deadite42

Поезда проносились с бешеной скоростью: непонятно, толи поступило новое постановление об увеличении лимита скорости, толи мой разум совсем помутился. Люди…. они стоят здесь, я не отличаю одного от другого. Они всё прибывают, минуту беззвучно ожидают, заходят в вагон, затем исчезают насовсем, унёсшись во тьму.

Я наблюдал, как из одной чёрной дыры, хвост поезда уносился в другую. Прибытие этой машины так же ничем не отличалось: сперва появлялся лёгкий свет из черноты, с каждой секундой он всё нарастал и поглощал окружающую его тьму. Вместе с этим, нарастал и сопровождающий его гул.

А я всё ждал. Поезд делал остановку меньше чем на минуту. Люди суетились около дверей, словно это был единственный электропоезд во вселенной, будто бы, оказаться в вагоне – это их смысл жизни.

Среди невзрачной толпы, я увидел её. Её светлые, как солнечные лучи волосы, волнами спадали на плечи. Кожа была бела, точна никогда не знала солнца. Контрастное сочетание “солнечных” волос и “лунной” кожи.

Я не решался сделать это – шагнуть на рельсы перед несущимся механическим монстром. Я подошел ближе. Проносится поезд и окатывает меня холодной волной ветра. Я закрываю глаза. Словно прощаюсь с ним, прощаюсь с миром, прощаюсь с жизнью. Следующий я не пропущу. Он будет для меня роковым.

Девушка с солнечными волосами и бледной кожей рванула под поезд. Я едва успел схватить её за руку и откинуть назад. Немногочисленное количество людей лишь испуганно посмотрели в нашу сторону. Кто-то спросил, нужна ли помощь. Я ответил – сами справимся.

– Зачем ты это сделал? – ладонью убрала она локон светлых волос с лица.

– Я спас тебя.

– Я не просила.

– Давай вызову такси. Где ты живешь?

– Зачем ты это сделал…

– Нет, зачем ты это сделала?

– А зачем жить? Назови хоть одну причину и я буду жить – на её глазах выступили слёзы.

– Я не знаю. Давай вместе искать. – я тоже плакал.

Мы обнялись и я проводил её до такси.

Серый, ноябрьский день. Ветер гонял опавшие, пожелтевшие листья. Григорий возвращался в магазин.

– Добрый день!

– Добрый. – ответил продавец, не обращая на него никакого внимания. Тишина, исходившая от покупателя, заставила продавца поднять глаза и взором впиться в Григория.

– Тут такое дело…случилось одно недоразумение. Минут двадцать назад, я был тут, у вас – мялся Григорий.

– Да, и в чем дело? Что-то забыли?

– Нет, ничего не забыл… Дело в том…Я купил йогурт…так вот, он оказался с плесенью.

– Неужели?

– Да-да. Я его взял с собой. Могу показать. – его руки нырнули в пакет.

– Чек сохранили?

– Разумеется – нисколько немедля, тут же показал чек.

– Нам очень жаль. Гм, срок годности еще не вышел. Мы вам возместим. Возьмите, пожалуйста, любой другой.

– Вы меня не правильно поняли. Мне не нужен другой, я пришел, чтобы…

– Не беспокойтесь. Платить не надо. Берите сразу два – как можно вежливо заискивал продавец.

– Нет, вы опять…

– Если вам нужна жалобная книга, то я вас проведу к администратору.

– Да нет же! Выслушайте меня на конец!

Григорий был вынужден покорно следовать за продавцом в тёмный коридор, где располагался кабинет администратора зала, отвечающего за молочные изделия.

Это оказался вовсе не кабинет, а захудалая каморка. Внутри неё, находился такой же невзрачный тип, как и его рабочее место, развалившийся в кресле как у себя дома.

– Здрасте. Что случилось?

– Клиент с жалобой.

– Да не с жалобой я! Сколько повторять.

– Просроченный йогурт купил – продолжал продавец

– Чек с собой?

– Да – снова ответил продавец

– Я всё понимаю. Но нельзя, как-то решить это по-тихому? Попался просроченный йогурт? Не беда, бери два. Или сразу три, чего мелочится.

– Вы не понимаете.

– Мы всё понимаем…Простите, как вас зовут? – Григорий – Послушайте, Григорий. Народ привык всё решать шумно и агрессивно. А ведь можно решить всё по-человечески.

В левом кармане куртки администратора зазвонил мобильный телефон. – Простите. Да? – ответил он на звонок. – Да солнышко? Конечно, конечно моя рыбка, да-да. Да, занят. Перезвоню попозже, милая. Да котенок, целую.

– О чём это я?

– Можно, мне сказать? – не терпелось Григорию.

– Пожалуйста.

– Дело не в том, что я якобы пришел писать жалобу. С меня не убудет, если мне попадется негодный продут. Мне нет до этого никакого дела.

– Неужели? – удивлялись они.

– Именно.

– Так, в чём тогда проблема?

– Об этом я и хочу сказать. Но мне никак не дадут. Я забочусь о других ваших покупателях. Есть шанс, что я неединственный такой везунчик, кому попался не лучший ваш товар. Возможно, у вас еще подобное залежалось…

Зазвонил телефон – простите – да милая, да рыбонька моя – лепетал администратор.

– На чём вы остановились? Ах, да. Вы не хотите на нас жаловаться.

– Да, это так.

– Вы шутите?

– Нисколько – из куртки администратора доносилась надоевшая мелодия.

– Простите. Я вынужден ответить. Важное дело.

За время, которое администратор проговаривал сладкие слова, продавец привел директора.

– Добрый день. В чём проблема? Объясните, мы во всем разберемся.

– Видите, я сегодня купил у вас йогурт. Если верить сроку годности, то он еще вполне свеж. Когда пришел домой, обнаружил: нечто подобное на плесень, зеленое такое. Чек у меня есть, всё как положено. И…

– Не спешите. Давайте по порядку. И значит, вы хотите, чтобы мы возместили ущерб? – Григорий закатил глаза – Понимаю вас. Тех, кто не досмотрел, накажем – покосился он на администратора. – А вам всё возместим. Возьмите свежий йогурт, – только новая партия пришла, вмешался администратор – вот видите. Можете взять даже не один, а три. Либо что-нибудь другое из наших товаров по стоимости…

– Боже! Я устал повторять, я не за этим сюда пришел, а за…

Снова звонит телефон.

В комнату вбегает радостная продавщица, – увидев столько людей, улыбка тут же сменилась на удивление.

– Ой, отчего так много народа?

– Да выслушайте вы меня, в конце концов, чёрт возьми! Не надо мне ваших йогуртов! И денег ваших мне не надо! – в ярости рвал и метал Григорий – И в суд вас не поведу! И слово не дадут вставить! Я пришел как предупреждение. Вероятно, у вас еще тьма-тьмущая таких товаров, блин! Проверти их. На срок годности и на Бог знает что еще, на что вы там проверяете! Я делаю это ради других. Нужно добрым быть, о других думать, дерьмо вы собачье! Давайте сюда книгу жалоб. Приду, проверю.

С чувством собственного достоинства, размеренным, тяжелым почерком, Григорий излил всё, что за это время в нём накопилось на бумагу: халатность персонала, безответственность директора, отказ выслушать клиента и некачественность и непригодность товара.

Для большинства людей, поход к стоматологу – событие наводящее леденящий ужас. Иван Петрович не был исключением. Он с великим ужасом представлял свои зубные муки, которые, по его убеждению, неизбежно ждали его через десять минут. Время «Ч» всё не наступало. Иван Петрович всё сидел и ждал своей участи в нескольких шагах от платного стоматологического кабинета № 26.

– Пилсудский! Заходите. – Иван Петрович нервно поднял руку, словно ученик начальных классов. Взгляд медсестры даже не был направлен в его сторону; она только открыла дверь, выкрикнула его фамилию, зашла внутрь, оставив дверь распахнутой.

Испуганный клиент робко зашел в кабинет. Внутри него находились три стоматологических кресла, одно из них было занято пациентом – мужичком за пятьдесят.

Врачом оказался мужчина – Илья Владимирович. Иван Петрович раньше бывал на приёме у Ильи Владимировича, но конечно он, Илья Владимирович, этого не вспомнит, даже если сильно постарается.

– На что жалуетесь?

– Часть зуба, в верхней челюсти, с правой стороны откололась.

– Да, Вижу. Пломбированный был. Часть пломбы необходимо снять, и новую поставить. Так…непонятки…нужно снимок сделать… Вот, сходите в 15 кабинет за снимком. Никого не спрашивайте, заходите без очереди. Если она будет конечно. А если не будет очереди, всё равно заходите, ха-ха-ха – отдает медкарту.

Ну вот, никак не могут приступить к работе, будут гонять туда-сюда пока ноги держат – раздражался Иван Петрович. Еще и шутки у врача дурацкие…

Очереди не оказалась. В 15 кабинете попросили сесть на специальное сидение. Некую бумажку медсестра прикрепила к зубу.

– Опустите голову. Опустите, а не поднимите. Прижмите пальцем. – Иван Петрович прижал указательным пальцем правой руки бумажку, расположенную на зубе нуждающемуся в лечении. Его большой палец левой руки, медсестра приспособила как домкрат, который сдерживал челюсть от внезапного сомкнутия. После данной процедуры, он направился обратно в кабинет № 26.

– Ясно теперь. У вас еще на двух зубах кариес. Будем лечить. – Стоматолог отошел поговорить с медсестрой. Разумеется, делать нечего, приходится слушать разговор медперсонала.

– Здесь полный завал. Нужно удалять четыре зуба – на этих словах Иван Петрович открыл рот, его губы пытались что-то извлечь – с корнем. Примем самую сильную дозу анестезии, да и она, не сможет снять боль полностью – несчастный Иван Петрович сомкнул рот обратно .

– Нет, самую сильную нельзя! Запрещено – досадовал Илья Владимирович

– Да…придется на средней. Придется потерпеть пациенту.

– Ни за что! Я отказываюсь! Я добровольно пришел, и никто не вправе меня здесь держать! Это не концлагерь, а вы не надзиратели, в конце концов! Я отказываюсь, наотрез отказываюсь! Еще платная стоматология! За мои кровные и меня же пытать! Ну, уж нет! – начиная с высоких нот, а заканчивая уже твёрдым и уверенным голосом, истерил Иван Петрович.

– Спокойно мужчина! Что случилось? – успокаивала медсестра

– Хотите у меня зубы без наркоза вырвать! Изверги!

– Как вас зовут?

– Петр Иванович.. То есть Петрович.. Иван Петрович

– Пилсудский?

– Да – уже снова робко, отвечал предвещающий свою беду Иван Петрович.

– Что вы разорались! Мы сейчас не вас обсуждали. А вот его – указала на мужчину лежавшего на соседнем стоматологическим кресле.

– Ух! Ура! – радости Ивана Петровича не было границ: он скакал как лань у родника пресной воды. Настигнутая радость была сродни полученной шоколадной конфеты или какого-либо другого долгожданного подарка для ребенка.

Реакция была предсказуема: на счастливого клиента стоматологии, смотрели с недоумением четыре пары глаз. А именно: два врача-стоматолога, медсестра и собственно сам пациент, которому были адресованы эти чудовищные слова, от которых закатил истерику Иван Петрович.

– Простите – единственное что он смог сказать мужику, которого ждет в прямой смысле зубодробительная доля.

– Откройте рот. Шире – командует Илья Владимирович

– Шире некуда, господин врач

– Вот так – цепляет его рот какими-то штуковинами – начинает пробовать дрель.

– Как там твои?

– Что простите? – пытается переспросить Иван Петрович у врача, но ему получается только нечто пробубнить

– Не разговаривайте – Как там твои, спрашиваю – вопрошает Илья Владимирович

– Нормально. Вот только младший хулиганит всё – отвечает медсестра – А ваши как?

– Потихоньку – пускает в дело слюноотсос.

– Слышали про Зину? – не угомониться медсестра.

– Про какую Зину?

– Ну, про нашу – взял в руку штопфер-гладилку

– А, про нашу – снова слюноотсос – и что с ней? – стоматологическая дрель

– Замуж выходит – слюноотсос

– Как замуж, она же уже!? – штопфер-гладилку – за этим, как его…

– Она со своим разведется, а потом за этого выскочит – слюноотсос

– Да уж, Санта-Барбара – сказал врач и взялся за элеватор

– Санта-Барбара – повторила медсестра

– пффпфпф – пробубнил пациент на соседнем кресле, рот которого был занят врачом

– Да, да. Согласен с вами – ответил на это Илья Владимирович.

– Пффф

– И не говорите!

– Как там ваш спортзал? – спросила медсестра

– Да нормально. Вчера, туда-сюда, гири потаскал туда-сюда. Завтра еще поеду.

– Сколько раз в неделю занимаетесь?

– По-разному. Должен четыре раза в неделю. Иногда по дому задержусь, сделаю там пятое-десятое, туда-сюда, съезжу. А вот после работы с удовольствие хожу, разминаюсь.

Иван Петрович так долго лежал на кресле, что уже не чувствовал добрую долю своих конечностей. Он не понимал, в каком положении расположен его язык. Словно данных орган онемел. Его посетило желание попробовать им пошевелить. Однако было уже поздно: врач сверлил его больной зуб.

– Аня, посчитай сколько выходит – окликнут второй врач медсестру.

Иван Петрович повернул голову в сторону соседа по несчастью: он, сосед по несчастью, лежа на стоматологическом кресле, одну руку держал в кармане, а другой на уровне груди, скрестил пальцы. И причитал: – только меньше миллиона рублей, меньшее миллиона..

– Вам осталось три зуба

– А можно без наркоза? – жадничал мужик

– Вы, что!? Больно будет!

– А что дешевле: вырвать зуб или залечить?

– Вырвать конечно, но…

– Вырывайте, вырывайте! – радостно он кричал, не дав договорить врачу, сразу же засунув обратно “фигу” в карман.

– Что вы? Зубов много? У Вас и так двадцать восемь осталось.

– И пусть! – не соглашался капризный пациент.

стоматолог только скривился в лице, нехотя потянулся за щипцами для вырывания зубов.

– Договорились. Вырву, но с анестезией.

– Без!

– С!

– Без!

– Это я плачу, а не ты. Так что слушай, дорогой, что я тебе говорю.

– Так зачем было к нам идти, ей-богу! Если есть бесплатная стоматология, в этом же здании!

– Жена настояло – тихо, стыдливо, с опущенной головой ответил мужичок.

– Понятно. Всё ровно без анестезии никак. Я уже согласился вырвать почти здоровые зубы, которые можно с легкостью залечить.

– Я пришел к вам, платникам, я вам заплатил, так и слушайтесь меня!

– Во-первых, вы пришли, потому что жена так сказала. Во-вторых вы еще не заплатили.

– Да, но непременно заплачу за проделанную работу. За работу, выполненную так, как я захочу!

– Как желаете – сдался стоматолог.

У медсестры округлились глаза – Вы шутите Петр Францевич!

– Никак нет

– Я вам не позволю

– Аня отстань. Хочет человек страшных мучений, так и устроим ему.

– Да, но как же… – тут же пациент и врач начали громко перебивая друг друга что-то доказывая медсестре.

Петр Францевич принялся за щипцы. Щипцами орудовал нарочито небрежно. Зубы вырывались один за другим. Пациент тихонька постанывал, из глаз лились слёзы. Глаза врача при виде крови зажигались.

Экзекуция закончилась. Мужичок получил чек с цифрой в два миллиона двести пятьдесят тысяч белорусских рублей. Ему только оставалось: понурив голову опустить плечи, и чертыхаясь уйти не сказав “до свидания”.

– Откуда вам известна скорость действия обезболивающего? – вопрошал Иван Петрович – вдруг, она еще не подействовала, а вы уже принялись сверлить зуб?

– Ну, не зря ведь я, мединститут заканчивал – ответил Илья Петрович

– Значит институт. А преподаватели как узнали?

– Медицина – наука древняя. Всё изучили опытным путем. Эмпирика как говорится…Откройте рот. Шире!

– Шире некуда, господин вра… – в его рот был помещен элеватор.

За время лечения, лежа неподвижно, он дважды подавился слюнной. Медсестра надела на него маску для анестезии.

Заговаривая зубы, Илья Владимирович, искусно привязал руки Ивана Петровича к креслу.

– Это вы зачем? – испугался Иван Петрович

– Такое дело. Вы не пугайтесь. Осталось мало анестезии. Только в понедельник привезут. Ну, вы понимаете, покуда туда-сюда,

пятое-десятое…будет немножко больно…

Иван Петрович сжал кулаки и принялся лихорадочно биться и вырываться – Это зверство, люди! Как так можно! Произвол! Изуверство! – пытался он кричать, но выходил лишь писк.

– Голубчик, спокойно, спокойно – успокаивал врач.

Ко второму врачу пришел новый пациент – маленькая старушка. Она присела на соседнее кресло. Её маленькая головка развернулась на сто восемьдесят градусов и улыбнулась в три оставшегося зуба. Под анестезией Иван Петрович не мог кричать – он был обессилен. Усугубляло положение привязанные руки и ноги ремнями.

Старушка запрыгнула на потолок и принялась с быстротой вошки по нему скользить. Голова была всё в том же положении. Людей в белых халатах это никак не беспокоило.

– Свет, слышь, я тебе забыл рассказать – начал Илья Владимирович как ни в чём не бывало – учил мой малой историю, они тогда древний Китай проходили. И значит, спрашивает меня: – пап, а когда китайцы Тибет отобрали, у них был лозунг Тибет наш? – довольный отец разразился хохотом, – слышь Света? Тибет наш! Ха-ха-ха

Иван Петрович задумался – а чего это вдруг, он начал называть сестру Светой, раз изначально она была Аней? Ход его мыслей прервал жалостливый голос Ильи Владимировича:

– Гражданка! Сколько можно! Слезайте с потолка, нам работать надо! – она покорно уселась обратно.

Ивана Петровича уже было настигло счастье, что не только он заметил что-то патологически ненормальное, как у него весь стоматологический кабинет №26 поплыл пред глазами.

– Товарищ! Товарищ! – его будила вся группа медперсонала бесплатого стоматологического кабинета.У него под носом медсестра Аня\Света держала вату намоченную в спирте.

– Слава Богу! Я уже думал у меня крыша поехала.

– Не стоит меня благодарить – скромно сказал кто-то позади него. Только что очнувшись от бреда, он повернулся в сторону незнакомого голоса – его благодарная улыбка так и застыла. Перед ним стоял человек лет тридцати, в облачении похожим на белую простыню, на ногах были сандалии, на голове венец сплетенный из тернии. Он был длинноволос и с небольшой бородкой.

– Аээ..а где врач? Владимир...Илья Владимирович?

– Я – есть врач. Я могу излечить от болезней, который не способен вылечить ни один врач.

– Нет, спасибо. Мне нужен свой врач. Я уже записался к нему на приём.

– Не здоровые нуждаются во враче, но больные.

– Я не болен.

– Я есть источник жизни. Кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.

– Но я не хочу пить

– Я говорю не про ту воду, которой утоляют физическую жажду. А об иной воде, которая…

– Баста! Хорош говорить этими возвышенными фразами. Ты многих ими запутал, и благодаря им уходил от обсуждаемой темы, а меня не проведешь.

– Ну как хочешь…

– Что ты здесь забыл?

– Что? Да со мной хотят поговорить большинство живущих на этой земле, блин! А ты еще спрашивает что я здесь забыл!?

– Окей. Не горячись. Зачем мы здесь? Зачем мы живем? Для чего?

– Чувак, а ничего банальнее не мог придумать? – закатил глаза иисусоподобный мужик.

– Значит, никакого смысла нет?

– Ты сказал

– Понял. Задам тот же вопрос, что и Пилат: “что есть истина?”

– Да достали вы уже меня! Ей-богу!

– Так какой профит задавать что-либо, если ты ни на что не хочешь отвечать?

– Придумай нетривиальное что-нибудь. – Что же спросить – задумался Иван Петрович – а, придумал. Зачем столько церквей и религий?

– А мне почём знать? Скучный ты…я пожалуй, пойду

– Постой. Что это была за бесноватая старушка?

– Какая старушка?

– Неважно…подожди, не уходи, покажи чудо, докажи что ты – это ты

– А кто я? – улыбнулся парень похожий на Иисуса – и зачем мне

что- то доказывать? А главное для чего?

– Ну, хоть одно, маленькое чудо, малюсенькое.

– А того, что твои предки встретились в нужное время и в нужном месте, зачали тебя в определенный момент, когда именно сперматозоид несущий твоё ДНК выиграл спринт, что тебе еще надо? – Иван Петрович задумался.

– То-то же, – подмигнул парень похожий на Иисуса – мне пора. Вставил он косяк в зубы и пошел прочь

– Значит, хиппи были правы? – удивился Иван Петрович.

Пилсудский! Иван Петрович, Очнитесь! Вы слышите меня? Смотрите, он открыл глаза! Ну вставайте уже!

Лучше бы это всё было сном! – увидел он цифры на чеке.

Когда Иван Петрович озадаченный вышел из кабинета, под его ботинком что-то хрустнуло. Машинально опустил голову. То оказалась веточка тернии.