dekapolsev

76 лет назад – 24-го июня 1944 года – началась Бобруйская наступательная операция, которую проводили войска Первого Белорусского фронта в рамках более крупной, стратегической операции «Багратион».

Командовал этим фронтом генерал Рокоссовский, один из наиболее известных советских полководцев, в том числе и благодаря его мемуарам. В них он приводит интересную историю, без упоминания которой не обходится ни один рассказ о «Багратионе». Суть истории в том, что якобы глупый Жуков (поставленный «куратором-координатором» над Рокоссовским, а позднее занявший его место, как и ранее в случае с Ватутиным), настоятельно рекомендовал Первому Белорусскому фронту наносить «один, но очень мощный» удар – с плацдарма на правом берегу Днепра в районе Рогачёва (45 км восточнее Бобруйска). Но сам Рокоссовский (как руководитель Бобруйской операции, отвечавший за её результат, и не только своими погонами) считал необходимым нанести не «один большой» удар, а «два маленьких», поскольку условия болотисто-лесистой местности не позволят войскам нормально развернуться, и они будут утыкаться в затылок друг другу, забьют дороги в ближнем тылу, и в итоге смогут вступать в бой только по частям, в лучших традициях Жукова. Поэтому, настаивал Рокоссовский, следовало нанести один удар от Рогачёва на Осиповичи, а второй — от Озаричей на Слуцк, в результате Бобруйск будет окружен.

Эта ситуация не раз обыгрывалась и в кинематографе: как во время этих дебатов Сталин предлагает Рокоссовскому выйти в соседнюю комнату, успокоиться и хорошо подумать. Такое повторялось два раза, но Рокоссовский, подумав, продолжал настаивать на «двух ударах вместо одного», и Сталин в итоге утвердил его решение. В одном из фильмов даже показали так: когда Рокоссовский во второй раз вышел подумать, Сталин спросил у Жукова: «он что, со своими бабами совсем запутался?» (у женатого Рокоссовского в те дни был роман с актрисой Серовой, женой писателя К.Симонова). Но Жуков ответил – «нет, Рокоссовский профессионал, он не будет смешивать личное с общественным».

Эту историю (в версии Рокоссовского) подтверждает в своих мемуарах другой участник совещания – маршал Баграмян, а сам Жуков всё отрицает: мол, ничего такого не было, а с самого начала все были за «два маленьких удара», а Рокоссовский просто делает много шума из ничего. В данном случае Жуков, скорее всего, прав: в те дни прямолинейные удары уже давно ушли в прошлое, и окружение городов стало обычной практикой советских войск, как было показано ранее на примерах двух других операций, проводившихся в рамках «Багратиона» другими фронтами: Могилевской и Витебско-Оршанской. Здесь очевидно стремление Рокоссовского привлечь внимание к его, Бобруйской, операции.

Итак, Первый Белорусский фронт, проводя частную Бобруйскую операцию, одновременно создавал южную «клешню» огромного окружения в рамках более крупной операции «Багратион», загоняя в котёл всю немецкую группу армий «Центр». Охватывая Бобруйск, с юго-востока на северо-запад, постепенно заворачивая к северу, наступала 65-я общевойсковая армия (из района южнее Паричей), а с востока на запад наступала 3-я армия (с Рогачёвского плацдарма). Ещё одна, 28-я армия получила задачу прорваться на Слуцк (в 100 км западнее Бобруйска).

Наступление началось с рассветом 24-го июня. Плохая погода сначала серьёзно ограничила действия авиации. Кроме того, условия местности в полосе наступления 65-й армии были очень сложными: приходилось преодолевать чрезвычайно крупное, полукилометровой ширины, топкое болото. Это направление было выбрано намеренно. Рядом, в хорошо проходимом районе Паричей, немецкая оборона была достаточно плотной, поэтому командующий 65-й армией генерал Батов принял решение наступать несколько к юго-западу, через болото, охранявшееся сравнительно слабо. Трясину преодолевали по гатям. В 12 часов дня с улучшением погоды появилась возможность нанести первый массированный авиаудар, и в дальнейшем обеспечивать активную воздушную поддержку наступления наземных войск. 65-я и соседняя 28-я армии в первый день наступления вклинились в немецкую оборону на 10 км, освободили около 50 населённых пунктов, расширив участок прорыва до 30 км. Чтобы развить успех и отрезать немцам пути отхода из Бобруйска, командующий 65-й армией генерал Батов ввёл в сражение 1-й гвардейский Донской танковый корпус. К исходу третьего дня наступления соединения 65-й армии вышли на реку Березину южнее Бобруйска, а войска 28-й армии форсировали реку Птичь. Наступление поддерживали корабли Днепровской военной флотилии. Ими были высажены успешные десанты в селе Здудичи и в районе Скрыгалово — Конковичи (это и была, высмеянная писателем Резуном-Суворовым «морская пехота в лесах Белоруссии»).

«Генералу армии Рокоссовскому

Войска 1-го Белорусского фронта, перейдя в наступление из района юго-западнее города Жлобин, прорвали при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации сильно укрепленную оборону немцев, прикрывающую бобруйское направление, на участке протяжением 35 километров и за два дня наступательных боев продвинулись вперед до 30 километров, расширив прорыв до 80 километров по фронту.

Одновременно севернее города Рогачев войска фронта форсировали реку Друть и прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника на фронте протяжением 30 километров и продвинулись в глубину до 12 километров.

В ходе наступления войска фронта заняли более 100 населенных пунктов, среди которых Ректа, Озеране, Веричев, Заполье, Заболотье, Кнышевичи, Моисеевка, Мушичи, и перерезали железную дорогу Бобруйск – Лунинец в районе ст. Мошна, Черные Броды.

В боях при прорыве обороны немцев отличились войска генерал-лейтенанта Батова, генерал-лейтенанта Лучинского, генерал-лейтенанта Горбатова, генерал-лейтенанта Романенко, …; артиллеристы генерал-полковника артиллерии Казакова, …

Сегодня, 25 июня, в 23 часа 30 минут столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, прорвавшим оборону немцев на бобруйском направлении, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при прорыве обороны противника и форсировании реки Друть.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

25 июня 1944 года, № 118»

Между тем, наступавшая с Рогачёвского плацдарма, 3-я армия генерала Горбатова встретила упорное сопротивление: в её полосе построила подвижную оборону немецкая 20-я танковая дивизия. Это серьёзно замедлило продвижение. 48-я армия под командованием генерала Романенко, наступавшая слева от 3-й армии, также застряла ввиду крайне сложной местности. Кстати, именно в рядах этой, 48-й армии, «месил грязь» (по его собственному выражению) командир батареи звуковой разведки, капитан А.И.Солженицын, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе и обладатель особняка в штате Вермонт.

Забавно, что руководитель операции генерал Рокоссовский, и поставленный его «координировать» маршал Жуков разделились: каждый поехал на тот участок, который считал более перспективным. В результате, Рокоссовский с удовлетворением следил за ходом боя с командного пункта успешно наступавшей 65-й армии генерала Батова, а Жуков со свитой находился на участке 3-й и 48-й армий, которые в первые дни операции были вынуждены отбивать яростные контратаки противника, и овладели только первой и второй немецкими траншеями. Здесь широкая болотистая пойма реки Друть крайне замедлила переправу пехоты, а особенно танков. Лишь после двухчасового напряженного боя, части 48-й армии выбили немцев из первой траншеи и к 12 часам дня заняли вторую траншею.

Руководитель немецкой обороны на этом участке, генерал Йордан, принял решение о переброске 20-й танковой дивизии: из района, где «месил грязь» на одном месте капитан Солженицын – в полосу наступления 65-й армии генерала Батова, прорвавшейся угрожающе глубоко в боевые порядки противника. Однако эта танковая дивизия, вступив в бой «с колёс», не смогла ликвидировать прорыв, лишилась половины бронетехники и была вынуждена отступить на юг.

В результате этого нелепого маневра немецкой 20-й танковой дивизии, на участке Солженицына резко улучшилась обстановка, и войска пошли вперёд, вводя в прорыв 9-й танковый корпус. 27-го июня им были перехвачены дороги, ведущие из Бобруйска на север и запад. А 1-й гвардейский танковый корпус, совершив манёвр, перерезал дороги, идущие от Бобруйска на запад и юго-запад. Севернее Бобруйска оба танковых корпуса соединились, охватив город с разных сторон и замкнув кольцо окружения. К этому времени 65-я армия вышла на подступы к Бобруйску, а 28-я армия освободила Глуск.

«Генералу армии Рокоссовскому

Войска 1-го Белорусского фронта, продолжая успешное наступление, сегодня, 26 июня, овладели городом и крупным железнодорожным узлом Жлобин – важным опорным пунктом обороны немцев на бобруйском направлении.

В боях за овладение городом Жлобин отличились войска генерал-лейтенанта Романенко, …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Жлобин, представить к присвоению наименования “Жлобинских” и к награждению орденами.

Сегодня, 26 июня, в 23 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, овладевшим городом Жлобин, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Жлобин.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

26 июня 1944 года, № 120»

Вся немецкая группировка (сотни тысяч человек) оказалась в «котле» диаметром примерно в 25 км.

«Генералу армии Рокоссовскому

Войска 1-го Белорусского фронта, развивая стремительное наступление, сегодня, 28 июня, в результате глубокого обходного маневра овладели городом и важным железнодорожным узлом Осиповичи, завершив тем самым окружение бобруйской группы немецких войск.

В боях за овладение Осиповичами отличились войска генерал-лейтенанта Батова, ...

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение Осиповичами, представить к награждению орденами.

Сегодня, 28 июня, в 23 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, овладевшим Осиповичами, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Осиповичей.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

28 июня 1944 года, № 123»

В тот же день генерал Йордан был отстранён от командования немецкими войсками в районе Бобруйска, вместо него был назначен генерал фон Форман. Однако кадровые перестановки уже не могли повлиять на положение окружённых немецких частей. Сил, способных организовать полноценный деблокирующий удар извне, не имелось. Попытка резервной 12-й танковой дивизии прорубить «коридор» провалилась. Поэтому окружённые немецкие части начали самостоятельно предпринимать энергичные усилия для прорыва из окружения.

Находящийся восточнее Бобруйска 35-й армейский корпус под командованием генерала фон Лютцова начал готовиться к прорыву на север для соединения с остатками немецких частей, отступавших в это время от Могилёва к Минску под ударами Второго Белорусского фронта.

Вечером 27 июня 35-й корпус, уничтожив всё вооружение и имущество, которое невозможно было унести, совершил попытку прорыва. Эта попытка в целом провалилась, хотя некоторым группам удалось пройти между советскими частями. 27 июня связь высшего немецкого командования с 35-м корпусом прервалась: все радиостанции были разбиты в результате советских авиаударов, в которых участвовали сотни бомбардировщиков и сотни штурмовиков. Корпус был уничтожен.

Последней организованной силой в окружении оставался 41-й немецкий танковый корпус генерала Хоффмайстера. Но лишившиеся управления группы и отдельные солдаты собирались в Бобруйске, для чего переправлялись через Березину на западный берег, — их непрерывно бомбила советская авиация. В самом Бобруйске царил хаос. Командир 134-й пехотной дивизии генерал Филипп от отчаяния застрелился.

27 июня начался штурм Бобруйска советскими войсками. Вечером 28 числа остатки гарнизона предприняли последнюю попытку прорыва из города, при этом 3500 раненых были оставлены в городе. Атаку возглавили уцелевшие танки 20-й танковой дивизии. Им удалось прорвать тонкий заслон советской пехоты к северу от города, однако отход продолжался под ударами авиации, причинявшими тяжелейшие потери.

К утру 29 июня Бобруйск был очищен от противника.

«Генералу армии Рокоссовскому

Войска 1-го Белорусского фронта, сломив сопротивление окруженной бобруйской группы немецких войск, сегодня, 29 июня штурмом овладели городом и крупной железнодорожной станцией Бобруйск – важным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев, прикрывающим направления на Минск и Барановичи.

В боях за овладение городом Бобруйск отличились войска генерал-лейтенанта Горбатова, генерал-лейтенанта Романенко, генерал-лейтенанта Батова, …; артиллеристы генерал-полковника артиллерии Казакова, …, генерал-майора артиллерии Шамшина, …; танкисты генерал-майора танковых войск Бахарова, …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Бобруйск, представить к присвоению наименования “Бобруйских” и к награждению орденами.

Сегодня, 29 июня, в 23 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, овладевшим городом Бобруйск, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение Бобруйска.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

29 июня 1944 года, № 125»

Лишь малая часть немецких солдат и офицеров смогли добраться до позиций немецких войск, где их встретила 12-я танковая дивизия. Большинство же были убиты или сдались в плен. В числе пленённых оказался немецкий комендант Бобруйска генерал Хаман. Также в плен были взяты оба командира корпусов: 35-го пехотного и 41-го танкового. Дорога на Минск была открыта. К исходу 29 июня войска Первого Белорусского фронта продвинулись до 110 км, выйдя на рубеж следующей, Минской операции.

В тот же день, 29-го июня 1944 года, Рокоссовский получил новые погоны и очередное воинское звание - Маршал Советского Союза.

Парадоксально, но общепринятая точка зрения, по поводу факторов успеха наступления советских войск в Белоруссии, в ходе операции «Багратион», состоит в том, что имело место «внезапное нападение». Мол, глупым немцам даже в голову не пришло, что мы можем напасть в этом месте.

Но поставим себя на место высшего немецкого командования. Только что, весной 1944-го, «украинские» фронты поставили точку в истории существования немецкой группы армий «Юг» и персонально в военной карьере её руководителя – фельдмаршала Манштейна, в ходе Днепровско-Карпатской стратегической наступательной операции (её масштабы были больше, чем «Багратиона»). Находясь под впечатлением, немецкое командование делает прогноз на лето: следует ожидать прорыва Первого Украинского фронта к Балтийскому морю, что отрезало бы от Европейского Полуострова все немецкие войска в Белоруссии и Прибалтике.

Были ли у них основания для подобного заключения? Да сколько угодно. В составе Первого Украинского фронта в эти дни (и до конца войны) входили три танковые армии (и десяток общевойсковых). Тогда как на всю операцию «Багратион» (на все четыре участвовавших в ней фронта) была только одна танковая армия – 5-я гвардейская генерала Ротмистрова, и тот же десяток общевойсковых армий.

Неудивительно, что немцы ответили симметрично: те немногочисленные танковые войска, что у них остались, были сконцентрированы перед Первым Украинским фронтом, и далеко не сразу начали перебрасываться, по чайной ложке в час, в зону проведения операции «Багратион».

На войне главное – это твоя репутация, и немцы ещё не свыклись с тем, что Первый Украинский фронт (бывший Воронежский), так хорошо знакомый им со времён Курской Дуги, возглавляет уже не генерал Ватутин, а Жуков – Конев – Соколовский, в полном составе перешедшие с Западного фронта.

С другой стороны, от Западного фронта, ранее действовавшего на Белорусском направлении, немцы уже давно не ждали ничего, кроме тягучих, словно чёрная патока, наступательных действий а-ля Ржев, под командованием вышеупомянутой троицы, с заранее известным результатом. Откуда им было знать, что Сталин всё это кардинально реорганизовал, и вдохнул новую жизнь в Западный фронт, который до того примерно год воевал, как у А.Твардовского:

«… Столько жили в обороне,

Что уже с передовой

Сами шли, бывало, кони,

Как в селе, на водопой.

И на весь тот лес обжитый,

И на весь передний край

У землянок домовитый

Раздавался песий лай.

И прижившийся на диво,

Петушок — была пора —

По утрам будил комдива,

Как хозяина двора.

И во славу зимних буден

В бане — пару не жалей —

Секлись вениками люди

Вязки собственной своей…

Вдруг — приказ. Конец стоянке.

И уж где-то далеки

Опустевшие землянки,

Сиротливые дымки.

И уже обыкновенно

То, что минул целый год,

Точно день. Вот так, наверно,

И война, и все пройдет...»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:d229f810755baaba8c0cacaea64ed81764d1cda62bc39743ea433a15b938ec62&source=constructorLink

78 лет назад – 28 июня 1942 года – началась операция «Блау» - последнее и крупнейшее за всю войну немецкое наступление на восток. Я бы сказал – квинтэссенция, вершина войны, рывок до финального рубежа.

По официальным сводкам, в этом сражении мы потеряли 370 тысяч человек убитыми и попавшими в плен, что выводит данную операцию на 4-е место за всю войну, уступая только трагедиям лета-осени 1941 года: Киевский «котёл» (потери 616 тыс.), битва за Москву (514 тысяч) и Смоленское сражение (486 тысяч). Но то был июль-сентябрь 1941 года, не нуждающегося в дополнительных пояснениях. А что же произошло в середине 42-го, когда, известный историк А.Исаев так и назвал свою книгу: «Когда внезапности уже не было».

К сожалению, в этой книге Алексей Исаев, как и другие авторы хрущёвской эпохи, не даёт внятного ответа на самим же собою поставленный логичный вопрос. Он перечисляет номера дивизий, армий, корпусов и фамилии полководцев, схематично описывает 400-километровые прорывы немецких войск, как совершенно нормальный процесс, и комментирует их успех примерно так: Да, это уже нельзя объяснить внезапностью нападения, как летом 1941-го. Но (дальше прямая цитата из его книги, выделение большими буквами – моё):

«… Для преодоления позиционного кризиса нового времени советским войскам требовалось ПРОЙТИ ШКОЛУ наступательных операций локального и стратегического значения от Ладоги до Черного моря в 1942 г. Именно ШКОЛА этих боев сформировала советскую технологию ведения наступлений, которая в конечном итоге привела Красную Армию к Берлину …»

Т.е. он сводит вопрос к неумению воевать, к отсутствию опыта и знаний о том – как ведутся боевые действия. Мол, мы не только в 41-м, но ещё и в 1942-м проходили некую школу, а вот когда наконец выучились – сразу в Берлин.

Не успел я подумать, что подобными пояснениями А.Исаев только обнажает самое настоящее ДНО, которого достигла хрущёвско-путинская историческая концепция, как снизу постучал И.В.Сталин, тогдашний Верховный Главнокомандующий. Ему удалось пробить это дно, своим знаменитым приказом № 227 «ни шагу назад» от 28 июля 1942 г, по итогам операции «Блау» (24-го июля закончилась). Полностью он назывался «Приказ о мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций».

Вот несколько перлов оттуда (выделения большими буквами снова мои, с небольшими сокращениями):

«… Бои идут в районе Воронежа, на Дону, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят захватить Кубань, Северный Кавказ. Враг уже захватил Луганск, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа.

Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором...

Чего же у нас не хватает? Не хватает ПОРЯДКА И ДИСЦИПЛИНЫ в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину. Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте …».

Как видим, Сталин не соглашается с Исаевым в том, что проблема в отсутствии ОПЫТА, а её решение, соответственно – пройти «школу 1942 года» и потом сразу в Берлин. Видимо, Сталину было известно (в отличие от Исаева), что кадровый офицерский состав, лётчики и танкисты Красной Армии обладают опытом успешного противостояния с фашистами, начиная ещё с Испанской войны 1935 года. Поэтому Сталин не цепляется за отсутствие опыта, и тем более за внезапность нападения, а переводит стрелки на «трусов и паникеров». То есть не хватает: смелости и хладнокровия, ПОРЯДКА И ДИСЦИПЛИНЫ.

На самом же деле, Сталин и Исаев не могут не знать настоящую причину, но и разгласить её тоже не могут. Настоящая причина поражений (хоть в 41-м, хоть в 42-м, хоть в 43-м) заключается в том, что война – это в первую очередь противостояние оружия. Если с одной стороны армия с черенками от лопат и половинками кирпичей, а с другой стороны – немцы, воюющие так, как нам на сборах 1992 года показывали в учебном фильме «Современный (!) общевойсковой бой», то результат противостояния всегда будет один тот же, независимо от: опыта, порядка, смелости и дисциплины.

В предыдущих публикациях я показывал, как враги народа, проникшие в руководство страны, перед войной умышленно разоружали нашу армию, подставляя её под будущий разгром. Ранее было описано состояние дел в сфере Артиллерии и Авиации. Разговор о Пехоте впереди, о Бронетехнике тоже. Впрочем, хотя данная статья посвящена конкретной операции «Блау», я попытаюсь показать некоторые более общие моменты.

Чтобы не повторяться, потому что при описании разных операций мы неизменно встречаем одну и ту же логическую схему, заданную организаторами всей этой фигни. Схема эта опирается на заведомо созданные диспропорции в вооружении сторон, при этом реализуется, в каждой крупной операции или военном сезоне, главная задача: «Сначала дать немцам убить побольше русских, а в конце тупо слить самих немцев». Суть схемы такова.

Во-первых, немцы нападают всегда внезапно. И в феврале 1943-го тоже внезапно. Зато наш маршал Жуков, видимо, каждый раз их вежливо предупреждал заранее о своём наступлении, судя по гуляющей везде фразе: «… по ряду причин, советским войскам не удалось обеспечить скрытность подготовки к своему наступлению, и их уже ждали-встречали …». Тогда как наши войска к немецкому наступлению всегда не готовы: не построились в нужную конфигурацию, находятся на отдыхе, восстановлении, принимают и обучают пополнение. Потрёпаны предыдущими тяжёлыми боями (с кем? почему тогда не потрепаны немцы, и полны сил для нового наступления?). Строительство оборонительных сооружений не завершено, резервы находятся в пути, и так далее.

Зачастую эта «внезапность» создавалась искусственно. Все мы читали о перебежчиках и донесениях разведки о скором начале войны, однако для верховного командования она всё равно началась внезапно (по их собственным пояснениям, и их пропагандистов). А об операции «Блау» тот же А.Исаев пишет вот что:

«… Как это часто происходит при подготовке крупных операций, [у немцев] не обошлось без утечки информации. 19 июня 1942 г. начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии майор Райхель на самолете Физилер «Шторх» вез приказы, предназначенные для первой стадии операции «Блау». … и был сбит. Все документы попали в руки советского командования. … Однако эффект от этого был явно переоценен противником. Советский Генеральный штаб, Сталин и командующие фронтами, полагая, что наступления подготовлены и на других участках фронта, не сочли возможным произвести крупные перегруппировки сил и средств по итогам анализа информации, содержавшейся в захваченных документах. … В ходе переговоров И.В. Сталина, A.M. Василевского и C.K. Тимошенко, состоявшихся 20 июня, Верховным Главнокомандующим было сказано следующее:

«Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».

Поскольку разрабатывавшиеся с зимы планы похода на Волгу и Кавказ было менять уже поздно, развертывание немецких войск для операции «Блау» завершалось так, как было задумано ранее, в том числе согласно директивам, захваченные у Рейхеля, копии которых лежали в советском Генштабе …». (конец цитаты)

Грубо говоря, в данном случае информация была проигнорирована, и каких-то особенных мер для парирования будущего немецкого удара не предпринималось.

Во-вторых (продолжаем описывать нашу схему), напавшие внезапно немцы, имели значительное преимущество в уровне вооружения, что позволяло им легко прорывать нашу оборону и уходить в глубину – охватывая, окружая и создавая «котлы» на десятки и сотни тысяч пленных. Основным звеном в нашей обороне был пехотинец с винтовкой и двумя гранатами, наспех окопавшийся в степи. Тогда как немецкая пехота передвигалась в бою на бронетранспортерах, защищенная от пуль и осколков, и с пулемётно-пушечным вооружением. Они могли, например, на скорости 40 км/ч просто проехать в полной безопасности в 50-ти метрах от нашего пехотинца (дистанция броска гранаты), и уехать дальше. Там были ещё и танки, но о танках потом. У нас тоже танки были, причём больше и лучше.

В-третьих, если кто-то сомневается в наличии этого самого «зеленого коридора» шириною 50 метров в наших боевых порядках, то в реальности там были разрывы в десятки километров между нашими армиями и фронтами. Непонятно зачем оставленные (например: некем было закрыть, не успели, не подумали и т.д.) – важно, что они были, и это отражено в официальном изложении хода операций. И немцы каким-то чудесным образом всегда их находили, и ломились туда целыми дивизиями – на танках и бронетранспортерах, с артиллерией самоходной и на прицепе. Хотя и просто пробить нашу оборону, ничего не объезжая – им тоже не составляло никакого труда.

В-четвёртых, мы тут же организовывали «гигантский встречный танковый контрудар из глубины, для разгрома прорвавшегося противника», и всегда провальный. Самые знаменитые, раскрученные пропагандистами:

- в треугольнике Броды – Луцк – Ровно (июнь 1941-го),

- Лепель под Гродно (июль 41-го),

- Прохоровка на Курской Дуге (июль 1943-го).

Менее раскрученные были у нас в Харьковской области, но куда как объёмные: Кегичёвка (март 1943, в котором погибла вся 3-я танковая армия генерала Рыбалко), и вот сейчас в ходе операций «Фредерикус-1» (по-нашему это «Барвенковский котёл», май 1942), «Вильгельм» (под Волчанском, июнь 1942), «Фредерикус-2» (перед Купянском, тогда же) и наконец «Блау», как я сказал: квинтэссенция.

Чтобы эти контрудары, заведомо провальные в силу диспропорций в вооружении сторон, прошли без сучка и задоринки, для их организации приезжал специально из Москвы человек с очень широкими лампасами на штанах. Хотя, казалось бы, на месте есть некие штатные командиры танковых соединений, в конце концов – командующие фронтам, и их заместители по бронетанковым войскам, вроде нашего генерала Дамручяна с Юго-Западного фронта, на которого «повесили» харьковский май-1942. Но нет, этими монстроидальными контрударами занимались специально приехавшие из Москвы. Из уже упомянутых: разгром советской танковой группировки под Бродами организовывал, находившийся лично на месте, начальник Генерального штаба СССР – Жуков, контрудар под Лепелем – Министр обороны СССР маршал Тимошенко, а в Прохоровке – снова начальник Генерального штаба, но уже Василевский. И он же приехал в зону проведения операции «Блау», чтобы организовать уничтожение советских танковых соединений, едва-едва восстановленных после всех предыдущих эпических контрударов.

Вот как рассказывает Алексей Исаев о результатах полководческой деятельности Василевского:

«… Для организации первого крупного контрудара новых танковых соединений Ставка направила своего представителя — А.М.Василевского. В целях разгрома частей немецкого 48-го танкового корпуса, прорвавшихся в направлении Горшечного, была создана специальная оперативная группа под руководством Командующего бронетанковыми и механизированными войсками СССР генерал-лейтенанта танковых войск Я.Н.Федоренко. Задачей группы было нанести контрудары 24-м и 4-м танковыми корпусами из района Старого Оскола на север, а 17-м танковым корпусом из района Касторного в южном направлении. Одновременно по решению командующего фронтом подготавливались контрудары 1-м танковым корпусом М.Е.Катукова из района Ливны на юг вдоль железной дороги Ливны – Мармыжи, и 16-м танковым корпусом М.И.Павелкина из района Волово на юг вдоль восточного берега р. Кшень.

Как это обычно происходит при организации контрударов поспешно перебрасываемых в район прорыва соединений, корпуса вступали в бой неодновременно. Так, например, 4-й танковый корпус вступил в бой 30 июня, а 17-й и 24-й танковые корпуса только 2 июля. … Наличие в воздухе авиации Рихтгоффена не благоприятствовало объективной оценке сил прорвавшегося на подступы к Воронежу противника. … Не будем забывать, что советский танковый корпус по своей организационной структуре тогда еще только примерно соответствовал немецкой танковой дивизии. При этом слабый в артиллерийском отношении 17-й танковый корпус Н.В.Фекленко был вынужден атаковать элитную дивизию «Великая Германия», САУ StuG-3 которой могли безнаказанно расстреливать его танки из своих длинных 75-мм пушек. Оценивая события под Воронежем в начале летней кампании 1942 г., нужно помнить, что именно здесь состоялся полномасштабный дебют новой бронетехники немцев …».

То есть, как всегда, нашлись тысячи причин, по которым очередной мощный контрудар, организованный большим начальником из Кремля, представлял собою тактико-технический провал в сортир.

Но вернёмся к нашей схеме, в которой следующий пункт, уже «в-пятых», самый простой: это, как результат, окружение и разгром советских войск в данном районе боевых действий.

Но есть ещё и «в-шестых», так сказать – самый секретный протокол, это очередное непонятное решение Гитлера в концовке феерически успешной операции. Есть даже такой специальный раздел в классической историографии: «странные (непонятные, необъяснимые) решения Гитлера», когда он вдруг берёт и сливает немцев в унитаз. Примеры: отказ от штурма Дюнкерка, Ленинграда, разворот успешно наступающих войск на другие направления (как после Смоленска на Киев, вместо Москвы) или запрет армии Паулюса отходить из будущего так называемого Сталинградского «котла». Историки не уточняют, что эти решения являются «странными» только с точки зрения официальной (фальшивой) исторической концепции. Если же исходить из уже упомянутого ранее: задачей невидимых Организаторов Войны, было – разгромить СССР руками Германии, потом разгромить и саму Германию, расчистив место для нового хозяина планеты, то решения Гитлера странными не являются. Как и аналогичные решения Сталина.

Операция «Блау», которая в нашей историографии называется «Воронежско-Ворошиловградская оборонительная операция», начавшаяся 28-го июня, считается оконченной 24 июля 1942 года – потому что Гитлер внезапно издаёт Директиву № 45 от 23 июля 1942 года.

Эта Директива полностью меняла план успешно развивающегося немецкого наступления. В соответствии с прежним планом, немцы, стартовав 28 июня от Курска (в проходе между рекам Сейм и Сосна) и 30 июня от Харькова (с рубежа реки Оскол), разгромили противостоявшие им советские войска и дошли до реки Дон. Затем они повернули на юг и наступали к Ростову-на-Дону, вдоль западного берега Дона, и ещё одна группировка наносила удар от Артёмовска (ныне Бахмут) прямо на Ростов, вдоль трассы Киев – Харьков – Ростов. Взяв Ростов и переправившись там же через Дон, они оказались перед «воротами на Северный Кавказ», как излагает Сталин в процитированном выше приказе № 227.

И здесь немцев настигла гитлеровская Директива № 45. Вместо продолжения успешно развивающегося броска на Кавказ, Гитлер вдруг требует развернуть обе две танковые армии после Ростова на Сталинград. Для продолжения наступления на Кавказ остаётся только одна 17-я пехотная армия, далеко не самая лучшая.

Более того, по предыдущему плану, стоявшая в Крыму 11-я армия фельдмаршала Манштейна, должна была высаживаться на Кавказ через Керченский пролив, на Таманский полуостров. Вместо этого она получает приказ – отправляться под Ленинград, вместе со всей тяжёлой артиллерией. И, наконец, ряд частей, прежде всего лучшая моторизованная дивизия – «Великая Германия» - выводились в резерв.

Абсурдность этого решения очевидна, но не для историков. Они традиционно подчёркивают значение Битвы за посёлок Сталинград, поскольку через него, видите ли, проходят пути транспортировки нефти с Кавказа в Москву. И немцам якобы стало очень важно эти пути перерезать. Настолько важно, что они фактически отказались от запланированного взятия Кавказа, и дальнейшего прорыва в нефтеносные Иран и Ирак (а такой план был, абсолютно конкретный и реальный). Какой же смысл «перерезать пути с Кавказа», если ты захватываешь сам Кавказ? Как будто, захватив нефтяные месторождения Кавказа, для тебя критически важно ещё и перерезать путь, по которым нефть РАНЬШЕ вывозилась с этих месторождений. Когда можно просто запретить её вывоз, и Сталинград утратит своё транспортно-транзитное значение, как утратил его Харьков с 2014 года.

А все эти переброски немецких танковых армий туда-сюда (потом одну из них вернули из-под Сталинграда на Кавказ обратно) по нашей, как известно, неразвитой дорожной сети, поставили крест на будущих планах по овладению как Сталинградом, так и Кавказом – надо было выбирать что-то одно. Точно так же, как ранее Гитлер сорвал овладение Ленинградом, перебросив танковую группу Гёпнера на Москву, но при этом сорвал и овладение Москвой – перебросив танковую группу Гудериана после Смоленска на Киев.

В сухом остатке, операция «Блау» дала нам, как уже сказано выше, невозвратные потери нескольких армий, да и целых фронтов по сути, и огромной территории в излучине Дона. В то же время она стала выходом на конечный рубеж в немецком походе на восток: они уже никогда не перейдут Дон на всём протяжении севернее Серафимовичей, только южнее смогут продвинуться ещё на 100 километров от восточного берега Дона – и упрутся в Волгу в районе Сталинграда. Но это будет уже другая история …

«… Летом горького года

Я убит. Для меня —

Ни известий, ни сводок

После этого дня.

Удержались ли наши

Там, на Среднем Дону?..

Этот месяц был страшен,

Было все на кону.

Неужели до осени

Был за ним уже Дон

И хотя бы колесами

К Волге вырвался он?

Братья, может быть, вы

И не Дон потеряли,

И в тылу у Москвы

За нее умирали.

И в заволжской дали

Спешно рыли окопы,

И с боями дошли

До предела Европы.

Нам достаточно знать,

Что была, несомненно,

Та последняя пядь

На дороге военной.

Та последняя пядь,

Что уж если оставить,

То шагнувшую вспять

Ногу некуда ставить.

Та черта глубины,

За которой вставало

Из-за вашей спины

Пламя кузниц Урала.

Наше все! Не слукавили

Мы в суровой борьбе,

Все отдав, не оставили

Ничего при себе ...»

На фото: карта бассейна Дона. Весь правый берег, южнее реки Сосна, и вниз до Ростова, и даже далее через Дон до реки Маныч – был занят в ходе операции «Блау» немецкими войсками, стартовавшими на восток от Курска и от реки Оскол.

79 лет назад – 24 июня 1941 года – был сбит бомбардировщик Александра Лисичкина, заместителя командира эскадрильи 212-го полка Дальней Авиации. Это старший брат моего деда (Петра Прокофьевича Лисичкина), и я ранее подробно рассказывал о нём самом, и о печальной истории нашей авиации в целом. В связи с годовщиной события, пусть и не круглой, кратко вспомним важные моменты военной биографии Александра Лисичкина, и перейдём к рассмотрению трагедии советской авиации в начале войны.

Александр Лисичкин закончил Смоленское училище ВВС (ныне он под № 61 на сайте училища среди выпускников 1931 года), и сразу приступил к несению службы в родной Смоленской области, пилотом истребителя. Но после того, как 26 марта 1933 года из его подразделения был угнан в Польшу истребитель «И-3», воинскую часть расформировали, с Лисичкина сорвали погоны и направили на трудоустройство в Гражданскую авиацию (так тогда назывался Аэрофлот).

Там он работал с 1933 г. по май 1937-го в школе пилотов Гражданского флота в подмосковном Балашове: инструктором, командиром звена, командиром отряда. Интересно, что именно в эту школу в 1935 году поступил курсантом Леонид Никитович Хрущёв (сын Никиты Хрущёва), и в 1937 году её закончил. Выпустив Хрущёва (впрочем, тот ещё остался в школе лётным инструктором в 1938 году), Александр Лисичкин перевелся пилотом в элитную эскадрилью спецназа, где работал вместе с другим великим лётчиком – Головановым, будущим маршалом авиации и личным пилотом И.В.Сталина. Ну как личным, Сталин боялся летать на самолётах, и делал это только два раза в жизни: первый раз на Тегеранскую конференцию, второй раз – обратно с Тегеранской конференции. Генерал Голованов тогда пилотировал не собственно сталинский самолёт, а второй – с остальными членами правительства.

А в остальном, эскадрилья спецназа была создана сначала в системе Гражданского флота, просто потому что военные тогда не летали на сверхдальние расстояния, по необорудованным трассам – над Сибирью и Дальним Востоком. Именно аэрофлотовский спецназ перебрасывал военных лётчиков-истребителей из Москвы в Монголию, для последующих боевых действий на Халхин-Голе.

Но в феврале 1941 года, в связи с предстоящим внезапным нападением Германии, их всех перевели в систему ВВС, обратив на формирование 212-го авиаполка создаваемой Дальней бомбардировочной Авиации. Так Александр Лисичкин снова надел форму военного лётчика.

Этот день интересно описывает его однополчанин, Н.Богданов в своей книге «В небе – гвардейский Гатчинский», упоминая при этом и персонально Александра Лисичкина:

«… Руководство Аэрофлота устроило для нас нечто вроде торжественных проводов. Всех нас — человек шестьдесят — собрали в конференц-зале на третьем этаже большого здания на улице Разина, где тогда находилось управление Аэрофлота. Начальник главного управления генерал-майор авиации В. С. Молоков и комиссар … поблагодарили нас за работу, пожелали успешной службы в армии. Вместе с командиром полка – подполковником А.Е. Головановым – мы в тот же день отправились на вокзал, чтобы выехать к месту формирования полка — в Смоленск.

… Со мной в купе ехали пилоты Грузинского управления Аэрофлота … Василий Вагин, Николай Бородин, и пилот Московского управления Александр Лисичкин — красавец, хороший музыкант, никогда не расстающийся со своим баяном.

Неожиданная перемена в жизни волновала нас, но мы старались в разговоре не касаться этой темы. Шутили, подтрунивали друг над другом. Николай Бородин попросил Лисичкина спеть.

Саша взял баян, повременил, раздумывая, потом медленно растянул мехи, перебрал длинными пальцами клавиши, взял несколько аккордов и, аккомпанируя себе, запел красивым чистым тенором любимую тогда всеми летчиками песню: "Любимый город...". На песню потянулись летчики из других купе, присоединялись к запевале, и мощно, бередя наши души, зазвучали слова:

В далекий край товарищ улетает,

Родные ветры вслед за ним летят.

Любимый город в синей дымке тает –

Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.

Пройдет товарищ все бои и войны,

Не зная сна, не зная тишины.

Любимый город может спать спокойно,

И видеть сны, и зеленеть среди весны …

Улеглись не скоро, спев в заключение наш авиационный марш:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца – пламенный мотор.

Все выше, и выше, и выше

Стремим мы полет наших птиц,

И в каждом пропеллере дышит

Спокойствие наших границ.

Бросая ввысь свой аппарат послушный

Или творя невиданный полёт,

Мы сознаём, как крепнет флот воздушный,

Наш первый в мире пролетарский флот!

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,

Наш каждый нерв решимостью одет,

И, верьте нам, на всякий ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ!

Всем не спалось. Долго вполголоса переговаривались между собой. Только к полуночи наступила тишина, погас свет, каждый остался наедине со своими мыслями. А поезд все дальше и дальше уносил нас от Москвы … ».

… За этой оптимистической песенной трескотнёй, пропагандисты скрывали жуткий провал в сфере военной авиации. А другой и не было: массовые регулярные перевозки населения, "Аэрофлот" начал только в 60-е годы, ранее возили только почту, ценные грузы и высокое начальство.

Дело в том, что авиация, в отличие от артиллерии, это вообще не наше. Если в артиллерии мы являемся родоначальниками этого вида оружия, и мировыми лидерами со времён Куликовской битвы и до Второй Мировой включительно, то в авиации всё ровно наоборот. Нашему простому народу, который до 1917 года столетиями был в рабстве у дворян (зачастую даже не владевших русским языком, а говоривших по-французски, и сплошь с немецкими фамилиями), авиация была не нужна – он мечтал только о свободе. Тем более авиация стала не нужна после освобождения народа в 1917 году: это очень дорогое удовольствие, уместное как раз в рабовладельческом обществе, где много бедных работают на одного богатого, и вот ему уже становится неприлично передвигаться наземным транспортом, он будет летать – быстро и с комфортом.

Естественно, что военную авиацию (а после и гражданскую) создавали ведущие рабовладельческие государства – для постоянной внешней агрессии против других стран, не всегда соглашавшихся им платить. Это "отцы авиации" и ведущие мировые производители – Франция и Германия, затем США и Британия. В таком враждебном мире, нам ничего не оставалось, как пытаться развивать авиацию свою, с ихней же помощью – играя на противоречиях между ними.

Авиацию первого поколения в России создавали французы – фирмы "Ньюпор" и "Фарман". Своё серийное производство в России было, до революции, на уровне отверточной сборки (двигатели – только импортные). Единственный "полностью русский" самолёт тех лет – бомбардировщик "Илья Муромец" на немецких моторах, выпущенный в объёме 76 штук за всю историю. После революции 1917 года, сотрудничество с французами прекратилось, они ведь поддерживали белогвардейцев (как и подобает рабовладельческому государству).

Но с 1922 года началось сотрудничество с немцами, которые создавали в СССР авиацию второго поколения. После Первой Мировой войны, победившие в ней французы и англичане запретили немцам развивать свою военную авиацию (на основе так называемого Версальского договора). Этим немедленно воспользовался Советский Союз, предложивший Германии взаимовыгодное сотрудничество. В 1922 году был заключён тайный договор в Рапалло, одно из применений которого касалось военной авиации. В соответствии с ним, немцам на территории СССР разрешалось вести разработку, испытания и строительство опытных образцов военной авиации. За это они строили нам авиазаводы, передавали документацию и технологии.

В 1922 году фирма «Юнкерс» развернула производство в селе Кольчугино (Владимирской области), сейчас это – градообразующее ЗАО «Кольчугинский завод цветных металлов». Второй завод Юнкерс построил в Филях (на окраине Москвы, ныне это Ракетный центр имени Хруничева); в 1925 году здесь было начато производство бомбардировщиков. Фирма «Дорнье» построила авиазаводы в Харькове и в Киеве. Эти заводы (марка «Ан») работают, вернее – существуют до сих пор. Считалось, что они предназначены для изготовления сугубо пассажирских самолётов, но здесь грань с бомбардировщиками достаточно условная. Как мы знаем, пассажирский Ту-114 – это был Ту-95 (и в наши дни бомбящий Сирию), только в бомбоотсеках поставили пассажирские кресла. Фирма «Фокке-Вульф» построила московский завод «Авиароботник», позднее (и сейчас) это головной завод корпорации «Ил».

Авиамоторные заводы – это отдельная отрасль от собственно изготовления самолётов, здесь лидировали совсем другие игроки – знаменитые «БМВ», «Даймлер-Бенц», «Роллс-Ройс» и другие, которых мы привыкли воспринимать как автопроизводителей. В СССР первое время продолжали работать моторные заводы, построенные французами в годы Первой Мировой войны: в Ленинграде «Рено», переименованный в «Большевик», начал выпускать по американской лицензии мотор фирмы «Либерти» - он в 20-е годы стал основным мотором для советских истребителей и бомбардировщиков; с начала 30-х годов на истребители ставился также британский мотор «Циклон». В Москве бывшие заводы французских авиамоторных компаний «Гном-Ран» и «Сальмсон», переименованный в «Икар», освоили выпуск двигателей фирмы «Испано-Сьюиза» для истребителя «Фокке-Вульф». Благодаря немцам, получил развитие и Запорожский авиадвигательный завод (ныне «Мотор Сич»), который ещё в Первую мровую войну пытался делать аналог мерседесовских двигателей для упомянутого «Ильи Муромца». С 1927 года в СССР было налажено производство авиадвигателей по лицензиям фирм «БМВ» (Германия) и «Бристоль» (Великобритания). Основным учебным самолётом для советских лётчиков был британский «Авро-504», производившийся московским заводом «Дукс» (на Ленинградском проспекте), и на этом же заводе строились британские бомбардировщики «Де Хэвиленд» (впоследствии эта фирма прославилась лайнером «Комета»), авиадвигатели «Фиат» (Италия) и «Даймлер-Бенц» (Германия). НИИ ВВС Красной Армии возглавлял Роберт Людвигович Бартини, итальянский дворянин немецкого происхождения.

Так родилось нынешнее идиотское утверждение о том, что "СССР перед войной сотрудничал с Гитлером", хотя в реальности всё наоборот. Гитлер пришёл к власти в Германии в 1933 году (не в 1922-м!), и сразу же прекратил это военное сотрудничество, а Советский Союз объявил врагом. Тут же англичане и французы сняли с Германии все ограничения, предусмотренные Версальским договором, и с этого момента немцы спокойно вели создание Вооруженных Сил на своей собственной территории, полностью покинув Советский Союз.

У нас остались – созданные немцами авиазаводы, чертежи и технологии – но всё это на авиацию второго (уже устаревшего) поколения, которую мы ещё какое-то время пытались развивать. К ней относятся, например, истребители серии "И", бомбардировщики "СБ", "Су-2", "ТБ", "ДБ" и "Арадо". В то время, как рабовладельческие государства-агрессоры уже переходили на авиацию третьего поколения.

Тут, кстати, кроется одна из составляющих ответа на глобальный вопрос: "Как такая маленькая Германия осмелилась напасть на такой огромный Советский Союз? На что они вообще рассчитывали?".

Да именно на это, на разницу в уровне вооружения: они ведь сами создавали нашу авиацию, безнадёжно устаревшую к 1941 году, всю производственную базу, и точно знали: в самом максимальном случае мы сможем это немного улучшить, не более того. А значит, в предстоящей войне, наша авиация будет против немецкой, как туземцы с луком и копьями против закованных в броню и вооруженных огнестрелом испанских завоевателей. Так оно и было, но только в первый год войны.

Немцы просчитались в том, что мы у них за спиной нашли себе новых друзей, на этот раз англо-американцев, которые и создавали нашу авиацию третьего поколения. То есть это были не совсем англо-американцы, а некие, что называется, "влиятельные круги" наднационального масштаба, готовившие Вторую Мировую войну в своих интересах. С одной стороны, в этой войне "агрессором" должна была стать Германия: немцы есть немцы, и превзойти их по уровню вооружения не смог бы почти никто. В то же время, организаторам войны не нужен был такой результат, при котором Германия прогнозируемо побеждает Советский Союз и превращается в мега-империю от Лиссабона до Берингова пролива. Цель была в другом: дать немцам и русским (едва-едва, в 1917-м, освободившимся от рабства), взаимно уничтожить друг друга, тем самым расчистив место для нового хозяина планеты. Роль последнего отводилась США, и они же выступили в роли "третьей силы", не давшей Германии разгромить Советский Союз. Но и помогавшие Советскому Союзу ровно настолько, чтобы он не слишком быстро разгромил Германию.

В 1932 году началось строительство в Казани первого американского самолетостроительного завода для производства двухмоторных самолетов (бомбардировщики «СБ», потом – «Пе-2»). Сооружение второго аналогичного завода началось в 1934 г. в Комсомольске-на-Амуре (бомбардировщики ДБ-3 и грузовики «Дуглас», на нашем рынке Ли-2).

Третий американский завод, оснащавшийся самолетостроительной фирмой «Валти», начал сооружаться в Москве в 1937 г. Параллельно с участием в строительстве московского метро американцы оборудовали и соответствующие подземные военные заводы. Завод «Валти» строился сразу в 50–100 м под поверхностью земли в районе стадиона «Динамо» (Ленинградское шоссе) под покрывавшим его взлетным полем Московского аэровокзала.

Одновременно с сооружением метро ушли под землю и другие московские авиазаводы – Филевский, Лефортовский и прочие. Эта фирма «Валти» (в будущем известная также как «Макдоннелл Дуглас») в 20–40-х гг. специализировалась на выпуске исключительно одномоторных самолетов, прежде всего, бомбардировщиков-штурмовиков. Наряду с британской «Фейри», «Валти» располагала фактически наиболее значительным и передовым опытом в области одномоторных бомбардировочно-штурмовых самолетов. Первые советские варианты Валти В-11 (19 и др.) и «Венгард» проходили под маркировкой Су-2 и Су-1. На советском рынке её главный штурмовик, с двигателем от «БМВ», известен как Ил-2 – самый массовый боевой самолёт в истории авиации: их было выпущено более 36 тысяч штук (кроме Москвы, ещё делали на заводе в Воронеже, а после эвакуации – в Самаре и Нижнем Тагиле).

Одновременно с американцами, после ухода немцев на советский рынок вернулись французы, с 1932 года. Прежде всего – моторостроительная фирма «Испано-Сьюиза», которая оснастила новый завод на территории СССР. Она была единственным в мире производителем мотор-пушки (орудие, вмонтированное в двигатель самолёта, установленный в носовой части). Такой мотор поначалу ставился на упомянутый выше скоростной бомбардировщик «СБ». Французские истребители Моран-Солнье-405 и Девуатин-513 (тоже с мотор-пушкой) стали конструктивным прототипом для советских Яков и ЛаГГов (1940 г.), которые выпускались на переоборудованных старых заводах, делавших до того учебные Ут-2 (1935 г.) и на новых заводах в Новороссийске и в Поволжье.

По срокам, американцы и французы не то чтобы не успели создать авиацию третьего поколения к началу войны: правильнее сказать, что такая задача и не ставилась. Кое-что к началу войны было готово, но только малая часть поступила в приграничные военные округа, да и та в боях не участвовала (как мы увидим далее). Основная же масса авиации третьего поколения вступила в бой только в 1943-м - вот именно с этого момента переломив ход войны в нашу пользу.

Дальше, т.е. после войны, было то же самое. Вся наша реактивная авиация – это развитие трофейного Мессершмитт-262 и юнкерсовских двигателей от него. Дальнебомбардировочная вплоть до Ту-95 - это "глубоко переработанный" 29-й боинг Летающая Крепость, тоже так сказать трофейный. А то, что Ту-160 есть улучшенная версия американского Б-1Б – ясно каждому, кто видел оба самолёта.

Вся подлость этой американской и французской помощи в сфере авиации состояла вот в чём. Они давали нам только самолёты определенных типов: маленькие истребители, которых у нас и так было полно своих. Тогда как нашей главной проблемой был бомбардировщик, особенно большой. Последние имеют определенную специфику, настолько – что Советский Союз был неспособен создавать их самостоятельно. А американцы не давали! При том, что сами делали упор именно на Большие Бомбардировщики, вдребезги разнеся ими весь Европейский Полуостров. Когда же война кончилась, то что осталось у нас: десятки тысяч ненужных в мирной жизни истребителей третьего поколения, и десятки заводов под технологию изготовления маленького самолёта, в мирное время – в лучшем случае спортивного или учебного, или опрыскивать кукурузные поля. А что осталось у американцев: большие бомбардировщики плавно превратились в пассажирские трансконтинентальные лайнеры, которые неплохо покупают во всём мире. В том числе и у нас сейчас. То есть для них (и немцев с французами, создавших "Эрбас"), это стало одним из сотен способов легального феерического заработка, а мы и тут пролетели, как тот суперджет с британскими моторами.

Но вернемся в 1941 год, в самые предвоенные дни. После всего изложенного выше, казалось бы: что можно накосячить в советской авиации, говоря о подготовке к войне? Ранее мы рассматривали ситуацию в артиллерии, где, опираясь на книгу Грабина, показали: как именно была искусственно разоружена армия перед войной – врагами народа, проникшими в Артиллерийское Управление. Но что можно ещё напартачить в авиации, которой и так фактически нет (нормальной)? Оказалось – можно, да ещё и как!

Давайте посмотрим на некоторые цифры. Вот буквально позавчера, уважаемая газета "Аргументы и Факты" взяла и написала следующее:

«… Соотношение сил на советско-германской границе в ночь на 22 июня 1941 г.

— Артиллерия, включая 50-мм минометы и зенитные орудия, — 53499 у нас против 47200 у них (немцев, финнов, румын и венгров);

— Танки и САУ — 12782 у нас (включая 469 новых тяжелых танков КВ и 832 новых средних Т-34) против 4260 у противника;

— Самолеты — 10266 (включая 1278 новых типов) у СССР против примерно 4000 у Германии и ее союзников (240 финских, 400 румынских, 3275 немецких);

— Личный состав — 2 млн 743 тыс. (без учета советского ВМФ) против 5,5 млн у противника (в том числе 900 тыс. со стороны сателлитов)».

Реакция читателей (на которую и рассчитывали), была: "Советские генералы настолько криворукие, что, имея такое превосходство, драпали аж до Волги", или: "народ не хотел воевать за Сталина и за Советскую Власть, поэтому массово переходил к власовцам" (а оставшиеся драпали до Волги, несмотря на перевес в вооружении).

Но вот у меня под рукой статистика по авиации приграничных округов по состоянию на 22 июня 1941 года. Общее количество самолётов здесь: 8342 штуки. Небольшое расхождение ("Аргументы и Факты" приводит 10266), очевидно, потому, что ещё 1924 самолёта находились всё же не на границе, а в глубине страны, на Дальнем Востоке или Закавказье (там тоже было горячо в те дни), поэтому в отражении немецкого нападения не участвовали.

Как и не все из 8432 находившихся на границе. Во-первых, мы с вами понимаем, часть самолётов вполне могла быть неисправна, такое бывает. Поломался самолёт, и к утру 22 июня не успели починить. На бумаге, для редакторов "Аргументы и Факты", он как бы есть, но, скажем, для меня его как бы и нет.

Во-вторых, у нас была настоящая беда с экипажами. На заводе сделали самолётов больше, чем выпустили пилотов в училищах. Или, например, самолёт стоит в Минске, причём совершенно исправный – а экипаж отправлен на переподготовку, скажем, в Москву. Или, только-только едет из училища, с песнями – как ехал Лисичкин.

То есть не только лишь все самолёты, даже исправные, могут взлететь по боевой тревоге 22-го июня и участвовать в боевых действиях. Все эти вещи в статистике тоже учитываются и записываются, прямо в той же таблице, но отдельно. Так и пишут: «всего самолётов – столько-то, в том числе неисправных столько-то. Из тех, что исправны – но нет для них лётчиков – столько-то». Данные эти доступны в Интернете, но, видимо, не только лишь для всех.

Оно и понятно: любая цифра, из которой видно вопиющую неготовность к войне, бросает тень на военных руководителей страны и командование Армии, начиная с премьер-министра Сталина и начальника Генерального штаба Жукова. Допустим, они не могут взять и изобрести принципиально новый самолёт. Но обеспечить исправность и укомплектованность экипажами тех машин, что массово выпускаются с 1932 года – могут и должны, иначе за что они и их подчиненные получают зарплату и соцпакет. Каковы же эти страшные цифры? Из 8432 самолёта приграничных округов, только 60% готовы взлететь утром 22 июня 1941 года.

Шестьдесят процентов! То есть 5005 самолётов из 8432. Остальные 3427 либо стоят поломанные, либо для них (даже исправных) не подготовлен экипаж.

Это называется: накосячить там, где трудно накосячить в принципе. Неудивительно, что командующий ВВС СССР генерал Яков Смушкевич был арестован 8-го июня 1941 года по обвинению в участии в военной заговорщической организации, по заданиям которой проводил «вражескую работу, направленную на … снижение боевой подготовки ВВС Красной Армии и увеличение аварийности в Военно-Воздушных Силах», после 3-месячного следствия расстрелян. При Хрущёве, разумеется, оправдан как невинно убиенный: он ведь всё делал правильно (смотря для кого).

Это общая цифра, 60% по приграничным округам, атакованным Германией. А вот, скажем, по Одесскому округу (Южный фронт) она была вообще 50%, т.е. ровно половина самолётов этого округа были готовы взлететь: 784 из 1333 имевшихся.

Итак, стоит 5005 наших самолётов, способных летать, против 4000 немецких (как сказано у газеты "АиФ" выше). Могу предположить, что немецкие самолёты почти все исправны и экипажами обеспечены. Но тут вопрос вообще в другом: не в количестве, а в качестве. Вся немецкая авиация – третьего поколения. А наша?

Такая статистика тоже приводится. Так и говорят: "всего 8432 самолёта, в том числе новых типов – 1342". (в газете «АиФ» почему-то указано – 1278). Под "новым типом" понимаются самолёты третьего поколения, способные противостоять немецким по своему техническому уровню. И там же перечислено: "Самолётами новых типов считаются ТБ-7, МиГ-3, МиГ-1, Як-1, Пе-2, Ил-2, Як-2, Як-4".

Всё это учитывается и, наверное, читателю уже интересно посмотреть: сколько же наших самолётов третьего поколения были теоретически готовы отразить нападение 4000 немецких самолётов третьего поколения?

Ответ: 214 штук.

Всё остальное, т.е. 4791 самолёт из 5005 вообще боеготовых – это откровенный хлам производства начала и середины 30-х годов, пусть хоть трижды боеготовый, успевший взлететь и встретивший врага в воздухе.

Недавно мне попалась, на одном из популярных сайтов, статья, где в заголовке и по тексту – куча восклицательных знаков. Шокированный автор пересказывает реальную историю, как наш устаревший истребитель серии "И" победил в бою немецкий Мессершмитт-109 (в Крыму, 1942 год). По мнению того автора – это совершенно невероятный случай. И я, и другие комментаторы поспешили его успокоить: в принципе, если на нашем был опытный лётчик, и смог навязать немцу определенную схему боя, то шансы на победу были вполне, за счёт высокой маневренности биплана в горизонтальной плоскости. Известна фраза: "если бы советским "ишачкам" хотя бы 300 км/ч скорости дополнительно – война бы кончилась к вечеру 22 июня, в нашу пользу". Если бы да кабы.

И ещё, вы наверняка встречали душераздирающие рассказы, как якобы некоторые командиры-предатели вносили свою лепту в разоружение армии, приказав вечером 21 июня снять с самолётов и сдать на склад вооружение, приборы, боеприпасы. Но с другой стороны, если сейчас повесить на "кукурузник" хоть 14 пулемётов и поставить его против "МиГ-29", это ничего не даст при разнице в техническом уровне самолётов на одно поколение.

И вот, когда мы уже достигли дна: 214 наших против 4000 немецких самолётов третьего поколения, статистика снова стучит снизу. Дело в том, что по своему назначению, самолёты бывают разными. Главная задача авиации – уничтожать наземные цели, поддерживать свои сухопутные войска. То, что у нас воспето в кино и литературе – воздушные бои истребителей между собою – на самом деле это второстепенное явление.

Так вот, из 214 наших самолётов третьего поколения, боеготовых на утро 22 июня 1941 года, 5 штук – это стратегические бомбардировщики ТБ-7 (он же «Пе-8»), которых за всю войну было выпущено нами столько же, сколько «Илья Муромцев» за Первую Мировую: 76 штук. Поэтому ту пятёрку, стоявшую в Борисполе, скорее всего, берегли. Остальные 209 штук – это истребители, не способные поддерживать наземные войска, в лучшем случае – отгоняющие чужих бомбардировщиков.

А как же легендарный «Ил-2», штурмовик третьего поколения? Их находилось на границе аж 18 штук, все – исправные, и все – без экипажей, т.е. неспособные взлететь. И то же самое – с нашим бомбардировщиком «Пе-2»: в наличии 196 штук, из них исправных – 192, обеспеченных экипажами – 0 (ноль) штук. То есть ни «Ил-2», ни «Пе-2» в тот день в небо не поднимались: некому было пилотировать.

Чтобы немецкие войска не чувствовали себя на земле совсем уж комфортно, на их бомбёжку отрядили огромные самолёты Дальней Авиации, используя их как обычные фронтовые бомбардировщики. Причём – без прикрытия истребителей, потому что не было их. Опять-таки, в Советском Союзе не был создан истребитель с такой дальностью полёта, что мог бы сопровождать бомбардировщики на всей их дистанции. Потому последние, по идее, должны были летать только ночью и на большой высоте, бомбя города и крупные стационарные объекты. А тут пришлось, с малых высот охотиться за танками среди бела дня.

Но не сразу. Едва началась война,22-го июня 1941 года, 212-й дальний авиаполк на Смоленском аэродроме в предрассветной мгле готовился к вылету. После того как самолеты с опробованными двигателями, подвешенными бомбами, заряженными пулеметами были готовы к полету, на аэродроме были построены все экипажи. Вот как раз в этом полку, из 61 самолёта («ДБ-3ф», он же «Ил-4»), неисправным был только один, и ещё 2 не обеспечены экипажами, т.к. в вылету готовы 58. Но, как вспоминает упомянутый выше Н.Бондарев: «…в течение этого напряженного дня нам то и дело ставили и отменяли боевые задания, меняли цели и боевую загрузку, но команды на боевой вылет в первый день войны мы так и не получили. Утром 23 июня противник нанес бомбовый удар по нашему аэродрому. Нам повезло, налет был неэффективным, взлетно-посадочную полосу немецким лётчикам повредить не удалось. Не пострадали и наши самолеты…».

Дело в том, что командующий ВВС Западного фронта генерал Копец, которому подчинялся и их 3-й авиакорпус Дальней Авиации, под впечатлениями первого дня войны, в 18-00 застрелился в своём кабинете. Неудивительно, ведь общие этого фронта за 22 июня составили 738 самолётов (из 1658, имевшихся в наличии), в том числе 528 было потеряно на земле, не успев взлететь. После его гибели, командование ВВС на данном участке, было окончательно дезорганизовано.

Наконец, уже под вечер 23-го июня, 212-й авиаполк получил внятный боевой приказ – бомбить Варшаву, точнее – её восточный пригород Прагу (не путать с другой Прагой – столицей Чехии), где разрушить железнодорожный узел, патронно-снарядный завод и аэродром. Это задание было выполнено успешно: облетели Варшаву с юга, развернулись над западными окраинами, отбомбились по восточным, и пошли обратно в Смоленск. Этим бомбардировочным ударом были повреждены пристанционные здания и пути на железнодорожном узле; на патронно-снарядном заводе наблюдались мощные взрывы и пожары. Но точные результаты этого налёта установить не удалось, поскольку внизу всё было затянуто дымом. Потерь в этот день в полку не было.

Хотя, вопреки поговорке, первый блин получился отнюдь не комом, но в последующие недели 212-й полк не использовался как дальнебомбардировочный, а работал по целям у самой линии фронта, на территории Белоруссии. Авиаудары наносились по мостам и переправам (почему-то не взорванным сапёрами), дорогам (в первую очередь шоссе Брест – Кобрин – Минск), аэродромам и другим объектам, по которым проходили войсковые колонны противника.

Тихоходные и безоружные гигантские бомбардировщики, предназначенные для действий в ночное время по стационарным «крупным жертвам» типа заводов и населенных пунктов (убийцы городов), были вынуждены летать днём, чуть ли не гоняясь за одиночными танками и грузовиками, а главное – без истребительного прикрытия. К чему это приводит – мы все видели по телевизору 24 ноября 2015 года: несравненно более скоростной и защищенный Су-24 был играючи сбит турецким истребителем, причём совершенно безнаказанно (отделались помидорами). Как это выглядело с земли, очень подробно описал очевидец тех воздушных боёв – Константин Симонов в романе «Живые и мёртвые», по нему снят фильм «Судьба человека».

Естественно, полк начал нести потери. И на третий день войны, 24 июня 1941 года, не вернулся из боя самолёт Александра Лисичкина и ещё несколько экипажей. Он был сбит и приземлился с парашютом в расположении советских войск, недалеко от Минска. А дальше будет уже другая история…

Общеизвестно, что советская авиация в первые дни войны получила сокрушительный удар такого масштаба, что весь 1941-й, да и 1942-й год, нашим наземным войскам зачастую приходилось действовать без поддержки с воздуха. Ситуация изменится только весной 1943 года, когда советские ВВС будут насыщены продукцией третьего поколения с упомянутых выше американских заводов.

76 лет назад – 23-го июня 1944 года – началась Могилёвская операция, как составная часть более крупной, стратегической наступательной операции «Багратион».

Старт «Багратиона» состоялся накануне, 22-го июня: на северном фланге войска двух фронтов (Третьего Белорусского и Первого Прибалтийского), под командованием генералов Черняховского и Баграмяна, начали Витебско-Оршанскую операцию, охватывая белорусскую группировку противника с севера. Как мы увидим далее, на следующий день (24 июня) перейдёт в наступление и Первый Белорусский фронт генерала Рокоссовского, окружая противника с юга. Словно две «клешни краба», южная и северная группировки советских войск имели целью сомкнуть кольцо окружения вокруг немецкой группы армий «Центр», в рамках одной операции уничтожив все немецкие войска в Белоруссии за пару недель.

В этом свете, проводивший Могилевскую операцию, Второй Белорусский фронт выступал в роли «тела краба», будучи связующим звеном между северной и южной «клешнями». Перед этим фронтом не ставились грандиозные наступательные задачи, скорее наоборот. Если бы Второй Белорусский наступал слишком быстро, он бы выталкивал немцев из котла, и обе «клешни» в итоге окружили бы просто воздух. В операции «Багратион» доминировала карательная составляющая: приоритетной задачей было, как сейчас говорят, «нейтрализовать» (навсегда) живую силу немцев, а не просто выкинуть их из Белоруссии обратно на Европейский Полуостров.

Второй Белорусский фронт был создан на основе Западного фронта, при достаточно интересных обстоятельствах. Был у маршала Жукова доверенный человек (наряду с маршалом Коневым) – это маршал Соколовский. До августа 1942 года Жуков командовал Западным фронтом (сменив Конева, который перед этим угробил половину фронта, за что был приговорен трибуналом к расстрелу, но Жуков сделал его своим заместителем), а Соколовский был у Жукова начальником штаба фронта. В августе 1942 года Жуков был отстранён от самостоятельной командной работы (ушёл в заместители к Сталину), а вместо себя оставил командовать Западным фронтом снова Конева. Но у того опять получилось, скажем так, не очень хорошо, и Конева тоже отстранили, а командовать фронтом поставили Соколовского. Так вот, у Соколовского получилось ещё хуже, чем ранее у Конева – Жукова – снова Конева, и Западный фронт вообще расформировали, а из его частей создали два новых фронта, во главе которых поставили ребят, ранее успешно командовавших армиями в «украинских» фронтах: Третий Белорусский фронт (возглавил генерал Черняховский, чья армия весною штурмовала Тернополь) и Второй Белорусский (возглавил генерал Захаров, армия которого особо отличилась при штурме Перекопа в Крыму).

Правда, закончилось для них это не очень хорошо: Черняховский вскоре погибнет, точно так же, как его бывший начальник генерал Ватутин: ехал на машине в окружении пяти человек, но был убит немецким высокоточным оружием. А Захарова уже в ноябре отстранят от командования фронтом и вернут на должность командующего армией: его место потребуется Рокоссовскому, которого Жуков «подвинет» с Первого Белорусского фронта, чтобы самому брать Берлин.

Впрочем, полководческий талант маршала Соколовского не пропал: после ликвидации Западного фронта, Жуков (временно командовавший Первым Украинским фронтом вместо раненного Ватутина), взял его к себе начальником штаба. Когда Ватутин скончался, командовать Первым Украинским фронтом поставили Конева (уже без приставки «и.о.», какая была у Жукова), а Соколовский оставался у Конева начальником штаба. А в апреле 1945-го Жуков забрал Соколовского к себе заместителем на Первый Белорусский фронт. Такая вот история трёх закадычных фронтовых товарищей, на участке которых (как утверждает либеральная пропаганда) всегда были самые большие потери. После войны Соколовский был заместителем у Жукова в ГСВГ, потом – заместителем министра обороны и начальником Генерального штаба.

Вернёмся к генералу Захарову, новому командующему Вторым Белорусским фронтом. Как уже говорилось выше, его армия отличилась при прорыве немецкой обороны в Крыму, и это было прямой заслугой лично Захарова. Он поставил во главу угла суворовский принцип «тяжело в учении – легко в бою», и подчинённая ему армия была на первом месте в СССР по объёмам боевой подготовки. В свободное от боевых действий время (а там была длительная оперативная пауза между штурмом Крыма в ноябре 1943-го и в апреле 1944-го), его солдаты не знали ни минуты покоя: ежедневная учёба, отработка боевых действий (в обороне, в наступлении, в рукопашном бою, штыковая атака, стрельба из личного оружия, гранатометание, преодоление препятствий и водных преград), взаимодействие пехоты с танкистами и артиллерией, преодоление минных полей и многие другие вещи. В тылу армии был построен деревянный макет целого городка – Армянска, который предстояло брать в самом начале Крымской операции, и рота за ротой отрабатывали овладение конкретными улицами и переулками этого населенного пункта. Вот почему, когда начались реальные боевые действия в Крыму, армия Захарова перевыполнила все поставленные задачи, а её командующий пошёл на повышение.

Теперь же, перед операцией «Багратион», объём боевой подготовки принял поистине циклопические масштабы. Доходило до того, что в точности воспроизводился участок реки (рельеф обоих берегов и русло, заполненное водой), который предстояло форсировать. Глубоко в тылу проводились учебно-боевые стрельбы с участием артиллерии. В Крыму главной проблемой был подвоз боеприпасов: то, что накопили за полгода – ушло за три дня, а доставить боеприпасы на полуостров Крым – это и в наши дни задача не для среднего ума, а тогда ещё и были разрушены железные дороги и завалены горные перевалы. В Белоруссии транспортной проблемы не было, и артиллеристы получали полный безлимит даже на тренировках.

Итак, Второй Белорусский фронт (состоявший из трёх армий: 33-й, 49-й и 50-й) приступил к проведению Могилёвской операции 23-го июня, начав с 9 утра артиллерийскую подготовку атаки в полосе наступления 49-й армии. В течение двух часов артиллерия настолько тщательно перепахала позиции противника, что в 11-00, когда началась атака, сапёры в течение короткого времени беспрепятственно навели 78 лёгких мостов для пехоты и четыре 60-тонных моста для тяжёлой техники через реку Проня (по ней на тот момент проходила линия фронта). Прорвав оборону противника на участке Старый Прибуж — Старый Перевоз, к исходу дня 23 июня части 49-й армии продвинулись вперёд на 5-8 км. По показаниям пленных, численность многих немецких рот упала с 80-100 до 15-20 человек. Остатки немецких войск отошли на второй рубеж – по реке Бася. На второй день операции, 24-го июня, наступающие советские войска продвинулись вперёд на 8-16 км, захватив плацдарм на западном берегу реки Бася. 25-го июня продвижение советских войск составило 4-15 км, они овладели райцентром Чаусы (расположенным на реке Бася, в 40 км от Могилёва). В этот день противник подтянул резервы из глубины и пытался организовать контратаки – но все они были смяты набравшими ход советскими войсками.

«Генерал-полковнику Захарову

Войска 2-го Белорусского фронта, форсировав реку Проня западнее города Мстиславль, при поддержке мощных ударов артиллерии и авиации прорвали сильно укрепленную оборону немцев, прикрывающую могилевское направление, на участке протяжением 45 километров и за три дня наступательных боев продвинулись вперед до 30 километров, расширив прорыв до 75 километров по фронту.

В ходе наступления войска фронта заняли районный центр Могилевской области – город Чаусы и освободили более 200 других населенных пунктов, среди которых Черневка, Ждановичи, Хоньковичи, Будино, Васьковичи, Темривичи и Бординичи.

В боях при форсировании реки Проня и прорыве обороны немцев отличились войска генерал-лейтенанта Гришина, генерал-лейтенанта Болдина, …

Сегодня, 25 июня, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Белорусского фронта, форсировавшим реку Проня и прорвавшим оборону немцев на могилевском направлении, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при форсировании реки Проня и прорыве обороны противника.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

25 июня 1944 года, № 117»

Руководителем немецкой обороны в те дни оказался генерал Курт Типпельскирх, командир 12-го армейского корпуса. Его начальник, командующий немецкой 4-й армией генерал-полковник Хейнрици, как все нормальные люди, за три дня до советского наступления ушёл в отпуск. (Да-да, точно так же, как и фельдмаршал Роммель перед высадкой союзников в Нормандии на вверенном ему участке). То же самое сделал и вышестоящий – командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Буш. Так вот, принявший командование Курт Типпельскирх, несмотря на грозные приказы Гитлера «стоять насмерть», взял на себя ответственность и, пытаясь спасти своих солдат, в ночь с 25 на 26 июня приказал им отступать к реке Днепр. Но это решение являлось запоздалым.

Кстати, вскоре (18-го июля) Курт Типпельскирх был тяжело ранен, после ранения поехал воевать на Запад – против англо-американцев, которым благополучно сдался в плен в конце войны. Он стал одним из ведущих на Западе историков Второй мировой войны.

Между тем, 26 июня советская 33-я армия, продолжая развивать наступление в направлении крупного райцентра Шклов, к исходу дня продвинулась на 30-35 км и вышла на рубеж Сидоровка — Чемоданы, овладев райцентром Горки (на реке Проня). 49-я армия правым флангом и центром вышла на восточный берег реки Днепр на участке Яново (7 км юго-восточнее г. Шклов) — Павлово — Хвойна; левофланговыми частями продолжала вести бои на рубеже севернее Шапотицы — Каменка (14 км восточнее г. Могилёв) — Новый Любуж — Красная горка. 153-я и 42-я стрелковые дивизии, форсировав Днепр, удерживали плацдарм на западном берегу реки в районе населённого пункта Защита и западнее населённого пункта Добрейка, перерезав шоссе Шклов — Могилёв. 50-я армия продолжала наступление в западном направлении и к исходу дня вышла на рубеж Романовичи — Подбелье (15 км юго-восточнее г. Могилёв) — Амховая — Смолка — Кутня — Лисичник — Дворовый.

27-го июня, 33-я армия форсировав реку Днепр, овладела населённым пунктом Копысь и райцентром Шклов (расположен на реке Днепр, в 35 км севернее Могилёва), и вела бой за расширение плацдарма на западном берегу Днепра, на рубеже Маньково (7 км западнее населённого пункта Копысь) — Корзуны — Тросенка — Земцы (6 км западнее города Шклов) — Шнаровка — Литовск, продвинувшись вперёд на 18-26 км.

49-я армия форсировала реку Днепр и продолжала преследование отходящего противника. К 17-00 части армии вели бой на рубеже Светлая поляна (21 км северо-западнее г. Могилёв) — Закревшина (15 км северо-западнее г. Могилёв) — Софиевка — Полыковичи — Краснополье — Сеньково. Силами своих 369-й и 64-й стрелковых дивизий и танковых частей, 49-я армия вела бой на восточных и северо-восточных подступах к Могилёву, продвинувшись за день на 6-11 км.

50-я армия к 17-00 силами своих 238-й и 139-й стрелковых дивизий вела бой в центре г. Могилёв, частью сил (два стрелковых полка), форсировав реку Днепр в районе Буйничи, обходила Могилёв с юго-запада. Её 362-я стрелковая дивизия одним полком вышла к южной окраине райцентра Быхов (на р. Днепр в 50 км южнее г. Могилёв), где завязались уличные бои.

Остальными частями войска армии закончили очистку восточного берега реки Днепр, строили переправу и готовились к форсированию реки. 380-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком форсировала реку Днепр и овладела г. Стайки.

К вечеру 27 июня город Могилёв был окружен. Постепенно отход немецкой 4-й армии терял организованность: связь частей с командованием и друг с другом была нарушена, части перемешивались. Отходящие подвергались непрерывным авиаударам. В этот день Курт Типпельскирх отдал приказ по радио на общий отход к Борисову и Березине. Однако многие группы отступающих этот приказ даже не получили (их рации были разбиты), и не все получившие смогли выполнить, т.е. вырваться из многочисленных локальных «котлов».

28 июня войска Второго Белорусского фронта полностью овладели областным центром Могилёв, третьим по величине городом Белоруссии. Ранее он назывался Могилёв-на-Днепре, чтобы не путать с другим – Могилёвом-Подольским (тот был Могилёв-на-Днестре). В боях была разгромлена 12-я немецкая пехотная дивизия, взяты в плен её командир генерал Балмер со штабом дивизии и комендант города Могилёв генерал Эрдмансдорф. Погиб командир 39-го танкового корпуса генерал Мартинек. Части 33-й армии, отбив все контратаки противника и захватив большие трофеи, к исходу дня вышли на рубеж Староселье — Вороновка — Шахово — Орловка. 49-я армия продолжала преследовать отходящего противника, главными силами вышла на рубеж Головчин — Мостище — Рубцовщина (25 км юго-западнее Могилёва). 50-я армия продолжала преследовать противника в юго-западном направлении, главными силами вышла на рубеж Ташновка — Забродье — Школьный — Городец — Вьюн. Могилёвская операция завершилась 28-го июня с результатом «военная победа».

«Генерал-полковнику Захарову

Войска 2-го Белорусского фронта, форсировав Днепр на участке протяжением 120 километров, прорвали вторую оборонительную полосу немцев, подготовленную по западному берегу реки, и сегодня, 28 июня, штурмом овладели крупным областным центром Белоруссии городом Могилев – оперативно важным узлом обороны немцев на минском направлении, а также с боями заняли города Шклов и Быхов.

В боях при форсировании Днепра и овладении городами Могилев, Шклов и Быхов отличились войска генерал-лейтенанта Болдина, генерал-лейтенанта Гришина, генерал-лейтенанта Крюченкина, …

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях при форсировании Днепра и овладении городами Могилев, Шклов и Быхов, представить к присвоению наименований “Верхнеднепровских”, “Могилевских” и к награждению орденами.

Сегодня, 28 июня, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Белорусского фронта, форсировавшим Днепр и овладевшим городами Могилев, Шклов и Быхов, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при форсировании Днепра и за освобождение городов Могилев, Шклов, Быхов.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

28 июня 1944 года, № 122»

Интерактивная карта боевых действий доступна по ссылке:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:f9356c5a3fba3792f97d5d3d001a47b35c6e9cb4f46f892f531fa777929cc66d&source=constructorLink

79 лет назад – 22 июня 1941 года - началась Великая Отечественная война, в результате которой советский народ потерял не только лучшую часть генофонда, но и собственную свободу, с таким трудом завоёванную предыдущим поколением в 1917 году.

Неудивительно, что "коммунисты-неодворяне", пришедшие к власти в СССР в результате войны, превратили в предмет для спекуляций любые сведения о ней. Ведь всякая незаконная власть строится прежде всего на обмане собственного народа, потому что одним лишь силовым путём удержать народ в подчинении невозможно (в чём их предки в 1917-м и убедились).

Одним из центральных инструментов в системе манипуляции общественным сознанием, является "подсчёт потерь военнослужащих и мирного населения", в том числе цифра погибших на войне.

Первое, что вбивают в голову поколению "Пепси" в последние лет 30 (и не только в этом вопросе): что мы уже никогда не узнаем точные цифры, поскольку ничего на свете нельзя узнать точно. Мол, свидетели умерли, документы сгорели, а те что сохранились - лежат в секретных архивах ФСБ / Ватикана / Минобороны, куда мы с вами никогда не попадём. Всё, что имеется – это десятки противоречащих друг другу исследований, выбирайте какой хотите вариант, и потом его отстаивайте с пеной у рта на многочисленных форумах.

Заявленная цифра погибших на войне всё время растёт: якобы Сталин называл 7 миллионов погибших, Брежнев 20, Горбачёв 28, а в остальном мне где-то встречалось и 42 миллиона.

Каждый раз это делается без ссылки на источник, только лишь на авторитет заявителя и его "уровень информированности". По поводу последнего, то русский пропагандист Вассерман как-то похвастался: "Я общался с Путиным!", и дальше пересказал суть диалога. Якобы Вассерман спросил у Путина: "Почему Вы не пользуетесь интернетом? Ведь там удобно искать разнообразную информацию", а Путин якобы ответил: "Проблема в том, что за правильность информации в интернете никто не отвечает. Если какой-нибудь ник "123" напишет, что Алеппо бомбят, мне это ничего не даст. Мне нужен документ за подписью генерал-лейтенанта, где было бы чётко сказано: Алеппо бомбят".

Соответственно, мы с вами понимаем так, что руководитель государства озвучивает цифру потерь (в диапазоне от 7 до 42 миллиона) на основании докладов таких вот генерал-лейтенантов, которые уж точно ошибаться не могут.

К сожалению, ни одна из цифр, озвученных кем-либо на данный момент, достоверной не является, поскольку ни за одной из них не стоят реально существовавшие физические лица.

Единственный правильный расчёт был бы тот, что подтвержден прямым списком погибших. Например, если озвучивается цифра "погибло 8 668 445 советских солдат", то должен быть доступен прилагаемый список их фамилий:

« 1) Абрамов П.П.

2) Авдеев И.А.

…

8 668 445) Ящук И.П.»

До тех пор, пока такой список не предъявлен, пока озвучивают цифру хоть миллиард погибших – но не могут их просто перечислить, то альтернативная точка зрения: погибло всего 1 миллион, или даже 650 тысяч (фамилии прилагаются) и больше никто.

Конечно, в сталинские времена подготовка списка из 7 миллионов фамилий была бы технически сложной задачей – даже для государства, первым запустившего человека в космос.

Но в наши дни, на некоторых интернет-ресурсах количество зарегистрированных пользователей превышает 20 миллионов тел с фотками. А страна, продолжающая бороться за лидерство в космической гонке, вместо внятного списка (в электронном виде) на 32 миллиона призванных в армию за годы войны, и в том числе убитых на ней, предлагает поделки на уровне лабораторной работы ПТУ по информатике, вроде порталов "Бессмертный полк" или "Подвиг народа". Из этих замечательных сайтов я совершенно не вижу: погибло на войне 7 миллионов, или 42, или миллиард, а может и всего лишь 650 тысяч.

Например, "в онлайн-акции Бессмертный полк на 9 мая 2020 года зарегистрировалось свыше 2,8 млн чел", но сколько из них реально потеряли дедов на войне? Мой дед – вернулся живым, и один из двух его братьев тоже, а третий брат таки погиб.

Словом, все эти цифры – профанация, как "146 процентов проголосовавших" на иных выборах.

Но вот, казалось бы, уже в 90-е годы наконец появилась известнейшая, вернее – единственная в своём роде, научная работа за подписью генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева. В ней, якобы "по донесениям войск и по данным архивных источников", напрямую подсчитаны потери Вооруженных Сил СССР, в том числе в Великой Отечественной войне.

Можно подумать, проблема решена: осталось найти какого-нибудь знакомого "неодворянина", выпросить у него пропуск в секретные архивы, и там, просто на всякий случай, самому посмотреть "донесения войск", чтобы убедиться – Кривошеев ничего не напутал, ну или чуть-чуть поправить его расчёты по существу.

Так вот, никакие "донесения войск" Кривошеев в глаза не видел, а просто взял и расставил цифры из методички для пропагандистов. Попробую пояснить, откуда это видно.

Есть у Кривошеева три базовые цифры:

1. Убито и умерло от ран на этапах санитарной эвакуации (по донесениям войск):

5226,8 тыс. чел.

2. Пропало без вести, попало в плен (по донесениям войск и сведениям органов репатриации):

3396,4 тыс. чел,

3. Неучтенные потери первых месяцев войны (погибло, пропало без вести в войсках, не представивших донесения):

1162,6 тыс. чел.

Сложив эти три цифры, получается

9785,8 тысяч (т.е. 9,8 миллионов)

советских солдат погибло в боях или попало в плен.

Дальше (но это нам уже и не надо), Кривошеев приводит ещё кое-какие показатели и манипуляции, например – добавляет призывников, не доехавших из военкомата до воинских частей, умерших в госпиталях раненых, расстрелянных трибуналом, вычитает вернувшихся из плена и так далее. Именно эти манипуляции обычно становятся объектами критики со стороны оппонентов Кривошеева, но, повторюсь, дело даже не в них. В конце у Кривошеева получается цифра 8,668 миллиона погибших солдат, но нас интересует именно первая, указанная выше: 9,8 миллионов, что потеряны в боях, согласно донесениям войск.

Это, напомню, не просто цифры, а реальные люди, приписанные к конкретным воинским частям, и потерянные в том или ином сражении. Условно говоря, если под Сталинградом погибло 1 миллион, на Курской Дуге 1 миллион и под Москвой 1 миллион, то общая сумма погибших составит 3 миллиона. Количество потерь за всю войну должно быть равно сумме потерь в каждом из отдельных сражений, больших и малых. И оно должно быть равно 9,8 миллиона, в противном случае непонятно – откуда взялась эта цифра, если мы даже не знаем: в каком конкретно бою погибла половина этих людей. (А может, они вообще не погибли тогда?).

Кроме того, есть такие промежутки времени (говоря военным языком – оперативные паузы), когда ни одна из сторон не ведёт активных боевых действий, а, скажем, готовится к наступлению. Но война есть война, и люди иногда гибнут в ходе оперативных пауз: подорвался на мине, по неосторожности задавило танком, попал под пулю снайпера-отморозка, или зарезан диверсантами в глубоком тылу.

Например, один из этих 8,668 миллиона погибших – некто Ватутин Николай Фёдорович, командовавший Первым Украинским фронтом. Он 2-го февраля 1944 года закончил Луцко-Ровенскую операцию, и готовился 4-го марта начать Днепровско-Карпатскую, но 29 февраля, объезжая войска, был ранен неустановленными лицами, и затем умер в госпитале. Это и есть "погибшие в ходе оперативной паузы".

Конечно же, основную массу потерь, армия понесла в бою, и относительно небольшое количество – в ходе оперативных пауз. У Кривошеева так и получается. Он приводит исчерпывающий перечень: 123 войсковые операции (от обороны Бреста – до взятия Берлина и Праги), и по каждой операции у него есть количество погибших и пропавших без вести (попавших в плен). В сумме получается 8 394 673 человека, то есть 8,395 миллиона.

Тогда как общее число таких потерь у него, напомню, 9,786 миллиона. Разница между ними в 1,4 млн. чел. – это и есть погибшие и исчезнувшие в ходе оперативных пауз, т.е. не попавшие в списки потерь какой-либо конкретной операции.

Пока всё хорошо, хотя как по мне – маловато: выходит, всего лишь 14% погибли, строго говоря, непонятно где и как, зато остальных 86% профессору Кривошееву удалось совершенно точно отнести в ту или иную конкретную войсковую операцию. То есть, конечно, наоборот: хотелось бы верить, что он сначала добросовестно обработал данные (донесения войск) по каждой операции, и между операциями, а только потом получил итоговую цифру 8,668 миллиона, заранее неизвестную, и ничего никуда не "подгонял".

Всех операций, как я уже сказал, у Кривошеева 123 штуки. То есть, конечно, не "у Кривошеева", а вообще у неодворян: тот же самый незыблемый суповой набор со времён Хрущёва: там и Брест, и Смоленск, и оборона Ленинграда, и штурм Будапешта, и Малая Земля, и Киевский "котёл", словом – даже такие операции, о которых мы с вами не подозревали, а их названия вам ничего не скажут. У Кривошеева учтено даже вот это:

«Наступательная операция по разгрому группировки противника в р-не Клайпеды, началась 25.01.1945, закончилась 04.02.1945, количество убитых и пропавших без вести – 403 человека, ранено 1 066 чел.».

Видя, что Кривошеев не упускает из виду даже такие стычки, где погибло четыреста три человека, у читателя создаётся уверенность, что охвачено почти всё, никто не забыт и ничто не забыто. И так по каждой из 123-х операций у Кривошеева. По каждой операции чётко указаны: время начала, окончания, количество погибших и попавших в плен, и даже раненных (но последнее нам пока и не нужно, тут бы разобраться с убитыми).

Понятно, что Кривошеев не формировал сам Перечень операций, а взял уже утвержденный список в методичке пропагандистов, и по каждой операции подсчитал погибших в ней (якобы "по донесениям войск").

Это его и подвело.

Всё дело в том, что хрущёвские пропагандисты, когда писали правильную историю войны, искусственно раздували масштаб и всемирно-историческое значение одних сражений, и почти совсем ничего не писали о некоторых других, по политическим причинам. Особенно тех, где по полной отличился (в плохом смысле) генерал-лейтенант Хрущёв Н.С. и ему подобные великие полководцы, хотя и не только.

В качестве примера, чтобы не ходить далеко, можно привести боевые действия в наших краях. Я подробно рассказывал вот буквально недавно: юг и восток Харьковской области, первое полугодие 1942 года. Давайте ещё раз вспомним вместе, но через призму "донесений войск", якобы обработанных Кривошеевым. Если верить ему, то в этот период и в этих краях было проведено 4 военные операции, и, соответственно, три оперативные паузы между ними. При этом, само понятие "оперативной паузы" у Кривошеева достаточно своеобразное:

1) Ростовская стратегическая наступательная операция: с 17.11.1941 – по 02.12.1941.

Это – контрнаступление советских войск от Ростова на запад и северо-запад, в результате которого они зашли в Харьковскую область. Как видим, закончилось 2-го декабря 1941 года, и началась оперативная пауза до 18-го января. На самом деле там, конечно, была не совсем пауза, но Бог с ним: настоящий Армагеддон будет дальше, тут всё смотря с чем сравнивать.

2) Барвенково-Лозовская наступательная операция: началась 18.01.1942, закончилась 31.01.1942.

И (если верить кривошеевским «донесениям войск») наступила оперативная пауза аж до 12 мая.

Но если почитать другие источники, то паузой там и близко не пахло. И в феврале велись очень приличные боевые действия, а 7-го марта началась полноценная наступательная операция с участием нескольких армий. Напомню читателю только один абзац описания этих событий:

«… Ожесточенные бои развернулись в полосе наступления 38-й армии в районе Чугуева.

Преодолев заболоченный участок реки Большая Бабка, ее соединения в нескольких местах форсировали Северский Донец. В боях отличались многие воины, среди них командир роты 6-й гвардейской танковой бригады старший лейтенант Н.П. Блинов, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. 1 апреля 1942 года танк Никиты Блинова одним из первых ворвался в занятое немцами село Байрак Волчанского района Харьковской области. Завязался тяжёлый бой. Из строя выбыл командир танкового батальона. Старший лейтенант Блинов, несмотря на полученное ранение, принял командование батальоном на себя, и довёл бой до победы. Было уничтожено восемь орудий, несколько миномётных батарей и пулемётных точек, шесть танков и самоходных артиллерийских установок противника. За день до своего 28-летия Никита Блинов в последний раз повёл роту в атаку. Его танк был подбит, но экипаж сражался до последнего, продолжая вести огонь из объятого пламенем танка. Тем самым, отвлекая на себя внимание, экипаж Блинова помог остальным танкам роты сломить оборону противника. В конце боя немцы бежали в панике, оставив на позициях большое количество тяжёлого вооружения, а возле сгоревшего танка Никиты Блинова потом насчитали шесть десятков убитых немецких солдат. Ныне стоит памятник на могиле Н.П.Блинова в посёлке Белый Колодезь Волчанского района Харьковской области… Широкую известность приобрел в те дни и подвиг заместителя командира роты тяжелых танков 5-й гвардейской танковой бригады лейтенанта Н.Н. Фомина, лично возглавившего атаку стрелковых подразделений после того, как его танк был подбит противником. В рукопашной схватке он уничтожил немецкого офицера, завладел его автоматом и истребил десятки солдат противника…».

Такие вот суровые у нас получаются «паузы», почему-то не попавшие в доступные Кривошееву «донесения войск». И именно в это время: февраль, март, апрель 42-го – разворачивались главные события по штурму Балаклеи и Славянска, где ложились до последнего солдата целые пехотные дивизии и танковые бригады – и только «коллектив авторов под руководством Г.Ф.Кривошеева» не увидел ничего, что заслуживало бы упоминания. То ли дело 403 человека, погибшие в течение недели при штурме Клайпеды.

3) Харьковское сражение: началось 12.05.1942, закончилось 29.05.1942, так у Кривошеева называется великий Барвенковский «котёл», а у немцев это – операция «Фредерикус-1», которая по их (немецким) данным закончилась 31 мая, а вовсе не 29-го. Именно последние два дня, не учтенные у Кривошеева – 30 и 31 мая – и были самыми трагичными, когда завершалось уничтожение окруженных советских войск. Там шли бои до начала июня, никто и не подумал закругляться 29-го.

Так вот, всё вышеперечисленное – сущая ерунда по сравнению с тем, что следующая операция, по Кривошееву, начинается только через месяц:

4) Воронежско-Ворошиловградская стратегическая оборонительная операция началась 28.06.1942, закончилась 24.07.1942.

Итак, по Кривошееву, в период с 29 мая по 28 июня, на данном направлении ничего существенного не происходило, согласно придуманным им «донесениям войск». Но, увы, именно в эти дни у нас и происходило очень много существенного. Как я рассказывал буквально на днях, сначала в операции «Вильгельм» немцы окружили и полностью разгромили 28-ю армию генерала Рябышева, и существенно потрепали её соседей: справа 21-ю армию, слева 38-ю. Затем, в операции «Фредерикус-2» (22-26 июня), разгромили и обратили в бегство 38-ю армию генерала Москаленко и остатки 9-й армии, недобитые в Барвенковском «котле». В результате упорных и кровопролитных боёв в июне 1942 года немцы, нанеся поражение четырём советским армиям, овладели райцентрами Волчанск, Изюм, Купянск, Двуречная, Великий Бурлук, и вышли на рубеж реки Оскол.

Обо всём этом даже не догадывается Кривошеев, педантично учитывавший гибель неполного батальона под Клайпедой. Ладно, пропустил ты «донесения» из четырёх армий, но неужели, доктор военных наук, профессор, не читал письмо Сталина по поводу июньских событий, приведу фрагмент ещё раз:

«… В течение каких-то трёх недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел ещё отдать противнику 10-20 дивизий …»

- вот эти десятки «июньских» дивизий, примерно 2,5 армии, напрочь вычеркнуты Кривошеевым из статистики потерь.

… Летом, в Сорок Втором,

Я зарыт без могилы.

Всем, что было потом,

Смерть меня обделила …

И с тех пор в этом мире,

До конца его дней,

Ни петлички, ни лычки

С гимнастёрки моей …»

Ни даже упоминания в исследовании Кривошеева.

Заметьте, я вовсе не хочу сказать, что Кривошеев ЗАНИЖАЕТ потери,

я хочу сказать: он посчитал их как попало.

А точнее – ничего и не считал, просто расставил некие цифры с потолка.

Вполне возможно, что реальные потери в той войне были даже меньше, чем когда-то заявленные Сталиным 7 миллионов. Простая интуиция подсказывает: если у этих ребят есть интерес в том, чтобы всё время накручивать цифру – до 20, 28, 42 миллионов – то, очевидно, в реальности всё было наоборот, цифру надо снижать. А вернее – просто один раз посчитать нормально, я выше уже сказал – как.

На фото: Г.Ф. Кривошеев.

75 лет назад – 24-го июня 1945 года – в Москве состоялся парад, посвящённый Победе в Великой Отечественной войне.

И буквально на днях, один из читателей поставил вопрос при обсуждении моей публикации:

"Зачем Вы пишете об обидных поражениях Красной Армии в 1941-43 годах? Вообще-то у нас Парад Победы скоро, вот про него и напишите".

Очевидно, данный пользователь так настроил свою ленту, что в неё попадают только плохие новости, иначе бы он был знаком и с моими предыдущими публикациями о феерических победах 1943-1945 годов. Но Бог с ним, я всё равно вряд ли смогу добавить научную новизну к доступной в Интернете куче материалов о Параде 1945 года, и о предстоящем завтра.

Единственное, чтобы показать уважение к просьбе Читателя, могу привести интересную историческую байку, связанную с подготовкой к тому параду, 75-летней давности. Нет, не о том, как Сталин свалился с коня, или на его шинели пронесли собаку по площади. А, близко к моей тематике, о человеческих отношениях.

Вот есть у нас такой, "Рейтинг лучших полководцев", в разных версиях. Но всегда на первом месте в нём ставится Г.К.Жуков, русский дворянин (якобы крестьянский сын) и главный организатор разгрома Красной Армии летом 1941 года, когда он возглавлял Генеральный Штаб СССР. Естественно, что и в 45-м Парад Победы принимал именно он, и завтра будет ментально принимать «неодворянский» парад, сидя на той же лошади и на том же месте в виде памятника.

Хотя тут надо немного уточнить общепринятую терминологию. Жуков действительно принимал Парад Победы – но только потому, что Сталин на репетиции парада упал с лошади. Поэтому "в поле" парад принимал Жуков, а на трибуне – Сталин, как сказано у поэта (хотя я не исключаю, что здесь на самом деле под "Он" имеется в виду руководитель СССР – Михаил Калинин, а не премьер-министр Сталин):

"… Чуть седой, как серебряный тополь,

Он С Т О И Т, принимая парад.

Сколько стоил ему Севастополь,

Сколько стоил ему Сталинград…"

Поскольку Жукова вдруг поставили "принимать парад в поле", то внезапно встал вопрос: кто же будет парадом командовать, то есть сдавать его Принимающей Стороне?

На самом деле такой вопрос даже не стоял: Полководцем № 2 у нас железно был маршал Конев, вместе с Жуковым бравший Берлин, и командовавший сильнейшим и наиболее прославленным (до Конева, ещё при Ватутине) фронтом – Первым Украинским. Когда-то Жуков спас Конева от расстрела, к которому того приговорил трибунал за сдачу Москвы. После этого Жуков везде таскал Конева с собой, а в 1953-м поставил его самого главою трибунала над Берией (и Конев не подвёл, подписав все незаконные бумаги как глава незаконного трибунала – сполна отработал должок перед своим спасителем Жуковым).

Не помню, как психологи называют этот феномен: когда человек ненавидит своего благодетеля. Я что-то ранее читал по этому поводу, там сложные психологические примочки. Типа того, что один накосячил и мог быть очень крепко наказан, но другой его спас, проявив благородство и широту души. Выходит, один плохой, а второй хороший, публично пожалел негодяя. Согласитесь, что за это, за спасение собственной недостойной жизни, сказать "Спасибо" или поставить ящик коньяку – даже как-то многовато. И последний становится навсегда в неоплатном моральном долгу перед спасителем, и потому его ненавидит – словно раб своего господина. Как-то так.

Отношения между двумя полководцами доходили до рукоприкладства, на публичных мероприятиях иногда приходилось их разнимать окружающим, словно в кабаке. Неудивительно, что Конев поспешил отказаться от командования Парадом, едва узнал – что принимать парад будет Жуков. Чтобы это не выглядело как проявление неуважения к участникам совещания у Сталина (на котором обсуждалась подготовка к Параду), Конев озвучил такой благовидный предлог:

"Во-первых, я не кавалерист, а там надо уметь на коне. И, вообще, я хотел бы пройти в строю по площади вместе с солдатами моего фронта".

Сталин на этот демарш отреагировал в рабочем порядке: "Не хочет, ну и х… с ним. Давайте тогда поставим, ну вот хотя бы Рокоссовского".

Так Рокоссовский взлетел на второе место в уже упомянутом рейтинге "Лучших полководцев", сразу после Жукова. Ещё бы, ведь Рокоссовский командовал целым Парадом Победы, и, во-вторых, написал великолепные мемуары про себя, красивого. Лучше, чем мемуары Ватутина, Черняховского, Апанасенко, маршалов Берии и Сталина (почитайте, если найдёте).

Как-то забылось, что Рокоссовский – единственный из топ-полководцев, не взявший не то что ни одной из столиц европейских государств или советских республик, но и вообще ни одного крупного города. Ему давали Варшаву – он её благополучно провтыкал, а уже Кёнигсберг и тем более Берлин у него забрали волевым решением, как и ранее Киев (последний, возможно, несправедливо).

Но вернёмся к Коневу: озвученная им причина отказа командовать парадом, содержала очень толстый троллинг по конкретным адресатам. Во-первых, публично было заявлено и вошло в анналы: Жуков и Рокоссовский не любят своих солдат, поэтому будут отдельно кататься на лошади перед Сталиным, а в противовес им Конев лично пойдёт со своими в одном строю, как простой советский пехотинец:

"Я солдат – и ты солдат,

А солдат солдату брат!"

Во-вторых, слово "кавалерист" в те годы было ругательным. Считалось, что начало войны проср?ли "тупые конники", ментально застрявшие в эпохе Гражданской, а то и наполеоновских войн. Вообще-то персонально это касалось, вроде бы, маршалов Тимошенко, Будённого, Ворошилова, но не лишним будет напомнить: и Жуков, и Рокоссовский тоже кавалеристы по своей первой, основной военной специальности. На этом фоне выгодно отличались Конев и, скажем, Ватутин, пришедшие из пехоты, и никогда не имевшие никакого отношения к ср?ной конноте. Смутно помню, что один из писателей так передавал слова Сталина, который в третьем лице о себе якобы сказал, оправдываясь, в истерике первых дней войны: "Товарищ Сталин не предатель! Товарищ Сталин не изменник, он просто доверился конникам!"

Ну а дальше вы знаете: Парад состоялся, несмотря на погоду, в соответствии с вот этим приказом маршала Сталина:

«ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

По войскам Красной Армии

и Военно-Морскому Флоту СССР

В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона – Парад Победы.

На парад вывести: сводные полки фронтов, сводный полк Наркомата обороны, сводный полк Военно-Морского Флота, военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Жукову.

Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза Рокоссовскому.

Общее руководство по организации Парада возлагаю на командующего войсками Московского военного округа и начальника гарнизона города Москва генерал-полковника Артемьева.

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

22 июня 1945 года, № 370»

… Там внизу идёт большой парад,

Там цветы к подножью возлагают,

Про Мать-Родину всё верно говорят,

Только одного не понимая:

То, что меч огромный нужен ей

Не затем, чтоб где-то люди ужаснулись,

А держать его повыше от людей,

Чтобы никогда не дотянулись …"

Может сложиться впечатление, что лично я против парадов. Ну почему же: если есть лишние деньги, которые больше некуда потратить, кроме как на парад, то я обеими руками только "за". Работайте, братья.

На фото: Михаил Калинин (крайний справа), глава СССР, вместе с военными специалистами принимает Парад Победы на трибуне Мавзолея. 24.06.1945, г. Москва

76 лет назад – 22-го июня 1944 года – Советская Армия приступила к проведению акции возмездия, приуроченной к годовщине начала Великой Отечественной войны. Эта операция, в отличие от предыдущих крупных наступлений (вроде Сталинграда или Курской Дуги), имела ярко выраженный карательный характер. Она получила кодовое название «Багратион», по имени одного из полководцев 19-го века.

Выбор этого имени мог быть продиктован, как минимум, двумя соображениями. Во-первых, приблизительно тогда же отмечался юбилей (135 лет) победного завершения последней русско-шведской войны: она окончилась 5-го сентября 1809 года, когда во Фридрихсгаме был заключен мирный договор. В соответствии с ним, поверженная Швеция отдавала России в вечное и нераздельное владение территорию Финляндии и Аландские острова. Генерал Багратион в той войне командовал дивизией, затем корпусом; именно его войска, преодолев по льду Ботнический залив, заняли эти самые Аландские острова и вышли к берегам Швеции, на расстояние вытянутой руки от Стокгольма. Во-вторых, генерал Багратион в ходе Отечественной войны 1812 года с Наполеоном, уже командуя армией, руководил боевыми действиями как раз в тех краях, о которых ниже пойдёт речь: его армия встретила первый удар противника под Гродно, затем с боями отступала к Бобруйску и Могилёву, и, перейдя Днепр, вышла из окружения в районе Смоленска. И вот что интересно (хотя к делу уже не относится): генерал Багратион погиб при точно таких же обстоятельствах, что и генерал Ватутин в 1944-м: в ходе Бородинского сражения он получил огнестрельное ранение в ногу, с переломом и раздроблением большеберцовой кости, от неправильного лечения началась гангрена, и через 17 дней скончался.

Официальной датой начала операции «Багратион» считают следующий день (т.е. 23-е июня), чтобы избежать чрезмерной событийной нагрузки на 22-е. Хотя (как мы увидим ниже по тексту), боевые действия начались именно 22-го, пусть и не всеми силами и не на всех участках.

Иногда «Багратион» называют одной из крупнейших войсковых операций в истории человечества; по своим масштабам она стоит на втором месте после Днепровско-Карпатской операции, проведенной тремя «украинскими» фронтами весной 1944 года, в ходе которой была ликвидирована немецкая группа армий «Юг».

Ранее уже говорилось, что логика тотального советского наступления в летнюю кампанию 1944 года, на всём пространстве межу Белым и Чёрным морями, заключалась в поочередном нанесении ударов, причём каждая последующая наступательная операция проводилась южнее предыдущей. По этой логике, после успешно проведенного наступления в Карелии и Ленинградской области (начатого 10 июня), пришел черед Белоруссии, и персонально – немецкой группы армий «Центр». Как известно, именно она, три года назад (22.06.1941) нанесла самый первый и самый мощный удар. Для сравнения, в районе Карпат немецкие войска начали наступать примерно 26-28 июня, т.е. через неделю после начала войны; на севере были участки, где они вообще не продвинулись за всю войну. Теперь же получилась прямо противоположная ситуация: южнее и севернее Беларуси, довоенная территория СССР уже была очищена от противника, и только группа «Центр» слегка задержалась на нашей земле, образовав так называемый «Белорусский балкон». В деловой практике это называется «принцип LIFO»: первым зашёл – последним вышел.

Общий замысел операции «Багратион» состоял в отсечении этого «Белорусского балкона» и превращении его в гигантский «котёл», путём нанесении двух сходящихся ударов – с юга и с севера, с точкой встречи в районе Минска. Южную «клешню» (в районе Бобруйска) создавали войска Первого Белорусского фронта (они, как мы увидим далее, перешли в наступление позже – 24-го июня), а северную (в районе Витебска) – войска двух фронтов: Третьего Белорусского и Первого Прибалтийского. На центральном участке (между северной и южной «клешнями», т.е. в роли «тела краба») в районе Могилева действовал Второй Белорусский фронт. Специфика операции заключалась в том, что просто уход противника из Белоруссии считался нежелательным результатом: нужно было обязательно окружить и уничтожить (а не как Жуков с Коневым, раз за разом выпускали немцев из «котлов» на Правобережье Днепра). Здесь был разительный контраст с более ранней установкой Сталина, от 1943 года: «Сейчас надо прогнать врага с нашей земли. А окружать их мы будем потом» - в этом тогда выразилось его разочарование от мучительно долгой (3 месяца) ликвидации так называемого Сталинградского «котла».

Боевая задача войск северной «клешни», которые перешли в наступление первыми (частью сил – с 22-го июня, основными силами с 23-го), заключалась в следующем. На первом этапе операции «Багратион», эти два фронта проводили свою частную Витебско-Оршанскую операцию, с целью овладеть областным центром Витебск, обходя его с разных сторон и замыкая кольцо окружения юго-западнее Витебска. Кроме того, Второй Белорусский фронт должен был овладеть ещё и райцентром Орша (в 75 км южнее Витебска, на шоссе Витебск – Орша – Могилев – Гомель).

После овладения Витебском, два фронта должны были продолжать наступление по расходящимся направлениям. Первый Прибалтийский фронт, под командованием генерала Баграмяна, должен был наступать по северо-западному маршруту: Витебск – Полоцк – Глубокое – Швенчёнис — Шяуляй – Клайпеда и выйти к Балтийскому морю, тем самым отрезав друг от друга две немецкие группы армий – «Центр» и Север». Третий Белорусский фронт, под командованием генерала Черняховского, должен был от Витебска двигаться на юго-запад, формируя северную «стенку» будущего гигантского «котла», и далее на Борисов – Минск – Молодечно – Вильнюс – Каунас – Лида – Гродно – Кёнигсберг (нынешний Калининград).

Общее руководство операцией «Багратион» осуществлял маршал Сталин. Его представители на местах: маршал Василевский – координировал взаимодействие между собою двух фронтов северной «клешни», маршал Жуков – взаимодействие южной «клешни» с «телом краба».

22-го июня 1944 года, войска северной «клешни» провели разведку боем. В полосе Первого Прибалтийского фронта (состоявшего из двух общевойсковых армий: 6-й гвардейской и 43-й) разведка боем проводилась силами десяти стрелковых рот, усиленных танками, после небольшой артиллерийской подготовки. В результате, в полосе 6-й гвардейской армии, в течение первого дня (22-го июня) и ночи на 23-е июня была прорвана главная полоса обороны противника на участке шириной 15 километров (глубина прорыва 5-7 километров), оттеснив подразделения немецкой 252-й пехотной дивизии. На следующий день, 23-го июня, эта армия, перейдя в наступление уже всеми силами, допрорвала главную полосу обороны противника на участке Савченки – Новая Игуменщина (шириной 20 км), и к 21:00 часам (23-го июня) продвинулась на 12-16 км, овладев 96-ю населенными пунктами, в том числе сильным узлами сопротивления противника: Крицкое, Залужье, Сиротино, Добрино.

В полосе 43-й армии (того же фронта), в ходе разведки боем 22-го июня, отдельным подразделениям удалось, начав атаку в 16 часов, на 0,5-1,5 км вклиниться в оборону противника. В ночь на 23 июня была взята деревня Замошье, а к утру 23-го июня передовые подразделения вышли к деревне Гороватка, продвинувшись таким образом до 3,5 км. На следующий день, 23-го июня, перейдя в наступление уже всеми силами, 43-я армия прорвала оборону противника на участке Новая Игуменщина – Ужмекино (шириной 16 км), овладела в течение дня (23 июня) узлами сопротивления Шумилино и ст. Сиротино, и к 21-00 часам продвинулась на глубину 16 км.

Этот глубокий прорыв войск Первого Прибалтийского фронта в течение 22-23 июня заставил противника начать быстрый отход по расходящимся направлениям: 9-й армейский корпус отступал к реке Западная Двина, а 53-й армейский корпус — на южные и западные окраины Витебска.

В полосе соседнего Третьего Белорусского фронта, в течение дня 22 июня, в ходе разведки боем пехотные подразделения из состава 5-й армии захватили первые две траншеи противника, и вели бой в направлении Машкова. С целью наращивания успеха пехотинцев, командование армии в тот же день ввело в бой 153-ю танковую бригаду и 954-й полк САУ. В результате подразделениям 5-й армии удалось захватить плацдармы на южном берегу реки Суходревка, и в течение ночи на 23-е июня переправить на них пехоту, танки и артиллерию. На следующий день (23-го июня), перейдя в наступление уже всеми силами, 5-я армия прорвала оборону противника на участке Заречье — Шельмино. Подразделения 72-го стрелкового корпуса этой армии форсировали реку Лучеса и захватили плацдармы в районе деревень Ковали, Заречье и Савченки, разгромив немецкую 299-ю пехотную дивизию и захватив железнодорожный мост (тем самым была перерезана железная дорога Витебск — Орша). Подразделения 65-го стрелкового корпуса (той же, 5-й армии) после тяжелых боев во второй половине 23 июня захватили плацдармы на реке Лучеса в районе Рудаков, Калиновичей. Немецкое командование пыталось переломить ситуацию, введя в бой части 14-й пехотной дивизии при поддержке САУ, однако все их контратаки были отбиты. В результате, передовые подразделения 5-й армии продвинулась вперед на 10 км и к концу дня расширили прорыв до 26 км. Оборонявшиеся здесь части 6-го немецкого армейского корпуса начали отход.

Остальные армии Третьего Белорусского фронта (39-я, 11-я гвардейская и 31-я) перешли в наступление 23-го июня, после артиллерийской подготовки и авиаударов по обороне противника.

39-я армия наступала на участке Перевоз — Романово. 5-й гвардейский стрелковый корпус этой армии в 6:00 прорвал оборону противника на участке Перевоз — Кузьменцы (шириной 6 км), форсировал реку Лучеса, с ходу заняв 3 переправы (к 12:00), а уже к 13-00 перерезал железную дорогу Витебск — Орша у станции Замостье. Части 84-го стрелкового корпуса (этой же армии) в течение дня вклинились в главную полосу обороны противника, силами 158-й стрелковой дивизии овладев населенным пунктом Бабиновичи. К концу дня 39-я армия вышла на рубеж Тишково — Ляденки, а передовыми частями в район Шелки (продвинувшись за день до 13 км).

11-я гвардейская армия прорывала оборону противника на участке озеро Зеленское — Киреево. Практически сразу же её наступающие части захватили первую траншею противника, и поселок Киреево, однако из-за сильного сопротивления немецкой 78-й штурмовой дивизии, дальнейшее продвижение советских войск на этом участке было приостановлено. На правом фланге этой армии, части 16-го гвардейского корпуса успешно прорвали оборону в лесисто-болотистой местности и к 10-00 захватили Остров Юрьев. Несмотря на многочисленные контратаки противника, наступление на правом фланге армии успешно развивалось. К исходу дня (23-го июня) армия продвинулась на глубину от 2 до 8 км.

31-я армия вклинилась в оборону противника на глубину до 3 км, и к концу дня вела бой на рубеже: лес 2 км юго-западнее Киреёво — восточнее Бурое Село – восточнее Загваздино.

Продолжая наступление в последующие дни, 43-я армия (Первого Прибалтийского фронта) охватывала Витебск с северо-запада, а навстречу ей город охватывала с юга 39-я армия (Третьего Белорусского фронта). Немецкий 6-й армейский корпус, оборонявшийся южнее Витебска, был рассечён на несколько частей и утратил управление; командир корпуса генерал Пфайффер был убит, один из командиров дивизий этого корпуса взят в плен живым, остальные командиры дивизий убиты. Оставшиеся части корпуса, потеряв управление и связь друг с другом, мелкими группами пробирались на запад. 24-го июня Первый Прибалтийский фронт вышел к реке Западная Двина:

«Генералу армии Баграмяну

Войска 1-го Прибалтийского фронта, перейдя в наступление, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону Витебского укрепленного района немцев, северо-западнее города Витебск, на участке протяжением 35 километров, продвинулись в глубину за два дня наступательных боев от 20 до 40 километров и, расширив прорыв до 80 километров по фронту, вышли к реке Западная Двина на участке 35 километров.

В боях при прорыве обороны немцев отличились войска генерал-лейтенанта Чистякова, генерал-лейтенанта Белобородова, генерал-лейтенанта Васильева, …

…

Сегодня, 24 июня, в 22 часа 30 минут столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Прибалтийского фронта, прорвавшим оборону немцев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

24 июня 1944 года, № 115»

На следующий день, 25 июня в районе Гнездиловичей (к юго-западу от Витебска) 43-я армия соединилась с 39-й, которая одновременно прорвала оборону противника на своём участке днём ранее:

«Генерал-полковнику Черняховскому

Войска 3-го Белорусского фронта при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильно укрепленную и развитую в глубину оборону Витебского укрепленного района немцев, южнее города Витебск, на участке протяжением 30 километров, продвинулись в глубину за два дня наступательных боев до 25 километров и расширили прорыв до 80 километров по фронту, освободив более 300 населенных пунктов.

Одновременно на оршанском направлении войска фронта прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника, севернее реки Днепр, на фронте протяжением 20 километров и продвинулись вперед до 15 километров.

В боях при прорыве обороны немцев отличились войска генерал-лейтенанта Крылова, генерал-лейтенанта Людникова, генерал-лейтенанта Галицкого, генерал-лейтенанта Глаголева, …

…

Сегодня, 24 июня, в 24 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Белорусского фронта, прорвавшим оборону немцев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

24 июня 1944 года, № 116»

В результате в районе Витебска (западная часть города и юго-западные окрестности) оказался окружён немецкий 53-й армейский корпус генерала Гольвитцера и некоторые другие части. В «котёл» попали 197-я, 206-я и 246-я пехотные, а также 6-я авиаполевая дивизия и часть 4-й авиаполевой дивизии. Другая часть 4-й авиаполевой была окружена западнее, у Островно.

К утру 27 июня Витебск был полностью очищен от окружённой немецкой группировки, которая накануне непрерывно подвергалась воздушным и артиллерийским ударам.

«Генералу армии Баграмяну

Генералу армии Черняховскому

Войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов в результате глубокого обходного маневра с флангов окружили витебскую группировку немцев в составе пяти пехотных дивизий. Сжимая кольцо окружения, наши войска сегодня, 26 июня, штурмом овладели крупным областным центром Белоруссии городом Витебск – важным стратегическим узлом обороны немцев на западном направлении.

В боях за овладение Витебском отличились войска генерал-лейтенанта Белобородова, генерал-лейтенанта Людникова…

Сегодня, 26 июня, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, овладевшим городом Витебск, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

26 июня 1944 года, № 119»

Немцы предприняли активные усилия по прорыву из окружения. В течение дня 26 июня были зафиксированы 22 попытки пробить кольцо изнутри. Одна из этих попыток оказалась успешной, но узкий коридор был запечатан через несколько часов. Прорвавшаяся группа численностью примерно в 5 тысяч человек была снова окружена вокруг озера Мошно. Утром 27 июня командир 53-го корпуса генерал Гольвитцер с остатками вверенных ему войск объявил о капитуляции. Кроме него, в плен были приняты начальник штаба корпуса полковник Шмидт, командир 206-й пехотной дивизии генерал Хиттер, командир 246-й пехотной дивизии генерал Мюллер-Бюлов и другие.

Одновременно были уничтожены малые «котлы» в районе Островно и Бешенковичей, в которых оказались отдельные подразделения противника. Последнюю крупную группу окруженцев возглавил командир 4-й авиаполевой дивизии генерал Писториус. Эта группа, пытаясь уйти через леса на запад или юго-запад, 27-го июня наткнулась на идущую маршевыми колоннами советскую 33-ю зенитно-артиллерийскую дивизию, и была расстреляна; генерал Писториус погиб. Всего из состава 53-го корпуса к немецким частям прорвались двести человек, почти все — раненые. Десятки тысяч были убиты либо взяты в плен (а зачастую: убиты при попытке сдаться в плен – в этом специфика операций карательного типа).

Между тем, на оршанском направлении советское наступление развивалось достаточно медленно. Одной из причин отсутствия эффектного успеха здесь был тот факт, что под Оршей оборонялась сильнейшая из немецких пехотных дивизий — 78-я штурмовая. Она была укомплектована значительно лучше прочих и, вдобавок, имела поддержку почти пятидесяти САУ. Также в этом районе находились части 14-й моторизованной дивизии. Однако 25 июня командование Первого Белорусского фронта ввело в сражение 5-ю гвардейскую танковую армию маршала Ротмистрова (в полосе наступления 5-й общевойсковой армии). Танкисты перерезали железную дорогу, ведущую из Орши на запад у Толочина, вынудив немцев к отходу из города; к утру 27 июня Орша была полностью занята советскими войсками.

Генералу армии Черняховскому

Войска 3-го Белорусского фронта, развивая наступление, сегодня, 27 июня, в результате стремительного обходного маневра в сочетании с фронтальной атакой овладели городом и оперативно важным железнодорожным узлом Орша – мощным бастионом обороны немцев, прикрывающим минское направление.

В боях за овладение Оршей отличились войска генерал-лейтенанта Галицкого, генерал-лейтенанта Глаголева, генерал-майора Шафранова, …

Сегодня, 27 июня, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Белорусского фронта, овладевшим городом Орша, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

27 июня 1944 года, № 121»

После этого 5-я гвардейская танковая армия лидировала дальнейшее движение основных сил Третьего Белорусского фронта на юго-запад, к следующей цели – райцентру Борисову на реке Березине. К концу дня 28 июня войска северной «клешни» овладели райцентром Лепель и вышли к району Борисова. На этом Витебско-Оршанская наступательная операция (как часть более крупной операции «Багратион») завершилась, с результатом «военная победа». Как мы увидим далее, это было только начало …

Интерактивная карта боевых действий приведена по ссылке:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:a752d52867be0e2b9a4b6716bd6b1a567689691c5972885e8816fb0c94964d08&source=constructorLink