Я служил в Королевской Гвардии Англии – необычная работа, где тебе нельзя двигаться, что бы ни стояло перед тобой. Часть 2.
Я сомневался, стоит ли звонить в полицию после того, как эта сумасшедшая, кем бы она ни была, ушла из моего дома, но моя девушка даже и не думала колебаться. Полиция приехала к нам через 20 минут. У нас взяли показания, описание женщины, и сказали сразу же звонить им, если что-то еще случится.
Но в моем мозгу крутилось кое-что другое. Наш командир. Он сказал не говорить с ней. А я сделал это. И теперь я просыпаюсь с ней в кровати, и как она, блять, вообще проникла в мой дом, пиздец какой-то, слишком много мыслей.
На следующий день я отправился в кабинет командира.
«Сэр», - сказал я очень осторожно – понимаешь, терять эту работу, несмотря на то, какой хуевой бы она ни была, уж точно не входило в мой список дел на сегодня, – «Сэр, нам нужно поговорить».
Он посмотрел на меня из-за своего стола, и клянусь тебе, клянусь, что он уже знал. Все эмоции исчезли с его лица. Он даже не спросил, что случилось. «Сядь», - сказал он, облокачиваясь на свое кресло.
«Сэр, я…» - мне было сложно признаться в нарушении правил Гвардии.
«Ты говорил с ней. Ты ответил», - сказал он, наклоняясь ко мне, - «Не так ли?»
«Ну, я попросил ее уступить дорогу, это все».
«Нет, я не про приказ королевской гвардии. Ты ведь сказал ей что-то еще?»
«Да».
**Если ты помнишь, помимо крика: «ДОРОГУ КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ», я сказал: «Послушайте, пожалуйста, сделайте шаг…»**
«Черт побери, сынок. Черт, блять, побери».
Я впервые слышал, как командир матерится.
«Сэр, кто эта женщина?»
«Я подам на твой немедленный перевод из гвардии», - он проигнорировал мой вопрос и начал искать что-то в ящиках своего стола.
«Сэр?» - спросил я, не веря, что сейчас потеряю работу.
«Не переживай, я найду тебе другое занятие. Но твоя служба в гвардии окончена. Ожидай перевод в течение недели».
«Сэр, но я же просто…» «Это все, сынок, ты можешь идти», - сказал он, даже не смотря на меня.
Я был разъярен. Но все же, если мне будут платить, и мне не придется стоять на улице и возиться с туристами/сумасшедшими ебнутыми созданиями, меня это устраивает.
Новый график дежурств огласили, и чтобы ты знал, меня назначили работать только на одну смену на этой неделе. Это было мне на руку, потому что мне нужно было посидеть с моей семилетней племянницей, которая приезжала из Бирмингема, и я уже распланировал всю неделю с ней.
Четверг прошел без инцидентов с этой сукой с широко открытым ртом. Моя девушка наконец успокоилась. Она уехала в Амстердам этим утром в хорошем настроении. Жизнь возвращалась в нормальное русло.
Моя смена в тот день была с 6 до 10 вечера напротив Сент-Джеймсского дворца. Обычно нас работало по двое, но по какой-то причине меня назначили стоять одного с 9 до 10 часов. Вот как выглядит место, где я работаю. Маленький деревянный пост – там мы стоим в случае непогоды. «Ладно, чувак, постой здесь, почти закончили», - мой сослуживец сказал мне в 21:02 и ушел.
«Еще один час. Еще один час этой сраной работы, и я свободен. Боже, как же хорошо…» - подумал я, стоя смирно перед моим постом. Ночь была необыкновенно тихой, потом начинался дождь, как к тому и шло. 21:30. Все еще мелкий дождь, все еще пиздец как скучно. Почти все. 21:45. Дождь усиливался, и я решил провести последние минуты в будке.
Я обернулся.
Не стоило этого делать.
Вот и она.
Если бы я был писателем, я бы использовал все эти описательные средства, чтобы нарисовать картину, насколько ужасной была эта женщина той ночью. Позволь сказать тебе, это было самым страшным зрелищем в моей жизни, а я ведь видел, как ребенок погибает, наступив на мину.
Женщина стояла у входа будки. На ней было белое платье, которое практически светилось в темноте. Но ее лицо, блять, чувак, ее лицо. Она не смотрела на меня, что было еще, блять, хуже. Она смотрела на небо или куда, блять, там она еще могла смотреть, ее глаза были устремлены вверх так, что я мог видеть только низ ее зрачков. Ее рот был широко открыт, и я был точно уверен, что человек не сможет так отрыть его.
Было что-то нереальное в том, чтобы стоять напротив кого-то, кто не ведет себя разумно. Ну, типа, если тебя грабят, ты знаешь, что они хотят твои деньги. Блять, если в тебя стреляют, ты знаешь, что они хотят убить тебя. Но настоящий психологический ужас – это не знать, какого хера она хочет от меня.
21:49. Хорошо, 11 минут с этим, и я наконец могу…
Она шагнула в мою сторону. Потом сделала еще шаг. И в полуметре от меня она остановилась.
Она начала наклоняться. Этот ебучий наклон. Ее лицо остановилось в сантиметрах от моего. Поначалу оно начало потихоньку дрожать, но потом стало трястись невообразимо быстро. Это была небольшая дрожь, как я и говорил раньше, типа как выходишь из душа в комнату, где работает кондиционер, и тебя морозит. Ее зрачки были направлены так высоко, что я едва мог видеть их. Ее голова теперь дрожала так сильно, что я стал сомневаться, как это вообще возможно. И ее рот, чувак, ее рот был неестественно, не-блять-по-человечески открыт. Я клянусь, я видел, как края ее губ начали кровоточить, потому что ее кожа не могла выдержать такого.
Ни звука.
На улице было тихо, пожалуй, так тихо, как раньше никогда не было. И самое худшее – наступила ночь. Я знаю, я очень часто говорю это, но просто представь еще раз – ты стоишь, не шевелясь, посередине улицы, и перед тобой женщина с широко открытым и кровоточащим ртом в сантиметрах от твоего лица, делая, хер знает, что, и вокруг ни души. И ни единого звука.
21:54.
Давай же, блять, давай!
И тогда, она как будто услышала мои мысли, ее зрачки упали и уставились прямо на меня. Я практически отпрыгнул назад. Она закрыла свой рот, и я не верю, что говорю тебе это, но лучше бы она все еще держала его открытым. Ее челюсти начали быстро открываться и закрываться, как будто она кусала что-то невидимое. Ее зубы стучали друг о друга так сильно, что я был уверен, что они сломаются.
Все, с меня было довольно.
Я сделал шаг назад и закричал «БЛЯТЬ, ДА ПЕРЕСТАНЬ ТЫ УЖЕ!»
И она перестала. Зубы перестали стучать, рот закрыт, она отклонилась назад. Она сделала шаг ко мне и в первый раз улыбнулась.
«4, 3, 2, 1, 4, 3, 2, 1, 4 ,3 ,2 ,1», - начала шептать она, не переставая улыбаться.
«Что это, что, блять, это такое?» - умолял я. Я уже был готов схватить ее, потрясти, все что угодно, но только бы получить ответ. Какого хуя она хотела от меня?
21:58.
«Какого хера!» - послышалось сзади.
Наш командир.
Он подбежал ко мне, не обращая внимания на эту сумасшедшую суку напротив меня.
«Ты говорил с ней?»
«Я…»
«ТЫ, БЛЯТЬ, ГОВОРИЛ С НЕЙ?» - заорал он громче, схватив меня за униформу. Он вообще не обращал внимания на женщину.
«Да».
«Боже мой… Какое число?» - сказал он, ослабляя хватку.
«Сэр?» - я ответил в замешательстве, можешь себе представить.
«Какое число было последним, что она сказала? Какое? Ноль?»
«Нет, я думаю, она остановилась на 1… Но почему…?»
Все это время женщина просто стояла, не шевелясь, и смотрела на нас с улыбкой. Потом она сделала шаг к нам. Она медленно встала между мной и командиром.
«Не говори ни единого слова ей, ни, блять, единого слова», - сказал командир с очевидным страхом на лице.
Женщина отвернулась от меня и повернулась к нему. Она уткнулась взглядом в его лицо, и даже сзади я видел, что ее рот широко открыт.
«Уходи, просто уходи», - сказал командир, посмотрев на меня. Он все еще пытался игнорировать ее. Я услышал, как ее зубы начали стучать.
«Я не могу просто оставить вас здесь», - сказал я.
«Иди, и больше не возвращайся сюда. Я позабочусь об этом».
Знаешь, мне нравится думать, что я – храбрый, но в тот момент, единственное, что я хотел – это уйти. Я надеюсь, ты меня не обвинишь в этом. И я побежал оттуда.
«И никогда не говори с ней больше!» - закричал командир мне в след.
Многое из всего, что я рассказал, кажется хуйней, и ты прав, так и есть. Вспоминая эту ситуацию теперь, мне кажется, что ведь я мог арестовать ее, черт, да я даже мог убить эту суку, как мог и командир. Но знаешь что? Когда ты попадаешь в ситуацию, которая настолько невозможна и невероятна, как эта, ты просто не ведешь себя разумно, ты не думаешь логически так, как делаешь в любых других ситуациях. Я пришел домой, принял холодный душ (убедившись, что все двери закрыты) и повалился на кровать.
Утром я написал своему сослуживцу, чтобы узнать все ли нормально с командиром, и его ответ «Ага, а почему не должно быть?» означал, что он справился. Это все, что мне нужно было знать, моя служба там теперь окончена.
Моя племяшка приехала в город в пятницу, и я забрал ее на выходные. Носиться вокруг семилетней девочки заставит любого потерять голову и не оставит времени думать о какой-то сумасшедшей женщине, которая домогалась до тебя. Помимо этого, я больше не работал там – этим утром мне отдали бумаги о моем переводе.
Я провел весь день с ребенком в разных местах, которые ей нравились. Блять, это было изнурительно. В субботу утром я приготовил нам завтрак, пока мы смотрели мультики. Потом мы поставили фильм о женщине-кошке, и моя племянница оделась как она – по какой-то причине она любила ее (фильм был полным дерьмом). Видимо, я не был хорош в качестве няньки, потому что я уснул на диване, опять без сил.
Моя племяшка разбудила меня.
«Уки», - сказала она, она называла меня так, - «Уки, давай поиграем». Она держала в руках пару моих старых раций. Я обожал их, когда был ребенком, так что я не cмог отказать ей.
«Конечно, давай посмотрим, работает ли это старье. Иди на улицу, я хочу проверить дальность этих крошек».
Ее лицо засияло, и она убежала.
Я включил рацию и начал настраивать ее. Были слышны помехи, что означало, что батарейки работали, и мне нужно было только найти правильную частоту.
«Эшли? Эшли, как слышишь, прием?» - попытался я несколько раз.
И наконец я что-то услышал.
«Эшли, как слышишь, я повторяю, как слышишь, прием?»
«…роль», - едва услышал я.
«Эшли, дурочка, ты должна говорить Прием в конце».
«..р…о…ль» - услышал я опять.
«Чертова штука», - подумал я. Мне было лень выходить на улицу, так что я вытащил батарейки, подул на них, если это вообще работает, и вставил их обратно.
«Пароль? Женщина-кошка, я не знаю пароля, как слышишь, прием?»
«НОЛЬ».
Я бросил рацию.
Это был не голос Эшли. И это было не «пароль», как я сначала подумал.
Эшли.
Я выбежал на улицу и сразу же возненавидел себя за то, что отпустил ребенка одного на улицу. Эшли стояла в саду, в руках - радио, она крепко сжимала его. Напротив нее стояла та самая женщина, наклонившись вниз к лицу девочки.
«Ноль, ноль, ноль, ноль, ноль», - безумно повторяла женщина в испуганное лицо Эшли.
Ну да, когда какой-то идиот лезет ко мне, я могу контролировать себя. Но к ребенку, к моей племяшке?
Я вышел из себя. Я побежал к этой женщине и увалил ее на землю с такой силой, что был уверен, что ей будет больно. Как только я слез с нее, я поднялся и схватил Эшли. «Ты в порядке?» - закричал я, - «Она дотронулась до тебя?!» Я даже не понимал, как сильно трясу ее, может быть, даже еще больше пугая ее.
Эшли плакала так сильно, что даже не могла ответить.
«Пойдем внутрь», - сказал я, поворачиваясь к той женщине. Она все еще лежала на земле лицом вниз.
После того, как мы зашли в дом, мы подошли к окну. Женщина начала подниматься. Она повернулась к нам.
«Я звоню в полицию», - сказал я испуганной Эшли и взял телефон. «Не волнуйся, детка, все будет в порядке».
Женщина сделал шаг по направлению к окну. Потом другой. Из ее носа шла кровь, и было видно, что ей досталось, так как она хромала, но не казалось, что для нее это имело какое-то значение.
Признаюсь, от притока адреналина, что я ощутил, я практически застыл. Мы просто стояли там у окна, смотря как эта ненормальная приближается к нам.
«Полиция уже едет», - сказал я племяннице, которая до сих пор плакала.
Женщина подошла к окну.
Она… Она больше не смотрела на меня. Она наклонилась к лицу Эшли. Бедная маленькая девочка схватила меня за руку и сжимала ее слишком сильно для семилетней. Это ебаная херня, сука, женщина, кем бы они ни была, все наклонялась к стеклу. И только оно отделяло ее от Эшли. Я уже собирался отвести ее в другую комнату, подальше от этого существа, как она открыла рот, но сразу же закрыла его в улыбке. Потом опять. Это было невероятно странно. Как только она открывала рот, ее зрачки сразу взлетали внутрь ее черепа, чтобы потом вернуться в обычное положение, на лице - улыбка. Теперь она не по-человечески быстро меняла улыбку на широко открытый рот с глазами почти без зрачков.
«Давай уйдем отсюда», - сказал я Эшли, взял ее и отнес в свою комнату.
Полиция приехала через минут 15. Они начали обходить окрестности и даже поймали женщину, которая подходила под мое описание. Я должен был поехать в полицейский участок, чтобы опознать ее, но сначала мне нужно было отвезти Эшли на вокзал. Ее мама хотела, чтобы она немедленно вернулась после всего, что случилось, и я не могу винить ее за это. Я отвез ее на станцию, и договорился с проводниками, чтобы они не сводили с нее глаз, пока она не приедет до своего города.
Очень приятный проводник пообещал, что будет смотреть за ней всю поездку. Он взял Эшли за руку и пообещал показать ей самые крутые места в поезде. Наконец, ребенок заулыбался.
Когда поезд уже был готов к отправке, проводник поставил мою племянницу на лестницу у выхода. «Скажи пока своему дяде», - сказал он, - «Мы уже уезжаем».
«Пока, Эшли, скажи маме, чтобы она позвонила мне, как ты приедешь, хорошо?»
Она не ответила мне, и это можно было понять. Ребенок наверняка все еще напуган, черт, я все еще напуган.
Когда диктор сказал, что посадка заканчивается, проводник открыл дверь, чтобы они смогли зайти в вагон.
Эшли не шевелилась. Она смотрела на проводника.
«Ну, пойдем», - сказал он.
Эшли открыла рот, не отводя глаз от мужчины.
«Нам нужно войти внутрь, поезд почти отправляется, детка», - сказал он опять, - «Пойдем».
Когда он вошел в поезд, Эшли последовала за ним, и я услышал, как она говорит: «10, 9, 8».
Конец второй части.
Перевод мой.
От меня: Автор собирался написать отдельное продолжение о том, что случилось дальше с Эшли, но, к сожалению, прошло уже больше года с тех пор. Поэтому, наверное, стоит считать историю законченной.