- Итак. Вы планировали в этом году слетать в Китай на Новый год, но не полетели. Мечтали устроить хотя бы простые римские каникулы, но отказались от поездки с друзьями. С легкой завистью свапали сторисы на фоне Эйфелевой башни, которые на 8 марта выкладывала коллега, но так и не собрались туда. Это интуиция? Вы сумели спрогнозировать распространение Covid 19 и обезопасить себя?
- О, нет. Я просто нищеброд.
За любой чек в 15 BYN (~$7) в магазине псевдогосударственной сети БМ дают в нагрузку вот такое барахло
Дизайнер не запаривался от слова вообще)
Пикабу всезнающий, поделись своей мудрость. Лига юристов, загляни на огонек.
Суть проблемы: при визите на кладбище с захоронениями родных было обнаружено, что 1/4 ограды, включая дверцу, вырвана с мясом от остальной части, покорежена и аккуратненько поставлена возле памятников. На территории, охваченной оградой, ранее находилась сосна. Теперь от дерева остался только выкорчеванный пень, располагающийся на месте сломанной части ограды и отсутствующей (полагаю, что тоже сломанной и выброшенной) скамьи.
Кладбище находится за городом, относится к сельсовету одной из деревень. Официальная позиция сельского исполнительного комитета по всем вопросам ответственности - "денег нет, но вы держитесь. Мы бы и рады чем-то помочь - но увы, мы нищие и с нас ничего не поимеете. И страхуйте в следующий раз самостоятельно свои ограды и памятники в страховой компании."
Суть вопроса: кто на самом деле несет ответственность за состояние могил и периферии кладбища? Могу ли я как-то найти ответственных или дело безнадежное, проще самой поднапрячься и восстанавливать все?
ДИСКЛЕЙМЕР. Для всех, кто любит парировать любые комментарии ответом "Сперва добейся!" оставляю этот очерк. По мотивам все того же концепта цикла "Харон". Внимание, опасно: графомания в чистом виде!
Охранник КПП мазнул взглядом по запачканным грязью номерам потрепанного желтого автомобиля с темными подтёками на облупившейся краске. Перевел глаза на невозмутимого водителя. Едва заметно поджал губы и, неодобрительно качнув головой, излишне резко шлепнул ладонь на кнопку подъема шлагбаума. Такси миновало въезд и остановилось прямо возле главного входа в серое пятиэтажное здание.
Устало сутулящийся мужчина лет сорока, стоявший на крыльце, отвёл взгляд от небольшого свертка, который держал в руках. Поежился от резкого порыва ветра, сделал пару шагов вниз по ступеням, медленно и неохотно приблизился к машине. Заглянул в салон. Сдержанно кивнул водителю в знак приветствия - как давнему, но не слишком приятному знакомому. Перехватил тканевый конверт покрепче одной рукой, открыл переднюю дверь и положил свою ношу на соседнее с водительским сиденье. Из синего казенного одеяльца тихо, но требовательно пискнуло. Небрежно наброшенный уголок сполз, открыв миру маленькое сморщенное личико и яркие, пронзительно-голубые радужки любопытных глазищ.
- Ты зачастил к нам в последний месяц. На неделю по два-три визита - это слишком. - сухо уронил мужчина и сел прямо на землю возле распахнутой дверцы, опустив голову долу. Бессильное раздражение в его голосе блекло, растворялось, переходя в безучастие. Пальцы рывком смяли край зеленой форменной рубашки. Задержались на секунду и устало упали вниз. Сложились на коленях, сплелись в упрямый замок.
Таксист поднял бесцветный взгляд от лица младенца и всмотрелся в сидящего. С тенью сочувствия пожал плечами.
- Работа, ты знаешь. Я просто везу. Многие из пассажиров сами делают заказ в службе. Некоторые - не только и не столько для себя. Как сейчас.
Он поправил одеяльце, смахнув с него багряно-черный листик. Без интереса проследил за его полетом и равнодушно отвернулся к рулю.
На крыльце протяжно заскрипел ржавый доводчик. Массивную входную дверь силилась открыть изнутри изможденная, потрепанная молодая женщина. Полы пижамы не первой свежести задирались, открывая торчащие ребра и впалый живот со огромным свежим шрамом, просвечивающие от худобы запястья упрямо упирались в створку. Несмазанные петли с надрывом повторили тоскливую песнь пружины, и доходяга наконец-то протиснулась в узкую щель. Соскочила вниз через три ступени разом. Судорожно, ищуще оглянулась по сторонам. Напряженно сведенные брови и сложенная в потрескавшийся зигзаг линия губ разгладились, когда она заметила синеющий край свертка за спиной сидящего на земле человека.
Весь мир вокруг них колыхнулся, загустел, подернулся дымкой, замер. И тут же раскололся на части от крика, в котором мешались надежда, слёзы, тоска и радость. Не замолкая, девушка бросилась к машине, но мужчина внезапно собрался с силами и резко встал. Перехватывая тонкие полупрозрачные руки, покрытые синяками и разбухшими точками, он тихо, но твердо что-то выговаривал, останавливал, убеждал. Она не слушала, выворачивалась с совсем неженской силой, скулила, клекотала как раненая орлица и тянулась, тянулась туда, где звездочками сияли небесные глазёнки.
- Езжай! Уезжай немедленно! - крикнул водителю мужчина, сжимая всё крепче пальцы в тонких медицинских перчатках на запястьях заполошно бьющейся худышки. Седая макушка степенно кивнула в ответ, мотор чихнул раз, другой, потом наладил ритм и заурчал без перебоев. Такси не спеша развернулось и направилось к выезду.
Латекс перчаток становился все более скользким от стекавшей по ним крови. Светло-зеленый костюм на глазах покрывался бурыми разводами и свежими алеющими пятнами. По мере того, как машина удалялась, в окружающий мир возвращалось всё больше красок, деталей и звуков. Девушка выдохлась, обмякла, осела безвольной куклой прямо в поднятую колёсами пыль, все еще следя полубезумными глазами за удаляющимися огоньками габаритов, но не делая больше попыток вырваться. Врач перевёл дыхание, отпустил её, сделал шаг назад и с облегчением запрокинул голову к посветлевшему небу.
...
Когда-то ярко-желтое, а теперь поцарапанное, потрескавшееся и потемневшее от многих лет извоза, такси проехало мимо белоснежной таблички с надписью "ОГБУЗ "Перинатальный центр"", оставило позади шлагбаум и вывернуло на ровную асфальтовую полосу. На прямую и длинную дорогу, конец которой растворялся где-то далеко в зыбком светлом мареве рассвета.
