e5erow

ГЛАВА 7.

На следующее утро, генерал-министр Кали, в полном боевом облачении, прибыл на офицерском вельботе в расположение флота Усема Бадура. Недалеко от одного из спутников столичной планеты, корабли генерала проводили учения совместно с 1-м гвардейским легионом.

Сам диктатор, а также, его ближайший помощник – Атилла Верес, находились на флагманском линкоре генерала – «Джучи», наблюдая за ходом учений. Оба они были очень рады видеть прибывшего Сэда Кали.

— А, генерал-министр, — обнял, вошедшего на капитанский мостик Сэда, Бадур, — я ждал тебя. Вот познакомься Атилла, — обратился он к Вересу, — это мой боевой товарищ и отважный флотоводец – министр Кали. Мы, плечом к плечу, сражались с этим отважным воином с бесчисленными ордами Гедеона Шира. Он помог мне одержать не одну победу.

— Благодарю за добрые слова, господин Бадур, — низко поклонился ему, Сэд, — я лишь немного поучаствовал в битвах под вашим руководством, чему очень рад, потому что, многому научился от вас...

— Не скромничай, — засмеялся диктатор, — я до сих пор помню, как ты врывался в ряды врагов, во главе своего красного легиона – на это стоило посмотреть!

— Я приветствую столь прославленного командующего, — поклонился в свою очередь, Атилла, — и очень рад тому, что вы оказались в наших рядах.

Сэд поклонился в ответ, и они крепко пожали друг другу руки.

— Да, у меня достаточно кораблей, но не хватает талантливых флотоводцев, — печально согласился Бадур, приглашая Кали к столу. — По правде говоря, вы двое – мои единственные генералы высокого ранга, на которых я могу положиться, остальные – тупые служаки, без тени намёка на интеллект.

— Я счастлив, послужить вам, господин, — сказал Кали, садясь в кресло, — надеюсь, что мой опыт пригодится.

— Безусловно, ведь перед нами снова сильный враг, — заявил генерал Бадур, зажигая над столом тактическую карту сектора 5-го протектората. — Он, конечно, не такой многочислен-ный, как повстанцы Шира, но очень принципиальный.

— Я слышал, министр Янг бросил клич по всей Империи, призывая всех на бой с вами, — сказал Сэд, кивая на расположение бесчисленных красных точек кораблей противника, — и к нему активно слетаются мятежники и отступники со всех частей Галактики.

— Да, ты правильно заметил – «отступники», — закивал Бадур, — это отребье, которое хочет поживиться на гражданской войне. Они также поддерживают Птолемея, как поддерживали бы любого другого, поднявшего флаг мятежа! Толпы анархистов и предателей собираются в стаю, в то время как на моей стороне, все те, кому дорого спокойствие и процветание нашего государства.

— К сожалению, многие этого не понимают...

— Да, я сам шокирован! — с горечью сказал генерал Бадур, — Я делаю всё, чтобы простому народу жилось лучше, но только и слышу крики: «тиран» и «кровопийца». Разве я заслужил такое отношение?! Они обвиняют меня в узурпации власти, а я лишь хочу сохранить Империю для нашего повелителя – императора Ду, пока тот ещё слишком мал.

— Мы знаем это, и поддерживаем вас, — попытался успокоить его, Сэд, всячески стараясь выказать диктатору свою лояльность.

— Я очень это ценю, — с благодарностью, сказал Бадур, — и после нашей победы над Птолемеем, достойно награжу вас, мои друзья. Все знают о моей щедрости!

Кали и Верес поклонились своему господину.

— Я уверен, что одержать победу над бывшим первым министром Янгом будет не сложно, — уверенно сказал Атилла, смотря на карту. — Этот человек не обладает военной подготовкой и не сможет искусно руководить предстоящими сражениями.

— Вы правы генерал-капитан, в том, что Птолемей Янг, не обладает выдающимися качествами флотоводца, — ответил ему Сэд Кали. — Однако он очень опасен, потому что, очень умён. Я уверен, что Янг и не будет претендовать на высший руководящий пост, в своём флоте. Он поставит во главе своих эскадр опытных генералов.

— Даже, опытнее нас? — самоуверенно засмеялся диктатор Бадур. — Боюсь, что ему придётся долго искать таковых.

— Хотел бы я иметь такую же уверенность в победе, как у вас, господин, — поклонился Сэд, — но, та новость, которую я узнал вчера, не даёт мне на это никакого шанса.

— Что, ты узнал?

— Я получил сведения от своих тайных агентов, что в лагерь отступников, не так давно, прибыл опальный генерал Рико Хамсвельд...

— Дьявол, — выругался Бадур, багровея от гнева, — одно упоминание об этом человеке приводит меня в бешенство. Я уже было подумал, что «Лис» навсегда исчез из моей жизни, но нет, снова этот упрямый старик становиться у меня на пути! Я сотру его в порошок! Все его флотоводческие заслуги – пустышка, против меня он не устоит!

— В этом никто не сомневается, — попытался успокоить гнев диктатора, Сэд, — вы одержите над генералом Хамсвельдом победу в открытом бою, потому что, превосходите его в военном отношении, на голову. Однако, нельзя не признать опыт этого человека, и то, что на сегодняшний день, он является, из ваших врагов, наиболее опасным...

— Да, это так, — неохотно согласился Бадур, — он действительно силён. Тем больше будет моя слава, когда я обращу в бегство, все его легионы!

— Каково соотношение наших сил и сил наших врагов? — спросил Кали.

— В 5-м протекторате, в главном лагере мятежников собралось до двадцати тысяч кораблей, — доложил Верес, — и к ним постоянно прибывают новые силы. В основном, это малочисленные боевые эскадры мелких князей Империи. Крупные аристократические фамилии, пока не решаются открыто поддержать Птолемея, и наблюдают, чем закончится данное противостояние.

— Хитрые жуки, — вставил слово, Бадур, — притаились и тихо ждут, кто победит. Кланяются мне в пол, при наших встречах, а сами точат ножи и хотят вонзить их мне в спину!

После этих слов на лице Сэда появилась испарина. Он сильно сжал рукоять стилета, нащупав его под своими доспехами.

Все они, перебегут к этому проклятому Птолемею, как только увидят мою слабость, но я не предоставлю им такого удовольствия. У меня под рукой пятнадцать тысяч крейсеров и линкоров, экипажи которых, состоят из ветеранов войны и бывших гвардейцев. Будь у отступников хоть сто тысяч кораблей – против моих солдат им не устоять!

— Так и будет, господин! — поддержали его Кали и Верес.

— Хорошо, — немного остыв от гнева, продолжил диктатор, — через несколько дней, когда к мятежникам подойдут оставшиеся князья из дальних концов Империи, мы внезапно ударим всеми нашими силами. Генерал-капитан Верес поведёт гвардейцев, а вы, генерал–министр Кали, возьмёте на себя командование одним из двух моих личных легионов. Я же буду осуществлять общее командование...

— Господин, — обратился к диктатору, генерал Кали, — мне стыдно об этом говорить, но я хоть и боевой генерал, но, к сожалению, на сегодняшний день, не имею своего корабля. Мой фамильный крейсер очень сильно пострадал во время последнего похода и стоит сейчас на ремонте в доках. В Арсенале мне выдали другой корабль, однако, он имеет очень посредственные характеристики и не может соответствовать моему статусу. Если я выступлю в поход на таком корабле, то боюсь, что кроме насмешек других командоров, не принесу пользы вашему флоту – к тому же, на такой развалюхе меня уничтожат в первой же битве.

— Не беспокойся мой верный друг, я уже позаботился об этом, — весело сказал Бадур, хитро улыбаясь.

Сэд Кали был удивлён его словам.

— Я знаю, что ты оказался без своего флагмана, а всё из-за того, что не жалел, ни его, ни себя, в бою с врагами Империи, — продолжал генерал Бадур, — поэтому хочу тебе сделать подарок. Вернее, не только я, но и сидящий по левую руку от тебя, генерал Верес...

— Я просто теряюсь в догадках, что это за подарок, — настороженно произнёс Кали.

— Дело в том, что Атилла получил в своё полное владение новый фамильный линкор. Он назвал его «Рейтар Галактики»...

— Да, я слышал об этом, — кивнул Сэд Кали, поворачиваясь к Вересу, — и рад тому, что теперь первый герой Империи и самый мощный корабль, наконец, воссоединились.

— Благодарю, — поклонился Атилла, и смущённо заговорил. — Мой прежний корабль, на котором я одержал бесконечное количество побед, теперь остался без хозяина. Когда господин Усем Бадур рассказал мне о том, что у вас нет собственного корабля, я предложил передать «Рейтар» – вам.

— Мне? Второй по мощи, крейсер Империи? — Сэд, одновременно, был поражён и обрадован такому щедрому подарку. — Это невероятная честь для меня, но, как, же я смогу им управлять, ведь он ваш – личный?

— Ты недооцениваешь мои возможности, — засмеялся Бадур. — Твоим, корабль станет аб-солютно так же, как стал, бывший – «Бур Галактики» – кораблём Атиллы. Зачем ещё нужна пе-чать императора, если её не использовать по назначению. Скажу более того – бывший «Рейтар» уже перекодирован на тебя и скоро прибудет сюда.

— Это невероятный подарок, — промолвил Сэд. — Я благодарю вас господа, за вашу щедрость и доброту!

— Я рад служить вам, генерал-министр, — ответил, улыбаясь, Атилла, — и надеюсь, что этот прославленный крейсер сослужит вам хорошую службу. Как вы хотите назвать ваш новый корабль?

— «Багряный огонь», — без размышлений ответил Сэд, — это название носил корабль моего деда, который погиб в сражении с флотом «Турана» ещё во времена Войны Секторов.

— Хорошо, — кивнул Верес, — тогда я с вашего разрешения покину совет и отдам последние указания на моём, уже бывшем, корабле. А затем, вы сможете прибыть на него в качестве полноправного командора.

Атилла вышел из рубки, оставив Кали в ошеломлении стоять и переваривать такую неожиданную информацию.

— Ну что, теперь ты видишь, как я, бываю, щедр к своим друзьям, — похлопал его по плечу, подошедший генерал Бадур. — Мало кто сможет соперничать с твоим новым крейсером в бою. Уже сегодня, вместо насмешек других командоров ты получишь вздохи их восхищения и зависти.

— Это точно, — засмеялся Сэд, — но главное, я смогу достойно сражаться в первых рядах, под вашим командованием. Не будет силы во Вселенной, способной остановить ваш флот!

— Молодец! — Бадур весь светился от счастья. — Вот слова настоящего героя!

Он подвёл Сэда, к обзорному иллюминатору и показал на приближающуюся громадину чёрного крейсера.

— Вот, мой подарок уже и прибыл. А вот, он уже приобретает твой фамильный цвет, — сказал Усем Бадур, показывая на него рукой.

Крейсер, действительно менял цвет броневой обшивки с чёрного, на кроваво-красный, – это свидетельствовало, что он окончательно переформатирован под другого владельца и получил своё конечное имя.

— Даже мой «Джучи», — сказал Бадур, имея в виду свой флагман, — не может, наравне со-ревноваться с твоим новым кораблём в огневой мощи и маневренности. Атилла своими про-шлыми турнирными победами превратил «Багряный огонь», в настоящего убийцу кораблей. Но лично мне, и не нужна повышенная манёвренность, ведь я не собираюсь на нём вступать в поединки. Зато «Джучи» защищён 6-ым уровнем брони, и никто не сможет пробить её, как и мои доспехи.

Усем Бадур оставил за своей спиной министра Кали, и, подойдя к иллюминатору, сложил руки на груди.

— Смотри на эту мощь, — сказал он, указывая на тысячи кораблей, маневрирующих вокруг, — это лучшие корабли Империи, и они мои. А совсем скоро, их будет ещё больше, когда, наконец, командующие имперскими легионами, разбросанными по всей Галактике, признают мой новый титул...

Он увлечённо говорил и не замечал как Сэд, вынув из-под своих доспехов кинжал, подошёл вплотную к генералу. Лезвие, светящееся красным цветом бесшумно коснулось доспехов Бадура. К радости Сэда, защита лат никак не отреагировала на это прикосновение. Кали оставалось мгновение для того, чтобы вонзить клинок в спину генерала, но тот вдруг внезапно обернулся. Лезвие исчезло, а Сэд успел сориентироваться и тут же протянул инкрустированную рукоять кинжала, диктатору.

— Мой господин, — сказал он с поклоном, — я, на самом деле, тоже приготовил для вас подарок. Это, редкая вещь – стилет обладающий способностью пробивать любую броню, даже самого высокого класса, как у вас.

— Не может быть, — удивился Бадур, с любопытством рассматривая кинжал. — Я слышал о таком оружии, но никогда не видел его своими глазами.

— К сожалению, ваши враги повсюду, и подобное оружие в их руках может быть очень опасным, — продолжал, нервно сглотнув, Сэд Кали. — Мне стоило невероятных усилий достать один из таких экземпляров, чтобы он не послужил кому-нибудь из ваших недоброжелателей...

— О, благодарю тебя, мой друг, — приложил руку к сердцу Бадур, — это достойный подарок и достойный жест, говорящий о твоей преданности. Ведь ты мог без труда убить меня уже несколько раз, но не сделал этого...

Диктатор продолжал любоваться стилетом, то выдвигая, то снова пряча красное лезвие в рукоять.

— Он действительно может пробить мои доспехи?

— Мне говорили, что да.

— А как он попал к тебе? И чей это герб на его эфесе? — спросил Бадур, но, тут же, отвлёкся, когда на капитанском мостике, снова появился Атилла Верес.

Атилла, как и прежде улыбался.

— Я полностью подготовил ваш корабль, господин министр, — сказал он Сэду, подходя ближе. — Вы можете в любой момент принять командование. Мой экипаж, я, конечно же за-брал с собой, а на вашем, сейчас находятся солдаты из столичного гарнизона. Они подчиняются только вам, но вы можете заменить их на ваших людей, если захотите, в любое время...

— Благодарю, — улыбнулся Сэд, — Тогда, если генерал Бадур меня отпускает, я бы хотел, взглянут на свой крейсер прямо сейчас...

— Конечно, — кивнул в знак согласия, Усем Бадур, — ты можешь идти. Понимаю, что тебе не терпится побыстрей принять командование этим красавцем. Мы обсудили главные вопро-сы, а детали военной операции обсудим позже, когда флот будет готов к походу.

Раскланявшись, Сэд Кали вышел из отсека и когда двери за ним закрылись, он со всех ног помчался к шлюзу, у которого стоял его офицерский вельбот. Прибыв на свой новый корабль, он приказал отключить все каналы связи и на самой большой скорости помчался прочь из лагеря Бадура.

— Сэд рьяно взялся за управление, — засмеялся диктатор, видя в иллюминатор, как «Багряный огонь» уходит в темноту космоса.

— Что у вас с доспехом, мой господин? — недоумённо спросил Атилла, когда Бадур повернулся к нему спиной.

— А что там? — завертелся тот вокруг своей оси, пытаясь увидеть себя сзади.

— Там дырка, как будто от выстрела или от удара — в ужасе воскликнул Верес, — Вы что, ранены?!

— Да нет же, я абсолютно здоров, — замотал головой Усем Бадур. — Быть этого не может, чтобы мои доспехи были пробиты!

Тут его взгляд упал на резную рукоять стилета, которую он всё это время держал в руке. Ум Усема Бадура был не самым острым, но даже он в одно мгновение понял, кто и чем, повредил его доспехи.

— Связаться с генералом Кали, — грозно приказал он, вбежавшим помощникам. — Приказать крейсеру «Багряный огонь» немедленно вернуться в расположение флота!

— «Багряный огонь» отключил все каналы связи и не отвечает, — был ответ офицера.

— Догнать и взять живым или мёртвым его командора! — заорал во всё горло Бадур. — Этот подлый предатель хотел убить меня вот этим кинжалом...

***

Высланные в погоню, корабли, вернулись ни с чем – крейсер генерала-министра пропал. Позже стало известно, что «Багряный огонь», подойдя к планете, высадил дежурный экипаж и принял на свой борт людей Кали с его старого фамильного крейсера. Затем корабль растворился в космосе в неизвестном направлении. Во все ближайшие протектораты был послан приказ, о поимке и немедленном задержании «предателя Кали», и высокой награде за его голову. Имперские патрули и просто охотники за головами рыскали в поисках «Багряного огня».

Крейсер был, наконец, замечен в одной из звёздных систем. На беду Сэда, патруль, обнару-живший его, состоял из целой полуцентурии, и у того не было ни единого шанса, чтобы отбиться. Имперцев было слишком много, даже для такого мощного корабля, как «Багряный огонь». Сэд Кали не решился на бой, так как знал, что легионерам отдан приказ – стрелять на поражение. Ему ничего не оставалось, как сдаться. Полуцентурия, взяв крейсер на буксир и окружив кольцом охраны, сопроводила его до ближайшей планеты, где беглеца уже встречал местный генерал-губернатор. Сэду было глубоко плевать, кто будет его арестовывать, он просто приготовился встретить свою смерть.

Каково же было его удивление, когда он узнал, что находится во владениях бывшего князя-протектора, а теперь обычного рядового губернатора – Даниила Наруцкого. Князь встретил его с нескрываемым радушием, помня о том, как Сэд Кали, в прошлую войну с повстанцами, спас Наруцкого и его людей от верной смерти. Сейчас же князь, потерявший прежний высокий пост из-за чьего-то доноса, был вынужден управлять несколькими захудалыми звёздными системами. Наруцкий был очень недоволен своим сегодняшним положением и проклинал диктатора последними словами. Однако, он продолжал исполнять обязанности чиновника Империи и получал за это жалование.

— Как рад я вас видеть, генерал! — воскликнул князь, горячо пожав руку Сэда, когда они остались наедине. — Надеюсь, вы помните меня?

— Конечно, я помню вас и ваших храбрых солдат, — грустно кивнул Сэд, с прищуром, глядя на своего собеседника, — Хорошие были деньки, не правда ли?

— О, я вспоминаю то сражение каждый день, — Наруцкий, — это была самая великая и самая опасная битва в моей жизни! Но не будем о прошлом... Я с ужасом узнал, что вы объявлены в розыск. Что же вы сотворили, если за вашу голову назначена такая высока цена?

— Попытался убить Усема Бадура, — с грустью ответил Сэд, — но, как видите, неудачно...

— Поистине, Империя катится в пропасть, если протекторы становятся губернаторами, а лучшие генералы – изгнанниками, — тяжело вздохнул Наруцкий.

— Я слышу крамольные речи, князь, — попытался пошутить Сэд Кали, чуя, что у него появляется шанс. — Что, вам тоже плохо спится при новом режиме?

— Не то слово, я вообще перестал спать, — ответил губернатор.

— Что ж, когда вы отправите меня в столицу и отдадите в руки Бадуру, он щедро наградит вас и возможно даже вернёт прежнюю должность. Поздравляю, вам повезло.

— Не говорите так, — не на шутку, обиделся князь, — за кого вы меня принимаете, за охотника за головами!

— Простите, но разве вы не на службе?

— На службе, только не у самозванца, а у Империи, — ответил Наруцкий, вставая и освобождая Сэда от наручников. — Поэтому, все приказы генерала Бадура для меня ничего не значат. Вы свободны, мой друг, и можете следовать, куда вам заблагорассудится.

— Но, мой корабль...

— Я сейчас же распоряжусь, чтобы с него сняли арест...

— Однако, за свои действия вы поплатитесь жизнью, — сказал Сэд, которому было удивительно, что практически чужой ему человек, так смертельно рисковал ради него.

— Ну, вы же тоже поставили свою жизнь на кон, когда пытались убить тирана, — ответил Наруцкий. — Вот и у меня появился повод хоть немного гордиться собой. Но не волнуйтесь за меня, Наруцкий не так наивен, как это может показаться. Сразу после того, как вы покинете эту планету, я также сяду в свой корабль и покину её.

— Да, вы можете гордиться собой, — сказал Сэд Кали. — Если честно, когда вы мне сказали, там, на поле битвы, что когда-нибудь отплатите мне, я не поверил и отнёсся к вашим словам с улыбкой. Но сейчас убеждаюсь, что зря недооценивал ваше благородство. Спасибо!

— Куда вы направитесь? — спросил, смутившийся от таких хвалебных слов, Наруцкий.

— Я, до того, как меня задержал ваш патруль, пробирался в свой родной сектор «Орисса», в котором расположены наши родовые планеты и где я намереваюсь набрать себе большой флот для борьбы с диктатором Бадуром.

— Вы знаете, что в 5-ом протекторате собираются эскадры Птолемея Янга и всех недовольных нынешним режимом, князей? — сказал Наруцкий. — Не лучше ли присоединиться к ним – путь туда, гораздо ближе и безопасней...

— Я знаю о Птолемее, и о серьёзных силах, которые собираются под рукой бывшего первого министра, — кивнул Сэд. — Но прибыв туда на одном корабле, даже таком хорошем, как мой, я буду лишь рядовым командором в его флоте. Принимать какое-либо подразделение из его рук, мне не приемлемо по рангу. Когда же, я наберу у себя на родине армию добровольцев, то смогу предстать перед объединённым флотом князей, и занять среди них достойное место.

— В ваших словах есть истина, — согласился с ним Наруцкий. — Сначала я хотел лететь к Птолемею, но сейчас понимаю, что поторопился с решением. И если вы не будете против, то я, хотел бы присоединиться к вам в качестве вашего спутника.

— Я буду счастлив, иметь рядом с собой столь храброго и преданного боевого товарища, — сказал Сэд.

Они ударили по рукам и принесли клятву верности друг другу. Спустя несколько часов, два боевых корабля, покинули планету и устремились по направлению к родному сектору Сэда Кали, до которого было ещё целых две недели пути.

Сэд, несмотря на неудачное покушение на диктатора Бадура, мог по праву считать себя счастливчиком. В глазах многих жителей Империи он из рядового министра, превратился, чуть ли в национального героя, ускользнувшего из лап злодея. В голове Кали уже возник новый грандиозный план по своему дальнейшему возвышению, который он принялся осуществлять. Люди, помогающие ему в этом, были лишь пешками в шахматной партии, и те красивые слова, которые он им говорил, были лишь инструментом влияния на них...

Роман полностью можно прочитать здесь:

https://zen.yandex.ru/media/id/5c5c37c40d9de900adbb53c7/knia...

ГЛАВА 6.

Прибыв к столице, флот Усема Бадура расположился на низкой орбите планеты. Крейсера гвардейского легиона были перекрашены из золотого в чёрный цвет – цвет флага рода Бадуров, а Атилла Верес был официально назначен на должность капитана гвардии. Войска генерала Бадура высадились в Астрополис-сити, а его личная охрана заняла имераторский дворец. Министр Тарвиц прибыл на линкор, принадлежавший убитому генералу Ван Де Буру и, как и обещал Атилле, с помощью императорской печати провёл перекодировку «Бура Галактики». Теперь линкор полностью принадлежал Вересу и был назван им – «Рейтар Галактики».

Жители всей планеты, кто со страхом, кто с любопытством наблюдали за тем, как развиваются события. Все гадали, сторону какого из маленьких императоров, примет могущественный генерал Бадур.

Неопределённость ситуации разрешилась на торжественном собрании знати, которое созвал Бадур, в главном зале дворца. Здесь находились оба императора, каждый в окружении своих сторонников, а также, все высшие сановники государства. Сам генерал нагло восседал на троне усопшего императора Шу. По тем людям, кто сейчас стоял за спиной Бадура, многие приглашённые уже поняли, на кого из двух наследных принцев, генерал сделал ставку. У трона расположились: министр Тарвиц, и первый министр – Птолемей Янг, которые, как известно, были ярыми сторонниками императора Ду.

— Наследник Ван – ты слишком слаб, чтобы управлять великой Империей, — без стеснения заявил генерал, глядя на перепуганного мальчика. — Хоть ты и старший сын нашего усопшего императора, но не обладаешь должными качествами правителя. Наследник Ду, по мнению большинства жителей государства – вот истинный продолжатель династии Ма. Я, как защитник Империи поддерживаю и признаю императором – наследного принца Ду!

Князья и сановники, поддерживающие Ду, закричали от радости. Многие из присутствующих, которые ранее находились в другом лагере, стали молча переходить на противоположную сторону зала, подальше от Вана и его матери.

— Как ты, вообще, смеешь подавать свой голос, безродный пёс! — в бешенстве, воскликнула вдовствующая императрица Су-и, как волчица, бросившаяся защищать своего ребёнка. — А ну, немедленно встань с трона моего мужа и убирайся вон! Ты рядовой генерал и не можешь указывать, кто должен править Империей...

— Молчи, старая ведьма! — взревел Бадур, вскакивая с трона. — Перед тобой тот, кто будет решать судьбу Империи. Это право мне дано богами и провидением!

Зал загудел, напряжение нарастало.

— Во имя мира в государстве, наследный принц Ван и его мать должны признать законным императором – Ду, а затем покинуть расположение дворца, — громко произнёс министр Тарвиц, нарушив субординацию, и опередив первого министра Янга. — Наследнику Вану и его матери – императрице Су-и, будет выделена в личное владение, звёздная система «Валлия», куда они должны немедленно удалиться...

— Хотите, чтобы мой сын променял Империю на одну жалкую звёздную систему?! — нервно засмеялась Су-и, — Вы что, сумасшедшие, думаете, у нас не найдётся защитников?! Уже через месяц под знамёнами моего сына будет сто тысяч вымпелов! Я лучше затоплю это государство в крови гражданской войны, чем отдам его в ваши грязные руки!

Гордая женщина стояла практически одна, в окружении лишь горстки самых верных ей людей. Император Ван, с побелевшим от страха лицом, спрятался за её спину.

— Вы все, слышали? — закричал генерал Бадур, озираясь по сторонам. — Эта женщина, только что угрожала Империи, гражданской войной! В своём безумном стремлении к власти она готова убить всех несогласных! Я приказываю – арестовать её и её сына, как государственных преступников!

Люди Бадура были готовы к такому развитию ситуации. Отряд охраны сорвался с места и бросился выполнять приказ своего господина.

— На помощь! — закричала Су-и, — Императора хотят убить!

Несколько генералов и офицеров из её свиты выхватили оружие и тут же были расстреляны в упор, телохранителями Бадура. В начавшейся свалке, в бешеной пляске лучей выстрелов, никто не успел даже понять, как императрица Су-и и наследник Ван, замертво упали на мраморный пол дворца. За несколько секунд, вся их свита была безжалостно перебита. В зале воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями жён сановников. Люди были в ужасе и смотрели на Бадура, как кролики на удава.

Генерал поднялся с трона и произнёс:

— Случилась беда, наследный принц случайно погиб в суматохе боя. Вы сами видели, что люди императрицы Су-и первыми выхватили оружие...

Все присутствующие прекрасно понимали, что эта ужасная казнь была заранее спланирована, но никто не посмел возразить генералу.

— Судьба сама решила за нас, — продолжал Усем Бадур, приказывая своим людям убрать тела убитых, — Боги сделали свой выбор... Давайте поприветствуем императора Ду – нашего правителя и господина!

Он подошёл к перепуганному мальчику и, взяв его за руку, повёл за собой. Усадив маленького императора на трон, генерал занял место за его спиной. Поданные пали ниц перед ними обоими.

— Император Ду Ма-гон, благодарит всех тех, кто поддержал его в этот трудный час, — взяла слово императрица Лу-и – мать императора, — и более всех, славного генерала Усема Бадура, и назначает его – регентом и диктатором Империи, до своего совершеннолетия...

— То, что сейчас произошло в этом зале, обрекает нашу Империю на новые несчастья! — воскликнул, Птолемей Янг. — Убийство членов императорской семьи – великий грех и преступление! Я не могу служить человеку, руки которого испачканы кровью невинного ребёнка.

— Молчи, презренный! — закричал Усем Бадур, не ожидавший подобных слов от первого министра. — Как смеешь ты называть меня убийцей?! Ты разве не видел, что это был несчаст-ный случай, или, хочешь сказать, что я это всё подстроил?!

— Я этого не знаю, — честно ответил Птолемей, — но повторяю, что не буду, после этой трагедии, служить тебе и выполнять твои приказы...

— Служить ты обязан не мне, а своему императору, — закричал Бадур. — Ведь ты сам, первым признал его – единственным законным наследником, и поклялся ему в верности, не так ли?!

— Да, это так, — согласился первый министр, — но теперь я признаю, что нарушаю свою клятву и, поэтому, покидаю дворец.

— Очень хорошо, — злорадно усмехнулся Бадур, — Империи будет только лучше, если ты и подобные тебе, ренегаты, покинут государственную службу. Убирайся, мы не заметим твоего отсутствия, к тому же, тебе есть достойная замена. Министр Тарвиц, — Бадур повернулся к хранителю императорской печати, я назначаю вас – первым министром Империи! С разрешения нашего государя, конечно... Примите знаки отличия у бывшего министра Янга...

Тарвиц робко подошёл к первому министру и взял из рук того, бриллиантовый орден-амулет – символ отличия высшего сановника государства.

В это время, Атилла Верес, стоявший за спиной Усема Бадура, склонился, и что-то стал на-шёптывать ему на ухо. После этого, генерал внезапно остановил выходящего из зала, Птолемея Янга.

— Задержись, — грозно приказал он, — я принял решение, что ты и твои люди останутся в столице под домашним арестом. Специальная комиссия, которую я назначу, должна будет проверить, не причинял ли ты вред государству за время своей службы... Кругом, очень много предателей, и может так оказаться, что ты один из них!

— В своём ли ты уме, генерал? — удивлённо спросил, Птолемей. — Все окружающие знают мою безупречную репутацию, и даже мои заклятые враги не смогут обвинить меня в том, в чём обвиняешь меня ты!

— Арестовать его, и всех людей с ним связанных! — приказал Бадур.

К Птолемею подбежали телохранители генерала. Министр Янг выхватил свой фамильный меч и воскликнул:

— Любой, кто прикоснётся ко мне – поплатится жизнью!

В этот момент, министр Тарвиц подскочил к генералу Бадуру и произнёс:

— Господин, не делайте этого. Если вы арестуете или, что ещё хуже, убьёте первого министра – это вызовет ещё большее недовольство в народе. У нас и так, полный дворец трупов! У Птолемея много сторонников в провинциях, которые могут стать нам серьёзной угрозой...

— Ты хочешь, чтобы я отпустил этого наглеца?! — воскликнул генерал.

— Покорнейше прошу вас об этом, — склонился Тарвиц перед диктатором, в поклоне.

— Ладно, чёрт с ним, — махнул рукой Усем Бадур, — пусть убирается из Астрополиса. Через сутки, чтобы тебя и всех твоих союзничков, не было в столице!

Птолемей Янг, гордо подняв голову, беспрепятственно покинул дворец и стал готовиться к скорейшему отбытию с планеты.

Между тем, люди генерала Бадура и полиция Астрополиса, последовательно стали расправляться со всеми теми, кто поддерживал наследника Вана. Хватали целыми семьями и расправлялись с ними на месте, если те оказывали сопротивление. Многие высшие сановники и князья были лишены своих званий и имущества. Все их семейные флотилии, стоявшие рядом со столицей, были рассеяны и уничтожены. Спастись удалось немногим.

Даже Совет Десяти был распущен из-за того, что в нём просто некому было собираться. Семь из десяти его постоянных членов, были, либо убиты, либо посажены в тюрьму. Тремя оставшимися, были: Птолемей Янг – чудом вырвавшийся из столицы, министр Тарвиц, а также, министр имперского вооружения, Ален Дорнье.

Последний, несмотря на поголовные репрессии, сумел сохранить и свою жизнь, и свой пост. Новому диктатору нужно было доказывать свою легитимность, поэтому он оставил при дворе самого старого, и как ему казалось, самому безобидного чиновника из прежней администрации. На самом деле, Дорнье, был ярым противником, Усема Бадура, однако, умело маскировал свою враждебность генералу, за своей исполнительностью и покорностью.

Спустя несколько недель до слуха генерала Бадура долетели известия, о том, что, покинувший столицу, бывший первый министр Янг, собирает в одном из протекторатов, всех недовольных Бадуром. В гневе, диктатор обрушился с упрёками на министра Тарвица, за то, что тот уговорил его, отпустить Птолемея.

— Не волнуйтесь господин, — стал убеждать Бадура, первый министр, — недовольные, в любом случае, должны были объявиться...

— Да, но не под руководством самого умного министра Империи, — закричал Бадур.

— Самого умного, гражданского министра, — поправил его Тарвиц. — Ведь, как бы ни был талантлив Птолемей – но в военном деле, он не сможет противостоять, даже Атилле Вересу. Я уже не говорю, о вашем военном гении...

— Ты снова прав, — кивнул генерал, немного подумав, — действительно, Птолемей не способен одержать ни одной военной победы. Более того, мы специально не будем мешать ему, собирать вокруг себя всех несогласных. Пусть под его знамёна встанет, как можно больше моих врагов – тем легче и быстрее, мне будет одержать победу...

— Этими мудрыми словами, вы, в очередной раз доказали свой флотоводческий гений, — похвалил его, первый министр. — Эти отступники пожалеют о своей попытке начать гражданскую войну.

— Ты прав, мой друг, — расплылся в улыбке, Бадур, — Я одержу очередную великую победу и уничтожу всех недовольных одним ударом...

Буквально, через день на генерала Бадура было совершено покушение. Нападавшим был один из гвардейских офицеров, уволенный со службы за свою лояльность к партии наследника Вана. Офицер, пользуясь своим пропуском, проник в императорский дворец и попытался напасть на диктатора. Он выстрелил в него из лучемёта, но к счастью для Усема Бадура, на нём были боевые защитные доспехи высочайшего качества. Броня доспехов уберегла жизнь генерала. Покушавшегося задержали и после долгих пыток, казнили. После этого инцидента, охрана генерала Бадура была усилена и не подпускала близко, никого.

***

В один из дней, министр имперского вооружения Ален Дорнье получил секретное сообщение, присланное из 5-го протектората. В нём, к Дорнье, с экрана обращался бывший первый министр Янг. Птолемей рассказывал о том, что собирает флот для борьбы с диктатором Бадуром и призывал всех решительных людей присоединиться к нему. Он говорил:

«Генерал Бадур, совершив убийство одного из наследников престола и узурпировав власть, предал интересы нашей Империи. Вы, господин министр, как и многие другие, оставшиеся служить ему, нарушаете закон. Как можно, оставаться во дворце и выполнять приказы этого преступника и злодея?! Я хорошо знаю ваше благородство – мы знакомы, очень давно, поэтому я призываю вас и ваших друзей покинуть столицу и присоединиться к нам. Ваш опыт и ваша мудрость послужат правому делу. Сообщите мне о своём решении, как можно скорее...»

Министр Дорнье был очень взволнован, когда увидел это послание. Птолемей был прав, когда говорил, о творящемся в Империи беззаконии. Однако, Дорнье был очень осторожным человеком и не спешил открыто выступить против Бадура.

Через несколько дней в доме у Дорнье, в честь его юбилея, собрались важные сановники и аристократы. Все эти люди уважали министра и были его союзниками. Они весело гуляли и наперебой поздравляли именинника. Это было закрытое мероприятие, куда были приглашены только проверенные люди. Слышались здесь и речи против беспредела, творимого приближёнными Бадура. Чиновники знали, что в этом доме их не будут подслушивать, но всё равно опасались ругать диктатора, открыто.

В эту ночь на юбилей Дорнье довольно бесцеремонно, без приглашения прибыл, генерал-министр, Сед Кали. Он вошёл в прихожую и заявил охране министра, что прибыл поздравить их хозяина и выразить ему своё почтение. Когда Дорнье сообщили, кто к нему пожаловал, гости стали уговаривать хозяина, не впускать в дом, министра Кали. Кто-то боялся чужака, а некоторые из аристократов, просто брезговали сидеть рядом с чиновником такого низкого ранга.

— Я не могу отказать этому человеку в гостеприимстве, — возразил Дорнье, — даже, если он и пришёл без приглашения...

Сэд Кали поздравил юбиляра и занял место в самом конце огромного, усыпанного яствами, стола. Постепенно, дорогое вино стало развязывать языки всем присутствующим и они уже не стеснялись своих речей. Многие стали жаловаться на свою тяжёлую долю. Сам Дорнье, сильно захмелевший, стал тихо плакать.

— Что случилось с вами, господин? — спросили его гости. — Почему вы плачете, в столь радостный для вас – день вашего рождения?

— Простите меня, мои друзья, за эти стариковские слёзы, — извинился министр, вытирая лицо. — Но, хотел бы сказать, что сегодня на самом деле, не мой день рождения...

— Как это?! — изумились многие, кто был не так близко знаком с министром.

— Мой день рождения был семь с половиной месяцев тому назад, — продолжал старик, — а сегодня ночью я пригласил вас, чтобы не вызывая подозрения у ищеек Бадура, поговорить о сложившейся ситуации в нашем государстве. Плачу я потому, что мне больно смотреть на то, как этот проходимец, назвавший себя диктатором, издевается над всеми нами, и каждый день творит всё новые и новые беззакония...

— Вы правы, господин министр, — поддержали его гости, — Усем Бадур, из генерала служившего Империи превратился в самозваного деспота! Мы очень страдаем от того, что произошло и надеемся, что найдётся сила, способная противостоять этому человеку...

Все гости стали наперебой рассказывать друг другу о своих притеснениях, о том, что у одного забрали его имущество, другой – лишился должности, третий – был унижен и потерял авторитет. Многие старики не могли сдержать слёз, с горечью вспоминая, как им хорошо жилось при покойном императоре Шу Ма-гоне.

Вдруг, из дальнего конца стола раздался издевательский смех. Все недоумённо повернулись и увидели Сэда Кали. Он сидел всё это время в одиночестве, молчал и слушал, что говорили остальные, не забывая указывать слугам, чтобы те подливали ему в бокал вино.

— Генерал-министр Кали, почему вы смеётесь? — спросил его Дорнье. — Разве вы не разделяете нашего всеобщего горя?

— Горя и слёз, по какому поводу? — спросил Сэд.

— Мы плачем о старых временах, и о том, как раньше было хорошо, и как сейчас – нам плохо, — пояснил старый министр. — Причём страдаем мы не, только о себе, но и о судьбе всех жителей нашей бедной Империи...

— А что толку от ваших стенаний? — язвительно усмехнулся Сэд Кали. — Вы можете залить слезами целый столичный квартал – это никак не изменит сложившейся ситуации...

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что, даже если вы будете рыдать с утра до вечера – это не убьёт Усема Бадура и не заставит его отречься от власти! — закричал на присутствующих, министр Кали.

Вино яростью разлилось по его телу и он, вскочив на ноги, стал обвинять, сидящих рядом с ним за одним столом, в трусости и раболепии. Гости, многие из которых были выше по рангу, Сэда Кали, стали гневно возмущаться его словам.

— Кто ты такой, чтобы упрекать нас и повышать на нас голос! — закричали на него. — Знай, своё место или уходи отсюда, невежа!

— Кто я такой? — засмеялся Сэд. — Я тот, кто убьёт тирана и освободит государство!

Гробовое молчание воцарилось в зале, присутствующие испугались таких смелых слов, опасаясь, что об этом станет известно генералу Бадуру.

— Что вы такое говорите? — замахал руками Дорнье. — Вино говорит вашими устами. Идите домой и хорошенько протрезвейте! Мы хоть и недовольны нашей судьбой, но не преступники и не заговорщики! Людям с подобными воззрениями не место среди нас, вы должны немедленно уйти!

Гости поддержали хозяина и все стали прогонять беспокойного министра из дома Дорнье.

— Как я и предполагал, здесь собрались лишь трусы да плаксивые девчонки, — презрительно буркнул Кали, покидая торжество. — Ваш удел страдать и подчиняться. Не вы, меня прогоняете – я сам ухожу, потому что мне противно находиться рядом с вами...

Пошатываясь, и поддерживаемый слугами, он покинул дом министра Дорнье. Однако, когда Сэд оказался на улице, походка его снова стала твёрдой и уверенной. Он был не так пьян, как хотел показаться. Генерал-министр, молча шёл по пустой улице к стоянке своего флайкара и о чём-то усердно размышлял. Буквально через несколько шагов его остановил тихий окрик. Сэд повернулся и увидел, его догоняет один из слуг Дорнье – его личный секретарь.

— Господин, — тихим голосом сказал слуга, — мой хозяин просит вас не покидать дом и дождаться его во внутренних покоях. Скоро гости уйдут, и он хотел бы, с глазу на глаз, поговорить с вами об очень важном деле.

Кали, молча, улыбнулся и последовал за слугой обратно в дом...

Когда через час все приглашенные на торжество гости благополучно разошлись, министр Дорнье вошёл в свой кабинет, где его уже ожидал Сэд.

— Господин Кали, — быстро начал говорить Дорнье, поклонившись Сэду, хотя тот был ниже его рангом, — во-первых, я хочу принести вам извинения за те грубые слова в ваш адрес, которые я произнёс на торжестве, и за то, что прогнал вас из своего дома. Я говорил и действовал так, чтобы отвести подозрения от себя и чтобы ни у кого не возникло мысли, что я полностью разделяю ваши слова. Вокруг, вертится много соглядатаев Бадура, а голова у меня одна и я рассчитываю её сохранять на шее, как можно дольше...

— Я не держу на вас никакой обиды, — поклонился в ответ, Сэд Кали. — К тому же я сразу понял, что вы говорили тогда не то, что на самом деле думали.

— Вот и хорошо, — радостно ответил старик, — а то, я уже боялся, что нажил в вашем лице очередного врага. Итак, скажите мне господин генерал-министр, все те слова, которые произ-несли на торжестве, были правдой или лишь театральной постановкой?

— Какие именно, слова? — спросил Сэд, хитро улыбаясь, — о том, что большинство ваших гостей являются трусливыми мышами или о том, что я готов убить Усема Бадура?

— То, что многие их мною приглашённых, являются очень нерешительными людьми – я знал это и без ваших слов, — ответил Дорнье. — Главное, что меня интересует – это, на самом ли деле, вы готовы совершить покушение на Бадура?

— Доказывать я вам это не буду, — высокомерно ответил Сэд, — да и не смогу. О моей ре-шительности вы узнаете завтра, когда я буду встречаться с диктатором.

— У вас завтра, назначена аудиенция с генералом Бадуром?

— Да, завтра с утра мы встречаемся с ним на орбите планеты, по поводу подготовки флота для наступления на мятежные силы, которые собирает Птолемей Янг.

— И во время этой встречи вы намерены его убить? — ещё раз, не веря своим ушам, переспросил Дорнье.

— Да, я убью узурпатора, — спокойно ответил Кали, попивая вино.

— Это благородный и героический поступок, который принесёт вам великую славу, а государству – освобождение! — воскликнул старый министр. — Однако вы должны понимать, что в окружении его телохранителей вы, в свою очередь, обречены на смерть. Как бы вы не были сильны и хитры – боюсь, вам не удастся покинуть его каюту, живым.

— Если моя смерть будет ценой освобождения Империи от тирана, я согласен на такой размен, — героически ответил Сэд Кали, вставая с кресла и собираясь уходить. — Простите меня министр Дорнье, я немного устал и должен хорошо выспаться перед завтрашней аудиенцией.

— Постойте, мой друг, — остановил его старик, — ещё один важный вопрос. Как вы намерены убить генерала?

— Этот способ не отличается новизной, — усмехнулся Сэд. — Так как боевое огнестрельное оружие я не смогу пронести, да и фамильные мечи, тоже изымает его охрана, я спрячу у себя под доспехами кинжал и нанесу удар Бадуру, когда он этого не будет ожидать. Его доспехи не успеют среагировать на мой удар, если генерал повернётся ко мне спиной. Тиран доверяет мне ещё со времён подавления восстания Гедеона Шира. Тогда мы сражались с ним бок о бок, и помогали друг другу в нескольких битвах... Он мне доверяет и рано или поздно повернётся спиной...

— Я уверен, что этот удобный для нападения момент настанет, — согласился Дорнье, — но вы не сможете обмануть и опередить защитную систему его боевых доспехов!

— Чушь, — отмахнулся Сэд, — и я, и многие другие, кого я знаю, наносили подобные удары со спины и доспехи оказывались бессильны.

— Какие доспехи, солдатские, офицерские, генеральские? — продолжал старик, — А вы знаете, что после покушения, Бадур, пользуясь императорской печатью, обновил свои доспехи до высшего уровня...

— Не может быть! — изумился Сэд, понимая, что его план рушится на глазах.

— И теперь, ни один из известных видов личного оружия, не способен причинить вреда владельцу подобных доспехов, — продолжал старик.

— Печатью нельзя пользоваться для апгрейда личных вещей, подобное действие карается смертью, — Сэд мотал головой, пытаясь собраться с мыслями, и взглядом, ища поддержки у Дорнье.

— А кто в Империи сейчас может запретить генералу Бадуру это делать? — печально произнёс старик. — Более того, я вас уверяю, что усовершенствование доспехов Бадура, это лишь малая часть того, что он делает с помощью этой печати...

— Невероятно, а как же министр Тарвиц?!

— А вы думаете, что Тарвиц – эта посредственность, получил пост первого министра благодаря своим талантам управленца? — засмеялся Дорнье. — Нет, он нужен Бадуру лишь потому, что может активировать печать своим генетическим кодом. Как только, Усем Бадур или кто-либо другой, найдут способ пользоваться императорской печатью без кода её хранителя – министр Тарвиц исчезнет с политического небосклона...

— К чёртям, этого Тарвица! — воскликнул в отчаянии, Сэд Кали, — Сейчас мой план о покушении рушится на глазах!

— Не торопитесь, мой друг, — успокоил его старик, — возможно, я смогу помочь вам, а через вас и всей Империи...

— Я не знаю, чем вы можете помочь в такой безвыходной ситуации, ведь доспехи 6-го уровня невозможно пробить, — сказал Сэд. — Но всё же, я слушаю вас...

— Вы, боевой генерал и прославленный воин, господин министр, — поклонился ему, Дорнье, — однако, говоря о боевых характеристиках доспехов Бадура – вы ошибаетесь в их неуязвимости.

— Этого не может быть, — отрицательно покачал головой Кали, — я прекрасно знаю характеристики всех уровней защитного снаряжения.

— Вы, конечно же, знаете, какую я должность занимаю, — спокойно продолжал старик, — прошу вас, назовите её вслух.

— Вы – министр вооружения Империи, — ответил Сэд, пытаясь понять, к чему клонит Дорнье.

— Верно, — кивнул тот, — я, как и моя семья, вот уже четырнадцать поколения служим государству на этом посту. Нет человека во всех пяти секторах, который знал бы о боевом вооружении лучше и больше меня!

— Вы хотите сказать, что вам известно то, что не известно остальным, — начал догадываться Кали. — Прошу вас, продолжайте...

— Боевую защитную систему 6-го уровня, будь-то, личные доспехи, или корабль, которые кажутся непобедимыми после финального апгрейда – можно нейтрализовать. Для этого была разработана плазма красного спектра. Оружие, вырабатывающее эту плазму способно пробить любую броню насквозь. Более того, оно обладает свойствами, при которых любая защитная система даже не поймёт, что произошло и не сможет предупредить своего хозяина о грозящей ему опасности. Сложность заключается в том, что плазму красного спектра трудно получить в большом количестве и ещё труднее удерживать, поэтому все виды оружия имеют малые формы...

— Но, это оружие всё же, где-то существует, и вы можете его достать? — с надеждой в голосе, спросил Сэд.

— Я скажу больше, оно сейчас находиться в трёх метрах от вас, — засмеялся старик, указывая на шкатулку, стоявшую на письменном столе.

Министр открыл её и достал оттуда богато украшенную рукоять кинжала, с выгравированным фамильным гербом. Дорнье нажал на предохранитель, и из рукояти вырвалось плазменное остриё кроваво красного цвета. Сэд, как заворожённый смотрел на этот кинжал.

— Этот стилет пробьёт любой материал во Вселенной, — заявил Ален Дорнье, — и я передаю его вам, для осуществления вашего благородного замысла.

— О, вы возвращаете мне надежду! — радостно воскликнул Сэд, беря в руки драгоценное оружие. — Теперь у тирана не будет никакого шанса!

— Главное – чтобы вам позволили приблизиться к генералу. Сам удар будет неопознан за-щитной системой доспехов, пока сам их владелец не испустить дух.

— Это, я беру на себя, не беспокойтесь, — уверенно сказал Сэд Кали, выключая кинжал и пряча его под одежду. — Бадур и его телохранители уверены, что он неуязвим, это-то его и погубит. Генерал, не зная о существовании подобного оружия, даже не будет ожидать от меня удара...

— Дело в том, что генерал знает об этом экземпляре, — печально сказал Дорнье. — Хоть и этот стилет хранится в моём доме, он всё же создан в государственной лаборатории и является собственностью Империи. Высшим чинам государства докладывают о всех подобных разработках оружия и где они хранятся. Бадур, услышав об этом стилете, хотел забрать его у меня, но не имеет на это права, так как не является хранителем высшего уровня.

— Тогда я боюсь навлечь на вас гнев его людей, если они узнают от какого оружия погиб их предводитель, — с тревогой сказал Сэд Кали.

— Не беспокойтесь, — махнул рукой старик, — они не узнают. Точно такой же кинжал лежит у меня на видном месте под охраной, я покажу его, если ко мне придут с обыском.

— Очень хорошо, — кивнул Кали, — я благодарен за вашу поддержку. Уже завтра утром Империя будет освобождена от узурпатора!

— Я молюсь за вас и кланяюсь вам, как будущему герою! — торжественно, со слезами на глазах, произнёс старик, низко наклонив свою седую голову.

Они тепло простились, и Сэд Кали скрылся в ночи…

Роман полностью можно прочитать здесь:

https://zen.yandex.ru/media/id/5c5c37c40d9de900adbb53c7/knia...

ГЛАВА 5.

Генерал Бадур воспользовался общей неразберихой, творившейся в Астрополисе, и, в нару-шение закона, ввёл подчинённый ему флот, в столичную звёздную систему. Под его рукой в это время находилось более десяти тысяч крейсеров, бывших участников подавления восстания Гедеона Шира. Командоры этого флота, получившие свои должности и награды лично из рук Усема Бадура, были преданы своему командующему и беспрекословно выполняли все его приказания. Штурмовые пехотные подразделения, находившиеся на его кораблях, состояли из солдат, набранных с родных клановых планет, веками принадлежащих семье Бадура. Поэтому, когда их генерал высокомерно объявил себя защитником Империи, его подчинённые, все как один, последовали за ним.

Сам Усем Бадур преследовал лишь свои корыстные цели. Не считая себя по достоинству оценённым за победу в войне над мятежниками, он сам решил взять, то что, как он считал, ему полагается по праву – власть над Империей. В ответном послании в столицу он говорил, что в бедах, обрушившихся на государство виноваты лживые и жадные до денег чиновники и министры. Главными злодеями, генерал считал, членов Совета Десяти и объявил об их не легитимности. Он признавал, единственным законным наследником и истинным императором – восьмилетнего Ду, считая, что без труда сможет управлять им.

Жители планеты-столицы были удивлены появлению огромного военного флота на запретной территории. Императорский гвардейский легион сразу вышел навстречу незваным гостям. Возглавлял гвардейцев – генерал-капитан Виго Ван Де Бур, верный династии и один из самых опытных флотоводцев того времени. Оба флота заняли позиции друг напротив друга, не решаясь вступать в открытое противостояние.

— Виго, пропусти меня к столице, — бесцеремонно, приказным тоном, произнёс Бадур, появившись на экране перед Де Буром. — Убирай своих изнеженных гвардейцев с моей дороги и, предупреждаю, не мешай мне!

— Уходи, откуда пришёл, — так же, по-простому, ответил ему, генерал-капитан, — пока тобой не занялся Имперский Трибунал. Ты что, совсем обезумел, заходить в столичную систему с регулярным флотом?!

Оба генерала знали друг друга ещё со времён учёбы в Военной Академии, и сейчас не стес-нялись в выражениях. Они никогда не были друзьями, Ван Де Бур был настоящим служакой – верным псом на страже Империи, а Бадур служил, прежде всего – себе, ну и для вида – государ-ству...

— Ты прекрасно знаешь, почему я и мои люди находимся здесь, — с напыщенным видом, сказал Усем Бадур.

— Понятия не имею, — пожал плечами Виго. — Но больше меня поражает твоя фраза: «я и мои люди»...

— Что, в этих словах, тебя так поразило?

— Что значит: «твои люди», применимо к регулярным боевым подразделениям?! Это не твои люди, а имперские легионы, которые служат императору, а не тебе!

— Ты уверен в этом? — от всей души засмеялся Бадур, сотрясаясь всем свои большим те-лом. — Боюсь тебя разочаровать, но рядом со мной сейчас именно – мои солдаты. Они будут выполнять только мои приказы, а не приказы императора. И к тому же, о каком императоре ты так пафосно говоришь? Об императоре Ду, или об императоре Ване, а?

Виго Ван Де Бур не нашёлся сразу, что ответить, так как сам прекрасно понимал всю аб-сурдность ситуации с властью, сложившейся в Империи

— Молчишь? — продолжал хохотать Усем Бадур, — Это потому, что тебе нечего мне ответить. Да, я не завидую тебе старина, ведь ты привык всё делать по уставу и беспрекословно выполнять приказы, а теперь, даже не понимаешь, от кого их получать...

— Может ты и прав, но, в любом случае, я прекрасно знаю, как действовать 1-му императорскому гвардейскому легиону в случае входа в систему «Астрополис» любого другого военного флота, — уверенно сказал Де Бур, смело глядя на своего старого знакомого. — Мне обязуется выдворить нарушителей, из столичной системы любым способом, и если для этого понадобиться этих нарушителей уничтожить – я это сделаю...

— Как самоуверенно, — хмыкнул Бадур, — разве ты не видишь, что соотношение сил не в твою пользу?

— Когда это численный перевес врага, останавливал гвардейцев?

— Ты первый, назвал своих же соотечественников и товарищей по оружию – врагами, — воскликнул Усем. — И этот человек ещё смеет говорить о законе и порядке!

— Для меня врагом будет являться каждый, кто нарушит закон, — холодно ответил Виго, — А ты и твой флот, это сделали только что...

— Что ж, ты сам выбрал свою судьбу, записав меня во враги, — зло сказал, в заключение беседы, Бадур. — Теперь за твою жизнь, я не дам даже ломаной сапфировой монеты.

— Я очень часто слышал подобные угрозы, чтобы на них обращать внимание, поэтому можешь не продолжать, — смело ответил Виго. — Разговаривать нам больше не о чем. Гвардеский легион не пропустит твои корабли ни на километр дальше.

— Тогда, готовься к бою!

— Ты же знаешь, я всегда к нему готов...

Генерал Бадур в ярости ударил по пульту, отключая связь. Он был взбешён неуступчивостью и принципиальностью Ван Де Бура, и не рассчитывал на то, что его огромному флоту, кто-то может бросить вызов. Выстроив свои крейсера в боевые порядки, Бадур всё же пока не решался атаковать. Так два флота уже стандартные сутки стояли друг, напротив, друга.

Ситуация изменилась, когда в расположение флота Бадура с тайным визитом прибыл министр-хранитель императорской печати – Тарвиц...

— Уважаемый господин Бадур, — сказал он, низко поклонившись, при личной встрече на флагмане Бадура, — императрица Лу-и и наш законный император Ду Ма-гон, приветствуют вас и передают слова благодарности, за вашу храбрость и поддержку династии. Вы не побоя-лись в эту трудную минуту прийти им на помощь и поэтому можете рассчитывать на милость императора в дальнейшем. Вас ждут огромные почести и награды, которые дарует вам Ду Ма-гон, после того, как расправится со своими врагами и займёт главный трон...

— Плевал я на их почести и награды, — засмеялся генерал. — Император и его смазливая мамаша уже пораздавали таких почестей всем, кому попало. И что толку?! Легко обещать то, чем ещё не владеешь...

— Что вы хотите этим сказать? — изумлённо спросил министр.

— Лишь то, что я сам возьму всё, что мне положено! — самоуверенно ответил Бадур. — И ты министр, если хочешь сохранить свою жизнь и должность, будешь отныне служить мне, а не этому глупому мальчишке!

— Я не нахожу слов, — замямлил от страха, Тарвиц, — я верно служу императору и не могу служить, кому либо, ещё...

— Вот так, всем и говори, — прервал его, генерал, — и я буду всем говорить, о том, что служу императору... Будем соблюдать принятый ритуал...

Тарвиц, обладая чутьём и хитростью хищника, понял, кто сейчас представляет реальную силу в Империи. Долго не сомневаясь, он с лёгкость переметнулся в лагерь Бадура, рассчитывая получить за свою службу в будущем, пост первого министра.

— Судьба Птолемея Янга мне безразлична, — поддержал Тарвица, Бадур, — этот человек скорее вреден для меня, чем полезен. Он слишком умён и независим, чтобы позволить управлять собой. Поэтому, когда я сосредоточу в своих руках достаточно власти – Птолемей лишится своей должности. Пост первого министра займёт в этом случае, займёт кто-то из верных мне людей. Ты же понимаешь, о чём я говорю?

— Прекрасно понимаю, господин, — кивнул Тарвиц. — Что я должен делать?

— На сегодняшний момент, единственная сила, которая может мне помешать – это семь тысяч гвардейских крейсеров, стоящие сейчас напротив моего флота, — произнёс Усем Бадур. — Этот упрямец Виго Ван Де Бур продолжает строить из себя благородного аристократа и ни в какую не хочет пропускать меня к столице. Похоже, без кровопролития здесь не обойтись. У меня больше кораблей и командоры, закалённые в боях, в отличие от этих изнеженных гвар-дейцев. Однако их, отливающие золотом, крейсера, каждый, с прекрасными боевыми характе-ристиками, не дают мне покоя. Если я и одержу победу, то ценой очень больших потерь.

— Мне кажется, что вы никогда не считались с потерями, когда те были необходимы, — вставил слово министр.

— Это действительно так, — кивнул генерал, — однако, сейчас, когда мне предстоит кон-тролировать всю Империю, верные корабли и экипажи, нужны мне, как воздух. Чем больше крейсеров будет под моим знаменем, тем больше шансов признания семьи Бадуров, как глав-ной силы в государстве. В сражении с гвардией будет потеряно не менее половины моего флота, а это не приемлемо. Поверь, после того, как я вошёл в столичную систему и нарушил запрет, то же самое захотят сделать, многие другие. Скоро здесь станет тесно, от желающих поделить этот жирный кусок власти...

— Гвардия не рвётся в бой, — стал успокаивать генерала, министр, — они слишком долго не воевали, и не хотят умирать.

— Да, но они пойдут за своим капитаном – это факт, — ответил Бадур. — Ван Де Бур – слишком авторитетен и поэтому способен повести за собой, даже самых нерешительных. Более того, его именной линкор – «Бур Галактики», по всем показателям, является самым мощным боевым кораблём Империи, и уничтожить его не представляется возможным. В честном поединке, ни у одного из моих самых прославленных командоров, нет ни одного шанса на победу.

— А, если этот поединок будет не совсем честным? — лукаво спросил Тарвиц.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В гвардейском легионе, ближайшим помощником Де Бура является его первый центурион, по имени Атилла Верес – молодой прославленный герой, за которым не одна сотня поединков на кораблях.

— Конечно, я знаю этого воина, — заинтересовано кивнул генерал, — слава о нём, во время турниров гремит по всей Империи. Как мне помнится, его крейсер называется «Рейтар», это прекрасный боевой корабль, один из лучших в этом секторе...

— Да, этот молодой воин действительно, за всю свою жизнь, не потерпел ни одного пора-жения, — продолжал Тарвиц, — или вернее, почти ни одного...

— Неужели, кто-то сумел его победить? — спросил Бадур, который сам являлся большим любителем турнирных дуэлей. — Я не помню такого...

Тарвиц продолжал молчать и только загадочно улыбался.

— Вот это да, не может быть! — воскликнул Усем Бадур, тут же, догадавшись о правильном ответе. — Единственным кто одолел этого героя, был его командир – Виго Ван Де Бур?!

— Да, вы угадали, — кивнул министр, — непобедимого героя на одном из турниров заставил отступить, наш генерал-капитан гвардии. Смог он это сделать лишь благодаря тому, что корабль Атиллы, был, не так прокачен в характеристиках, в сравнении с «Буром Галактики». Говорили, что после этого поражения наш молодой человек хотел даже лишить себя жизни – так ему было стыдно после проигранного поединка...

— Значит, он очень горделив?

— До безумия...

— Такие люди мне по душе! — засмеялся Бадур. — Но, как же, после такого унизительного поражения он продолжил служить под началом своего обидчика?

— Атилла Верес тогда, активно делал свою военную карьеру, и, кстати, продолжает этим заниматься, — пояснил Тарвиц. — Первый центурион гвардии – это должность, за которую многие князья, не раздумывая, отдали бы половину своего состояния. Атилла стерпел и про-должил службу под началом своего обидчика. К тому же, старый Ван Де Бур всегда питал к молодому воину, поистине отцовские чувства. На первый взгляд, может показаться, что они близкие друзья и соратники, но это далеко не так.

— Ты хочешь сказать, что наш герой затаил смертельную обиду на своего начальника и вынашивает план мести? — заинтересованно спросил Бадур.

— Я много времени провёл в беседах с Атиллой, и уверен, что это именно так...

— Хорошо, — довольно кивнул генерал, — но я, всё же, не вижу достаточно весомой награды, ради которой этот человек может выступить против своего командира и поставить себя вне закона...

— Такая награда для него имеется, — улыбнулся министр Тарвиц, — это линкор «Бур Галактики». Данный корабль является пределом мечтаний Атиллы Вереса. За обладание им, он готов будет перейти на нашу сторону и предать своего командира.

— Каким образом я смогу отдать ему то, чем сам не владею? — удивлённо спросил генерал Бадур. — Даже если нам удастся захватить этот линкор, Атилла не сможет управлять им – системы корабля не позволят чужаку, даже взойти на борт...

— Только если не переформатировать идентификационный генетический код этого линкора. Как вы знаете сами, генерал, такие манипуляции часто проводятся с захваченными кораблями противника – мятежники Гедеона Шира, в частности, делали подобное с захваченными имперскими крейсерами, — Тарвиц говорил с явным знанием дела.

— Корабль такого высокого класса, как – «Бур Галактики», невозможно переформатировать кустарным способом, это тебе, не рядовой легионерский крейсер, — отрицательно покачал головой Бадур.

— Вы правы, невозможно, — согласился Тарвиц, — но, это только если у тебя нет Главной императорской печати, хранителем которой, является ваш покорный слуга...

— Ты очень умён, — похвалил министра, генерал Бадур, прокручивая в голове, все возможности, которыми может обладать владелец этой печати. — Продолжай...

— Я полечу в лагерь генерала Ван Де Бура и встречусь там с Атиллой. Я уговорю его перей-ти на нашу сторону – за это, прославленный линкор будет его. Атилла внезапно нападёт на генерала и безусловно победит... Гвардия, лишённая своего командира не сможет сопротивляться вашему флоту...

— А если он не согласится и выдаст тебя Де Буру?

— Положитесь на меня, господин, — спокойно ответил Тарвиц, — я очень хорошо знаю этого молодого воина. Для него, нет ничего важнее, осознавать себя величайшим героем Империи, и чтобы оставаться таковым, он согласится стать нашим союзником...

Тарвиц, простившись с генералом Бадуром, как и обещал, тут же отправился в расположение гвардейского флота, с якобы официальным визитом из столицы. Там, он для отвода глаз имел долгую и безрезультатную беседу с Виго Ван Де Буром, пытаясь уговорить того, чтобы он не препятствовал кораблям Бадура проследовать к Астрополису. Конечно же, генерал-капитан отказал министру в его просьбе.

Находясь в лагере Тарвиц, пригласил к себе на корабль своего старого знакомого – командора Атиллу Вереса. За дружеской беседой он открыл молодому воину свой коварный план и рассказал о награде для того, если тот примет сторону генерала Бадура и убьёт своего коман-дира. Первый центурион долго размышлял над предложением министра, ничего не отвечая. Тогда хитрый сановник, в прямом смысле, достал свой последний аргумент.

— Ты видишь, что лежит в моей руке? — спросил в заключение своей речи, министр, показывая на свою ладонь.

В ней лежала резная нефритовая печать, украшенная гербом династии Ма.

— У этой печати много свойств, способных превратить её владельца в самого могущественного человека Империи, — вкрадчивым голосом продолжал Тарвиц. — Одной из её функций является возможность перекодировать любой, даже самый мощный корабль и передать его во владение новому хозяину... Сколько бы ты не одерживал побед на своём крейсере, он никогда не наберёт и десятой доли боевого опыта, как у «Бура Галактики», и поэтому, в истории поединков ты всегда останешься, лишь вторым... Тебе достаточно сказать – «да» на моё предложение, и тот корабль, о котором ты мечтаешь, будет твоим навсегда... Он твой по праву, нужно лишь протянуть руку и взять своё!

Атилла не мог больше сопротивляться и хриплым голосом сказал:

— Мудрая птица всегда выбирает себе самое лучшее дерево для того, чтобы свить гнездо, а мудрый слуга выбирает себе самого могущественного господина, чтобы на службе у него возвыситься... Я всегда уважал вашу мудрость и опыт, министр Тарвиц. Скажите, кто из сегодняшних государственных деятелей или генералов, является, на ваш взгляд, самым могущественным и сильным? Кто бы мог по достоинству оценить мою службу и наградить меня?

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — Тарвиц положил руку на плечо молодого человека, — этот человек – Усем Бадур...

— Что ж, так тому и быть, — принял окончательное решение, Атилла Верес, — я готов присягнуть моему новому господину, генералу Бадуру, и верно служить ему во благо нашей Империи!

— Я не сомневался в тебе, мой друг! — пожал ему руку, Тарвиц, — Генерал выполнит своё обещание, и линкор «Бур Галактики» станет принадлежать самому великому воину за всю историю!

— Спасибо, господин! — поблагодарил министра, Атилла, воодушевлённый его словами. — Тогда, как мы и договорились, я сегодня же вызову генерала Де Бура на бой и убью его!

— Не торопись юноша, — министр вздрогнул, испугавшись, что не успеет покинуть лагерь гвардейцев до того, как произойдёт этот бой, — Ты должен убить своего капитана завтра, когда генерал Бадур снова выстроит свой флот для атаки, чтобы сразу после вашей дуэли, поддержать тебя своими крейсерами...

Атилла, поначалу рвавшийся в бой, всё же согласился с разумными доводами Тарвица и отложил поединок до завтра. Министр без проблем покинул лагерь легиона и поскорей отправился на своём корабле к столице, подальше от намечающейся заварушки. Перед этим, он, секретным шифром послал сообщение на корабль Усема Бадура, в котором было сказано, что их план полностью удался...

На следующие сутки, генерал Виго Ван Де Бур, заметив подозрительную активность в рядах флота Бадура, немедленно привёл в боевую готовность свои корабли. Гвардейцы расположились напротив флота противника и приготовились к сражению. Их крейсера сверкали золотом брони в лучах прожекторов и огнях двигателей. Это были очень красивые, мощные корабли с лучшими боевыми характеристиками во всём имперском флоте, только самоубийца мог попытаться бросить им вызов. И, тем не менее, генерал Бадур начал медленно, но уверенно подходить всё ближе и ближе. Сам Усем Бадур нервно покусывал губу, гадая, выполнит ли его новый союзник – Атилла Верес, своё обещание...

— Первый центурион, что случилось? — спросил по связи, генерал-капитан Ван Де Бур, когда увидел, как один из его кораблей, покинув строй, движется прямо на него.

Ответа от Вереса не последовало, его крейсер продолжал движение к флагману.

— Командор Верес, включите переговорное устройство! — начал терять терпение генерал, не понимая, как такой профессиональный воин, как Атилла, допускает подобные оплошности прямо перед боем.

Крейсер «Рейтар», тем временем, уже подошёл со стороны кормы к флагману генерала и стал наводить свои орудия на его двигатели.

— Виго Ван Де Бур, — грозно произнёс Атилла Верес, выходя на связь, — сейчас перед вами стоит флот генерала Бадура, который прибыл сюда для наведения порядка в столице. Вы, своевольно распорядившись вверенным вам гвардейским легионом, нарушаете закон и мешаете генералу Бадуру в выполнении его миссии – наведении порядка...

— Что ты несёшь, безумец?! — вырвалось из уст ошарашенного Ван Де Бура. — Какой мис-сии? Этот мятежник и отступник прибыл сюда, чтобы захватить власть! Только глупец или предатель может говорить те слова, которые ты только что произнёс...

Генерал-капитан стал быстро отдавать приказы своему экипажу. «Бур Галактики» начал активизировать свою защиту и готовиться к бою, однако времени для полной активации ему не хватило.

— Виго Ван Де Бур, — продолжал первый центурион, — Я, Атилла Верес вызываю тебя на честный поединок, за твое предательство интересам Империи!

С этими словами крейсер «Рейтар» открыл ураганный огонь из всех орудий по незащищённым двигателям генеральского линкора. Этого удара «в спину» хватило, чтобы «Бур Галактики» полностью потерял управление и как бешеный, завертелся вокруг своей оси.

Слова о «честном поединке», были смешны, за ними Атилла пытался обелить своё преда-тельство. Его нападение было коварным ударом на не готовый к бою, по сути, беззащитный корабль.

— Я, как старший по рангу офицер, — продолжал хриплым голосом говорить, Верес, — отстраняю тебя – Ван Де Бур, от командования легионом и объявляю вне закона!

Между тем, пушки «Рейтара» стали выводить одну за другой, орудийные платформы корабля своего противника. Невероятным усилием, Де Буру удалось стабилизировать корабль и открыть ответный огонь. Однако, мощи оставшихся орудий ему не хватило, чтобы остановить крейсер Атиллы. Верес успел сблизиться с линкором и внезапным рывком, пристыковался к его борту.

Уже, заранее подготовленные к бою, усиленные абордажные команды, в одно мгновение оказались внутри «Бура Галактики» и начали вырезать весь его экипаж. Солдаты Ван Де Бура – все как один, ветераны многих воин и невероятные храбрецы, к сожалению, не были способны наравне противостоять, закованным в броню, группам штурмовиков. Люди генерала были обречены, однако сражались до конца и погибли все.

— Как ты мог так поступить? — спросил Виго Ван Де Бур, раненый, стоя на коленях перед Атиллой. — Я же любил тебя, как собственного сына...

— Сына?! — засмеялся Верес, — Ты, единственный, кто нанёс мне смертельную обиду и унизил меня, как никто другой?!

— Унизил, чем?

— Тем, что победил меня на турнире «Десяти звёзд», — сквозь зубы ответил молодой человек, — Победил не из-за личных боевых характеристик, а из-за опыта своего корабля, набранного им за несколько поколений службы твоих предков...

— Всё это, только из-за одного несчастного проигрыша на турнире?! — изумлённый гене-рал не верил своим ушам.

— Тебе, и таким как ты, этого не понять, — с презрением посмотрел на него, Атилла. — Тот, кто рождён побеждать, не имеет право проигрывать! После поражения я готов был убить себя, но потом понял, что лично твой вклад, как командора в эту победу, был минимальным...

— И ты захотел получить мой корабль?

— Да, первому воину Империи должен принадлежать и её лучший боевой корабль!

— Не хочу тебя разочаровывать, но «Бур Галактики» является родовым кораблём и не может принадлежать человеку с другим генетическим паспортом, — устало улыбнулся Ван Де Бур, в бессилии, от большой потери крови, падая на пол отсека.

— Я тоже так думал до вчерашнего дня, — рассмеялся Верес и выстрелил в голову своему командиру.

Опустевший флагманский линкор был полностью захвачен. Атилла Верес из его капитанской рубки обратился к гвардейцам, с ужасом, наблюдавшим, за этой трагедией.

— Солдаты 1-го легиона, вы знаете меня, как вашего боевого товарища и командира. Гене-рал-капитан оказался предателем и отступником. Я убил его в поединке и теперь полностью принимаю на себя командование гвардией! Сейчас к нам подходят корабли Усема Бадура – ге-роя войны с мятежниками. Они не собираются вступать с нами в бой, лишь хочет проследовать к Астрополису, для наведения там порядка. Его солдаты не враги нам и пришли, чтобы помочь. Я приказываю, не препятствовать им и не открывать огонь. Кто не выполнит мой приказ – будет объявлен вне закона и расстрелян. Все подчиняющиеся мне крейсера должны покинуть боевые порядки и выстроиться в походную колонну. Мы присоединяемся к флоту генерала Бадура и переходим в его подчинение...

Гвардейцы, ошарашенные подобными словами, колебались. Большая часть кораблей стала через какое-то время, покидать строй. Однако, другая часть продолжала оставаться в боевых линиях. Между тем, корабли Бадура подходили всё ближе и ближе. Они действительно не от-крывали огонь, хотя расстояние уже позволяло делать это.

— Генерал-капитан гвардии, — на связь с Вересом, вышел сам Бадур, — доложите обста-новку в вашем подразделении. Вы и ваш легион, готовы присоединиться ко мне?

Бадур демонстративно назвал Атиллу – генерал-капитаном, и молодой офицер очень был этим горд.

— Генерал, — покорно ответил он, — гвардия идёт за вами!

— Тогда почему, несколько сотен кораблей до сих пор находятся в боевых порядках? — на-хмурился Усем Бадур

.

— Дайте мне несколько минут, — попросил Атилла, — среди моих гвардейцев остались не определившиеся. Я сумею уговорить их...

— У вас нет этих минут, генерал-капитан, — жёстко ответил Бадур. — Поверьте моему богатому опыту: все эти, как вы сказали «не определившиеся», являются, на самом деле, предателями и нашими с вами потенциальными врагами. Даже если сейчас они последуют за вами, то завтра непременно ударят в спину. Я знаю таких людей, я и сам бы сделал так же...

— Да, но возможно они просто не сумели так быстро сориентироваться...

— Это теперь, их проблемы, — отрезал Бадур. — Вы контролируете остальные когорты легиона? Они не вступят в бой?

— Остальные подчиняются мне, — ответил Верес, — можете быть спокойны…

— Хорошо, — улыбнулся Усем Бадур, — я рад, что такой великий воин, как вы – генерал-капитан Верес, присоединились к нашему праведному походу против предателей Империи. Вы будете щедро вознаграждены за свою смелость и преданность...

— Я счастлив, служить вам, господин, — Атилла, склонил голову.

Внезапно, флот генерала Бадура налетел на оставшиеся в строю корабли гвардейцев и за считанные минуты, истребил их с циничным хладнокровием. Пятьсот «золотых» крейсеров навсегда остались летать здесь в виде космического мусора. Такая жестокость поразила ос-тальных гвардейцев, но никто из них не посмел препятствовать избиению своих товарищей. Поредевший гвардейский легион покорно последовал за флотом Бадура по направлению к столице. «Рейтар» тянул на буксире искорёженный линкор «Бур Галактики», чтобы в Астрополисе совершить над ним процедуру переидентификации...

Роман полностью можно прочитать здесь:

https://zen.yandex.ru/media/id/5c5c37c40d9de900adbb53c7/knia...

Глава 4.

Тем временем, уцелевшие в бойне в системе «Мира» корабли повстанцев, начали собираться в одной из соседних систем под названием «Зевара». Здесь, в течение нескольких недель, Геде-оном Широм была построена огромная космическая крепость – «Чёрная застава», ставшая оп-лотом повстанцев и их перевалочной базой снабжения. Генералы Гарсия и Хан, смогли собрать у её стен, тридцать тысяч кораблей – всё, что осталось от великого флота.

Этот оплот мятежников нужно было взять и разрушить, как можно быстрей, чтобы кре-пость не стала тем ядром, вокруг которого снова будут собираться все недовольные династией. Генерал Усем Бадур, который не преминул послать в столицу доклад о своём решающем вкладе в победу над мятежниками, вошёл в систему «Зевара» и окружил «Чёрную заставу». Вскоре к нему присоединился основной флот, под руководством генерала Хамсвельда.

Корабли имперцев окружили крепость мятежников сплошным кольцом, не давая тем сбежать, и полностью заблокировав их внутри. Взять с наскока такую твердыню было невозможно, началась длительная подготовка к штурму. Из соседних протекторатов подошли тараны – сверхпрочные дредноуты способные пробивать подобные укрепления.

Мятежники малыми, группами вылетали из-за стен «Чёрной заставы» и пытались атаковать имперские корабли, но особого успеха не имели. Моральный дух осаждённого флота, с гибелью своего лидера, сильно упал. Большинство из повстанцев давно бы разбежались, если бы не были сейчас окружены.

— Атаковать нужно сразу со всех сторон, одновременно, — уверенно заявил на военном совете, Усем Бадур.

Ему не терпелось поставить точку в этой войне, и показать себя, как решительного флотоводца. В погоне за собственной славой и почестями, он не считался с потерями других.

— Могу я высказать своё мнение, — неожиданно для всех, произнёс Симеон Булатов.

Генерал Хамсвельд кивнул головой, давая ему слово.

— Даже самое трусливое создание во Вселенной будет драться до последнего, если оно заперто и не имеет шанса вырваться, — произнёс Симеон. — Мятежники напуганы и растеряны. Многие из них готовы сдаться, но знают о новом приказе императора: «Не брать живых», и поэтому, будут сражаться храбро. В условиях такого тяжёлого штурма, наши потери могут быть огромными. Я предлагаю во время атаки оставить людям Гедеона Шира маленькую «лазейку» и отвести из одного из секторов наши корабли.

— Это непостижимо! — воскликнул Усем Бадур. — Выпускать этих разбойников, когда у нас есть шанс покончить с ними раз и навсегда?! Уж не знаю, как относиться к подобным словам, как к предательству, или, как к трусости...

Многие командоры, даже не будучи хорошо знакомы с Булатовым, и те, повскакивали со своих мест и стали упрекать генерала за подобные слова. Смелость Симеона Булатова не ста-вилась ни под какое сомнение, и все присутствующие были крайне возмущены словами Бадура.

— Я лишь высказал своё предположение, — ехидно заключил тот, понимая, что сказал лишнее, — ведь отвести наши корабли и дать мятежникам путь к отступлению – до такого, не просто додуматься...

— Генерал, — обратился к нему с невозмутимым спокойствием в голосе, Симеон, — вы опытный командующий, и прекрасно сами знаете, что повстанцы обречены и будут разбиты в любом случае. Цена победы, это количество наших потерь при штурме. Внутри крепости наших легионеров погибнет в три раза больше, чем на открытом пространстве. А, враг будет биться до последнего солдата с храбростью обреченного...

— В твоих словах есть зерно истины, мой ученик, — поднялся со своего кресла генерал Рико Хамсвельд.

— Генерал, вы хотите дать мятежникам разбежаться по всей Империи?! — усмехнулся Усем Бадур, — Мы же потом будем ловить их, ещё год...

— Никакого года не понадобится, — отмахнулся Хамсвельд. — Главное сейчас – это выкурить корабли мятежников из крепости, а дальше, мы просто сядем им на хвост и будем преследовать, пока всех не перебьём...

Большинство членов совета согласилось со словами командующего. Перед началом штурма, один из легионов, стоявший в оцеплении крепости, оставил свои позиции и отошёл в другой сектор.

Штурм начался. Первый удар имперского флота был остановлен дальнобойными орудиями крепости. Имперцы понесли серьёзные потери, но, в свою очередь смогли уничтожить большую часть фортов, в которых располагались самые мощные орудийные платформы обороняющихся. Вторая волна атаки была, гораздо сильней и эффективней, крейсера Хамсвельда, пробив с помощью таранов несколько брешей в стенах «Чёрной заставы», ворвались внутрь.

Как и предполагал Булатов, мятежники, которые в начале сражения готовы были сражаться до конца, сейчас, увидев, что один из секторов – свободен, побежали туда в надежде спастись из ловушки. Флот Хамсвельда усилил нажим и полностью вытеснил повстанцев из крепости, захватив её с очень незначительными потерями. Последний серьёзный оплот мятежников был захвачен.

Маленькие разрозненные флотилии повстанцев, ещё какое-то время, бесцельно мотались по космосу, пытаясь скрыться от преследующих их карательных отрядов имперского флота. Вскоре, в одной из стычек, погиб генерал Гарсия. Он, во главе своего тумена был загнан в ло-вушку неутомимым в преследовании, Сэдом Кали, который не отказал себе в удовольствии, лично обезглавить мятежного вождя. Второму генералу – Тарику Хану удалось спастись в дальних протекторатах сектора «Туран», но вокруг него было слишком мало соратников, чтобы тот представлял теперь, какую-либо серьёзную угрозу государству.

Имперский флот с большими почестями вернулся в столицу и прошёл парадом по низкой орбите, перед самим Шу Ма-гоном и всеми жителями Астрополиса. Император наградил героев этого похода, однако не все из них остались довольны...

***

К удивлению многих командоров и простых солдат, участвовавших в карательной опера-ции, был арестован и посажен под домашний арест – генерал Рико Хамсвельд. Его обвинили в растратах государственных средств и неумелом руководстве действиями флота. Конечно же, здесь не обошлось без доноса, и знающие люди хорошо понимали, кто является его автором. Генерал Усем Бадур и не скрывал, что докладывал в столицу обо всех, так называемых «делиш-ках» своего бывшего командира.

Действительно, Рико Хамсвельд направлял, выделенные ему на войну средства, в небольшом количестве, на помощь тем несчастным поселенцам, кто пострадал от рук мятежников и потерял всё своё имущество. Формально, генерал тратил деньги не по прямому назначению, однако подобные траты не привели к снижению боеспособности флота и его обеспечения.

Впоследствии, это также признала, специально созданная по этому поводу, государственная комиссия. Что касается обвинения в неумелом руководстве флотом, то другая комиссия, состоявшая из самых видных флотоводцев, разобрав по пунктам действия генерала, не нашла в его приказах ни одного серьёзного просчёта, наоборот, управление флотом генералом Хамсвельдом было признано – образцово-показательным.

Вскоре после этого, старого генерала выпустили из-под домашнего ареста и вернули ему все звания и боевые награды. Но, Хамсвельд всё же, сильно был обижен на власть, за подобное унижение его достоинства.

Остальным участникам похода повезло гораздо больше. Главным получателем основных лавров победителя, стал, конечно же, генерал Усем Бадур. Его красочные реляции после каждого, даже самого маленького боя, первыми доходили до Астрополиса. В этих видеодонесениях описывалась ключевая роль генерала в исходе очередного сражения, его героизм и отвага. Немалую часть времени в этих видое, он отводил обвинениям, в некомпетентности других флотоводцев.

В результате, во дворце, среди многих сановников сложилось устойчивое мнение, что именно генерал Бадур, является главным героем этой войны. За это, ему было присвоено высшее воинское звание – «шестизвёздный» генерал. Оно не имело ничего общего с шестым, самым высшим уровнем военного искусства, и давалось на усмотрение императора. Конечно же, Усем Бадур не обладал таким высоким уровнем стратегического мышления, но ему льстило это звание, и он с гордостью теперь демонстрировал всем, эти шесть звёзд на своих погонах. Помимо этого, генерал получил огромное денежное вознаграждение и одну, из недавно открытых экзопланет, в виде подарка.

Сэд Кали, хоть ему и не удалось до конца продемонстрировать свои флотоводческие спо-собности, всё же получил в награду звание – генерала-министра 2-го уровня. Он остался крайне недовольным такой незначительной оценкой своих заслуг, но открыто не демонстрировал это. Наоборот, Кали постоянно низко кланялся императору и не уставал благодарить того, за оказанную милость.

Многие старшие командоры и центурионы, проявившие себя в боях с повстанцами, были также награждены званиями и деньгами. Среди них оказался и наш герой – Симеон Булатов, о котором отзывались лестно, практически все его сослуживцы. За свою верную службу и храбрость, он был назначен генерал-губернатором одной из звёздных систем в 8-м протекторате...

***

Эта система называлась «Стилла», она была одной, из двух тысяч, разрушенных и разорённых повстанцами. В подобных мирах, зачастую не оставалось никого из прежней гражданской администрации и поэтому, сюда на первое время нередко назначались старшие офицеры имперского флота, которые брали на себя основные функции по управлению и наведению порядка.

Симеон и его друзья, Дадли Ван Де Бур и Мэй Чен, рьяно взялись за дело. При помощи, вы-деленной в распоряжение Булатову, регулярной когорты, он очень быстро навёл порядок в подконтрольном ему секторе пространства. Повстанцы, которые здесь орудовали, были очень быстро перебиты, либо взяты в плен, жить на планетах «Стиллы» снова стало безопасно. Конечно, поселенцы очень сильно пострадали от войны и грабежей, поэтому говорить о процветании данной системы не приходилось, но Симеон всячески старался помочь простым людям, и завоевал этим себе уважение и любовь. Почти за полгода на посту губернатора он приобрёл серьёзный управленческий опыт, позволивший ему получить, в итоге, звание генерала-министра 1-го уровня.

Однако его государственная служба продолжалась недолго. Через какое-то время, всех гу-бернаторов из военной администрации стали массово увольнять. Когда воцарился оконча-тельный мир в протекторатах, на свои прежние места стали возвращаться гражданские чиновники. Они были более лояльны правящей династии в отличие от своевольных командоров. Поэтому, очень скоро, практически все офицеры, получившие в награду за свои заслуги, высокие административные посты, были от них отстранены.

В систему «Стилла» прибыл новый губернатор, назначенный сюда из Астрополиса. Это был протеже одной из дворцовых группировок и принадлежал к богатой и знатной семье. Новый губернатор был очень высокомерен и проявил неуважение в разговоре с Симеоном и его друзьями. Дольше всего он смеялся, когда узнал об их попытках помочь простым поселенцам.

— Вы действительно думаете, что колонисты будут вам благодарны за всё, что вы для них сделали? — спросил чиновник, при встрече. — Это же – неотёсанные мужланы и попрошайки! Они будут протягивать руку за подаянием до тех пор, пока у вас в этой руке будут оставаться деньги. Но, как только вы не дадите им очередную подачку, эти милые люди проклянут вас, и будут кричать на каждом углу, что вы вор и взяточник... Это подлое и неблагодарное сословие. Я на своём веку проходил такое не раз, а вы ещё слишком неопытны, чтобы это понять...

— То, что этим несчастным людям действительно нечего есть, — ответил Симеон, — я могу понять, даже, несмотря на свою кажущуюся неопытность. Что же касается вашего богатого опыта, то я почему-то вам верю, когда вы говорите, о том, что люди называли вас вором и взяточником...

— Что?! — рассвирепел губернатор. — За подобные оскорбления, вы поплатитесь головой!

Он не успел договорить, как Дадли схватил его за шиворот и начал трясти, как тряпичную куклу, приговаривая:

— Подлый пройдоха, я знаю, кто тебя назначил сюда и за какие заслуги. Такие ничтожества, как ты, не имеют права управлять даже самой маленькой колонией на захудалом астероиде. Если ты посмеешь ещё, хоть раз посмеяться над моим другом, я вытрясу из тебя всю твою жалкую, продажную душонку!

С этими словами он отшвырнул, потерявшего дар речи, чиновника, метров на пятнадцать. Так они и расстались. Симеон и его друзья, сев на свои боевые корабли покинули систему «Стилла», а новый губернатор сразу же послал донос на них в имперскую Гражданскую Канцелярию.

***

Между тем, дела в Империи продолжали идти, не очень хорошо. Быстрая победа над мятежниками, популярность династии Ма не добавила. Причины, вызвавшие восстание Гедеона Шира не были устранены. Государство продолжало сотрясать в социальных и природных кризисах. Косность чиновничьего аппарата, не желавшего никаких изменений в стране, произвол министров и губернаторов в протекторатах, и продолжающиеся голод и чёрная лихорадка, всё это расшатывало Империю.

Венцом несчастий стала внезапная болезнь самого императора Шу. Неизвестно где и как, но он также заразился чёрной лихорадкой и состояние монарха быстро ухудшалось. Медики только разводили руками и советовали родным готовиться к худшему. К постели умирающего, был вызван первый министр Империи – Птолемей Янг.

Птолемей Янг происходил из знатного рода князей, сектора «Западная гекзархия». С юных лет его готовили к государственной службе, обучая искусству дипломатии и управления. Мо-лодой Птолемей обладал природной смышленостью и умел быстро осваивать большие объёмы информации. Он делал ошеломительные успехи в изучении наук и очень скоро стал одним из выдающихся учёных в государстве. С первых, самых низких ступеней политической иерархии, он демонстрировал энциклопедические знания, практически во всех областях.

Его карьера стремительно развивалась и уже в двадцать пять лет, он получил звание генерала-министра. К тридцати годам, Птолемей, перескочив сразу два уровня, стал министром двора и одним из старших советников самого императора. Непревзойдённое умение управлять всем и всеми, в любых обстоятельствах, делало этого человека незаменимым в глазах императора Шу. Птолемей Янг усердно трудился и днём и ночью, несмотря на то, что он уже был не молод, энергии в нём не убавлялось.

Постепенно он нашёл подходы и нити ко всем группировкам дворца и, наконец, занял полагающееся ему по праву, место первого министра Империи. К сожалению, этот пост ему достался, именно в то время, когда на страну начали, одно за другим, обрушаться несчастия. Как ни старался новый первый министр их предотвратить, в данных обстоятельствах он мало, что мог сделать и поэтому его слава великого управленца сильно страдала...

Когда Птолемей Янг прибыл к постели умирающего, император Шу обратился к своему первому министру с такими словами:

— Мой верный слуга, ты являешься оплотом государственности и спокойствия в Империи. Когда я покину этот мир, позаботься, о том, чтобы мой любимый сын – Ду, несмотря на свой юный возраст, сохранил власть за собой. Будь ему опорой и защитником, пока он не достигнет совершеннолетия...

— Мой господин, — изумлённо воскликнул Птолемей, — неужели вы хотите передать титул, вашему младшему сыну Ду, в обход старшего – Вана? По закону, лишь старший из сыновей может унаследовать трон...

— Мой старший сын, к сожалению, не способен управлять государством, боги не наделили его характером правителя. Он слишком нерешителен и неразумен, ты прекрасно знаешь это и сам...

— Наследник Ван, достаточно способный, для того чтобы принять власть, — не согласился с императором, Птолемей, — ни у кого из ваших приближённых, нет в этом сомнений... Даже если бы я поддержал наследника Ду, как вы просите, Совет Десяти, никогда не утвердит его – новым императором...

— Сомнения есть у меня, этого достаточно...

— Да, но если мы объявим наследником вашего младшего сына, многие могут не согласиться с таким грубым нарушением закона и не подчинятся ему...

Дело в том, что у императора было много жён. Практически все они имели от него детей, которые, впоследствии, должны были стать князьями и княгинями Империи. Все его дети были ещё достаточно малы, чтобы своим авторитетом, как-то влиять на политику государства. Старшему сыну императора – Вану, рождённому от его первой жены – императрицы Су-и, было на этот момент всего двенадцать лет. Его воспитывали как наследника престола, но он действительно не отличался особыми качествами правителя, был очень пассивным и бесхарактерным.

Маленькому Ду – четырнадцатому сыну императора, в этом году исполнилось – восемь. Император просто обожал Ду и постоянно выделял его из всех остальных своих детей. Ду был сыном его любимой жены – молодой красавицы, императрицы Лу-и. К тому же мальчик был очень смышлёным и бойким. Он без труда постигал науки и впитывал в себя знания и опыт, как губка. Из него, действительно мог бы получиться хороший правитель и гордость династии, но рождение четырнадцатым по счёту, не давало Ду, практически никаких шансов на трон.

Единственным исключением, разрешающим обойти традицию старшинства, являлась по-следняя воля императора, закреплённая в завещании и утверждённая Советом Десяти, едино-гласно.

Совет состоял из десяти высших сановников Империи и был главным законодательным органом государства. Министры, входящие в него, практически все, были главами или наследниками самых влиятельных и древних княжеских домов. Лишь единицам из, так называемых, «новых» людей, таких как, первый министр Янг, удавалось стать его членами. Все эти десять министров, прежде всего, отстаивали интересы своих партий, мало задумываясь о государстве. Коалиции, которые возникали в Совете, были рассчитаны на удержание власти.

Большинство из этих министров считало Вана, законным наследником, уже давно пытаясь влиять на него. Вот поэтому, в словах Птолемея Янга, о том, что нарушение традиции престолонаследия может спровоцировать серьёзные последствия, была суровая правда. Первый министр с ужасом для себя осознал, что лежащий перед ним император Шу, настроен в этом вопросе очень решительно.

— Мой господин, — продолжил Птолемей, стараясь подобрать нужные слова, — я умоляю вас осознать всю опасность подобного решения. Неверный шаг, сделанный под действием эмоций, может привести к гибели всего государства... Династия и так переживает не лучшие времена, престиж её падает. Если дать очередной повод нашим врагам, династия Ма, может прекратить своё существование...

— Я лучше кого-либо в этой Галактике знаю, что будет правильнее для моего рода! — грозно воскликнул император, несмотря на предсмертную лихорадку.

Птолемей в страхе рухнул на пол и склонил голову. Он прекрасно понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. За подобные дерзкие речи, император даже сейчас мог приказать умертвить своего первого министра. Однако тот, отдышавшись и успокоившись, не стал наказывать Птолемея, лишь снова тихо продолжал:

— Я вознёс тебя на вершину власти, и только благодаря мне, ты из простого князя превратился во второе лицо в Империи. Если в тебе ещё осталась благодарность и верность, сделай так, как я прошу!

С этими словами император Шу Ма-гон, испустил последний вздох. Перед первым министром встала страшная дилемма: либо, признать маленького Ду – наследником, и тем самым развязать вероятную гражданскую войну, либо – скрыть последнее завещание императора и, подделав его, объявить новым государем – старшего сына Вана. Птолемей стоял у одра усопшего монарха, держа в руке планшет с завещанием. Своим острым аналитическим умом он с быстротой молнии оценивал все возможные варианты развития событий. Через минуту он принял для себя окончательное решение.

Выйдя из спальни императора, он быстрым шагом направился в Большой Зал дворца, где в ожидании вестей собрались представители все самых знатных домов Империи, которые нахо-дились сейчас в столице. Присутствовали здесь и почти все императрицы со своими многочисленными детьми. Князья и сановники повернулись к вошедшему, и в гробовой тишине прозвучали слова первого министра:

— Император Шу покинул наш мир, плачьте люди!

Стон и вопли раздались в зале, у большинства, скорее театральные, чем искренние.

— Своей последней волей и волей богов, наш усопший император и господин, — торжественно продолжал министр Янг, держа в руках планшет, — повелевает всех склониться и при-ветствовать нового императора... Императора – Ду!

Слезы высохли даже у самых, безутешно рыдающих. Все изумлённо повернулись в сторону маленького наследника, не решаясь встать перед ним на колени. Мальчик и его мать, сами не ожидавшие такого исхода, стояли как две бледные восковые фигуры. Придворные смотрели то на Ду, то на старшего Вана, то переводили взгляд на первого министра, не совсем понимая, что же им делать.

— Вы не слышали меня?! — грозно крикнул Птолемей, поднимая вверх планшет и демонстрируя завещание. — Приветствуйте нашего нового императора и господина – Ду Ма-гона!

Он первым встал на одно колено и склонил голову в почтении, перед изумлённым Ду. Один за другим, сановники робко начали вставать на колени, вслед за Птолемеем Янгом, и вот уже весь зал был на коленях. Раздались первые робкие крики приветствия и восхваления нового правителя...

Завещание действительно, было шоком для большинства, как знатных семей, так и простых людей. Но в отличие от простого населения, которое, как правило, покорно принимало любое решение, исходящее из императорского дворца, аристократические семьи восприняли объявление завещания неоднозначно. Все, прежде всего, стали консультироваться с правоведами о законности последнего решения императора Шу. И когда все поняли, что данное решение незаконно, или скорее, не совсем законно, то многие представители княжеских семей открыто высказали своё неприятие новой власти. Мятежа пока ещё не случилось, так как все ожидали решения, которое примет Совет Десяти.

Как и предполагал Птолемей Янг, внутри Совета не было единства по этому вопросу. Министры готовы были вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою позицию. В итоге абсолютное большинство Совета отказалось признавать наследника Ду – законным правителем, и они присягнули на верность старшему сыну императора – Вану. Однако, вся сложность заключалась в том, что вокруг Ду и его матери, за это время уже образовалась большая партия поддерживающая его. В ней находились, как правило, небогатые княжеские роды, которые стремились упрочить свое положение при дворе. Были среди его сторонников и несколько богатых аристократических фамилий.

Пользуясь тем, что Ду, был объявлен новым императором, вдовствующая императрица Лу-и стала раздавать должности при дворе своим новым фаворитам, пытаясь отблагодарить их за поддержку своего сына. Свои прежние места потеряли многие старые министры и флотоводцы. Как только им стало известно, о том, что Совет Десяти отказался исполнять завещание усопшего императора, отстранённые министры отказались отдавать свои прежние должности. Обе группировки начали активно вооружаться и стягивать к столице свои военные флоты.

Совет Десяти торжественно объявил наследника Вана – истинным правителем Звёздной Империи. В разных крыльях дворца, теперь восседали сразу два императора. В столице всё ча-ще стали происходить стычки между сторонниками этих двух партий. На улицах мегаполисов Астрополиса – планеты-столицы Империи, стало небезопасно.

Вана поддержало большинство членов Совета Десяти, а также большая часть из прежней знати и чиновников, однако авторитет их среди простого народа был очень низким. С их неумелым правлением связывали люди свою бедность и несчастия, произошедшие за это время, в Империи. Этим недовольством не преминули воспользоваться сторонники наследника Ду. Один из них – министр-хранитель печати, Тарвиц, разослал призыв ко всем военным подразделениям Империи, в котором просил прибыть их к столице и обеспечить в ней порядок. Большинство из командующих легионами, не откликнулись на это послание, посчитав его незаконным. Генералы решили сохранять нейтралитет в данной ситуации, как и было, положено военным. К тому же, у Астрополиса, по праву, мог находиться и охранять его, только 1-й гвардейский легион, всем остальным воинским формированиям было строжайше запрещено входить в столичную систему в мирное время.

Единственным флотоводцем в ближайшем секторе, который откликнулся на послание Тарвица, был, всем нам уже печально известный – генерал Усем Бадур...

Роман полностью можно прочитать здесь:

https://zen.yandex.ru/media/id/5c5c37c40d9de900adbb53c7/knia...