capitaniv

Предчувствие зимы настолько зимние

наводит мысли, что мороз порой 

звенит над миром тем предзимним гимном,

в котором слышен – лишь окно открой –

прощальный крич - так клином журавлиным

уходит осень V- образным строем. 

 

Когда по комнате течёт туманом стужа, 

проскальзывая в слабенькие щели, 

закручивает в комнате метели, 

то не спасает ни горячий ужин,

ни теплая уверенность, что нужен 

той женщине, что тенью у окна,

к ней подойдешь и так вздохнет она,

так вздрогнет, словно требуя защиты,

что понимаешь – к ней давно пришитый

на эту жизнь, которая полна

ее отчаянными чаяньями счастья,

и ты лишь часть ее какой-то части

Я. 

 

«А что же дальше» - спросит вдруг она,

и я, упавший духом, не отвечу,

что видимо за встречей будет встреча,

что мимо нас скользнет коньком зима,

что может быть по лестнице с ума

сойдем мы порознь в проходные будни,

ей не скажу, что вряд ли вместе будем,

пусть день на убыль и плотнее тьма.

 

Она расправит плечики, стремясь

придать им импульс крыльями раскрыться, 

и улетит, в воспоминаниях длясь

ромашкой в белом платьице из ситца. 

 

Мне скажут, что ее взяла зима,

что с каждым днем, пока идет на убыль

дрожащий свет зимы, в пустых домах,

чадя нещадным жаром, стонут трубы

пока со светом жарко спорит тьма,

 

мне скажут, что ее взяла зима.

моя книга по ссылке - https://ozon.ru/t/P9MkDY2

Я не вечен, а снег этот вечен,

быстротечен, но все-таки вечен,

бесконечен и все же конечен,

может именно этим и вечен,

 

вижу: зябкие кутаешь плечи,

год какой на дворе я не помню,

только помню, что снег был огромный,

и почти полчаса до конечной,

 

мы дошли, заштрихованы белым

карандашные наши наброски,

ты замерзла-заиндевела,

и смотрелась морозно-морозно,

 

на тебе рисовать можно небо,

можно звезды как на трамвайном

сквозь промерзшем окне и тебе бы

мне признаться –

зима неслучайно

навалилась со всем этим снегом,

 

я б тогда бы согрел твои руки,

обнял робкие зябкие плечи:

только лишь потерявшись друг в друге

можно выйти как в зеркало,

в вечность.

 

Я не вечен, а снег этот вечен,

ты не вечна, а снег этот вечен,

мы не вечны, а снег этот вечен,

мы идем от невстречи к невстрече, 

мы по снегу идем до конечной,

 

на конечной трамваи с рогами,

и троллейбусы тоже с рогами,

бабка древняя с пирогами,

кто еще (ну давай, помогай мне!),

 

и она шепчет «дворник с метлою»,

«почему», - говорю я, - «с метлою»,

и – поняв вдруг, она про былое,

объявляю пришедшую вечность:

 

и она вновь стоит предо мною

в бесконечности наших невстреч

и…

Строка я
***
знаешь, от осени можно черпнуть сполна

рыжего холода, серой разлуки неба,

осень она изменчивая, она

ветреная пошла бы к лицу тебе бы.

 

вижу тебя в недоплатьице на ветру,

волосы желтые вьются, идут волнами,

можно стоять на холоде до умру,

ты и стоишь словно вросшая намертво,

 

девочка, милая, сколько тебе еще,

сорок да с хвостиком, двадцать – попеременно,

так же как в детстве краска наполнит щек

островки и это в тебе бесценно.

 

будь не собой – собою, тобой ролей

сыграно столько, что и не счесть их сразу,

с каждым движеньем к тебе

становлюсь светлей

словно далекая ближе ко мне гораздо,

 

словно глаза твои серые голубей,

словно ладони ближе, грудь поднимается выше

вместе со вздохом,

словно листва с исхоженных вдоль-поперек аллей

выстирана – в дождях промокла,

 

милая. девочка. девочка-мандарин

южно-абхазский, сок чуть кислит, но – сладок,

словно один я словно бы не один,

ты объяснишь мне этот миропорядок?

 

смотрит. молчит. грудь взымается как волна,

хочет чего-то сказать и шепчет-кричит такое:

 

«милый мой. я не одна (эхо несет: «однааааа»)

хочешь сойду со строки легко я».

 

сходит она. светотени столпились в круг.

осень неровно там, за окном, мерцает,

об-на-же-на, груди маленькие в размер ладони,

я до того с ней нежен, что даже груб,

жалуется поутру,

мол истерзана вся, лучше опять

буду строка я.

 

(слышится мне «одна я»),

«конечно», – шепчу, – «родна-я»

У меня хорошие стихи, я считаю. Короче, марафон.
Мотыльки
***
ты можешь замерзнуть

ты можешь уйти в никуда

останется проза 

и – черною лентой – вода

в реке что течет

как и ты

в никуда 

в никуда 

 

но тогда

стану льдом я

всей глыбой над толщей

воды

замершей как ты

застывшей 

как ты

 

озябшие звезды

дрожат их подвесив

ший носом

вжимается в купол

ему наплевать

на тебя

на меня

прочих кукол,

прикольно ему

как светильники в небе дрожат

 

я вижу он в нас 

упирает блуждающий взгляд

ни рад

ни печален

а просто увы

равнодушен 

он смотрит как 

два мотылька –

одинокие души –

летят на огонь

 

странно

только

что вместе летят

 

вздыхает всей грудью –

всесилен

бездушно всесилен

он знает что 

люди

все люди

что в воздухе дым 

рассеются 

станут 

не кем-то

а чем-то иным 

 

не звезды дрожат

а лампадки

что

вставлены в купол 

реальности нет 

явью спутаны сны 

 

те двое оттают 

когда доживут до весны 

им хочется чуда

но их раздающий 

паскуда 

 

куда вы летите 

зачем и куда

мотыльки?