазанки.

Когда появилась последняя фигура, я понял, что либо сошел с ума, либо, черт возьми, СОШЕЛ С УМА! Моя покойная бабушка двигалась, будто кукла, которой управлял неумелый кукловод. Я начал чувствовать, что сознание покидает меня — молитвы старика эхом долетали до меня, потихоньку мрак вокруг меня сгущался, а ОНИ были всё ближе...

Резкий рывок вырвал меня из оцепенения, и я уже бежал через лес. Впереди меня несся дед.

На выходе с кладбища я обернулся. Всё те же люди стояли на кладбище. Среди них я точно узнал свою бабушку.

К здравому уму я начал возвращаться, когда вкинул в себя две полные рюмки местной самогонки. Как ни странно, но ум от неё становился яснее. Сначала мы с дедом просто молчали. Тишину нарушил дед:

— Сынок, надо бы добавки, а то мысли туго идут насухую.

— Что это было? — выдавил я.

— Точно не божьих рук дело.

Спустя полчаса мы сидели в доме покойной бабули и выпивали. Я старался не думать о том, что было на кладбище, дед тоже эту тему не хотел затрагивать.

Мы распрощались, и дед, еле передвигаясь, поплелся домой, наотрез отказавшись от сопровождения.

До утра сна у меня не было ни в одном глазу. В восемь утра меня ждала машина на главной дороге, которая являлась единственным выходом с этой Богом забытой деревушки. Не дожидаясь её, в четыре часа утра я набрал Руслана, лучшего друга, и попросил забрать меня как можно скорее. Тот не без мата, но согласился. Уже уезжая, я себе пообещал об этом инциденте никому и никогда не рассказывать — как видишь, сам себе соврал».

Мне стало интересна данная деревня, и, взяв машину, я решил прокатиться в Репки. Чуть о самой деревне: дорога туда проходит по таким ямам, что если собрались туда ехать, то лучше взять отечественный «УАЗик»; плюс ко всему — это действительно Богом забытое место, представители которого — доживающее свой век старики. Я не знаю, когда умерла бабушка главного героя, об этом его не спросил, но когда попал туда, то главной темой пересудов в деревне было осквернение могилы старого заведующего кладбищем, деда Николая. Я даже попытался поговорить с представителями закона, но меня послали куда подальше с этим, и я вернулся в родной город.

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

Продолжение 17 части

http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_chast_17_5182256

Расскажу про случаи в деревушке Обь, где был всего раза три. Туда мы два раза катались отдыхать семьей, в нашу фамильную избу, построенную самим дедом. Непосредственно иметь контакт с поселком не приходилось — как уже говорил, бабка с дедом жили поодаль, хотя разок знакомые дед с внучкой в гости наведывались. Хорошее место. Очень любил тамошний густой и высокий лес, а вот речку не очень: уж больно она холодноватая, даже в самое знойное лето — ключи, видать. Как раз таки с ней и будет связано первое воспоминание.

Плавал я как-то еще мальчишкой на камере (та, что колесная) надутой как раз в той самой речке Дубна. Со мной дед был и отец, втроем купались в жаркое лето. Течение несильное, да и река в этом месте глубока только в самом центре, вот я и бороздил туда-сюда. Отплыл опять подальше от своих, остановился немного продрейфовать... и чую, что мне пальцы что-то щекочет на левой ноге. Сперва думал, может, водоросли или рыбки, как-то не особо запаниковал, решил просто отплыть немного в сторону. Но вот после того, как отплыл, меня натурально за пятку стиснули. Тянуть на дно не тянут, просто держат и из стороны в сторону водят. Ну я дернул, лягнул, ноги поджал и к отцу поплыл. Пока бултыхался так вот, чувствовал, как по животу водят — опять как будто бы водоросли. Как доплыл до отца, все стихло. Начал ему перепуганно рассказывать, а он только про русалок пошутил, да и решил меня на берег вытащить. Дед так же отшутился — мол, это просто водяной с тобой играется, не боись, малыш. Уже во второй приезд с лета на осень, когда туман на речке застал, видно было, что у переднего края тумана, медленно ползущего вдоль реки, кто-то будто выныривает периодически, как рыбина бултыхается. Но вот только не ведет себя так рыба в туман, да еще крупная, совсем в одиночку.

В нашей крепкой избе по ночам, когда заснуть не мог, раза три слышал шаги по крыше. Тяжелые, медленные, очень скрипучие, и только над моей кроваткой. Чуть ли не чувствовал силу нажима. Вроде и все со мной в избе, а жутковато было, особенно когда во второй раз там не то что шаги были, а ритмичное притоптывание прямо над моей головой. Родители говорили, что, может, животина какая, птицы даже. Дед смеялся, говорил, что бесенята меня разыгрывают так, но и только, и что боятся не нужно, нужно просто нах** слать (так прямо и сказал, дядька прямолинейный был).

Рядом с избой еще была пристройка, монолитная, с очень толстыми стенами. Насколько я понял, для обработки пойманной дичи этот сараище предназначался. Внутри я ни разу не был, боялся этой постройки после того, как посреди белого дня увидел, что из крыши прямо в небо руки тянутся. Будто бы за воздух судорожно ухватиться пытались, синеватые такие, кисти и предплечья в ширину нормальные, но уж больно длинными казались. Уперлись потом в крышу ладонями, вытянуть что-то еще из поленьев пытались за собой, но просто судорожно дергались. Было не то чтобы страшно, а абсурдно: я не мог понять, что вижу, почему. Но вот когда дышать тяжко стало, как будто под плечами кто-то ухватил и давит, уже струхнул и побежал в избу к семье. Все за столом сидели, полдничали. Я сразу к деду, потащил его смотреть на всю эту чертовщину. Когда вдвоем пришли, конечно же, сарай был в порядке, но я все свое гнул, про культяпки эти. Дед на этот раз не отшучивался, выслушал, проверил постройку внутри, вынес из нее мешок вязаный и у угла на землю бросил. Мне сказал, что все в порядке, и похвалил, что я это все приметил и ему сообщил. Горд был собой в тот момент, потом остальным пошел рассказывать — отреагировали все нормально. Родители, скорее всего, подумали, что мы просто играли, наверное, но бабушка тоже хвалила.

Еще, помню, под вечер гулял под маминым присмотром, с палкой носился туда-сюда, и улизнуть удалось вглубь леса, в противоположную от реки сторону. По ощущениям, не так далеко убежал, но лес погустеть успел изрядно. Наткнулся на пень здоровенный — не железное дерево, но для местных сосен будь здоров. Забрался на него, на палку оперся, стою себе, отдыхаю и понимаю, что очень тихо. Ни птички, ни шелеста листьев, писк в ушах расслышать можно. Сперва просто покой был, приятно так, но потом тревога нарастать начала, будто бы со всех сторон на меня смотрят (вторая по счету в жизни паническая атака). Когда озираться суетливо начал, вертеться из стороны в сторону, заметил, что какая-то дичь по стволам туда-сюда снует. Поймать взглядом мне ее не удавалось, просто пятно какое-то оранжеватое, как кора дерева. Круги нарезало, все ниже и ниже к земле, ну тут-то я и осознал, что это, черт побери, дикий лес, и меня тут вполне могут задрать дикие звери — и втопил что было мочи в сторону, откуда солнце еще светило. Бегу, но ничего, кроме собственных шагов да ударов тяжелых о сосны позади, все так же не слышал. Поджилками чуял, что настигает оно меня, поэтому и думал долгое время именно про зверя — они как раз эти инстинкты будят (если на вас хотя бы дворняги кидались, сразу поймете, о чем я). Как до тропы добежал, глухой этот стук удалился, но по правую руку разобрать все так же можно было. Сбавлять ходу я не стал, и вскоре на маму нарвался, которая меня искала. Влетело мне будь здоров, да и за дело, в общем-то.

Но самый стремный случай в деревне произошел в третий раз, когда мы приехали в связи с кончиной бабушки (тогда же я и непонятную штуку в тумане увидал). Старше уже был, заматерел на этом-то фронте, но перепугался больше, чем за все предыдущие разы. Печально было маму горюющую видеть, да и вообще рядом с домом стариков находиться. Вот я и гулял вдоль реки, пейзажем успокоить себя пытался. Был день, я особо за временем и дистанцией не следил. Отошел на расстояние, где река уже была достаточно широкой, ранее тут никогда не был. Спустился ближе к берегу с тропы лесной и бреду себе дальше. Замечаю, что кто-то мне навстречу идет, но как раз-таки по той тропе в деревьях, что выше, с которой я сошел. Я подумал, что местные, и ухом не повел. Прошли мы мимо друг друга, ничего не случилось. Рассмотреть, кто там идет, с берега, который скатом идет от лесного массива, затруднительно — угол не тот, кустарники какие-то, ну и деревья. Просто движение видно и фигуру в общих чертах. Еще раз заметил, что кто-то там по тропе идет, уже в одном со мной направлении, поравнялся и перегнал, но пока за спиной был — не замечал его вообще. Тут-то я и призадумался — звука, что от него, что от первого, не уловил вообще никакого. Да и не ходят местные так часто туда-сюда, не то это место. Из любопытства решил вернуться назад на тропу, никого там не увидал по обе стороны, и дальше продолжил идти вдоль реки. Так добрел до изгиба, где Дубна влево заворачивала достаточно резко, и далее тропа оканчивалась. Решил уже вернутся назад — подустал. Но тут услышал вроде как покашливание со стороны леса слева. Будто горло кто-то решил прочистить, но основательно так, басовито. Оглянулся — вроде чисто, никого вокруг. Поспешил убраться подальше, развернулся и тут-то заметил круги на земле. Не ямы, просто круги, будто бы верхний слой земельки немного разгребли — пятна более светлой почвы. Когда спускался с тропы к берегу, их не замечал. Решил посмотреть, есть ли подобные в самом конце пути. Обернулся назад и впал в ступор — там, где дорожка оканчивалась, стоял человек, абсолютно голый. Обычных размеров и пропорций, но с очень глубоко посаженной головой, будто бы шеи вообще нет, на уровне грудной клетки. Попытался попятиться от него, так он присел на корточки, руками в землю уперся. Я все дальше отхожу, и он за мной: медленно на четвереньки встал и неуклюже, опустив голову и косясь влево, начал меня нагонять. На адреналиновом кураже я летел как ошпаренный, а за мной слышались отвратительные шлепки и такое мычание «мэ-мэ-мэ» — без эмоций, в одну тональность, но очень четко, прямо слух резало. До сих пор мурашки. Спринтом давил до самого дома, сам не понял, когда именно оторвался. Родителям рассказал, что на какого-то местного буйного алкаша нарвался, и от греха подальше свинтил стремительно.

Еще могу вспомнить про некоторые другие случаи, уже более современные, которые происходили в моей нынешней квартире. В них, правда, ничего столь же «насыщенного» нет, некоторые больше походят просто на галлюцинации, но жутко мне было, тем не менее

Привет подписчикам!!! Вновь прибывшим повторяю - http://pikabu.ru/story/istorii_s_fleshki_5103028

Привет народ, тут такое дело, решил недавно прибраться в квартире, залез в шкаф, наткнулся на старую коробку с проводами, деталями от компа (раньше подрабатывал эникейщиком) и прочей ерундой. Нашел 3 флешки, решил проверить на работоспособность. Две из них были "сломатые" определилась только одна. Вот на ней я и наткнулся на папку с историями. Откуда сама флешка хз, может забыл кто, но истории сами носят криповатый характер и видимо кто то копировал их с каких либо сайтов, думаю вряд ли кто то писал сам)но подборочка хорошая.

Так вот сопсна начну с первой. Откуда они были скопированы с каких ресурсов, НЕ ЗНАЮ.

(может что то и тут было)

остальные истории http://pikabu.ru/profile/estar

Так вот сама история:

Доля у меня суровая, без преувеличений — столько невзгод случалось и до сих пор происходит и со мной, и с моей семьей. Для затравки с них как раз и начну.

Бабка с дедом по материнской линии жили в небольшой деревушке рядом с рекой Дубна (та, что в Смоленской области), Обь называется. Население там и так по пальцам пересчитать, а они все равно особняком даже от этой кучки держались, очень закрытые и необщительные. Бабуля сама родом из Белоруссии, вроде как имела там большую семью, но по каким-то причинам одна в Россию мигрировала. Была женщиной доброй и хозяйственной, но очень быстро стала зрение терять, практически ослепла еще при живом деде. Он же, в свою очередь, еще более загадочная личность. Откуда — неизвестно. Слухи ходили вплоть до того, что он беглый каторжник, даже его жена ничего толком про него рассказать не могла. Отличный охотник и рыболов был, но самое занятное — знахарь, самый настоящий. Не какой-то там мистический ведун, а разбирающийся в народной медицине и лесных богатствах травник и лекарь — был в большом почете у местных.

Много с бабкой и дедом всякого бывало — туши, оставленные на разделку, из закрытого сарая просто исчезали, потроха кто-то в дом тащил и разбрасывал, зверье дикое в избу лезло... Один раз этот самый сарай для разделки просто-напросто осел наполовину в землю за одну ночь. Самый, наверное, интересный случай был, когда бабку, еще молодую, кровь с молоком, пытались черти завистливые утащить у деда — хватали где надо, одежду и одеяло стягивали, за ноги таскали. Дед, когда с многодневной охоты вернулся, озверел от такого расклада и несколько ночей подряд не спал, ходил по избе и вокруг с ножами, кости свежие раскидывал и угрожал рогатым ублюдкам. Больше они лезть так нагло не решались. Он, кстати, часто всякие амулеты забавные мастерил, но, скорее всего, просто для красоты — не были они у меня шибко суеверными на вид, в Бога не верили тоже.

Несмотря на всю прыть и суровость, дед помер намного раньше бабки, причем как-то непонятно. Ушел, как обычно, промышлять, а через день, когда бабка с мамкой моей решили к реке спуститься, нашли его ружье и всего лишь два отпечатка сапог. Утонул, видать. Бабушка горевала, конечно, но еще с десяток лет прожила, благо остальная деревня, несмотря на их обособленность, все же старушку одну бросать не стали, уважали моих предков.

Мамка моя, их дочь то бишь, уже попроще человек, только вот лунатизмом страдала. Рассказывали, как она шастала по дому, болтала по ночам, ругалась, у окна ждала кого-то. Один раз в лес ушла — ее потом бабуля все утро искала, пока не наткнулась в чащобе на ямку небольшую, где дочь ее и спала. Ямку, как бабка говорила, сама мамка и выкопала — все руки в земле были. С возрастом прошло, правда, но всякие неурядицы возникали то там, то тут. Молнии шаровые из радио вылетали в грозу, квартира в Смоленске погорела не пойми с чего — уверен, что и всякие шорохи и сонные параличи тоже случались, по этой части мамка болтать не очень любила.

Отец уже был из обычной городской семьи, добрый и честный мужик, любил нас очень, но в семье не без дрязг. Бывало, ссорились они жутко, и он уходил то к друзьям, то в машине ночевал. Но иногда, бывало, пропадал чуть ли не на сутки, а когда возвращался — не помнил ничего. Матери он об этом не рассказывал, только мне, пока на два дня так не ушел и вернулся без кошелька, а в нем деньги и документы были. Так и не нашли — благо гроши там были, и паспорт быстро восстановили. Потом, как я считаю, аукнулись все эти ссоры. В одном из рейсов он разбился — на ровном прямом участке дороги, будто бы сам баранку в сторону повел. Поругались они как раз перед этим выездом с матерью опять и очень серьезно, о разводе заговорили. Вот я и думаю, что он просто отчаялся и вот так решил счеты свести. У матери такие истерики после этого были — кошмар просто. Вставала даже пару раз ночью — самые страшные мои воспоминания. Иду себе в свою комнату и слышу — в родительской спальне она с кровати подымается, а потом тишина, все замерло. Открываю дверь, а она стоит, не двигаясь, и в проем, то есть на меня, смотрит. Сама молчит, и я тоже выдавить из себя ни звука не могу. Еле пересилил себя и свет включил, потом в чувство привел, и оба всю ночь рыдали.

Вот такая у меня непростая семья, но даже среди них я умудрился выделиться.

Я прямо-таки типичный для здешних мест неудачник. Вляпаться умудряюсь на пустом месте, постоянно что-то происходит с самого детства, в том числе и чертовщина разная.

Из детства моё наиболее яркое воспоминание, пожалуй, про вторую смоленскую квартиру, которую выдали взамен погоревшей еще до моего рождения. Просыпаюсь я, значит, с рассветом оттого, что плачу — хнычу да слезы по щекам катятся. Машинально подымаюcь с кровати и смотрю в угол своей маленькой комнаты. А там сидит сгорбившийся худой и лысый ребенок, вид у него крайне болезный. Дико так смотрит, не понять еще, кто кого больше испугался. Через какое-то время понимаю, что это я сижу, просто нездоровый. Вот тут-то меня уже навзрыд прорвало. Родители прибежали, успокаивают, обнимают, а я вырываюсь и все на этого уродца смотрю — никуда он не девается! Больше даже — ползать начал на руках, будто ноги перебиты. Подполз поближе к кровати, я с перепугу аж отца лягнул, а потом в противоположный угол уполз. Почему-то не рассказывал об этом никому, пока старше не стал.

Вообще, в этой квартире много чего происходило. Частенько меня будили стуки в окно посреди ночи, и это на 4-м этаже. Причем каждый раз, когда стучали, окно запотевало, и неважно, что за сезон был. Тарелки бились прямо внутри сушилки, очень громко, но на удивление аккуратно, на три-четыре куска, и так внутри и лежали. Вилки кто-то раскладывал — исключительно вилки и только на кухонном столе. Причем абсолютно бесшумно, ни разу самого процесса никто не заставал. Грешили сперва на мать, но как она могла каждый раз подыматься и отца не будить — неясно.

Один раз в моей комнате пятно черное застал на потолке. Сидел себе часов под двенадцать, читал, никого не трогал, и холодно что-то стало. Пока еще одно одеяло доставал из шкафа, заметил рядом с люстрой идеально ровный черный эллипс. Представьте себе тень, но только вот нет предмета, который ее отбрасывает, ни к чему она не подведена. Сперва думал, может, залили, но присмотревшись, понял, что это самая что ни на есть тень. Свет на нее не влиял вообще. На стул встал, потрогал — ничего особенного, просто холоднее, но все сухо, потолок в побелке, даже пальцы испачкал.

Терпеть не мог один оставаться на ночь, не спал обычно вообще, благо редко это случалось. Практически каждый раз случалось что-то неприятное. Однажды говорил кто-то со мной из-за окна — интересно, что не из-за моего, а из того, что в гостиной. Женский голосок такой (или детский), ноготками скреб, шептал что-то. Было это не так поздно, по-моему, в девять вечера, но уже темно было, зима же. Слышал, что-то про пальцы оно говорило, разобрать было тяжело, ближе подойти боялся, так и не взглянул туда в темень. Кстати, в тот раз оно не запотело — вообще никаких следов, даже изморози, несмотря на холод, не было. Еще был случай, когда живность какая-то бегала по коридору и в туалете кувыркалась и билась. По размерам как мой нынешний кот, но бурого цвета и бесхвостый — детали разобрать не смог. Эта бестия носилась туда-сюда, как заведенная, шаркая по деревянному полу. Точно понял, что не привиделось, кстати, как раз из-за этого — весь пол потом в царапинах был. Часа два так оно мелькало, я из гостиной выйти боялся, а потом просто с кухни не вернулось. Ни звуков, ничего — раз и нету. И еще один раз, помню, услышал шарканье в родительской спальне, уже когда в койку собирался. Кресло от стены кто-то подвинул к окну, и из-за спинки виднелась макушка, а с подлокотников культи какие-то свисали. Даже дверь закрыть не решился, медленно отошел спиной в свою комнату и заперся там до утра.

Удивительно, но что родители, что я, особо этому значения не придавали — батюшек не звали, к бабкам не ходили, вообще никаких мер не предпринимали. И не только в Смоленске, вообще по жизни так до сих пор у нас с мамкой — ну случается дерьмо, что же поделать.

Вне дома, в Смоленске, тоже всякое творилось, уже поинтереснее, но мне эти моменты не такими страшными кажутся.

Проживали на Автозаводской, рядом река Вязовенка. Ошивались мы рядом с ней круглый год своей пацанской компанией. Небольшой лесок из каких-то коряг, ямы и овражки, крутые спуски, а еще туман порой такой густой. Лазать там и ковыряться ребятне — самое то.

Ну и вот, помню, гуляем мы себе летом, настроение отличное, как сейчас помню, тархун литровый на троих потягивали, вдоль берега прохаживались. Уже темнеть начало, но мы такие храбрые сорванцы были — эх! Присели на изогнутый ствол большого дерева, на реку смотрим, а сзади от города светит, приятно так. Вдруг вижу — что-то плывет вроде. Так как я ближе всех был к берегу, только я и приметил. Уже изрядно потемнело, луна и зарево небольшое со стороны домов не помогают, ну и решаюсь я спуститься поближе к берегу, заодно и нужду справить. Пока спускался — постоянно оглядывался на этот плывущий объект. Когда река уже была в нескольких шагах от меня, объект застыл. Рассмотреть все равно было тяжело — выглядит как кочка черная, на месте стоит. На кой чёрт я взял камушек и швырнул в нее — не знаю. Сперва эта штука подплыла чуть поближе, потом начала подыматься вверх. Вширь больше не становилась, просто вытягивалась вверх, и в какой-то момент склоняться налево начала. По краям от нее начали какие-то коряги вылезать, закругляться и выгибаться в сторону берега. Тут-то я и решил дать маху оттуда подальше. В несколько прыжков преодолел скат этот у берега, добежал до ребят, начал вперемешку с матюками объяснять, что позади меня что-то из воды вылезло. Ребята, конечно же, не испугались сперва, а только интересом загорелись, но как только один из них чуть ближе к спуску подошел — так же рванул прочь от реки с таким же набором ругательств. Потом обсуждали — мол, увидал он, что вроде как человек из воды выползает на берег, по-пластунски карабкается, уже вроде и по пояс вылез, а ноги все не начинаются. На руки пытается подняться, но его судорогой сводит, дрожь такая дикая. Случай нас, прямо скажем, в большей степени обрадовал и развеселил, хоть и дико перепугались. Потом проверить решили, вдруг это кто-то утопший был, но никаких следов не нашли. Сетовали на то, что место перепутали просто.

Еще, помню, один к этой же реке спускался, когда уже старше был. Чуть подальше от города отошел, чем в обычные прогулки. Днем, в пасмурную погоду, с предгрозовыми тучами, просто бродил, а потом под деревом устроился посидеть, палкой в земле поковыряться. Приметил на том берегу фигуру — сперва она так же сидела, как и я, потом ходила из стороны в сторону, суетилось на небольшой полянке на том берегу. Рассмотреть тоже не удавалось, в этом месте река широкая настолько, что порой островки встречаются. В общем, не придал я этому значения сперва и побрел дальше вдоль реки. Через какое-то время понял, что и это существо идет вслед за мной. Я остановился, понаблюдал какое-то время за ним. Оно, так же, как и я, стояло, развернувшись передом ко мне. Комплекция обычного человека, никакого налета мистики в голове у меня не было — думал, просто мужик в синих штанах и фуфайке. Так в гляделки игрались стоя, пару раз он приседал как-то на коленки, что ли. Решил ему помахать рукой, поприветствовать, так он на корточки присел после этого, изогнулся и небольшими подскоками к берегу двинулся, прямо на меня. Я не то чтобы испугался, просто обескуражен был и сконфужен — дядька в темно-синем скачет по берегу, как животное! Как только он в воду начал входить, понял, что опять началась какая-то нечистая дичь — физиономия-то у него тоже темно-синего цвета была. Развернулся и решил подальше от реки махнуть, сразу к дороге, а вдоль нее уже в город вернуться.

Вот так вот. Совсем уж мелочь описывать не буду, но постоянно шорохи, стуки, подобие шепота слышу. По ночам меня дергали за руки, за плечи хватали, один раз давили на грудь. Панические атаки бывают — чувство тревоги на пустом месте. Вещи пропадают по мелочам, электроника работает со сбоями. Метро до сих пор побаиваюсь — привыкнуть никак не могу, особенно когда всматриваться начинаю в туннели меж станций, вижу постоянно чертовщину.